Волшебство без прикрас

— Надеюсь, матчи в крыль будут редким событием, — проворчал я, поднимаясь с кровати.

Проводив хозяйку на занятия, я вернулся в общагу. Мне не терпелось уже выяснить, в чью комнату вел волшебный сундук.

Спустившись по знакомой винтовой лестнице и миновав мрачный сырой коридор, я оказался в комнате. Что-то было не так, как в прошлый раз. Меня не покидало какое-то гнетущее ощущение. Воздух в комнате был ни как тогда, а неприятный затхлый и тяжелый.

Желая понять, что не так — я осмотрелся. Вроде бы ничего подозрительного.

"Может быть, показалось?" — пронеслось у меня в голове. Но стоило мне шагнуть вперед, раздался оглушительный визг. Передо мной возникла уродливая тварь с огромными клешнями и бросилась на меня.

Я отскочил в сторону и, вытянув правую руку вперед, применил оглушающий браслет. Из него вырвался прозрачный шар, рассек воздух и врезался в чудовище. Оно остановилась, покрутило усеянной мелкими шипами головой, и недовольно взвыла.

Пользуясь заминкой, я вскочил на ноги и бросился прочь. Мне показалось, что тварь бросилась следом, так что я, что было сил, без оглядки бросился по коридору к выходу.

Вылетев из сундука, я тут же захлопнул крышку и перевел рукоять в исходное положение.

Несколько дней спустя, пока Дора была на занятиях, я встретился с Танкредом. Он решил проверить, как я справляюсь. Услышав мою историю о сундуке и здоровенное твари, бородач рассмеялся и сообщил, что я угодил в ловушку для воров. Причем мне посчастливилось выбраться из нее живым и невредимым.

— Есть ловушки-лабиринты, угодив в такую, можно ходить по ней в поисках выхода не один день, пока не помрешь с голоду, — попивая пиво, сообщил Танкред.

Глава 25

Сегодня у Доратеи были лекции по основам магических искусств, зельям и снадобьям и истории магии. А, после, на стадионе, практика по левитации и огнеметанию.

Прошлой ночью Дора не дала мне нормально выспаться, заставляя ублажать ее, так что я был похож на выжатый лимон, и засыпал на ходу. При этом мне нужно было таскать сумку с её учебниками, которая, между прочим, весила килограммов тридцать, не меньше.

Когда практические занятия закончились, Доратея подошла к трибунам, где ее ждал я и кемарил.

— Теперь, можно идти в общагу?

— В общагу? — удивилась она. — Нет, конечно же! Тут так интересно! Не то, что с этими малолетками и их крылем!

После этого она потащила меня в столовую, где студенты старших курсов буквально стали вешаться на мою хозяйку. Более того, уже через полчаса Дора уединилась в подсобке с каким-то здоровяком, у которого челюсть была как наковальня. А, когда вышла, держа под руку здоровяка, широко улыбаясь, заявила:

— Идем на стадион играть в сквош!

Их компания дружно загалдела, все вскочили из-за столиков и направились на стадион.

— Женька, холопчик Захария приболел, возьми его сумку, — велела мне Дора. Так что на стадион мне пришлось тащить две сумки.

Добравшись до трибуны, я отрубился прямо на первой же скамейке и, не обращая внимания на крики болельщиков, проспал весь матч в сквош без задних ног.

* * *

— Эй, заморыш, вставай! — с этими словами, кто-то бесцеремонно столкнул меня со скамейки. Надо мной нависла здоровенная туша, под два метра ростом, в белом платьице в желтый горошек и такими же бантиками на голове. Если судить по высокому голосу это была девушка.

— Чего тебе? — поднимаясь, спросил я.

— Бери мою сумку и пошли, — громила кивнула на рюкзак у своих ног.

— Еще чего, — зевая, ухмыльнулся я и, потянувшись, добавил, — мне есть чьи сумки таскать. Тут я заметил, что на стадионе осталось очень мало народа.

"Где Дора?" — пронеслось у меня в голове.

