Караван к Наташке 2

В узкие бойницы привратной башни влетело несколько осколочных гранат. Тяжело пострадавшего караульного отбросили в сторону, а отряд все также по трое, разве что строй чуть растянулся, ринулся ко входу в донжон.

Кирилл соскочил с лошади, на ходу выдергивая из-под накидки автомат. Ствол кашлянул короткой очередью — стражник, стоявший на площадке парадной лестницы слева от огромных двустворчатых дверей и по-прежнему трущий глаза, рухнул как подкошенный. Возможно, он еще выживет — сердце и мозг не задеты — но минимум несколько месяцев явно будет небоеспособен. Правого снял Мишка. Большая часть отряда побежала по широкой лестнице наверх, к королевским покоям, а граф Астахов с десятком бойцов направился наоборот вниз — туда, где в обширных подвалах находились узники.

На втором этаже в помещениях казарм личной гвардии короля почему-то было пусто. На третьем, в рабочих апартаментах монарха — тоже. Только на четвертом этаже, где жил сам Лоусвилл и его семья, кто-то попытался оказать сопротивление, почти сразу же подавленное.

Подтащенный к Кириллу слуга с разбитым носом затравленно озираясь сообщил, что его король покинул столицу еще неделю назад — лично отправился на переговоры с Антонио третьим.

— Смылся, гад, — с сожалением протянул Мишка.

— Ушел, злыдень, — вздохнул князь. — Пошли в узилище, поможем Даррену тетушку найти.

В глубине жилых апартаментов стрельба уже закончилась, но на самом верху узкой винтовой лестницы, ведущую на смотровую площадку самой высокой башни замка, звонкие пистолетные выстрелы еще время от времени раздавались. Впрочем, и там все прекратилось достаточно быстро. А еще через минуту строившиеся у Северных ворот города баритские войска, собравшиеся защищать свою столицу, накрыл первый пристрелочный залп стодвадцатимиллиметровых минометов — корректировать огонь артиллерии с самой высокой точки королевского замка даже после того, как багрянец заката полыхнул в последний раз, и город накрыла ночь, было очень удобно.

Мишка ревел, утирая соленую влагу грязной ладонью. Кирилл сначала косо посмотрел на брата — Правящий герцог все-таки, не имеет права — но потом сам тоже не смог сдержать слез. Это сморщенное маленькое тельце с непропорционально большой головой опознать было невозможно. Конечности отсутствовали. Впрочем, левая нога пока была укорочена только до колена — как признался палач, король лично отрубал по несколько сантиметров каждый день. Сначала срезал волосы вместе с кожей. Затем хрящи ушных раковин, носа и веки. Груди отрезал тупым ножом тоже в несколько приемов. И только потом, выколов глаза, вырвав язык и выбив зубы, принялся за пальцы на руках и ногах. Но кормить приказал ежедневно — жертва истязаний не должна умереть раньше времени.

Братья стояли и смотрели, как принцесса с Вероникой осторожно обмывают и обрабатывают раны герцогини Тополевой. Тихо подвывающая Светка трудилась над телом деда. Оксана помогала подруге со стиснутыми добела губами. Опознать барона тоже было никак нельзя, но в толстой амбарной книге под этим номером был указан именно сэр Улиевский.

— Пойдемте милорды, — потянул герцогов за рукава майор Астахов, — штурм стены начался.

На обзорной площадке граф Ризенштайн, все время подкручивая какие-то маленькие верньеры на уже собранном дальномере, глядел в окуляры и вслух давал координаты с поправками к стрельбе артиллеристам — не у всех сразу получалось общаться по сети файл-сервера молча.

Сашка, пристроив свою автоматическую винтовку с оптическим прицелом между каменными зубцами ограждения, по несколько секунд что-то высматривал в обрезиненном окуляре длинной трубки над ствольной коробкой, чуть-чуть поводя стволом, затем замирал и плавно тянул спусковой крючок. Винтовка громко бухала и лязгала затвором, выбрасывая на слежавшийся под ногами снег шипящую гильзу. Снайпер вновь приникал к прицелу, удовлетворенно кивал сам себе и искал новую цель. Винтовка вновь бухнула, и затвор встал на задержку. Сашка заменил опустевший магазин полным, дослал патрон и только потом оглянулся.

