Джим с криком сел в постели. Его плоский живот стягивал эластичный бандаж, крови уже нигде не было, постель стала чистой, во всём доме стояла звенящая тишина. В спальню влетел Эгмемон и бросился к нему:
— Что такое, ваша светлость? Что, мой миленький?
— Где мои дети? — со слезами спросил Джим, цепляясь за него.
— Известно где — в детской, — ответил Эгмемон.
— Они... не умерли? Они живы? — спрашивал Джим, еле шевеля трясущимися губами.
— Конечно, живы, ваша светлость, — успокаивал дворецкий. — Вы про двойняшек спрашиваете? Живёхоньки, наелись и только что уснули.
— Нет, ты меня обманываешь, — всхлипывал Джим. — Они умерли... Я видел кровь... Ручка... и головка...
— Да полно вам, ваша светлость! — воскликнул Эгмемон. — Это вам, наверно, приснилось. Живы и здоровы ваши крошки, Фалдор их уже искупал, покормил и уложил. Вас тревожить не стали — доктор не велел, потому смесью покормили деток, ничего страшного. Толковый оказался парень, знает к деткам подход.
— Фалдор? Кто это? — пробормотал Джим, кусая пальцы.
— Этот самый специалист по детям, которого милорд выписал с Мантубы, — объяснил Эгмемон. — Он сегодня утром приехал и сразу взялся за дело. Я даже не ожидал, что он окажется таким толковым! Двойняшки у него даже не пискнули, когда он их купал, а Илидор к нему сразу прилип. Серино, правда, ещё немножко дичится, но и его он скоро приручит, я уверен.
— Я хочу их видеть, — сказал Джим. — Я пойду к ним!
— Нет, ваша светлость, доктор не велел вам вставать! — возразил Эгмемон. — Нельзя, мой хороший. Надо делать, как доктор говорит.
— Но я хочу увидеть моих детей! — воскликнул Джим. — Если они живы, я должен в этом убедиться!
— Ну ладно, ваша светлость, мы с Фалдором их вам принесём, — согласился Эгмемон. — Только не вставайте!
Дворецкий вышел из спальни, а Джим в мучительном ожидании кусал пальцы. Через минуту Эгмемон вернулся с умилённым выражением на лице, неся на руках светло-голубой атласный свёрток с белым кружевным верхом.
— Ты мой сладенький, мой ангелочек, — сказал он свёртку. Подходя к Джиму, он прошептал: — Только тихонько, не разбудите его, ваша светлость.
Из кипени кружев на Джима смотрело нечто круглое, розовощёкое, с пушистыми ресницами и приоткрытым румяным ротиком. Джим смотрел и не верил своим глазам. Это был самый настоящий живой малыш, тёплый, сладко спящий. Сердце Джима сжалось от нахлынувшей нежности и невыразимого, необъятного счастья, и он расплакался. Вытирая ему слёзы белой перчаткой, Эгмемон прошептал:
— Ну вот, видите... Живые мы, ещё как живые. Какие мы хорошие, сладенькие, просто чудо. Только от большой любви, скажу я вам, ваша светлость, рождаются такие красивые детки.
— А второй? — встрепенулся Джим. — Где второй?
— Сейчас, — сказал Эгмемон. — Его несёт Фалдор.
Портьера приоткрылась, и Джим увидел... Фалкона.
Это был не призрак, а живой Фалкон, но не в белом лётном костюме и с длинными волосами, каким Джим видел его в последний раз, а с короткой армейской стрижкой: на макушке его волосы торчали ёжиком, а виски и затылок были покрыты едва проступающей щетиной. Он был одет в синие облегающие брюки и чёрные сапоги на застёжках-липучках, а рукава его белой рубашки были закатаны до локтей, и он бережно прижимал к груди точно такой же светло-голубой свёрток с белыми кружевами. Подняв взгляд на Джима, он замер, как будто тоже узнал его.
— А вот и наш братик, — сказал Эгмемон. — Фалдор, ну, что ты встал столбом? Ваша светлость... Миленький мой, что с вами?
Эгмемон едва успел подхватить ребёнка из ослабевших рук Джима, который повалился на подушки без чувств. Сунув второго ребёнка Фалдору, Эгмемон зашептал:
— Неси их обратно в детскую и уложи!