— Плохой заморыш, — с этими словами, громила отвесила мне подзатыльник, так что я опять оказался под лавкой.

— Ты чего дерешься? — прячась дальше под лавку, выпалил я.

— Бери сумку и пошли. У меня много домашки на завтра, — не отставала от меня верзила.

— Да, что ты привязалась-то? Я холопчик Доратеи Эйвери и ношу ее сумку!

— Вот же глупый заморыш! Если ты сейчас же не возьмешь сумку, я тебе ногу оторву и заставлю прыгать на одной!

Аргумент довольно весомый, так что я решил не спорить с этим существом, которое было явно сильнее меня. Доратея обязательно меня выручит, когда заметит моё отсутствие.

— Хорошо, — буркнул я, покорно выбираясь из-под лавки. Громила тут же отвесила мне еще одну оплеуху. Несильную, но обидную.

— За что?! — пискнул я.

— За то, что заставил орать на тебя. Запомни, доведешь еще раз — останешься без ног. Шевелись давай!

Рюкзак моей похитительницы оказался еще тяжелее, чем у принцесски. Взвалив его на плечи, я засеменил следом за этой громилой.

Глава 26

Её звали Никки — уменьшительно-ласкательное от Николетт. Она училась на втором курсе факультета общей магии и являлась единственным троллем в академии. Жила моя новая хозяйка в подвале университетской общаги, вход в него находился с торца здания. На ржавой двери со скрипучими петлями висел большой амбарный замок. Дальше крутая лестница из двух пролетов, чем ниже мы спускались, тем меньше света проникало внутрь. Еще одна дверь. На этот раз замок был аккуратно врезан.

Когда троллесса открыла ее, в нос врезался приятный запах благовоний. Она произнесла заклятие и все лампы, что были внутри, одновременно вспыхнули, наполняя подвал мягким свечным светом.

Жилище Никки, на удивление, оказалось чистым и уютным. Две комнаты. Большая гостиная и вторая поменьше — спальня. В центре гостиной стояли диван, два кресла и круглый журнальный столик, на полу мягкий ковер.

Просторная кухня. Совмещенный санузел.

— Приберись на кухне и приготовь пожрать, а я пока займусь домашкой, — велела она. Я спорить не стал и направился на кухню. Срач там был просто колоссальный. Из раковины возвышалась гора грязной посудой, над которой уже летали мухи. Всюду валялись пустые банки, бутылки, огрызки и шкурки фруктов. В отличии от остального жилища, на кухне стоял отвратительный запах не один день хранящегося мусора, но по другим комнатам вонь не распространялась.

"Не иначе без магии не обошлось, — отметил я про себя. — Скорее бы Доратея меня нашла".

Но деваться было некуда. Засучив рукава, я принялся мыть посуду. Подмел, помыл полы, вынес мусор и начал готовить. Из продуктов на кухне было какое-то мясо, овощи и крупы, так что я решил не заморачиваться и сварить суп.

Совсем скоро, с кухни потянулся манящий аромат моей стряпни. Почуяв его, на кухню ввалилась Никки.

— Это чего? — спросила она, кивнув на кастрюлю с кипящим супом, от которой тянулся аромат.

— Суп.

— Пахнет хорошо.

— Я стараюсь.

— Скоро будет готово? — тролесса облизнула губы.

— Да, можешь уже присаживаться за стол.

Никки помыла руки и заняла место за кухонным столом. Я расставил тарелки, ложки, бокалы для вина.

— Это чего?

— Столовые приборы.

— Вижу. Почему ты накрываешь на двоих? — с подозрением в тоне спросила тролесса.

— А как же я?

— Ты-то тут причем? — удивилась Никки.

— Я тоже хочу суп.

— Жри, но не со мной же за столом!

Блин, где же Доратея? Сколько мне еще батрачить на эту верзилу? Пока она чавкала, с аппетитом поедая приготовленный мною суп, я по-быстрому заморил червячка — доел остатки супа и запил все грогом.

