* * *
-Ну... ты голодная... набросилась, как.. Дашка на котлеты... — Игорь не мог отдышаться, приподнявшись на надувном матрасе и положив голову на бедро невесты. Светлана уже дышала спокойно после пароксизма страсти — сказывалось спортивное прошлое. Глядя вверх, на Большую Медведицу в прорехах свежей листвы, девушка левой рукой нащупала на земле рядом с матрасом бутылку минералки, и неожиданно устроила любимому холодный душ.
-Уй, блин! — Джа соскочил со стоящего на лесной поляне импровизированного ложа, — Ты как с цепи сорвалась, что происходит? Почему дома-то трахаться нельзя, типа, романтика?! И зачем мы сюда забрались, ближе к дому поляна есть... тут же через ельник опять, будем как ёжики в иголках! С субботы у всех как будто башни посносило...
-Ещё скажи, что не понравилось! — Светка, став на матрас ногами, угрожающе замахнулась пластиковой бутылкой.
-Понравилось, конечно! — Игорь увернулся от холодных брызг. — Странно всё просто... что происходит-то?
Старшая знала, что совершает опасную ошибку. Умная и достаточно практичная, Светлана осознавала, к чему в конечном итоге приведёт расширение круга посвящённых в тайну её сестры. Но жить в сферическом прозрачном аду она не смогла. Честно пыталась двое суток.
-Одевайся, холодно, — Света ковырялась в ворохе одежды, образовавшемся на земле рядом с надувным траходромом. — Я расскажу, что происходит. Об этом никому и никогда. Ты не должен даже подавать вида, что знаешь...
-Даа...— Игорь, одевшись, плюхнулся назад на матрас. — То есть, знает твой дед, ты и Димыч. И я теперь... она одна такая?
-Других не знаю. Мне и её во, — Показала рукой старшая, — Выше крыши...
-А что теперь будет-то?
-А я знаю? Исследовать её будем. Но, честно говоря, я сегодня подумала... технический путь, мне кажется, тупик. Надо чтобы все такими стали, это будет правильно.
-Все?!
-Да. Сингулярность называется. Станем сверхцивилизацией.
-Брр!
-Мне ещё брррее. Ещё и за неё. Знаешь, Мыш говорил, что ему страшно, что она станет... ну не девчонкой с новой игрушкой, а просто... другой. Она столько жрёт — это у неё новые цепи подпитки требуют, а значит, она уже... не совсем как человек мыслит.
-С новой игрушкой — это ладно, да. Обычная дура за рулём тоже сцукоопасна для людей... но понятна.
-Хорошая аналогия, кстати. Пятиклассник на джипе может хоть Валуева пополам переехать... но тут чуть другое. Она высоты бояться перестала, например, ей везде опора, как птице. Это уже не по-человечески... ты своё всё нашёл?
-Да. Сдуваемся?
-Давай. — Светлана запихнула в рюкзак съежившийся матрас.
5. Сумерки богов.
У Аргунского ущелья,
Негры дохнут от похмелья,
Бомбы сброшены на лес,
SYSTEM : CLEANING IN PROGRESS...
Сталинград... Вуковар...
Утомил гнилой базар,
Вуковар...
По мотивам радиоперехватов
22-27 мая 2012 года, Москва и Московская область (локации условны)
Соседи чекановской лабы по этажу, радиофизики, с недоумением наблюдали, как рыжая лаборантка фильтровиков уже второй час расхаживает туда-сюда по коридору мимо их распахнутой двери. Но люди они были воспитанные, как тот кролик, и ничего не сказали. На самом деле они наблюдали вполне честный научный эксперимент — Чекан пытался выяснить, как перемещение дашкиной ноосферы влияет на "переворачивание" тестовых ионов. Когда ведьма-практикантка отправилась на оставшиеся пары в лицей, профессор, проанализировав данные структур, удовлетворённо хмыкнул — скорости складывались, по вполне очевидному закону, будто молекулы наталкивались на движущееся как раз со скоростью пешехода препятствие.
-Она до лицея уже добралась? — профессор оторвался от кучи распечаток и тетрадей, отхлебнул чаю.
-Должна уже. А что? — Светлана аккуратно расставляла на полке не пригодившиеся иономеры-малютки, ящик с которыми только что принёс со склада Мыш. — Мне самой это её всевидение, как кнопка в стуле...