Фалдор ещё стоял, не сводя потрясённого взгляда с бесчувственного Джима, лежавшего с размётанными по подушкам волосами. Эгмемон засуетился возле него, пытаясь привести его в чувство, потом увидел, что Фалдор ещё не ушёл, и шикнул на него:
— Ну, что стоишь? В детскую, я сам разберусь!
Фалдор опомнился и унёс детей, а Эгмемон, поняв, что самому ему не разобраться, позвонил врачу. Тот, приехав весьма скоро, привёл Джима в чувство и поставил успокоительный укол. Когда Джим заснул, врач оставил Эгмемону два флакона с капсулами зелёного и красного цвета и проинструктировал:
— Зелёные капсулы давать вечером, перед сном, а красные — утром, после пробуждения. Неделю ему нужно соблюдать полный покой. Роды — большой стресс, ему нужно как следует оправиться после него. У вас есть кому ухаживать за детьми?
— Да, сударь, сегодня как раз приехал специалист, — ответил Эгмемон.
— Тогда пусть господин Джим неделю отдыхает, — сказал врач. — Оградите его от всех забот и волнений и не забывайте давать эти капсулы.
Глава XIX. В детской
Поскольку лорда Дитмара не было дома, а Джим спал после укола, Эгмемону пришлось самому устраивать новичка. Он решил расположить Фалдора в новой детской, вместе с новорождёнными. Он выдал ему надувную кровать метровой ширины, постельное бельё, одеяло и подушку, под вещи выделил старую тумбочку и старую вешалку, а в заключение отгородил спальное место от остальной комнаты ширмой.
— Вот так и устроим тебя, приятель. Если что-то понадобится или возникнут какие-то вопросы — обращайся ко мне, по хозяйственной части я здесь главный. Неделю господину Джиму будет нужен полный покой, поэтому дети полностью на тебе. Особенно займись Илидором, не давай ему тормошить господина Джима. Он шалун и непоседа, всюду лазает и суёт носик, так что за ним нужен глаз да глаз. Серино поспокойнее, но Илидор и его может в шалости втягивать, он у нас такой — заводила. Тихий час у них — с трёх до пяти. Прогулочная коляска вот здесь, в шкафу. Знаешь, как её включать?
— Разумеется, — ответил Фалдор.
— Ну вот, как будто всё сказал, — проговорил Эгмемон. — Да, туговато тебе придётся с четверыми. Забот по горло... Кстати, у тебя другой одёжки нет?
— Только второй такой же костюм, — ответил Фалдор.
Эгмемон поморщился.
— Не люблю я эту мантубианскую форму... Тоску наводит. Относительно требований к внешнему виду хочу сказать следующее: чтобы работать в этом доме, ты должен быть опрятен. От тебя не должно разить потом, на тебе всегда должна быть свежая отглаженная рубашка и чистая обувь. Стрижка должна быть как можно короче. Твою я в целом одобряю — так и поддерживай.
Оставшись один, Фалдор осмотрел свой угол и остался доволен. Он был хоть и маленький, но его собственный: на Мантубе он и этим не располагал. Распаковав свои вещи, Фалдор сложил их в ящики, запасной костюм в чехле повесил на вешалку, а пустой чемоданчик положил на тумбочку: больше его некуда было пристроить. Пока ещё безымянные младенцы спали, но Фалдору было некогда расслабляться: следовало заняться Илидором и Серино. Это имя — Серино — показалось ему знакомым: так звали ребёнка одного из его мантубианских товарищей. Его, кажется, звали Йорн. Он умудрился забеременеть от злоупотребившего полномочиями сотрудника и родить в центре, но ребёнка у него, конечно, забрали в приют, а потом и его самого распределили на работу.
