Как должно

Еврей развернулся и быстрым шагом направился куда-то в сторону. Гарри побрёл за ним. Через несколько минут послышался лёгкий плеск, а ещё через минуту они вышли на скалистый берег небольшой речушки. Вода звенела и переливалась блёклым серебром на рёбрах чёрных скал.

— Садись, — Еврей хлопнул по верхушке большого валуна. Сам он уселся рядом.

Гарри зевнул и сел на предложенное место.

— Медитируй. Нельзя начинать тренировку со встревоженным разумом, — прикрыв глаза, проговорил Еврей.

— Ты издеваешься?! Да я усну сейчас! А место спокойнее, чем мой разум, ещё поискать надо! — возмутился Гарри.

— Но судя по твоей реакции, ты недостаточно спокоен, — спокойно отпарировал Еврей. — Не нервничай. Медитируй.

Гарри зло рыкнул, но, тем не менее, закрыл глаза. И его сознание тут же поплыло. Лишь титаническим усилием воли Гарри удержался на границе сна.

— Не пытайся бороться со сном. Займи свой мозг. Позволь ему отвлечься. Сосредоточься на журчании, — словно издалека послышался голос Еврея.

Гарри послушно сосредоточился на плеске воды. И это действительно помогло. Сознание мальчика погрузилось в странного вида дремоту. С одной стороны, он вроде бы и не спал, но и бодрствованием это можно было назвать лишь с большой натяжкой. Дышать Гарри стал значительно реже, головная боль ушла. Он не стал себя чувствовать бодрее, но состояние гораздо улучшилось. Это было похоже на осознанный сон.

— Гарри, ты когда-нибудь слышал о том, как дышат дельфины? — неожиданно спросил его Еврей.

— Эээ, нет, — отозвал мальчик.

— С ними, на самом деле, весьма забавная история. Хоть они и живут в воде, но жаберных щелей у них нет, и под водой они дышать не могут. Поэтому им приходится постоянно всплывать на поверхность и нырять обратно. Понятно, что при таком раскладе ночью особо не поспишь. И поэтому всю свою жизнь они находятся в состоянии осознанного сна. Поднимаются и опускаются, поднимаются и опускаются. Вот в этом состоянии ты и находишься сейчас. Большая часть твоего мозга спит, но небольшой уголек сознания контролирует организм. И это состояние должно стать основным для тебя. Честно тебе скажу — я не мастер. Я не могу без длительного сна. Хотя бы три-четыре часа в сутки.

— Слушай, это всё просто прекрасно, но смысл? Мне было вполне комфортно спать по ночам.

— Знаешь ли ты, для чего нужен сон? — ответил вопросом на вопрос Еврей.

— Мозг отдыхает вроде бы, — неуверенно протянул Гарри.

— И да, и нет. Во сне мозг сортирует полученную за день информацию и, собственно говоря, запоминает важную. Проблема в том, что при одноразовом сне часть информации благополучно забывается. Причём совершенно необязательно забывается ненужная информация. Бывает и такое, что какие-то мелочи надолго застревают в памяти, в то время как действительно необходимые вещи напрочь из неё вылетают. А осознанный сон помогает этот процесс контролировать. При достаточной тренировке ты сможешь сам выбирать, что запомнить, а что нет. На это уйдут годы, поверь мне. Но оно того стоит.

— Очень хорошо, — Гарри внезапно ощутил прилив сил. Всегда приятно осознавать, что занимаешься чем-то полезным.

— Ладно, посидели и хватит. Пошли тренироваться. Может, хоть сегодня ты покажешь достойный результат, — невзначай подколол его Еврей.

* * *

Команда снова шла. Расстояние до границы всё уменьшалось и уменьшалось. Насколько понял Гарри, переход они хотели сделать через систему заброшенных туннелей.

— Паук, так что? Заниматься-то будем? — вспомнил о вчерашнем договоре Гарри.

— Вот чёрт, вспомнил ведь, — ухмыльнулся Паук.

