Домашние задания были не то, что лёгкие — никакие. По сравнению с московским лицеем. Рита управилась за двадцать минут. И тихо улизнула из дома, на полюбившееся место.
-Мара?!
При виде новой подруги Рита непроизвольно всегда начинала улыбаться. Лина была красивой, сильной и уверенной. Позитивной, похожей на амазонку с картинки из иллюстрированной детской книги, про древнюю Грецию, по которой когда-то она училась читать.
-Ой. Лина, а что ты тут делаешь?
-Бегаю, когда тепло, купаюсь. Общефизическая подготовка, если нет занятий... а ты?
-Смотрю на океан.
Девушки как-то недосказано переглянулись.
...Лина, несмотря на удобную маску "принцессы воинов", способной легко расправиться с любым школьным обидчиком, была довольно внимательной и чувствительной натурой. Далеко обгоняя сверстниц не только физическим, но и умственным развитием, она сошлась с суперзлодеями просто потому, что довольно остро ощущала своё одиночество. Умник и заводила были единственными, с кем она чувствовала себя ровней...
Сейчас, глядя в глаза русской, цвета старого брезента, "амазонка" не ощущала страха, хотя и понимала, что общается с существом неведомой, возможно сверхчеловеческой мощи. Но при этом Мара была... какой-то совсем беззащитной и маленькой. Эта странная двойственность была очень некомфортной, и это ощущение усиливалось тем, что Лина знала немалую часть тайны новенькой, не имея возможности поговорить откровенно.
Пауза стала невыносимой, русская девочка тоже молчала, чуть улыбаясь. И, несмотря на своё предупреждение Бардаку и Хаосу, немка решилась сама.
-Мара... ты же Rita, да? Rita Volkova, которую унесла Северное Сияние из больницы? Мы... знаем.
Но удивляться пришлось Лине.
-А я знаю, что вы знаете.
-??!!
-Всё правильно. Правда, Хаос придумал какую-то ерунду про то, что я неудачный опыт каких-то сумасшедших учёных. Никто на мне опытов не ставил, я болела миелобластным лейкозом с осложнениями, это неизлечимо. А потом прилетела Света, вылечила меня и всех. Забрала меня и улетела. Вот и всё. Но про то, что я паранормальная, он правильно догадался. У меня это открылось после лечения, уже здесь. Про это вообще никто не знает, я даже отцу не сказала. Я вижу и слышу на большом расстоянии. И ещё... что-то могу, наверное. С волнами получается играть, случайно.
-А... почему именно тебя она забрала?
-Не знаю точно. Мне показалось, когда Света принесла меня папе, что они... знают друг друга, но не друзья. Будто... Света с ним... ну, расплатилась, за услугу какую-то. Тем, что меня вылечила.
-Это должна быть нехилая услуга! Кто у тебя отец?
-У вас говорят... работает на правительство. Мне, как понимаешь, ничего никогда не рассказывает.
-То есть, какие-то дела у него с группой Чекана были? Извини, что я в это лезу...
-Ничего, вы же и так всё узнали. Я не знаю никого из группы Чекана, кроме Светы. Она меня отдала и улетела.
-Да, это интересно. Получается, что Хаос, всё же, кое в чём был прав, шпионские игры, как в комиксе...
-Хаос вообще умный. Ты ему... расскажешь, что мне сказала? И Генералу?
Лина замялась. Рита, выждав пару секунд, рассмеялась.
-Я не против. Поклянитесь только, что больше никому. Главное, чтобы мой отец не узнал, он просто с ума сойдёт. Мы же... сбежали. Я это сразу поняла. Ты говоришь, нехилая услуга... я думаю, он как-то помог Чекану и поссорился со своим начальством. А это серьёзные люди, в России. Это всё очень опасно, ребята должны понимать. Мой отец часто говорит, что знают двое...
-... es weiß auch das Schwein! — Закончила на родном языке немка, и девчонки расхохотались, — Мой тоже так часто говорит. Ну, ладно, будут знать четверо, узнают две свиньи, если я помню математику. Главное, чтобы этими хрюшками не были Клэр и Джимми.
-Да, тогда точно pipets.
-Как?
-Это по-русски, не грубое.
-Хаосу расскажи, он записывает.