— Командиров злыдня отстреливаю, — оскалился довольной улыбкой, — пока ни разу не промахнулся. Ну, так здесь всего-то метров восемьсот будет, — потом заметил напряженно сжатые губы на потемневших лицах обоих герцогов и, заткнувшись, посмотрел на Астахова. Граф ответил ему мысленно. Капитан охнул, тоже как-то весь потемнел и вновь приник к оптическому прицелу.

Кирилл подошел к ограждению и вгляделся. Сангарская армия шла на штурм. Инти уже давно скрылось за горизонтом, но света от узкого серпа Олимпа для боя вполне хватало. Часть столичного гарнизона уже была выбита минометным огнем, но оставшиеся кирасиры своей численностью все равно значительно превышали войско князя. А каменная стена была достаточно высока. Парень переглянулся с братом и решительно ухватился за рукоять уже установленного на станок пулемета. Прижал к плечу толстую накладку приклада из вспененной резины. Немного поводил стволом из стороны в сторону, оценивая позицию. Дождался, когда противники, до того прятавшиеся за выступами крепостной стены, начали вставать для отражения штурма, и открыл огонь. Пульсирующий факел яркого света из пламегасителя в ночной тьме оказался неожиданно большим, за полметра. Но врага Кирилл все равно видел. Видел как тяжелые — каждая больше полусотни граммов — бронебойно-зажигательные пули рвут казавшиеся отсюда с высоты обзорной башни такими маленькими тела королевских латников. Под ноги сыпались воняющие противно-кислым гильзы и стальные звенья пулеметной ленты, а он все находил поднявшиеся над стеной маленькие фигурки и срезал их короткими экономными очередями. Когда эта ладная машинка смерти в его руках неожиданно остановилась, князь не понял что произошло. Наступившая тишина показалась какой-то оглушающей. Недоуменно посмотрел на дымящийся набалдашник пламегасителя и вопросительно повернул голову к стоящему рядом Мишке — глаза брата были абсолютно пустыми, без единой искры разума. Перевел взгляд на Астахова — тот сообразил сразу. Сноровисто пододвинул новый короб с патронами. Ленту в пулемет Кирилл заправил уже сам. Передернул затвор и вновь открыл огонь. Выбивавшие из каменной стены осколки и яркие громадные искры, крупнокалиберные пули заставили противника залечь. Это было красиво. Очень красиво и... страшно.

Третий короб уже не потребовался. Сангарская волна накатилась на стену снаружи, перевалилась через нее — тренированные воины взлетали наверх по сцепленным крепкими руками телам своих товарищей — и почти мгновенно загасила какие-либо еще оставшиеся очаги сопротивления. Враг был ошеломлен и подавлен слаженностью действий наступавших воинов, подкрепленной силой нового оружия.

Ствол пулемета тускло светился в ночной темени, из пламегасителя вился сизый дымок, кислая вонь от сгоревшего пороха противно шибала в нос, а на душе у князя было донельзя муторно — столько людей за раз на Наташке еще никто и никогда не убивал...

* * *

Отряды армии герцогства очищали захваченную столицу от еще сопротивлявшихся кирасиров квартал за кварталом. Король, увы, не был ни захвачен, ни убит, а, следовательно, присяга злыдню продолжала действовать. Баритские войска, напуганные огнеметчиками на подходе к городу, тоже не пожелали сдаваться на милость победителей и, обогнув Барамбург по дуге, ушли на юг, чтобы присоединиться к гарнизонам других крепостей.

— А я тебе говорил, что не надо их жалеть, — увещевал брата пришедший в себя Мишка. — Мои рабочие чуть пупы не надорвали, заготавливая огнесмесь, а ты...

— Прекрати, — прервал его на полуслове князь. — Эти люди нам еще живыми и, — Кирилл вздохнул, — преданными потребуются. Ну сколько раз повторять, человеческий ресурс для нас нынче самый главный. Вот поймаем злыдня, и они сами придут к нам. Воины и учителя, будущие инженеры и конструкторы-программисты, наконец — матери тех, кто будет биться с генаями. И потом, — угрюмо хмыкнул Кирилл, — где ты у людей Наташки пупы нашел? Набрался выражений из файл-сервера...

