Как должно

Отчаявшись, Гарри ещё больше ускорился. Под ногами пролетали улочки и крыши, казалось, что он не касался черепицы, а лишь слегка цеплялся за неё кончиками пальцев. Постепенно разрыв сократился и сошёл на "нет". Но до колокольни оставалось уже немного, а Гарри всё ещё находился на грани поражения. И случилось неизбежное. Торопясь обогнать парней, мальчик не рассчитал сил и попытался перепрыгнуть пролёт между домами, который был больше, чем позволяли преодолеть его силы. В высшей точке полёта Гарри понял, что всё, отлетался Воробей.

Но неожиданно сила пришла на помощь хозяину. Мальчик почувствовал мощный толчок и, покачнувшись, приземлился на край крыши. Гарри посмотрел назад и сглотнул.

Однако впереди слышался топот и смешки парней — Гарри снова отстал. Горячо поблагодарив силу, отчего та вспыхнула ярким светом в сознании, мальчик бросился снова догонять команду.

Казалось, что в этот раз он точно проиграет. И Гарри решил немного смошенничать. Он попробовал позвать силу, и ему удалось! Через препятствия мальчик перескакивал одним прыжком, и вскоре он нагнал парней.

К тому времени рёбра Гарри ходили ходуном, чем-то он походил на взмыленного коня.

Вот и финишная прямая — подножие колокольни. Подпрыгнув, Гарри ухватился за уступ и полез вверх. Сбоку точно так же лез Цыган. Мальчик было решил, что ему уже не выиграть, но всё-таки поднажал. Рывок из последних сил, и — победа! Буквально на секунду обогнав, на крышу колокольни Гарри повалился первый.

— Фух, Воробей, ну ты и вжарил, конечно, — рядом упал вспотевший Цыган.

Через несколько секунд к его поздравлениям присоединились и остальные парни.

— А кукарача у нас сегодня Паук, — ехидно заметил Краевед.

— От чупакабры слышу, — беззлобно огрызнулся тот.

— Ладно, поразвлеклись и хватит. Надо ещё к Лису заскочить, — прервал споры Коба.

* * *

Коба постучал в дверь небольшого ухоженного дома. Подождав несколько минут и не дождавшись ответа, он стукнул ещё раз, сильнее.

Наконец раздался звук шагов, и дверь открылась. На пороге стояла скрюченная старушка, подслеповатыми глазами она внимательно уставилась на гостей.

— Краевед, твой выход, — шепнул Коба.

— Эээ, — парень на секунду задумался и быстро заговорил по-итальянски.

Старушка внимательно его слушала, потом слабо улыбнулась и кивнула. Развернувшись, она шаркающим шагом направилась вглубь дома.

— Нам на второй этаж. Лис живёт в комнатах по правую сторону, — сообщил Краевед.

— Угу, пошли, — кивнул Коба.

Парни зашли в здание. Гарри проследовал за ними и аккуратно прикрыл за собой дверь.

В доме было хоть и бедно, но уютно. Стояла та особенная, тёплая тишина, свойственная домам, в которых живут понимающие и уважающие друг друга люди.

— Сюда, — Краевед указал рукой на узенькую лестницу на второй этаж.

На втором этаже они попали в небольшой коридор. Около стен стояло несколько комодов, заходящее солнце, бьющее багровыми лучами из окна напротив лестницы, освещало высохший деревянный паркет.

Коба громко стукнул в дверь по правую сторону коридора.

Прошло несколько секунд, и та распахнулась. На пороге стоял огненно-рыжий парень. На долю секунды он замер, по резким, хоть и добродушным, чертам скользнула растерянность, тут же сменившись радостью узнавания.

— Парни! — он засмеялся и крепко обнял Кобу. Несколько секунд продолжались обнимания-перешучивания.

— А чего мы, собственно говоря, стоим? — неожиданно нахмурился Лис. — Проходим домой.

Парни зашли, Гарри проследовал за ними.

— А это у нас кто? — ухмыльнулся Лис, увидев мальчика.

— Это Воробей, он как бы вместо тебя, — ухмыльнулся Коба.

— А, тогда приятно познакомиться, Воробей. Я Лис, — пожав Гарри руку, важно кивнул парень.

— А жена, мелкий где? — оглядевшись, спросил Коба.

— Гулять ушли, — ответил Лис. — Чаю?

— Не откажемся, — кивнул Коба.

— Пройдёмте, — Лис прошёл в небольшую кухоньку. Команда с трудом уместилась там. Кое-как разместившись за маленьким столом, парни стали ждать обещанного чая.

Лис тем временем с ловкостью сновал между столом и шкафами, отыскивая чашки, ложки и многое другое. Через пару минут стол был накрыт, а кружки с чаем встали перед каждым членом команды.

— Надолго сюда приехали? — спросил Лис, помешивая в чашке сахар.