— Гарри помнит всё! — зловещим голосов продекламировал Краевед.

— И бдит! — подхватил Еврей.

— И хватит клоунаду разводить, — закончил Коба.

— А я люблю клоунов, — заметил Цыган.

— Да ты сам как клоун, — засмеялся Еврей.

Вместо ответа Цыган скорчил страшную гримасу.

Гарри подождал, пока все успокоятся, и снова насел на Паука.

— Ладно уж, — наконец сдался тот. — Я думал, что вчера ты пошутил, но коли нет, то уж звиняй — сам напросился.

— А ты не пугай, ты учи, — подначил его Гарри.

— Хорошо. Итак, для начала надо понять, что знаешь ты. Дроби?

— Да.

— Десятичные, с периодом?

— Эээ, нет, нет.

— Плохо. Сложение, умножение, вычитание, деление?

— Всё да.

— Уже неплохо. Ладно, для начала разберёмся с десятичными и периодическими, а дальше будем думать дальше. Тут, на самом деле, всё довольно просто. Десятичные дроби — дроби со знаменателем в виде степени десятки. То есть десятка, сотня, тысяча и так далее. Записывают их, как правило, через точку. То есть сначала целая часть, потом точка и числитель. Например, одна целая и девять десятых, запишется как один-точка-девять. А девять сотых как ноль-точка-ноль-девять. Собственно говоря, количество знаков после запятой соответствует количеству нулей в знаменателе. То есть, два знака — сотня, один — десятка, три — тысяча и так далее. Понятно?

— Пока вполне, — Гарри мысленно отметил удобство подобной записи. Впредь он решил пользоваться только им, если это возможно.

— Теперь периодические. Существует класс простых чисел. Знаешь?

— Да.

— Просто замечательно. Простые числа при попытке перевода их в десятичный вид начинают издеваться и превращаются в бесконечные дроби. Периодические — это те, в которых знаки после запятой постоянно повторяются. Например, треть запишется как ноль-точка и бесконечное количество троек. Так вот, это бесконечное количество трое обычно записывают как одну тройку, взятую в скобки. То есть ноль-точка-скобка-три-скобка. Понял?

— Пока да. А бывают не периодические бесконечные числа?

— Гм, нехороший ты человек. С языка вопрос снял. Да, такие числа существуют. Их называют иррациональными. По иронии судьбы и высшей математики самые часто употребляемые постоянные являются не высчитываемыми, то есть бесконечными и иррациональными. Что позволяет математикам разной степени ушибленности проводить вычисления разной степени точности. Пока всё понятно?

— Пока да.

— Ладно, едем дальше, — и Паук продолжил свои объяснения. Уже через несколько десятков минут Гарри почувствовал, что его концентрация уплывает. На него обрушивались потоки информации. Паук объяснял всё обстоятельно, часто приводил примеры из жизни, но это не особенно помогало.

Сжав зубы, Гарри терпел и старался усвоить как можно больше знаний. Солнце медленно шло к зениту.

* * *

— Тише, сконцентрируйся, — Гарри сидел и пытался медитировать. Получалось плохо. Мозг скрипел и барахлил. Стоило мальчику только закрыть глаза, как перед его взором появлялся багровый туман. Слишком многое он пытался выучить за короткий срок. Гарри упирался, пытался усвоить каждую частичку информации, но у всего есть свой предел. Он был, без сомнения, талантливым и способным учеником, но надо быть гением, чтобы в девять лет усвоить алгебру пятого класса, основы французского и море другой информации, которой с ним щедро делились новые друзья.

Гарри сжал зубы и снова попытался погрузиться в состояние осознанного сна. И снова ничего не вышло.

Тогда он решил зайти с другой стороны. Еврей научил его новой технике. Вместо того, чтобы позволять разуму самому разбираться с информацией, можно немного... вмешаться. Смысл был в том, чтобы представить свой разум как некую структуру. Любой формы. И мысленно взаимодействовать с ней. Гарри не знал, действительно ли эта методика работает, или же всё её действие — лишь результат самовнушения, но определённые результаты были, и ему этого хватало.