Вина в жилище тролессы не было, а вот грога — целая бочка. Пойло, конечно мерзкое, но зато по шарам дает знатно. После того, как я накатил, меня довольно быстро перестало напрягать общество Никки. А, что? Еще утром я мечтал о том, чтоб меня перестали использовать как секс-игрушку, если для этого надо побыть домохозяйкой, я не против.

— А второе? — с нотками капризного ребенка в голосе, произнесла троллесса.

— Уже несу, — ответил я, заканчивая разминать картофельное пюре. Вместе с ним я поставил на стол соленую капусту, помидоры и огурцы.

— И грибы хочу, — надув губы, сказала Никки.

— Но, грибов нет.

— На самой нижней полке стоит банка.

Я посмотрел, и действительно, в дальнем углу стояла банка маринованных опят. Пока троллесса уминала второе, я накатил еще грогу, закусывая его соленой капустой и помидорами. Причем брал руками прямо из банок, так вкуснее. Тепло от спиртного разлилось по всему телу. Я буквально чувствовал, как счастье наполняет меня.

— А, компот? — отодвигая в сторону, пустую тарелку, спросила Никки.

— А, компот я не варил.

— Вари.

— Никки, а тебе кто-нибудь делал массаж ступней? — флиртующим тоном спросил я. Мне вдруг стало интересно покорить этот "Эверест". Тролессы-то у меня никогда не было.

— Чего? — не поняла та.

— Он очень расслабляет, — продолжал я наступление. Вообще, как потом выяснилось, у Никки не было ни малейшего шанса устоять перед моим обаянием — у нее никогда не было близости с мужчиной.

Она довольно быстро поплыла, и вот мы уже в постели, а я разминаю её огромные мозолистые стопы. Уже через пару мгновений, троллесса начала издавать урчащие звуки, словно котенок.

"Тащится", — пронеслось у меня в голове.

После еще одной стопочки грога, я в конец осмелел и стал подниматься от ступней выше и выше. Массируя сначала икры, а потом бедра, мои руки добрались до горячего лона Никки. Она была не против, и позволила стянуть с себя панталоны.

Мне открылся настоящая пещера, покрытая темной порослью. Об этом я-то и не подумал, в её огромную мокрую щелку могла пролезть моя голова, так что про обычное соитие придется забыть.

Я накатил еще стопку. После чего принялся ласкать огромный бутон троллесы руками. Она довольно застонала, и, приговаривая: "Да, заморыш. Да, не прекращай", стала извиваться.

По мере того, как я увеличивал амплитуду своих движений, Никки стонала громче и громче, пока довольно не закричала. Её бедра сомкнулись, зажав меня словно капкан.

"Твою мать!" — пронеслось у меня в голове, и я отключился.

* * *

Первое, что я услышал, придя в сознание, это храп. Голая троллесса спала на кровати, а я лежал на полу неподалеку.

"Вот же ж блин! Никакой благодарности. Стараешься, ублажаешь эту верзилу, а она тебя, как использованный презик, кидает на пол. Потом отворачивается к стенке и засыпает. Обидно".

Стопка грога помогла мне окончательно придти в себя. Что теперь-то? Наверное, надо возвращаться к Доратее. Я отлил себе бутылку этого чудесного пойла и направился к выходу из апартаментов Николетт.

Глава 27

Ну, теперь, в список моих любовных побед можно смело добавить тролессу. Это было довольно интересно. Думаю, нужно сказать спасибо грогу, вряд ли бы у меня что-то получилось с Никки без его помощи.

Довольный собой, я поднялся по лестнице и, покинув подвал, оказался во дворе академии. Стояла ночь. Пели цикады. В безоблачном небе сияли звезды и обе луны.

Вдохнув полной грудью слегка прохладный ночной воздух, я направился в общагу, обратно к Доратее. Должно быть волнуется, места себе не находит, и тут я такой: "привет крошка". Руководству Врамиса, надо что-то делать с тролессой, это совсем не нормально, когда так поступают с людьми, пусть и холопчиками.

Вдруг сзади послышался какой-то грохот. Я насторожился, помня о том, что любой в этом мире может сделать со мной что угодно. До общаги осталось рукой подать. Может рвануть бегом? Но, что это? Кажется, кто-то плачет.