Фалдор тихонько открыл дверь в комнату и вошёл. Малыши увлечённо возились с игрушками, которых у них было море — полные полки и шкафчики. Каждый из малышей уже имел свой характер и свой стиль обращения с игрушками: Илидор их не щадил, ударял и трепал, швырял и грыз, хватаясь то за одну, то за другую, тогда как Серино любил подолгу заниматься с одной — двумя игрушками, задумчиво их созерцая, так что со стороны казалось, будто он сочиняет в своём воображении какие-то сюжеты; у него был философский, вдумчивый склад характера. Едва завидев Фалдора, он сразу застенчиво спрятался за диванчиком, а Илидор, напротив, подбежал и запрыгал перед ним, просясь на руки. Это был очень ласковый и общительный малыш, он сразу доверчиво потянулся к Фалдору, несмотря на то, что тот являлся для него человеком новым и незнакомым. Глядя на Фалдора удивлёнными голубыми глазами, он сразу задал вопрос, по-видимому, волновавший его сейчас больше всего:
— Почему Эгмемон не пускает меня к папуле?
— Папуля отдыхает, он очень устал, малыш, — как мог, объяснил Фалдор. — У него родились твои братики, это было очень трудно для папы, поэтому он устал.
— Они вылезли из его животика? — спросил Илидор.
— Да, — сказал Фалдор. — Точно так же, как когда-то вылез ты.
— А ты теперь будешь жить с нами?
— Да, я буду ухаживать за малышами и играть с тобой и Серино. Кстати, а где он? Куда он подевался?
Фалдор поставил Илидора на пол и сделал вид, будто не может найти Серино. Он заглянул во все шкафчики с игрушками, но всё никак не находил его, а Илидор смеялся, удивляясь тому, что Фалдор так долго ищет. Наконец Фалдор заглянул за диванчик и удивился, как будто только что обнаружил пропавшего малыша.
— Так вот же он!
Он протянул к Серино руки, но тот сжался в комочек и забился в угол, а когда его коснулись руки Фалдора, запищал.
— Ты что, маленький? — ласково проговорил Фалдор. — Не бойся! Иди ко мне.
Но Серино ещё больше сжимался и дрожал. Фалдор отступил, чтобы не пугать ребёнка. Он стал играть с Илидором, надеясь, что Серино надоест прятаться и он сам вылезет. Так и случилось: сначала из-за диванчика показались глаз и ушко, которые тут же спрятались, стоило Фалдору обернуться, но потом любопытство взяло верх, и Серино высунул всю мордашку. Он с завистью смотрел, как весело играли Илидор с Фалдором, и ему одновременно и хотелось присоединиться, и было боязно. Фалдор, приветливо улыбнувшись, позвал:
— Иди к нам, Серино.
Серино ещё минуту колебался, а потом вышел из укрытия. Этот незнакомый взрослый, если приглядеться, оказался не таким уж страшным, у него были добрые глаза и тёплые ласковые руки, а ещё он умел придумывать новые интересные игры, какие им с Илидором раньше даже в голову не приходили. Через полчаса в детской можно было наблюдать такую картину: Фалдор ползал по ковру на животе, а Илидор и Серино сидели у него на спине. Это было путешествие на морском чудовище, роль которого исполнял Фалдор; Илидор управлял "чудовищем", всматриваясь в бескрайнюю морскую даль, а Серино, пристроившись у него за спиной, спасал разбросанные по поверхности "моря" игрушки. Потом путешествие превратилось в спасательную операцию: диван стал спасательным судном, капитаном которого был Фалдор, а Илидор и Серино были спасателями. Фалдор бросал на ковёр мягкие игрушки и кричал:
— Человек за бортом! По левому борту! — Следом летела вторая игрушка: — Человек по правому борту!
Первого "утопающего" бросался спасать Илидор, второго хватал Серино. Игрушки Фалдор брал из кучи перед диванчиком, а когда вся куча перекочёвывала на диван в процессе спасения, он перекладывал её обратно, и вся операция начиналась заново. Они увлечённо играли в "человека за бортом" целых сорок минут, потом стали играть в обучающую игру: дети нажимали на клавиатуре кнопки, а на большом световом экране с мелодичным звоном возникали разноцветные, завораживающе красивые буквы, которые могли складываться в слова. Илидор уже знал алфавит и мог писать слова на слух — не без ошибок, но с большим увлечением. Серино знал ещё не все буквы, но мог составить своё имя. Фалдор вместе с Илидором научили его ещё нескольким буквам, и Серино научился складывать имя "Фалдор".
— А ты можешь написать, как зовут твоего папу? — спросил Фалдор.
Малыш кивнул и набрал на клавиатуре крошечным пальчиком: Йорн. Фалдор насторожился.