Гарри глубоко вздохнул и позволил появиться перед глазами огромному кристаллу. По его граням скользили искры, а весь кристалл был опутан лёгкой сверкающей паутиной. Нити уходили далеко в пустоту, где чернота бессознательной части разума поглощала их.

Гарри сосредоточился и попытался понять, что не так с кристаллом. Перед взором мгновенно заплясали чёрные и красные огоньки. Они были везде. Прямо перед его взором довольно крупный кусок кристалла откололся и с диким скрежетом сполз вниз.

Головная боль снова усилилась. Гарри понял, что бешеный ритм тренировок и учёбы привёл к полному истощению всех ресурсов разума.

Мальчик упёрся лбом в колени и начал массировать виски. Это тоже не принесло какого-либо результата.

Неожиданно Гарри почувствовал слабое движение на границе сознания. Он замер. Его сила, о которой он в суматохе последних дней успел забыть, снова пришла на помощь своему хозяину. Она мялась на границе сознания, готовясь ускользнуть при любом давлении.

Гарри тихо выдохнул и расслабился настолько, насколько смог. И у него получилось. Сила крадучись скользнула в сознание. Гарри почувствовал тепло, медленно текущее от кончиков пальцев к голове. Это было непривычно, но очень приятно. Его разум, или, точнее, кристалл, залил мягкий переливающийся свет. Вскоре Гарри почувствовал, как головная боль уходит, снова возвращается спокойствие. И главное, его знания буквально на глазах сортировались и уплотнялись в один сверхплотный массив. Но стоило только Гарри попытаться сосредоточиться, как тут же всё исчезло. Сила скользнула обратно в неизведанные области бессознательного, оставив Гарри чувство приятного тепла.

— Гарри! Гарри, твою ж налево и ж раз так! — Еврей уже несколько минут не мог докричаться до мальчика.

— А? Да? Что? Ты что-то сказал? — вышел из транса Гарри.

— Это хорошо тебя накрыло, — ухмыльнулся Еврей. — Но коли уж ты пришёл в себя, пошли тренироваться.

— А, хорошо, — чуть заторможенно протянул Гарри и последовал за Евреем.

* * *

Прошло две недели. Команда уже двигалась по просторам Италии. За это время Гарри смог найти ту точку равновесия, предел, за который выходить было нельзя.

И ещё он весьма значительно продвинулся в изучении силы. В своих медитациях вместе с Евреем Гарри неожиданно пришёл к выводу, что в таких сложностях с призывом своих способностей виноват он сам. Анализируя своё поведение, перепады эмоций и настроения, мальчик понял, что всё это время он подсознательно боялся своей силы. Ведь Дурсли с детства вбивали ему в голову, что он урод, что он не такой, как все. И признание своих способностей, умение ими управлять подтвердило бы их правоту. Любая попытка нащупать ключи к управлению силой упиралась в этот барьер — в страх перед своей инаковостью. Но сейчас Гарри оставил этот этап своей жизни позади.

Медленно, но верно он подбирался к своим способностям. Всё лучше и лучше Гарри чувствовал силу, а сила стала охотнее приходить по его зову. Как забитый, но миролюбивый зверёк, она хотела ласки, но одновременно боялась, что снова ударят.

А остальные его тренировки тем временем не стояли на месте. Гарри попросил парней немного замедлить темп обучения. Теперь все темы давались неторопливо. Гарри часто просил повторить или разъяснить что-то непонятное. Конечно, обучение пошло значительно медленнее. Но Гарри совершенно справедливо решил, что здоровье важней. Если ты не можешь сделать что-то чисто физически, то не стоит упираться и всё равно пытаться это сделать. Можно походить, поприкидывать, потренироваться, оставить до лучших дней в конце-то концов.