-Не хотел бы, чтобы мелкая услышала, да... провокация получится. Если я правильно посчитал, а я правильно посчитал, — самодовольно усмехнулся Чекан, — то вектора скоростей частиц инвертируются относительно её собственного движения, со своим шариком. То есть она может таскать с собой всё, что ей заблагорассудится. Например, воздух с собой, в космос. И летать в вакууме, как... не совсем обычная, но ракета.
-Так я уже предлагал ей термоядерный реактор собрать, — заметил Дима, сдвигая упаковки из-под новых приборов в угол в поисках очередной потерянной коробки структур, — Вот и двигло готовое. Пару тонн воды как рабочее тело, банка дейтрида лития, воздух, и вперёд, на Марс.
Мыш заметил, что затронул неприятную тему — профессор помрачнел и замолчал. Диме тоже стало не по себе, он уловил, что Светка опоздала с предупредительным жестом, и смутился, как матюгнувшийся в гостях при родителях школьник. Повисла неприятная пауза.
"Молчание — золото, ага. Что-то дофига у нас золота в жизни последнее время. Во всех смыслах".
-Космический корабль-оболочка из лучей звёздного света. Лавкрафт. Сказка... — Светка мечтательно прищурилась. — Правда, ей лучше пока не говорить. Головы-то нет.
-Читала она этот "Серебряный ключ". В прошлом году, в Крыму, все мозги мне Рэндольфом Картером забила, до ушей. А даже если не вспомнит, сама догадается, — ответил Дима. — Возможностей она открывает всё больше, а средств сдерживания у нас, кроме морального авторитета, никаких. Жар-птиц голыми руками не ловят.
-Она Вьюга. Имя уже придумала себе супергеройское. Клюква рулит.
-Ну, всё, пипец мировой плутократии. Медвед, всем водки из самовара, кто не выпьет два литра — поедет в ГУЛАГ. А если серьёзно, хреново все это. Придумала, значит, точно применит по назначению. Как не есть ириску, если ириска есть?
-Дед ей разрешил способностями пользоваться, только тайно...
-Стоп! — Неожиданно поднял голову закопавшийся в записях и молчавший все это время профессор, — Дима! Что сейчас играет?
-"Хелловин". Сумерки богов, с первого хранителя, восемьдесят седьмой... — Недоумённо ответил Мыш. В особом интересе к тяжелому року шефа "молодёжь" никогда не замечала, хотя Чекан совершенно терпимо относился к играющим фоном в колонках подборкам любых песен, скачанных Димой, Романом и внучками, от "Металлики", и до какой-нибудь Нюши. Единственным, кого Борис Викентьевич почему-то не переваривал, был БГ.
-Нет, что он там спел? Поставь сначала, громко! Свет, найди мне текст, быстро, ну! — Шеф резко встал, подошёл к компу Мыша, — Про богов, что нас хранят, я понял, а что случилось с "Инсанией две тысячи четырнадцать"?! А главное — про ошибку что-то...
-Заменена на олимпиаду в Сочах, билеты действительны, — Пробурчал Мыш, — Обычный пафос, социальщина, песец настаёт, все дела, аллюзии к скандинавским мифам, у "хелловина" полно таких текстов...
-Нет. Я про "эррор". Там будто отладка. Изделия.
-Error in store 103! — Провозгласила Светлана, скидывая текст на принтер.
-Ошибка. Ошибка в сто третьем блоке. Сумерки богов... всего лишь ошибка... и всё, — Чекан достал дипломат, запихнул в него свою тетрадь наблюдений за супервнучкой, распечатки, сверху положил текст странной песни, — Так, дети. Я поехал. Звонить только, если что-нибудь серьёзное. Завтра меня не будет. Думать надо. Пока.
Исследователи недоумённо попрощались, и, когда за сумасшедшим профессором захлопнулась дверь, переглянулись.
-А пошли вы все, я — домой! — голосом Эрика Картмана выдала Светка.
