Зверь лютый. Книга 1. Вляп

Маразм... Полный и безоговорочный... Как капитуляция фашистской Германии.

Потом как-то потянуло дымком, речка сделала поворот, чёрный лес на крутом обрыве отодвинулся вместе с обрывом. Появились какие-то посторонние звуки. Что-то нудно негромко выло. Как высокооборотная дизельная турбина.

Сани сделали поворот, остановились и... меня снова кинули — вытащили за шиворот из саней и бросили лицом в снег.

Какой-то он плотный. Слежавшийся. Это уже, скорее, наст.

Кто-то ухватил сзади за связанные руки, другой рукой — за шиворот и поволок меня мордой по снегу. Или — по насту? А разница? Я имею в виду — для морды лица.

Потом бросили. Подняли. Но не сильно — поставили на колени. Чем-то мерзким, одновременно и скользким, и колючим, но, безусловно, мокрым и холодным, вытерли лицо. Точнее — утёрли.

Когда вот так утирают — это уже не лицо. Уже — морда. Моя.

Рукавицей они так? Или какой-то деталью лошадиной утвари?

Чем-то утёртый я стал снова ориентироваться в пространстве. В этом заснеженном, мокром и холодном пространстве в пределах прямой видимости. Что вижу то и... то и не понимаю. Распознавание как-то ещё срабатывает, понималка... — клинит и стопорит.

Ряд мужиков. Человек восемь. Я — крайний слева. Все — на коленях. Руки связаны за спинами. Мужики — раздетые. Только рубахи и штаны.

Меня сразу начало трясти. От одного их вида — холодно же. А они ещё и без шапок. А пара — вообще босые! В такой-то мороз! И, похоже, недавно сильно битые. У соседа по шеренге кровь из носа текла и на бороде замёрзла. Борода светлая, кровь — чёрная. Кровавый замёрзший колтун в светло-русой бороде веником...

Яркое, запоминающееся зрелище. Наверное, хорошо помогает при сидении на диете. Для отбивания аппетита.

Следующий в ряду повернул ко мне голову и подмигнул. Правым глазом. Мне сразу снова поплохело — на месте левого глаза здоровенная кровоточащая опухоль. Свежая. Ещё сочится.

Тоже картинка... Диетическая...

Я отвёл глаза, посмотрел вперёд. Там какая-то чёрная яма посреди белого поля. И дымится.

Вершина тогдашнего моего мыслительного процесса: "раз была речная долинка, то под нами речка. На речке лёд. Яма во льду называется "полынья". Или — "прорубь". В ней — вода. Которая теплее воздуха. От воды идёт пар. Так что не дымится, а "парит".

Полный пи! Эйнштейн, Ньютон и Ломоносов с Архимедом в одной упаковке. Нобелевка — гарантирована!

И это я, для которого построение логических цепочек — стиль и образ жизни, увлечение и развлечение! Источник хлеба насущного, наконец.

Между нами и полыньёй бревно здоровое валяется. А справа, вниз по речке, начинает светлеть.

Рассвет. Приходит. Или — наступает? Я бы сказал: подкрадывается. Поганенький такой. Тусклый медленный зимний рассвет.

Вообще, картинка типа: "Утро стрелецкой казни".

Пару минут эта мысль слабо шевелилась в мозгу. Потом дошло: ведь и вправду — похоже. На казнь.

Не, ну точно — кино снимают! Утро в России — каждый день. А вот "стрельцов" для публичной казни... Только в кино.

Как я сюда вляпался — не знаю. Не помню. Но кино — это же все объясняет! И дровни, и пинки. И лапти. Попал, сдуру, во что-то исторически-этнографическое. Порка — для достоверности, декорации — для натуральности, морды разбитые — от визажистов с гримёрами. Имеет место массовое интегральное вживание в синкретическую личность... Станиславский с Немировичем и Данченком плачут в сторонке. Съёмка кровоподтёков скрытой камерой на весь экран, и свист кнута в псевдо-квадро.

Может, даже, и на 3D потянем? Московский боярин Аватар Васильевич, прыгая по вершинам заснеженных ёлок со своей возлюбленной стрельчихой, развлекает подругу метанием снежков на головы проходящих лесных зверей и иноземных недругов.

