Ещё пару минут она аппетитно причмокивала своей киской, разражаясь всё более короткими сериями импульсов удовольствия, пока не затихла совсем. Её усики плавно выскользнули из моего языка, скрылись в недрах влагалища, и лишь тогда её киска, сочно чмокнув, отлепилась от моего лица.
— А-а-а! — простонал я, когда рот мой наконец освободился. — Кувлуто... как. — Язык мой словно бы слипся в новой для себя форме и плохо выполнял функцию речи. Но постепенно он расклеивался, разворачивался и принимал гораздо более привычный для меня вид.
— Это что за красненькая точка? — услышал я любопытный голос Мики.
— Пурпурный аддон, — ответила ей Мариша, и в голосе её отчётливо прозвучала радость.
Я проморгался, обернулся к зрительницам и увидел, что они внимательно изучают мою шею.
— Что ещё за аддон такой? — обеспокоенно спросил я, волнуясь, что меня опять наградили чем-то позорным.
— Расширение возможностей розовой ветви, — пояснила Мариша. — Он наделяет язык пария способностью самым разнообразным образом изменять форму, с тем чтобы доставить женщине или энесте максимально изысканные ощущения. Он может гораздо сильнее удлиняться и утолщаться, хитро сворачиваться, принимая изощрённые формы. Парий с пурпурным аддоном способен не только вылизать клитор, но пососать его прямо языком, может ласкать и обсасывать одновременно разные части киски. А на более высоких уровнях — разделяться на множество язычков, формировать усики, присосочки и твёрдые выступы, которые в общей совокупности способны довести и женщину, и энесту до глубочайшего экстаза.
— О да-а-а, — сладостно протянула Лимоника, приподнимая голову, а затем и усаживаясь на берегу водоёма. Верхней парой рук она упёрлась в каменный пол у себя за спиной, создавая опору, а нижними потянулась ко мне и заключила моё лицо в объятия своих ладошек. — Пурпурный аддон — будто специально предназначен для неолетанок. И вовсе не из-за этих ваших извратов, множества язычков и присосочек, а потому что позволяет энестам вместо мелкого и скользкого языка ощутить у себя во влагалище добротный толстый член. Вот это я понимаю модификация. А всё остальное энестам не особо и нужно. Как только я поставила своему мужу пурпурный аддон, так сразу же оценила его по достоинству и поняла, что это настоящий подарок. Поэтому я и твоему парию, Мариша, решила его активировать. Думаю, что в свете будущей помолвки он Диме очень пригодится. Но вот что я не ожидала, так это столь быстрого результата. Хе-хе, с мужем-то моим мне пришлось несколько дней повозиться. Диме, видать, очень нравится доставлять удовольствие языком, раз он с первой же попытки включил пурпурный аддон.
— О-о-ох! Ла-а-адно! Блин! — прохныкала Мариша. — Услуга за услугу. Так и быть, сделаю я тебе один небольшой термальный источник. Ну просто не могу не отплатить встречной благодарностью за такой сказочный подарок.
— Ура! — возликовала Лимоника и аж подпрыгнула от радости. — Ох, боги! Как это круто! М-м-м! Я аж возбудилась! А давай Димчика твоего трахнем вдвоём. Ты его аддончик испытаешь, а я членом наслаж... — Она вдруг осеклась и посмотрела на дочку. — Мика, ты как себя чувствуешь? Всё нормально?
— Да, мамочка, — ответила эми, прислушиваясь к себе. — Нормально вроде.
— Хм-м-м, ну тогда мы продолжим, пожалуй, — с удовольствием промурлыкала Мони. — Мариша?
— Да-а-а! — с предвкушением протянула моя жена.
Ох! В тот день они меня ещё долго трахали вдвоём, менялись местами и снова трахали. А Мика смотрела на эту оргию заворожённо и словно впитывала глазами каждое движение, каждый изгиб тел, вслушивалась в каждый вскрик, запоминала. Мариша потом призналась мне, что так увлеклась новыми ощущениями от моего языка, так перевозбудилась, что, когда уселась на мой член, совершенно забыла применить противозачаточную магию. Так что уже в тот день у меня могла быть заложена первая дочка. Но, видимо, обошлось. Неолетанкам в мире Форсу очень непросто стряпать детей, и получаются они далеко не с первого раза.