Оторжавшись, Мыш внимательно перечитал слова. Действительно, странные. Старый поклонник "HELLOWEEN", Дима никогда не замечал таких чужеродных вставок в тревожно-социальный текст с юношества знакомой песни, и только сейчас прочитал его с листа. А услышал в нём что-то важное почему-то шеф, никогда металлом не увлекавшийся, просто в силу возраста. Забавно.
-Ну, что? Идём ресторан заказывать?
— Давай дед хоть объяснит, что он понял. Я, например, ничего. Что за сто третье устройство?
-А я знаю? Хранилище какое-то, накопитель. Хард? Я эту песню в спортлагере первый раз услышал, летом восемьдесят девятого. Толком в текст никогда не вслушивался, у "хелловина" стихи не такие интересные, как у "мейден", например...
-Мне тогда полгода было... Тайные знания древних, ага.
-Ну, ладно. Сам расскажет, что его так торкнуло, не будем пока тревожить. Отчёт для нанистов сегодня допишем, шефу только скопипастить останется. И до ноября можем исключительно Дашкой заниматься. Надо проверить кучу вещей — граничные области её ноосферы, как в них убывают её возможности, дискретно или есть переходная область, совпадает ли зона всевидения с зоной эффективного воздействия. С твёрдыми телами тоже загадка, почему она разом их отражать не может... гравитация, ядерные силы... снова не понятно ничего. Дед твой вопросов сто накатал, что надо прояснять.
-Сколько?
-Ну вот, тут от руки, как он любит, я копию сделал. Сто... три?!
-Блин. И какой сто третий?
-Система реального времени.
-И что бы это значило?
-Ну, помнишь, он упомянул, что Дашка тормозит при работе с ЭМИ. Система реального времени реагирует на события, если не успевает обработать по нехватке ресурсов — просто останавливает обработку. Как тогда, со светом — отразить целиком не смогла, получилась какая-то хроматонь. Её мозг, в сочетании с демонами-драйверами — тот же комп... ошибка в сто третьем... фигня какая-то, ничего в голове не вяжется. Давай, сегодня отчёты допилим, и по домам. Завтра у неё что?
-Химия — предэкзамен, и два зачёта. Будет у нас с трёх до шести, поработаем с границей. Как раз с утра оборудование надо будет нарыть и настроить.
* * *
Квартира сверкала такой чистотой, что Джа со Светланой шли будто бы по музею, со стрелками "направление экскурсии", которую проводила рыжая, сияющая и гордая, как олимпийская чемпионка. Игорь, хотя и оказался посвящён в тайну юной волшебницы, под обещание не подавать прочим посвящённым вида, что ему всё известно, был, тем не менее, поражён. Светка, впрочем, тоже была в шоке — заставить младшую у себя-то в комнате прибраться, и то было подвигом. Похоже, Дарья на самом деле решила внять дедовым наставлениям, и стать "хорошей". Что, по привычке, изрядно пугало — сестрёнка теперь обладала неограниченными возможностями причинять окружающим добро, и, очевидно хотела, чтобы никто не ушёл обиженным.
На столе в гостиной лежала внушительная кучка предметов, тоже вычищенных и аккуратно разложенных, считавшихся в семье давно утраченными "военно-морским способом". Тут была лауреатская медаль деда, имперский червонец конца девятнадцатого века и масса других, менее ценных, но дорогих как семейная память вещей.
-Четырнадцать килограммов химической грязи. — Тихо похвалилась феечка, стоя с сестрой на балконе. — Пакет руками выносила. Ну, в смысле, вид делала.
-Ты что, взвесила его?
-Ага. Просто интересно. — Дашка лукаво улыбалась, искрясь озорством и желанием продолжать игру в добрую волшебницу.