Времени впереди было предостаточно. Гарри не собирался уходить из команды в ближайшее время. Да и идти-то было особенно некуда. Впрочем, уж что-что, а это его совершенно не волновало.

Интерлюдия. Опасения

— Итак, господа агенты, наш Гарри провёл первый месяц в компании этих парней, при этом покинув дом Дурслей. Думаю, самое время подвести небольшой итог. Что у нас с обработкой парней?

— Закончена, кроме Еврея и, частично, Краеведа. Должен отметить, что особенно ничего править не пришлось. Лишь смягчить некоторые чрезмерно резкие аспекты мировосприятия, — заметил один из агентов. Вся семёрка снова поменяла внешность, и было трудно сказать, кто из них кто.

— С Евреем никак? — нахмурился Дамблдор.

— Да.

— Ладно, потом сам им займусь. Что с Гарри?

Агенты замялись. Наконец слово взял один из них.

— Мы посовещались и решили, что необходимо вмешательство в сознание мальчика.

— Обоснование?

— Его стремление к знаниям уже сейчас кажется немного... ненормальным. Да, бывают любознательные дети. Но не настолько целенаправленно любознательные. Со знаниями растут его интеллект и умение анализировать. Боюсь, что уже через месяц нахождения в магическом мире у него появится очень много весьма неприятных для нас вопросов.

— Ты предполагаешь, что он может переметнуться на сторону Лорда?

— Формально да, но сомневаюсь, что он когда-либо встанет на его сторону. Скорее всего, он начнёт играть за себя.

— Хорошо, каковы ваши предложения? — устало вздохнул Дамблдор.

— Надо вмешаться в его сознание. Подкорректировать некоторые базовые принципы,— спокойно ответил агент.

— Да прибить его и свалить всё на Пожирателей. Мёртвый символ лучше живого предателя. Да и живой он нам слишком много хлопот приносит. Мы распыляем силы вместо того, чтобы сосредоточиться на нашем главном враге — Тёмном Лорде, — вступил другой агент.

— А пророчество? — прищурился Дамблдор.

— Бросьте, директор. Даже вы признаёте, что трактовка слишком расплывчата. По-моему, лучше один раз рискнуть с мёртвым Поттером, чем много раз рисковать с живым.

Дамблдор задумался.

— Нет. Для решительных действий ещё слишком мало данных. Возможно, в его сознание и понадобится вмешаться, но не сейчас однозначно. Какова ситуация с Тёмным Лордом?

— Мы сумели определить его местонахождение на площади с разбросом примерно в два-три километра. К сожалению, он слишком много и быстро двигается и поймать его под наблюдение нельзя. Так же мы сумели выцепить некоторые ниточки из его прошлого. Кое-что из времён работы на "Горбин и Бэркс", прижали несколько тёмных колдунов, в своё время пересекавшихся с ним. Думаю, вам будет интересно взглянуть на доклад, — один из агентов достал из кармана склянку с воспоминанием и поставил её на стол.

— А что по крестражам?

— Из текущей информации определенно порядка двухста мест, в которых может находиться крестраж, а также около пятидесяти предметов, которые могли попасть в руки Лорда и стать крестражами. На данный момент выбираем наиболее вероятные комбинации. Полный доклад будет чуть позже. Но даже при максимальном отсеивании все проверки потребуют много времени.

— Хорошо, — вздохнул Дамблдор. — На сегодня хватит. Позже я переговорю с каждым отдельно. А пока до свидания.

Агенты попрощались и покинули кабинет.

Фоукс пропел печальную песнь и перелетел на руки к директору.

— Знаю, что всё плохо, Фоукс. Тучи сгущаются. А юный Поттер своим поведением оставляет мне всё меньше и меньше вариантов для выбора. Боюсь, что без вмешательства мы обойтись не сможем.

Фоукс издал длинную печальную трель.

— Знаю, Фоукс, знаю.

Подпись автора

Я верю в честность президента

И в неподкупность постовых,

В заботу банка о клиентах...

В русалок верю, в домовых...