Я, похоже, в этом во всём — "эпизодический персонаж". А может, даже — "роль второго плана". А большие они все... — потому что на ходулях! Во как! Сценическое выражение высокого морального уровня и полного превосходства... В чем-то... В длинномерности — точно. Типа:

"Уныло я гляжу на наше поколенье

Его грядущее иль пусто, иль темно".

"Уныло" — это когда с высоты ходулей. Как на них по снегу побегаешь... Точно: глядишь и уныло, и потненько.

Ага, а справа берег речки. Около него на льду реки толпа мохнатых образин. Вроде тех, в которых я недавно опознал мужиков. А вот в этой толпе, в основном, бабы. Поскольку в верхней части фигуры шерсть веником вперёд не торчит.

О, у меня уже и гендерное распознавание включилось!

Ещё дальше за спину — склон берега. Наверху несколько здоровенных сугробов. Из некоторых идёт дымок. Силосные ямы, что ли? От них спускается вниз процессия.

Ну, точно: Хованищина пополам с Задонщиной. В исполнении бомжующей труппы Заполярной филармонии. Дальше будут, очевидно, "Половецкие пляски на снегу" с князем Игорем, и "народ безмолвствует матерно" с Борисом Годуновым.

Мне как-то стало смешно. Несколько истерично, но — весело. А чего? — "В кине" я ещё не снимался, будет, чем прихвастнуть перед друзьями и дамами. Эта форма профессионального маразма мне незнакома. А надо бы... Неизвестно ещё — как жизнь обернётся, что пригодится... Да и просто интересно.

Тем временем процессия спустилась на лёд. Впереди — мужик верхом на лошади. Лошадь белая — значит, "первый любовник".

"Я хотел въехать в город на белом коне,

Но чужая жена улыбнулася мне".

Ну, если это скопление силосных ям на косогоре считать городом, то тебе, дядя, такая чужая жена улыбнулась... И очень... выразительно. Вот ты и не только "въехал", но и немедленно выехал.

Не, не похож дядя на лошадке на ходока-перехватчика.

Может, начальник? Большой начальник типа маршала Жукова. Тот тоже Парад Победы на белой лошади принимал.

Опять я ошибся: маршал в бороде — не типично.

Ну, тогда просто главный герой всей этой подмерзлотной самодеятельности. И что характерно — сам-то в тулупе. Тут вон рядом простые артисты — босые, в белье. А "первый любовник" — в шубке. "Правда жизни" называется. Да ещё сверху и плащик какой-то красный. Морды лица не видать, только веник вперёд торчит. Гримёры у них, явно, срочно госсубсидии осваивают. Как обычно, конец года — надо халяву добирать. Понакупили мочалок и всем участникам на рабочие поверхности понавесили.

"Кеша! Я не узнаю вас в гриме!".

В таком гриме не только Иннокентия Смоктуновского — маму родную не узнаешь.

Да и то сказать: "кабы у бабушки борода была, то была бы она не бабушкой, а дедушкой". Русская народная мудрость. Многократно проверенная. Так что не надо хоть чью мать так... гримировать.

"Лошадку ведёт под уздцы мужичок".

Тут, правда, не мужичок, а мужичище. Левой рукой за бок держится. Там у него на поясе какая-то здоровенная палка привязана. А правой держится за эти самые "уздцы". Причём лошадка идёт по дорожке, а мужик по снегу, по целине.

Ну, понятно — главный герой сам ездить верхом не умеет, так и приспособили лошадь в качестве ходячего табурета. Но применять эту... "четырёхкопытную самоходку" — осмеливаются только с водителем-специалистом. А то ведь лошадь может и сама... поскакать. Мало ли чего ей в голову... Или — "вожжа под хвост".

Всё равно лучше, чем в "Трёх мушкетёрах" — там они вообще на скамейке в кузове "газона" скакали.

Ещё один персонаж выдвинулся на первый план — мужик в чёрном. То есть, снаружи он как все — в тулупе. Но тулуп распахнут, видно что-то длинное, чёрное.