Лимоника рассчитывала, наверное, что, показывая своей дочке страстный секс, спровоцирует в ней рождение Мевы, но с первого раза этого сделать не удалось, не удалось и со второго, и с третьего. В общем, по закону подлости случился атас очень неожиданно и как раз тогда, когда мы были с Микой наедине. Причём эми будто специально завела меня в самую глухомань сада, чтобы там никто не помешал ей меня изнасиловать.
И ничто ведь не предвещало этого события от слова совсем. Мика как всегда была очень мила и невинна, даже в каком-то смысле воздушна. Она будто бабочка порхала и, наслаждаясь окружающими красотами, балдела от моего общества и вела-вела за собой, уводила всё дальше и дальше от дома, от людей, в самые глухие и уединённые зоны сада, словно специально искала укромное место, где никто ей не мог помешать.
Эми ни капельки не выглядела маньячкой, и никаких коварных замыслов не ощущалось в её эмоциональной ауре. Она была искренне романтична, переживала совершенно новые для меня яркие чувства. Здесь бы и задаться вопросом: а почему, собственно? Но я был беспечен и увлечён прогулкой. Мика буквально опьяняла меня своими эмоциями, будто неким душевным эквивалентом амосы.
Если б я знал, что именно так и проявляется у неолетанок "рождение Мевы" на самых ранних стадиях пробуждения гормональной системы, то был бы гораздо более осторожен и уж точно не следовал в самую глухомань за коварно одухотворённой подружкой, а отвёл бы её первым делом к маме. Ами Лимоника с моей женой как назло в тот день настолько увлеклись проектом нового горячего источника, что напрочь забыли про нас, закрывшись в кабинете Мариши.
Хи-хи, в общем поняли, да? Я, надеюсь, подробно описал сложившуюся обстановку. Мика завела меня в самую глухомань, а потом, пылая от переполнявших её чувств и глядя на меня влюблёнными глазами, заключила в нежные объятия и сладко, волнительно, восхитительно поцеловала. Она сделала это настолько захватывающе и волшебно, настолько увлекла меня своим поцелуем, погружая в любовный транс, что громкий возглас Мары:
— Атас!!! — послышался для меня будто за километр.
Я таял в нежных объятиях неолетанки и не замечал, как они становятся более жадными и страстными. Амоса обильными потоками вливалась мне в рот, наполняя тело сладкой негой. Так что, когда Мика оторвалась от меня и я встретился с её наполненными сексуальным безумием глазами, моё тело отказывалось мне повиноваться.
После длительного и многократного приёма амосы мой организм научился достаточно оперативно её обрабатывать и обычно быстро приходил в норму. Короткий поцелуй в губы сопровождался лишь онемением на какие-нибудь пару-тройку секунд. Более долгие и страстные поцелуи лишь на десять-пятнадцать секунд лишали меня подвижности. Но в этот раз амоса, видимо, была какой-то особенно концентрированной и сильной. Поскольку, пока Мика лихорадочно раздевала меня, разложив прямо на траве, я и мизинцем пошевелить не мог.
Впрочем, как раздевала? По сути, она просто рвала на мне одежду, обнажая вожделенные участки кожи и жадно облизывая их. Прошлась губками по моей груди, азартно обсосала сосочки и принялась покусывать мягкий живот, урча, как голодная хищница, дорвавшаяся до сытной плоти. Она будто не тархнуть меня хотела, а съесть.
Пожалуй, если бы она сразу овладела мной, я бы просто не успел её остановить. Но Мика увлеклась моим телом, и это дало мне немного времени, чтобы оклематься. Первым начал оттаивать рот. Я сперва застонал, потому что ощущались ласки безумной эми очень приятно и остро. А потом стал причитать и просить, чтобы Мика прекратила. Но она, казалось, не понимала смысл моих слов; наоборот, она ещё больше возбуждалась и заводилась от моего голоса.