— Месяц-полтора. Еврей, как всегда, поедет забег на выносливость устраивать, а мы пока здесь чего-нибудь учудим. Завтра двинем в Рим, — отхлебнув чаю, ответил Коба.

— Ясно. Переночуете у меня, — это был не вопрос, а утверждение.

— А мы вас не слишком стесним? Нас не маленько, прямо скажем, а комнаты у вас не то чтоб большие, — засомневался Коба.

— Одну ночь и потесниться можно, — отрезал Лис. — Лучше расскажите, что было после моего ухода.

Коба отхлебнул чаю и пустился в рассказ. Изредка парни добавляли какие-то детали к основной канве повествования или просто шутили и припоминали смешные моменты.

— Еврей, а что это за забег на выносливость? — тихо спросил парня Гарри, наклонившись за спинку кресла Цыгана.

— Месяц в дикой природе. Африка, саванна. Никакой техники, один нож, выносливость, разум, ловкость и сила.

— А можно с тобой?

— Вот прям как чувствовал, что ты это скажешь, — хмыкнул Еврей. — В целом можно... Но ты уверен, что тебе это надо? Это будет тяжело, и никакой существенной пользы тебе не принесёт. Каждый тренируется по-своему, Гарри, и то, что полезно для меня, может оказаться бесполезным или даже вредным для тебя.

— Не-не-не. От меня ты не отвертишься. Едем вместе, — замотал головой Гарри.

— Ладно уж, — хмыкнул Еврей. — Если что, брошу тебя львам, а сам сбегу.

— Я слишком маленький, а вот в тебе очень много вкусного мяса, — отпарировал Гарри. — Слушай, а почему Лис ушёл из команды?

— Амур, друг мой, дела любовные. Влюбился, женился, семья, дети и всё такое, — хмыкнув, ответил Еврей. — Нет, наверное, это неплохо. Не всякий может всю жизнь скакать по домам и рисковать жизнью в авантюрах. Его можно понять. Как видишь, мы до сих пор поддерживаем с ним связь. Парень он неплохой, хоть и... остепенившийся.

— А, ясно, — кивнул Гарри, возвращаясь к чаю.

Вскоре раздался хлопок двери — вернулась жена Лиса с ребёнком. Это оказалась приятная девушка лет двадцати пяти. Тёмные длинные волосы она носила стянутыми простой ленточкой, лёгкое платье облегало стройную и подтянутую фигуру. На ногах поскрипывали простые сандалии.

Сын Лиса держал маму за руку, и внешностью явно пошёл в отца. Яркие рыжие волосы, резкие черты лица, высокий лоб. Мальчик неловко переминался с ноги на ногу. Кажется, ему было немного неуютно в компании стольких незнакомых людей. На вид ему было лет пять-шесть.

Лис быстро представил друзей по-итальянски.

— Джульетта, можно Джули, а это мой сын — Октавий, — после того, как он назвал команду поимённо, представил свою жену и сына Лис.

Джули улыбнулась и быстро заговорила по-итальянски. Вскоре она влилась в разговор — её приятный, низкий голос добавлял в общий гомон приятные ноты.

Мальчик осторожно подошёл к отцу и молча уселся к нему на колени. Его серые глаза неотрывно следили за каждым движением гостей.

— Извините, он у нас немного замкнутый, — извинился Лис.

— Ничего, всякое бывает. К тому же молчаливый парень — это куда лучше, чем треплющийся без остановки, как баба, — высказался Коба.

— И то верно, — согласился Лис. — Хоть привет скажи.

— Привет, — громко сказал Октавий и снова умолк.

— И правильно, нечего болтать лишний раз, — ухмыльнулся Цыган.

За разговором время летело незаметно, постепенно за окном сначала сгустились сумерки, а потом и совсем потемнело. Друзья и семья Лиса разошлись спать.

Гарри улёгся на один матрас с другими парнями и позволил мышцам расслабиться. Погрузившись в полудрёму, он позвал свою силу. Тёплый огонёк скользнул в сознание. Перед мысленным взором замелькали картины дня — сила сортировала и упаковывала воспоминания, а мальчика потянуло в сон. Зевнув, он перевернулся на бок и отключился.

Интерлюдия. Встречи. Агент первый

Камин вспыхнул зелёным пламенем и выпустил из своих объятий высокого поджарого мужчину. Агент молча кивнул Дамблдору и сел в кресло. Из клетки выскользнул Фоукс и приземлился на колени к прибывшему.

— Привет, маленький, — прошептал агент, поглаживая феникса.

— Маленький? — улыбнулся Дамблдор. — Этому фениксу больше шестисот лет. Даже в те времена, когда в Хогвартсе учился Фламель, он уже жил тут, причем не одну сотню лет.

— Всё равно маленький, — мотнул головой агент. — Вызывали, директор?