Макси-юбка? Геи на Куликовом поле?!

Класс! Такую идею и продать можно.

А что? Очень политкорректно и актуально. Демонстрирует приверженность общедемократическим ценностям и стремление к восстановлению половой справедливости. В исторической перспективе. И что характерно — никакой пропаганды. Чисто свобода художника: "я так вижу".

А апофеоз снимаемой картины будет таким: начальник "Засадного полка", составленного из 12 сотен отборных московских геев в полном их клубном прикиде и раскраске, славный воевода Боброк Волынец, провозглашает:

— Постоим за землю Русскую! Воздвигнем оружие наше православное на супостатов поганых!

У всех дружинников от вида татарских задниц, крепенько сидящих в сёдлах, начинается сплошное "постоим". И — Ура! — полк кидается на татар. Естественно — сзади. Он же — "Засадный"! И боевая задача у него такая же — "засаживать".

Мамаево полчище, обнаружив у себя за спиной ряды "православного оружия" в сильно воздвигнутом состоянии, в панике бежит, спасая свои задницы. Бросая на поле боя ханские знамёна и пресловутое татаро-монгольское иго. Тут из кустов вылезает Дмитрий Донской, подтягивая штаны, и произносит какую-нибудь историческую фразу.

Типа:

— Это... ну... На Руси — стоит. Вот... И Русь на этом... того... стоять будет.

И фоном — благовест колокольный...

Хрень полная... Хотя по нынешним временам — и не такую хрень инсценируют. Денежку — дадут, картинку — создадут, по каналу — крутанут, и — на полку уберут.

А, нет. Ошибся я. Это не гей. Это — поп.

Точно — снял с головы малахай, а под ним оказалась шапка вроде ведёрка. "А во лбу звезда горит".

Не, этот — не "царевна-лебедь". Разница сразу видна. У этого не звезда — крест. Не "во лбу", а на шапке. Не горит, а отсвечивает. Тускловатенько. И второй, "такой же, но побольше" — на груди на цепи. А в остальном — все по классике.

Ежели, конечно, эта самодеятельность бомжеватая решила царевну-лебедь изобразить бородатым мужиком.

Ну да, при нетрадиционной ориентации... Хоть в поиске партнёра, хоть в трактовке российской истории... Да хоть в чём! При потере ориентации и смене ценностей — и не такое уелбантурить можно. Тем более — фактура впечатляет. Такая "что не можно глаз отвесть". Так и хочется... кулаком...

Я попытался сам себя несколько урезонить. Мне всё хиханьки-хаханьки, а у людей — процесс. Творческий. Где-то даже — производственный. Денег, поди, вбухано немеряно. И будет исторический триллер с условным названием "Как Вова и Миша Нину, Нону и Нану от злого кощея спасли". А на кой им на двоих — три? А младшенькую Нану они в терем посадили. В Сколково. И теперь она там "нанонированием" занимается. Народу православному — поглазеть-порадоваться, всяким соседям-недругам — обзавидоваться и от чёрной злобы сдохнуть.

А народу-то нагнали! Помимо главных. Остальные — массовка. В бородах, тулупах. У половины в руках — такие здоровые палки. Выше их ростом. Несут вертикально. На верхнем конце — хрень какая-то вроде сильно вытянутого листа кленового. Пониже — поперечная перекладина. Посохи, что ли? Кресты? Католики? Японские монахи? Или "шаолинь" какой?

По уровню исторического маразма — нашим до Голливуда ещё далеко. Наполеоновские пушки в полчищах Чингисхана — пока не наше. Но — процесс идёт, "пипл хавает".

Мужик в чёрном вышел вперёд, достал откуда-то (из рукава, что ли?) какую-то бумажку и начал читать. Хорошо поставленным голосом. Прям — чтец-декламатор. Но — ни слова не понятно.

"И бита смысла не сказал".

Да и вообще, всё надоело. Хотелось кушать, замёрзли руки и ноги, уши, лицо вообще. Коленей я уже не чувствовал. Ещё было интересно: откуда они снимают. Камер-то не видно. Но главное — скорее бы оно закончилось. Поскольку снова начало мутить.