Страстно дрожа от нетерпения и непрерывно капая розовыми слюнками изо рта, энеста сползла вниз и стала стаскивать с меня штаны вместе с трусами, спустила их примерно до колен и порывисто оседлала мои бёдра, на ходу смещая полоску трусиков в сторону и обнажая пульсирующую от возбуждения киску, обильно истекающую любовными соками.
"Мне капец!" — подумал я, но не испуганно, а даже будто с восторгом. Амосовое опьянение, похоже, напрочь испаряло страх, подменяя его сексуальным возбуждением.
— Готовься свернуть язык трубочкой, — деловито и строго предупредила Мара.
"Что?" — переспросил я, не понимая, как мне это поможет. Но в последний момент, когда Мика уже опускалась на мой член, сёкая ловко передвинула меня с помощью телекинеза вниз, так что мокрое и пульсирующее от страсти влагалище неолетанки сочно впечаталось в мои губы.
"Да!" — возликовал я и постарался вытянуть язык как можно дальше, погружаясь им в топкие глубины.
Жаль, конечно, что Мика ещё не прошла благословения и энергия блаженства в ней не пробудилась. Поэтому ни розовые листики, ни пурпурный аддон не сработали должным образом, однако и естественной длины моего языка энесте хватило, чтобы сработал рефлекс вагинальной фиксации. На пути своём я встретил какую-то тонкую плёночку, которая легко натянулась, но потом смялась стенками влагалища и порвалась. А меня уже мощно засасывала тугая сильная пещера, и её голодные обитатели лихорадочно ощупывали кончик моего языка.
Хищные усики с бешеной необузданностью ворвались в подставленную для них мягкую трубочку и резко пронзили её насквозь своими длинными и тоненькими тельцами. Они завибрировали, резко выдернулись и снова вонзились, беснуясь и извиваясь как сумасшедшие змейки. Они долбили мой язык снова и снова, пока Мика не сотряслась всем телом, выгибаясь в экстазе, и не разразилась обильными струйками эякуляции, сопровождая их восторженными криками.
— Н-н-н! — застонала она, заваливаясь на бок, когда первая волна блаженства стала спадать.
Однако одним оргазмом Мика не насытилась. Лёжа на траве, она ухватила меня за волосы своими сильными верхними руками; раздвинув бёдра, покрепче прижала к себе и, засосав мой рот влагалищем, снова сжала ноги. Видимо, где-то в памяти у неё отпечатался яркий образ, как ами Лимоника, подобно удаву, заглатывала своей вагиной моё лицо. Столь же глубоко и основательно укрепить наш контакт и у Мики не получилось. Однако результат ей явно понравился, судя по чувству сладостного удовлетворения, которое испытала энеста, поглубже захватив добычу. А потом, слегка подмахивая бёдрами, она снова стала вонзаться усиками в трубочку из плоти, делая это в ещё более грубой и насильственной манере.
О-о-охо-хо-о-о! Это было больновато даже для языка, что уж о члене говорить. Так что я благодарил сёкаю, а заодно и всех богов, которые мне её послали, за ту помощь, что она оказала мне в столь сложной и безвыходной ситуации. Благодарил и, хе-хе, тащился, потому что для рта моего это оральное изнасилование воспринималось невероятно кайфово и захватывающе.
Мика кончила не менее пяти раз, а может и больше, пока, наконец, не стала успокаиваться.
— А теперь, — услышал я мягкий голос Лимоники, — сделай это нежненько.
Я завращал глазами в поисках говорившей и увидел, что мы с Микой больше не одни. Слева от нас сидела Мариша, справа — будущая тёща, сверху с гудением зависла взволнованная пикси.
— Мама, извини, — захныкала юная неолетанка, — я не хотела... я...
— ...всё сделала замечательно, моя умничка, — промурлыкала Мони, будто бы продолжая фразу своей дочери. — Твой любимый Димочка не пострадал и рад-радёшенек, что помог тебе успокоить Меву. А теперь давай учиться, как делать всё правильно. Давай, моя хорошая, поднимайся и сперва воспользуемся его ртом.
В общем, потом Мика училась использовать свои усики, усмиряла их непокорную натуру, вынуждая двигаться плавно, а не буйствовать в трубочке языка. Не дёргаться как припадочные змеи, а чинно проникнуть сквозь мягкий туннельчик и загнуться под него, цепляясь за язык и удовлетворённо вибрируя.