— Да, Джеймс. Теперь, когда наши силы распылены, я не могу проводить общие собрания. Придётся обсуждать проблему с каждым отдельно.

— Ясно, — кивнул агент. — Какие проблемы?

— Ты долго наблюдал за Гарри. Мне важно твоё мнение.

— Юный Поттер... весьма необычная личность. И, должен признаться, кое-что в нём меня весьма сильно настораживает.

— Что же?

— Тяга к знаниям. Я понимаю — детское любопытство, желание всё потрогать и пощупать. Но он не просто пробует, он целенаправленно учится. Даже взрослые зачастую не обладают достаточной силой, дабы заставить себя учиться, а тут десятилетний мальчик... Я не могу найти этому рационального объяснения, и меня это раздражает.

— Да, согласен, Гарри проявляет весьма незаурядную тягу к знаниям, но не вижу особых причин для беспокойства. Знаний много не бывает.

— Вы не понимаете, директор. Мне кажется, что он рассматривает знания как оружие. И стоит ему попасть в магический мир, это оружие волей-неволей повернётся против нас.

— Поясни, — нахмурился директор.

— Он учится, он анализирует и постоянно развивается. Стоит ему попасть в наш мир, как он тут же начнёт сбор информации. Даже тех крох, которые мы оставили в свободном доступе, ему хватит, чтобы сделать соответствующие выводы, и далеко не в нашу пользу. К тому же сегодня был один момент... пугающий. Я не уверен, но, по-моему, Гарри использовал беспалочковую магию.

— Это невозможно! Даже мне потребовались годы тренировок, чтобы овладеть ей! Как и вам, между прочим!

— Я помню, директор. Но фактов это не отменяет: когда Гарри начал падать во время прыжка между крышами, невидимая сила подтолкнула его, и он смог долететь.

— Стихийный всплеск. Вспомни случай с Невиллом. То, что сделал он при падении с балкона, не под силу многим взрослым магам.

— Нет, директор, стихийный всплеск у Гарри был, когда он стал невидимым. И это было шоком для него. Но тогда, на крыше, он не был удивлён. Напуган — да, но не удивлён. Я прозондировал верхний слой его мыслей, он знал, что подобное может произойти. В совокупности фактов Гарри уже подозревает о существовании магов и, скорее всего, пытается развить свои силы. И это представляет нас в совершенно другом свете.

— Отчего же?

— Изначально мы хотели привести ничего не знающего мальчика в новый, чудесный мир. Где он герой, где его все любят. И этот план имел шансы на успех! Мы все тогда согласились с ним! Не знаю, на каком этапе, но позже мы утратили контроль. И сейчас магический мир не станет для Гарри чудом, которое надо сохранить и оберегать. Я боюсь, что он может испытать жгучее чувство обиды за то, что он мог жить в этом мире с рождения, но его отправили к ненавидящим его дяде с тётей. А учитывая способности и интеллект мальчика, с каждым днём вероятность подобного поворота событий растёт. Боюсь, что я начинаю склоняться к варианту с устранением Гарри Поттера, пока дело не дошло до критической точки.

Дамблдор на минуту замолчал. Его взгляд невидящим взором скользнул по шторе и упёрся в окно. По стеклу медленно скользили струи воды — на улице бушевал ливень.

— Сколько мы с тобой знакомы, Джеймс?

— Хмм, — задумался агент. — Я помню ещё те времена, когда вы не носили бороды, и было это лет семьдесят назад.

— И за эти семьдесят лет я ещё не был ни в чём так не уверен, как в этом мальчике, Джеймс. Но всё равно я надеюсь, что он встанет на нашу сторону. Я позволю себе признание — я устал. Прожив больше века на этом свете, я не видел ничего, кроме войн, боли, страданий. И единственная моя отрада — вера в людей. Можешь назвать меня стариком, ослабевшим, и, возможно, ты будешь прав. Но я не отдам приказ уничтожить этого мальчика, пока не буду окончательно убеждён, что он потерян для нас.

— Директор, я понимаю вас. Вы нашли меня в разрушенном доме родителей забившимся под кровать, когда мои родители убитыми лежали в гостиной. Я, видит бог, никого не уважаю и не люблю больше вас. Вы для меня как отец, и больше у меня никого нет. Но сейчас на кону жизнь людей, и вы учили нас, что жизнь одного человека не стоит жизни многих. И я спрашиваю вас — вы готовы рискнуть жизнью целого поколения из-за веры в этого мальчика?

Дамблдор задумался.

— Да, — кивнул он наконец. — Да, я готов рискнуть, потому что кроме этой веры у меня ничего не осталось. Взрослые могут творить любые зверства, но я верю, что ни один ребёнок не виноват в том, что происходит с ним и что творит он.

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — -

1) Я не являюсь специалистом во французском языке, поэтому слова дал вразнобой.