"Стой! Не надо! Иди к Доратее!" — кричал мне внутренний голос, но покоритель "Эвереста", герой-любовник, который буквально час назад удовлетворил троллессу, очень хотел посмотреть, что там такое. Я накатил грогу, заглушая свой трусливый внутренний голос, и направился навстречу приключениям.

Вернувшись по аллее назад, я свернул направо. Прошел еще метров пятьдесят и увидел девушку с длинными рыжими волосами. Она сидела прямо на дороге, рядом с кучей книг и рыдала.

"Вот те раз, ?— проскочила довольная мысль в моей голове, — вторая палка за ночь. Эта крошка куда симпотнее троллесы".

Я отхлебнул из бутылки, подошел к плачущей девушке и произнес:

— Привет.

Она продолжала плакать, не обращая на меня внимания.

— Ну, чего ты ревешь-то? — не отступал я. — Подумаешь, книжки упали, ерунда какая, — с этими словами я начал собирать с тротуара книги и складывать их на тележку, которая стояла рядом с плаксой.

— Чего тебе надо? — всхлипывая, спросила она, подняв свои большие голубые глаза полные слез.

— Блин, да, я помочь хочу.

— Не надо мне помогать, — вытирая сопли, ответила девчонка.

"У, ты какая неприступная", — ухмыльнулся я про себя, однако собирать книжки не перестал.

— Ты не студент, — вдруг сказала она, таким тоном, как будто догадалась до чего-то особенного или решила сложную задачку.

"Браво!" — пронеслось у меня в голове.

— Ну, вроде бы все, — довольно констатировал я, сложив последние несколько книг на тележку. На всякий случай, осмотревшись по сторонам, убедился, что потерь нет и, решил накатить грогу. Сделав несколько больших глотков, я протянул бутылку незнакомке и спросил:

— Хочешь?

Она по-прежнему сидела на тротуаре и хлюпала носом. Посмотрев мне в глаза, девчонка спросила:

— Это что?

— Грог.

Шмыгнув носом, она взяла бутылку и сделала глоток. Поморщилась, а потом сделала еще несколько.

Девчонку звали Аннираэль. Она училась на втором курсе факультета прикладной магии и была не просто девушкой, а эльфийкой. В отличие от большинства студентов, семья моей новой знакомой была совсем небогатой и Анираэль поступила в академию исключительно благодаря своим талантам и знаниям. По этому, чтобы сводить концы с концами, она была вынуждена подрабатывать в библиотеке Врамиса.

Таких как она, выбившихся из низов, как правило, не любили и презрительно называли выскочками. При каждом удобном случае студенты всячески поддевали её, унижали и оскорбляли. Так что не мудрено, что когда Анираэль узнала что я не студент, то легче пошла на контакт. Грог облегчал общение, и я глазом не успел моргнуть, как мы были у нее в комнате и целовались.

"Даже петь не пришлось", — довольно подумал я.

Глава 28

Я проснулся от противного нечеловеческого голоса, который кричал:

— Жрать! Дайте Жрать!

— Что за хрень? — простонал я, переворачиваясь на другой бок и накрывая голову подушкой.

— Это Уголёк, — пробормотала Аннираэль.

— Что еще за Уголёк?

— Мой ворон.

— Жрать! Жрать! — причитал пернатый.

— Сейчас, не ори, — зевая, сказала эльфийка.

Она встала кормить птицу, а я снова перевернулся на другой бок, собираясь еще чуточек покемарить, но тут Аннираэль сказала:

— Давай вставать.

За окном уже светило солнце, а из коридора доносились голоса торопящихся на занятия студентов.

Сладко зевая, я потянулся. Бадун после грога был, но не такой как после водки, а благородный. Лёгкий шум в голове, небольшой налет стыда за вчерашнее, и сушняк во рту.

Эльфийка старалась не встречаться со мной взглядом.

"Стесняется, — пронеслось у меня в голове, — грог-то весь выветрился".