-Ладно. А у тебя кто отец?
-Лётчик. Был пилотом истребителя, MIGа, кстати. Сначала в ННА, потом в бундесвере. Уволился и мы переехали сюда, мне три года было. У меня два старших брата. Сейчас папа катает туристов, на "Сессне".
-И тебя он, по привычке, как мальчишку воспитывает?
Немка взглянула на собеседницу, уже без малейшего страха. Как на подругу, равную.
"Нормальные у неё глаза, что я себе придумала... ну, болела она, и что?.."
-Нет, я сама занимаюсь. Не будешь сильной, будут бить...
-Спасибо тебе, за историю с Клэр. Я не... могу использовать Силу, против людей, боюсь. И раскрыться боюсь, отца подставить. Так что ты меня спасла.
-И всегда буду! Rita, а покажи какую-нибудь... паранормальную штуку.
-Попробую.
Девушки подошли к полосе прибоя. Минуту ничего не происходило, а потом, из алого океана, встал трёхметровый гребень, с грохотом обрушившийся на пляж. Подружек обдало пеной и брызгами.
-Вау! Rita... за ребят не скажу, но за себя... ты самая клёвая тайна! Я тебя не предам. Никогда и никому!
* * *
Какие бы интересные события не происходили вокруг, спать надо ложиться вовремя, а не под утро. И спать не меньше восьми часов. В справедливости этой банальной истины Мыш убедился на собственном печальном опыте. Придя, после разговора с профессором, в свой коттедж, Дима прилёг, "на минутку", на диване в гостинной. Взбудораженное очередным потоком открытий воображение, разумеется, оторвалось по полной программе. Минутка, в результате, превратилась в полчаса дичайшего сонного кошмара, в финале которого Мыша проглотил взбесившийся холодильник.
Пробудившись, Дима, потный и взъерошенный, отправился на кухню за минералкой. Перед этим тщательно удостоверившись, что сей раз точно бодрствует. Быть второй раз съеденным, собственной бытовой техникой, ему совершенно не хотелось. С некоторой опаской открыв дверцу холодильника, Мыш налил себе холодной газировки, и, сделав глоток, чуть вздрогнул — стакан отразил какое-то постороннее движение, на фоне стены кухни.
Наряд Натальи, тёмно-серый эктокомбинезон, очень напоминал облачение обобщённых "ефремовских" необогинь будущего, с мозаичных панно, часто украшавших фойе НИИ, школ и библиотек советского времени. Стоящих за пультами управления чем-то, или держащих в руках стилизованные атомы, на фоне остроносых космических кораблей, бороздящих просторы. Под горлом у "старшей по ковену" сияла роскошная брошь-умклайдет, изящный трёхлопастный цветок-вихрь. Стилизованная проекция основы Суперфрактала Чекана была сделана из редчайшего благородного металла — родия, в её центре, неярким алым огоньком, светилась рубиновая пирамидка, на добрых полсотни карат.
"Красиво жить не запретишь. Особенно, когда всю красивость, на раз, можно сделать прямо из грязи под ногами"
-Ыых!.. Мы так друг дружке ребра переломаем когда-нибудь.
-Да уж, дурью оба не обижены, — Усмехнулась Натали, размыкая объятия, — Пойдём?
-А и пойдём, — Ответил Дима, не имея ни малейшего представления, куда его зовёт "хозяйка тайги", и распахнул входную дверь.
Прямо у крыльца, в нескольких сантиметрах от земли, висело пушистое белое облачко, формой напоминающее круглый надувной спасательный плот. Или, скорее, просто огромную ватрушку. "Летательный аппарат" явно предназначался для неторопливого небесного чаепития, даже низкий столик, уже с чайным сервизом на нём, наличествовал.
Мыш, не дожидаясь особого приглашения, аккуратно шагнул "на борт".
-Всё надёжно, — Улыбнулась подруга, устраиваясь рядом, — Двойное резервирование, полный автомат, не перевернёшь. Хоть спи здесь, хоть любись, хоть на ушах стой.
Дима, впрочем, в способностях Натальи, как волшебницы-авиаконструктора, ничуть не сомневался.