Причину её хорошего настроения Света отлично понимала. Ирина Петровна, бабушка курчатовской дашкиной подруги Ани, вела в местном ДК "Энергия" кружки мягкой игрушки, вышивания и прочего рукоделия. Энергичная соседка отловила сестёр и Игоря, возвращавшихся из магазина, и вдоволь пожаловалась на тяжёлую жизнь. Основным элементом тяжести, в прямом смысле этого слова, был непосредственный начальник Ирины — Пётр Сергеевич Снобков. Сей представительный господин неприятной наружности и устрашающей окружности, занимающий должность директора дома культуры, в жизни хорошо умел делать три вещи. Во-первых, писать для районного начальства блестящие отчёты о непроделанной им, на самом деле, работе в области культуры, во-вторых, красть во вверенном ему ДК всё, что плохо или хорошо лежит, стоит и висит, а в-третьих, превращать в ад жизнь подчинённых. Причём в последнем умении он настолько продвинулся, что от его административного пыла страдали не только сотрудники, но и вообще все, кто хоть как-то соприкасался с несчастной "Энергией". Посетителям и даже сотрудникам арендующего небольшое помещение местного интернет-кафе он запретил доступ в туалет, впрочем, туалетное самодурство директор проявлял и в целом по ДК, открывая и закрывая доступ к заведениям по желанию собственной левой пятки. Забетонировал сливы ливневой канализации, в результате чего двор ДК превращался в уличный филиал бассейна каждый серьёзный дождь. А главное, методично выдавливал из своей вотчины всё живое, способное заинтересовать хоть каким-нибудь творчеством молодёжь, стремительно превращая вверенное ему хозяйство в разграбленную коробку, начинённую кружками "пенсии и пляски". Благоволил он только к странному господину, арендующему помещение для студии звукозаписи на втором этаже, чудовищно жадному персонажу, вместо установки нормальных звукоизолирующих окон предпочитавшему устраивать скандалы по поводу шума всем, от детей-кружковцев, до строителей, чинящих козырек над входом в компьютерный клуб. Нельзя сказать, что местный совет, сплошь "красные" активисты, старые сотрудники НИИ во главе с Норой, не пытались разобраться со всем этим безобразием, но у жирной гадины, видимо, были неплохие подвязки в районе. Поэтому вороватый самодур продолжал занимать в ДК своё директорское место, а также, подражая газу, весь предоставленный ему объём — даже в дверь боком протискивался. Последними "подвигами" директора были перекрашивание здания в цвета украинского флага, замена ещё советской, но вполне приличной и красивой двери главного входа, на железное убожество, с умыканием старой на свою дачу, естественно, и спиливание с монументального стенда афиши, стоящего напротив входа в дом культуры, металлических молний. Молнии были местным брендом, тут они были везде — Курчатово было посёлком при институте, созданном для решения проблем термоядернго синтеза, источника безграничной энергии. Но вчера какой-то районный культурный деятель, инспектируя вверенное хозяйство, неожиданно обратил внимание господина Снобкова, что четырёхметровые железки по краям афиши явственно напоминают какие-то очень нехорошие руны. В свете последних политических веяний так и вовсе, страшно сказать, экстремистские. В советские времена, помнится, была легенда, что якобы, вполне безобидную рок-группу "KISS" не пустили в Советский Союз на гастроли из-за двух несчастных "зиг" в логотипе. Но заподозрить в симпатии к эсэсовской символике построивших в шестидесятые годы Курчатово, со всеми его молниями, бывших фронтовиков, было, естественно, за гранью всего. Тем не менее, начальственное указание директором было принято к исполнению со всем рвением, и сегодня днём два трудолюбивых мигранта вовсю резали болгарками стальных призраков нацизма, добрых сорок лет, до этого дня, мирно украшавших площадь.
Собственно, на весь этот беспредел и пожаловалась сейчас Свете, за неимением рядом свободных ушей мамы сестёр, Галины Викторовны, Ирина. Разумеется, даже в страшном сне, рукодельница не могла вообразить, какого джинна она только что выпустила на волю. Зато это прекрасно понимала старшая сестра, внимательно, в фоновом режиме с кивками и поддакиванием, разглядывавшая Дарью. Рыжая даже отвернулась, чтобы "онейе сама" не увидела полыхнувших глаз и прикушенного кончика языка, но родную кровь не обманешь. Дарья уже пару раз отмечалась в мелких каверзах "слизню", как называли вороватого самодура местные подростки. Но сейчас было понятно, что феечка намылилась взяться за дело всерьёз, а у Светки, в свою очередь, не было ни малейшего желания спасать Снобкова от её волшебной силы. Даже наоборот, хотелось посмотреть, что за фокусы измыслит на этот раз младшая. Поэтому аспирантка не сказала сестре ни слова по поводу ДК, и только расхвалила супергеройскую уборку. И осведомилась, не забыла ли сестрёнка, случаем, что завтра экзамен.