— Твоего папу зовут Йорн?
— Да, — сказал Серино.
— А кто же тебе господин Джим?
Серино затруднялся ответить. Подумав, он сказал:
— Тоже... папа.
Илидор пояснил:
— Серино привезли из приюта. Там он жил вместе с другими малышами. Мой папа — не настоящий его папа, а... это... приёмный, вот. А настоящий папа Серино — дядя Йорн, наш садовник.
— Йорн работает у вас садовником? — воскликнул Фалдор.
— Да, — сказал Илидор. — Он очень высокий и сильный, как лорд Дитмар. Он прилетел откуда-то издалека. Он живёт в домике в саду. Его домик маленький. Он весь как наша комната.
Фалдор был обрадован и взволнован. Это мог быть только тот самый Йорн, его мантубианский товарищ. Надо непременно навестить его, решил Фалдор. Как только он уложит Илидора и Серино на тихий час, он возьмёт младенцев на прогулку и отыщет в саду этот домик.
Вошёл Эгмемон.
— Детки, пора обедать, — объявил он. — А ну-ка, мыть ручки! — И добавил, обращаясь к Фалдору: — Ванная в конце коридора.
Фалдор был потрясён размерами, оснащением и роскошной обстановкой ванной комнаты. Пока он стоял, разинув рот, малыши уже семенили навстречу изящно одетому молодому человеку с ярко-голубыми глазами и красивыми чёрными бровями. Молодой незнакомец был совершенно лысый, как дворецкий Эгмемон, только его гладкую голову украшал розовато-бежевый узор татуировки. Опустившись на колено, он принял в объятия обоих малышей, у которых, по-видимому, пользовался популярностью.
— Здравствуйте, маленькое сиятельство, — ласково сказал он Илидору. И поприветствовал Серино: — Приветствую и вас, сударь мой.
Илидор без особых церемоний чмокнул его в губы, а Серино застенчиво подставил щёчку. Поднявшись, молодой щёголь обратил завораживающий взгляд своих светлых глаз с чёрными ресницами на Фалдора.
— Добрый день, — сказал он. — Меня зовут Эннкетин, я смотритель ванной комнаты и помощник дворецкого.
— Я Фалдор, — пробормотал Фалдор.
— Вы будете присматривать за детьми?
— Так точно. Сейчас им пора обедать, мы пришли мыть руки.
Эннкетин принёс скамеечку, встав на которую, Илидор вымыл руки сам, а Серино воспользовался помощью Эннкетина. Фалдор заметил, что у смотрителя ванной были очень ухоженные и красивые руки с изящными пальцами, которые очень бережно и нежно мыли крошечные хрупкие ручки малыша. Они выполнили поистине ювелирную работу, промыв каждый малюсенький пальчик, а потом Эннкетин, встав на колено, осторожно промокал ручки Серино полотенцем. Уходя из ванной, Илидор обернулся и послал ему воздушный поцелуй, а Эннкетин, поймав его, с улыбкой приложил к своим губам.
В детской был накрыт низенький детский столик. Эгмемон, стоя рядом, церемонно пригласил:
— Господа, пожалуйте к столу. Кушайте как следует, чтобы вырасти большими!
У Илидора был придирчивый вкус, и он немного покапризничал за столом, прежде чем начать есть, а Серино насыщался молча и быстро, как будто боялся, что у него отнимут еду. Глядя на них, Фалдор вспомнил, что и сам голоден: в последний раз он ел двенадцать часов назад во время межпланетного рейса с Мантубы. После обеда Эгмемон убрал со стола, Фалдор ещё немного позанимался с детьми составлением слов из букв, а потом настала пора тихого часа.
— Не хочу спать, — захныкал Илидор.
Серино, посмотрев на него, захныкал вслед за ним:
— Не хочу...
— А кто сказал, что мы собираемся спать? — удивился Фалдор. — Мы не будем спать, мы будем играть в одну новую игру. Кто из вас может дольше не открывать глаза и не шевелиться? Правила такие: если вы шевельнётесь и откроете глаза, на вас нападёт страшное чудище из космических глубин и проглотит вас. Оно ест только то, что двигается, и чтобы не попасться к нему на зуб, нужно лежать неподвижно, как будто вы неживые.