Я, видимо, отвлёкся, поскольку пропустил момент появления у чёрного декламатора оппонента. Монолог трансформировался в диалог.

Один из моих сотоварищей по насильственному коленопреклонению, с другого края ряда, вдруг начал возражать. Громко, активно и, я бы сказал, судя по интонациям, нелицеприятно.

Типа: "а пошёл бы ты... за веру, за царя, за отечество и за ещё дальше".

Понять из его реплик я не мог ни слова. Это неважно: всё равно озвучивать в студии будут. Но сотоварищи мои по стоянию на коленях — возбудились. Видимо — по сценарию. И, кажется, массовка, что стояла с другой стороны, тоже решила отработать своё.

Оттуда донёсся крик. Женский. Потом он перешёл в многоголосый вой. Тон все повышался. Вот он, тот звук, который я принял за вой разгоняющейся дизельной турбинки.

Я тоже занервничал. Мне, конечно, все пофиг. Но если я им кадр испорчу, то будут делать дубль. А оно мне надо? На таком-то морозе... Ломать ребятам работу... Нехорошо это. Но сценария-то я не знаю, может, мне тоже надо чего-то изобразить? Скажем, протест широких народных масс против введения лицензий санэпидстанции на стрелецкую торговлю пирожками с тухлой зайчатиной?

Пока я во всей этой суете и холодрыге медленно соображал, ситуация изменилась.

Со стороны мужика на белой лошади набежала его свита. И начала бить всех, кого ни попадя по чём ни попало. Своими посохами-тяжеловесами. А связанному, полуодетому, замёрзшему, недавно битому... Много ли надо? Да ещё и мутит. Все снова улеглись обратно на лёд. Я — в числе первых.

Хотя нет, не все. Тот мужик, который первым начал кричать, рванул вперёд. За ним мерно потопали двое обтулупленных.

Метрах в шести от нас его сбили с ног. Перекатили, подхватили... Перевернули на живот, перекинули через бревно. И ловко так — голова к нам, туловище — к проруби, шея как раз на бревне.

Как-то... очень профессионально. Менты что ли? Или вертухаи какие? Точно — Заполярная филармония. Чувствуется специфический навык в общении с людьми. У которых руки вывернуты за спину.

Тут подошёл третий. Со здоровенным топором на плече.

Та-ак. Топоры бывают разные. Спутать плотницкий "звонарёк" с обычным "сучкорубом" можно только после литровой дозы метилового спирта. Это когда не только не соображаешь, но и видеть вообще в принципе не можешь. Уже никогда.

У мужика на плече была секира. Орудие лавочника типа "мясник", а отнюдь не пролетариата типа "плотник". Вот этим орудием он и начал помахивать.

Слева от меня очень близко вдруг оказались лошадиные ноги.

А страшно однако... Когда лежишь мордой на льду, руки связаны да ещё вывернуты за спиной. И тут выдвигается на тебя такой монстр.

То есть, конечно, все слышали, что лошадь на лежащего человека не наступит. Только... как бы это помягче... да фигня это все! Французы, к примеру, на Гаити закапывали восставших негров в землю по шею, а потом гоняли по этим головам свою конницу. Или для всех республиканцев и демократов, типа Мирабо с Лафайетами, негры не были людьми не только для них самих, но и для их лошадей?

На лошади — мужик. Тот самый, в красном плащике. Тулуп вместе с плащиком задрались чуть не на голову. Вокруг пояса как юбка вздыбилось. Опять костюмеры туфту толкают: у конного на спине должен быть разрез. В смысле: на одежде. Чтобы в седле сидеть нормально. А костюмеры не сделали. То ли поленились, то ли тулупчик прибрать решили. После съёмки. И в самом-то деле — из-за какой-то проходки в каком-то эпизоде настоящий караульный тулуп портить...

Дядя в недорезанном тулупе посмотрел на меня. Сверху, внимательно так, вдумчиво. Я, естественно, подмигнул.

Типа:

— Клёвую мизансцену построили. Всех "Оскаров" заберёте. Голливуд тулупы в России скупит. Вся их тусовка — только в ватничках на всяких сейшенах тусоваться будет. Включая групповухи в бассейне.