"ЭТА не уронит"
"Группа Линейного Счастья", под наташиным руководством, явно не теряла времени даром. Сидеть на тёплой, упругой эктоплазме было настолько удобно, что выражение "как на облаке" потеряло переносный смысл. Пушистое "изделие" неторопливо оторвалось от земли и начало набирать высоту, смещаясь в сторону дальнего хребта.
-И что, всё экто?
-Кроме собственно чая, разумеется, — Пожала плечами "старшая по ковену".
-Афродизиаки, небось? — Дима недоверчиво налил напиток в невесомую белую псевдочашку.
-Зачем? Нормальный чай плюс моя таёжная коллекция трав, для здоровья. С умклайдетом собирать — одно удовольствие, как в сказке, сиди себе на лавочке...
Чай действительно был хорош.
-Песня такая была... что-то про... "будешь в облаках купаться", или как-то так.
-Да, Орбакайте пела. — Наташа хлопнула ладонью по белому ничему. — "Я подарю тебе любовь, я научу тебя смеяться..." Эту штуку, кстати, я, на самом деле, для деток спроектировала. Такой милый эрофантик, для старшего школьного возраста.
-Вся проблема в том, что нам не по шестнадцать. У детей цинизм показной, на публику, а у нас уже не то, что в кожу, в кости въелся. И не захотим, но всё равно всё обсмеём. Чисто по привычке.
-Нет, Мыш. Конкретно НАША проблема в том, что главную твою эротическую мечту я тебе подарить не могу...
-...Потому, что она не совсем эротическая?
-Точно. Как устроен Суперфрактал, я тебе не расскажу. И никто не расскажет. Но на вопросы попроще, которых у тебя, по мою душу, вагон, готова ответить. Я же не только блинчики с вареньем и вкусный трах на потолке, я и любопытство твоё могу потешить. Всё расскажу. Ну... почти. И обещаю не врать.
-То есть, у нас ночь исповедей?
-Во всяком случае, с моей стороны. Как ты сам изящно выражаешься, настало время охуительных историй.
Дима повернулся к женщине. Двойное, серебристо-оранжевое слабое освещение, от закатного серпика луны и далёкой Апельсинки, дали странный эффект, словно подчеркнув и усилив чужеродную "изюминку" в облике Наташи. Та мягко улыбнулась, в своём стиле уловив невысказанный вслух вопрос, и начала рассказ.
-Мой прадед, по чисто мужской линии, Константин Ратников, был забайкальским казаком. При этом, как я полагаю, персонажем достаточно неуживчивым. Когда шла Гражданская война, он не ушёл к Семёнову, как большинство... наших, а дёрнул в Иркутск. Там что-то мутил, крутился... а потом прибился к Кулику, учёному. Уж не знаю, почему.
-Исследователь Тунгусского метеорита?
-Да, он как раз, в двадцать первом, свою первую экспедицию собирал. В общем, что да как там получилось, толком никто не знает, но в тунгусском стойбище Ванавара украл Костя себе самую красивую эвенку. Вроде как даже шаманскую дочку, хотя точно, опять же, никто уже не скажет.
-Можно подумать, что это нуждается в доказательствах.
-Короче, всё у деда Кости было хорошо. Трое детей, прошёл КВЖД, Халхин-гол и Отечественную, а умер своей смертью в восьмидесятом, в Братске. Я его даже смутно помню. Прабабушка умерла раньше его, на пять лет.
-А ещё говорят, астрология лженаука. Вон как планеты на судьбы влияют, Звёздочка ты наша.
-В таком аксепте разумеется, ха.
Помолчали. Алый рубин волшебной брошки Натальи светился угольком в темноте — устройство в работе. Дима налил по второй чашке.
-Расскажи про вертолёт.
-Ок, но эта история длинная и развесистая, с лирическими отступлениями.
-Я готов слушать всю ночь, о Шахразада! — Мыш намеренно задержал взгляд на Большой Медведице, на пару секунд. И, конечно же, угадал.
Наряд Натальи сменился, став чем-то гаремно-восточным.
-Молодец. Видишь, как всё просто.
-Ведьма.
-Я тебя тоже очень люблю. Так вот. Помнишь, ты как-то упоминал, что мы с Дарёной похожи, характерами? И поэтому я к ней так прониклась?
-По системному признаку "отсутствие башни". Обе оторвы.