Видимо, возникала какая-то волшебная позиция, которая была невероятно приятной для неолетанок. Она приносила им массу удовольствия в процессе лёгких ритмичных фрикций бёдрами и подсасывания влагалищем. Лоно скользило по языку, который, обернувшись вокруг усиков, скользил по ним. И в результате эми стремительно взлетала к пику своего удовольствия, кончая порой даже сильнее, чем от неумелых бессистемных движений усиками.
— Хе-хе, ну пока она ещё не очень опытна, то да, — отметила Мара. — Такая техника секса, пожалуй, самая сбалансированная и универсально-приятная для большинства неолетанок. Однако мамочка Мики этим самым буйством усиков словила гораздо больше кайфа, чем при традиционном сексе. Так что тут всё зависит от опыта и навыков виртуозного обращения с половым аппаратом. Произвольный танец усиков может быть, видимо, более острым и кайфовым для неолетанок, чем обязательный.
В общем, в тот день в саду Мика с мамой ещё долго тренировались со мной. Лимоника и сама воспользовалась моим ртом, пробудив во мне пурпурный аддон, а затем уступила место дочери, позволив ей в полной мере вкусить все его прелести. И лишь в самом конце их тренировки, после многократной отработки техники щадящего неолетанского секса, мама позволила дочке вкусить самую сокровенную и дорогую для энест частичку мужчины.
Мика настолько бережно захватила мой член, настолько мягко и нежно ввела свои усики в мою уретру, что я почти не заметил этого. И лишь тогда я почувствовал нечто эфемерное у себя внутри, когда эми стала двигаться, совершая фрикции. Она была не только нежнее Рисы — та вообще почти не осторожничала, — но и маму свою переплюнула по бархатности всех переживаемых мной ощущений. Изумлённо глянув на сладко посапывающую надо мной энесту, я встретился с ней взглядом и уловил его внимательность и чуткость. Мика очень старалась сделать всё нежно и бережно, не забывала следить за моей реакцией и при этом умудрялась ещё как-то удовольствие получать.
— Можешь пожёстче, — шепнул я ей, одобрительно улыбаясь. А потом, после того как неолетанка стала совершать более быстрые и резкие движения, добавил: — Пожалуйста, ещё жёстче.
Я чувствовал, что мне не хватает остроты ощущений, крышесностной страсти и той не очень сильной боли, к которой уже привык и которая лишь обостряла приятные ощущения от секса с неолетанками.
— Давай, не сдерживайся, — подбадривал я Мику, азартно посверкивая глазами, — трахни меня в полную силу, оторвись. Не бойся, я достаточно прочный.
И эми с рычанием отпустила своего зверя, впиваясь мне в губы страстным поцелуем. Все ощущения её на порядок обострились и резко подстегнули удовольствие юной неолетанки. Стремительно доскакав до своего пика, она судорожно выгнулась, сидя на мне верхом, и стала мощно кончать, наполняя мои яички пылающим жаром.
Чёрт! После пурпурного аддона спермы из неолетанки выплеснулось очень много, так что бедные шарики мои заныли от напряжения. Зато и оргазм потом накрыл взрывной и долгий, пробирающий удовольствием каждую клеточку моего организма. Разрядка оказалась настолько сильной, что я, кажется, даже ненадолго лишился чувств.
Очухался я в тот момент, когда Мариша натягивала на меня штаны, приподняв руками за попу. Слева от меня развалилась на траве очень довольная и всласть натрахавшаяся Лимоника. Платье она с себя не снимала, но его подол, задравшись на живот, открывал всем на обозрение пушистую письку. Энеста будто специально оставила её открытой, с удовольствием подставив лёгкому ветерку, шевелящему волосики в её промежности. А ещё чуть дальше я увидел Мику, склонившуюся в низком японском поклоне перед растерявшейся и смущённой пикси. Неолетенка пела свои извинения столь проникновенно и искренне, с таким жалобным сожалением раскаивалась перед крылатой девушкой, что тут даже Карабаса-Барабаса могло бы пронять, а не только чувственную и отзывчивую на эмоции феечку.