-В какой-то мере да, но... понимаешь, Даша уникальная сущность, реально одна на миллион, во всех смыслах. Темперамент бешеный, и при этом, во всём организме, ни молекулы блядства. Абсолютно цельная личность, ни на два, ни на три не делится. Встретила хорошего парня, и подарилась. Вся, без остатка. Разве что ленточкой, впопыхах, перевязаться забыла! С Васей ей повезло, конечно. Кстати, Светка такая же, прямая как стрела. Только ещё правильная очень.
-А... ты другая?
-Я... я росла до двенадцати лет в тайге, королевой джунглей, блин. И в Иркутск попала как раз в самое созревание. Месяц дичилась... а потом, вдруг, обнаружила... что люди пахнут. Своей едой, своими мыслями, своими инстинктами... а если знаешь, чем человек пахнет, знаешь, что ему надо. Какие там верёвки, я из мужиков, с четырнадцати лет, натурально макраме плела. Причём из всех подряд, от одноклассников до учителей и отцовских друзей. Мама на стену от злости лезла. Что?
"Тандемник. Королева джунглей и Лолита. Не позавидуешь мужикам"
-Не, ничего.
-Тут мне Ваня и подвернулся, пилот. Долбак долбаком, тридцать лет, ни кола, ни двора. Дело на каникулах было, летних, я в Усть-Илге у дяди тогда жила. Ванечка принадлежал мне телом и душой, а главное — вертолётом. Ми-второй, формально из авиаотряда по снабжению каких-то партий, чёрт его знает каких. Левачил Ванёк страшно, аж за ушами хрустело. Это же девяносто первый год, полный развал был. Я этот вертолёт освоила, как уазик отцовский, там же всё проще, чем на дороге, в небе места много. Однажды и вовсе, одна кататься улетела, без Вани, он там чуть не поседел, пока меня ждал, на брошенной фактории. И вот однажды, светлым-пресветлым днём, когда порхали бабочки, птички, бурундучки и белочки... тридцатого августа, как раз после первого путча. Мы тоже порхали. Мне завтра уезжать надо было, в Иркутск, и мы сезон закрывали. Над Леной. Ну и указатель топлива подвирал. Как выяснилось. Когда глохнет движок... это страшненько.
-"И зверь, с умолкшими винтами, повис пугающим углом"?
-"Ищи, отцветшими глазами, опоры в воздухе пустом". Блок, "Авиатор". Обожаю эту вещь. И вот тут меня постигло первое в жизни разочарование в мужчине. Только не в том смысле. Когда на взрослого мужика орёшь "сиди, сука, ручку держи", это доставляет. Плюхнулись в речку на ротации, аккуратненько, как хрусталь в вату. Не поломались даже. Гвынтокрыл, ясное дело, потонул. Сажать Ваню хотели, да как-то не срослось. Я же вдруг поняла, разом, что видеть его больше не могу. Как там Хелависа пела, "оставаясь в живых, что-то даришь взамен"? Подозреваю, что тёзка даже не знает, насколько она права... В Иркутск ко мне приезжал, ныл. Утешился с какой-то маминой подругой. Ну а я... что я? Закончила школу, поступила в НГУ. Продолжала в том же духе. Здесь ты меня должен спросить, а где у тебя, такой роковой женщины, вилла в Ницце и личная яхта? И личный олигарх в подкаблучье?
-Нее.
-Ну ладно, я без спроса. Называется "какой же надо быть дурой, чтобы быть умной", слышал такое?
-Разумеется. Даже объяснять ничего не надо.
-Из этой истории, с вертолётом, я почему-то вынесла твёрдую уверенность... что это я машинку в воздухе придержала. Нашла, не цветшими глазами, опору. Бред, разумеется.
-Конечно, чушь собачья и антинаучные выдумки. Особенно убедительно это звучит на высоте четырёхсот метров, на облаке, созданном усилием твоей воли.
-Как бы там ни было, я уверилась, что со мной, по жизни, ничего случиться не может. Что мне чёрт не брат. Ну и... чистая правда, ничего не случалось, что бы я ни вытворяла. На третьем курсе я проверила свою неотразимость на старом друге семьи. Результат испытаний повелевает облаками и очаровывает суровых донецких металлистов.