Теперь уже Михаил тяжело вздохнул и сдулся, как проколотый воздушный шарик. Князь поразился возникшей в его голове аналогии — не было еще на их планете подобных детских игрушек — но потом вновь собрался — расслабляться было еще рано. Сначала остро необходимо разобраться со всеми этими документами — Кирилл сидел в королевском кабинете за большим столом, буквально заваленным бумагами.

— Я, наверное, пойду, — тихо протянул Правящий герцог, — устал что-то.

— Конечно, Миша, отдохни, — откликнулся князь, понимая, что брат устал не столько физически, сколько морально. Столько смертей на его глазах...

Бумаги... В документах было много чего интересного — Лоусвилл действительно был далеко не дурак. И, это было весьма важно, появился явный намек, что злыдень действовал по указке орденцов. Генай побери! Хранители, судя по всему, давно склоняли короля Баритии к нападению на герцогство. Они же, возможно, уже давно влияли на злыдня, поощряя в нем все низменные чувства. Все та же политика "Разделяй и властвуй" — орденцы ну никак не могли смириться с тем, что серебро — кровь европейской экономики — держат в своих руках гордые Сангарские герцоги.

Дверь королевского кабинета внезапно распахнулась с громким стуком. Граф Кристиан, возглавлявший бойцов, зачищавших замок, втолкнул в кабинет и швырнул к ногам князя какую-то окровавленную девчонку со связанными за спиной руками.

— Стерва! — с чувством выдохнул капитан. — Двоих наших положила. Со спины проскользнула и давай клинком шинковать.

— Насмерть? — Кирилл с трудом оторвался от документов.

— Нет, слава Создателям! Успели перевязать.

Девчонка, извиваясь как змея, ловко извернулась и вскочила на ноги. Под правым глазом наливался здоровенный синяк, порванная юбка демонстрировала длинный косой разрез на бедре, еще сочившийся кровью, из ворота разодранной блузки виднелась во всей красе уже явно недетская грудка, тоже "украшенная" обширной гематомой. Она взмахнула головой, убирая рассыпавшиеся светлые волосы с лица, осмотрелась, удивилась отсутствию большой иконы Создателей сзади королевского кресла — Кирилл распорядился убрать эту фонящую радиацией мерзость в первую очередь. Затем воткнула в него дерзкий и какой-то шалый взгляд. Пронзительно-голубые глаза полыхнули огнем, как ошпарили.

Князь узнал ее сначала только по удивительно статной для юного возраста фигуре — заметно выросла. Лицо за два с половиной года тоже изменилось — надо признать, в лучшую сторону. Даже с "украшениями" от тяжелых кулаков отнюдь не дурнушка.

Он вскочил на ноги — не вынес этого взгляда сверху вниз. Внутри кипело — принцесса Галаная все равно смотрела на Кирилла с высоты, хотя была заметно ниже ростом. И облизывала кончиком языка сухие окровавленные губы — успела хорошо получить по зубам.

Кирилл решил в одно мгновение:

— Я собирался полностью отменить рабство на своей земле. Но персонально для тебя сделаю исключение. Ты единственная в моей державе будешь носить рабский ошейник.

Выслушала совершенно спокойно. Еще более дерзко улыбнулась и... сплюнула ему под ноги кровавый сгусток.

Слишком наглая! Наказать! Немедленно наказать!

Князь шагнул вперед, ухватил за роскошную гриву, свешивающуюся до упругой даже на вид задницы, и стал наматывать на руку, заставляя непокорную девчонку сгибаться все больше и больше. Запрокинул ее голову. Выдернул из ножен кинжал — Святой меч в этот раз с собой не брал — прижал к девичьему горлу.

Из-под острого клинка брызнула струйка крови, но баритская принцесса по-прежнему улыбалась и даже не думала отрывать свой дерзко-шалый взгляд от его лица.

Медленно поднял кинжал и начал сбривать волосы, не обращая внимания на сдираемую местами кожу. Кровь текла по широкому лбу, заливая глаза. Она хлопала слипающимися ресницами и... улыбалась.

Кирилл швырнул обритую принцессу к ногам графа Ризенштайна:

— Драить отхожие места! — и добавил, вытирая с клинка кровь клоком ее волос цвета спелой пшеницы: — С утра до позднего вечера.

* * *

Город был взят, но не покорен. Простые жители радовались сангарцам, но вот дворяне, которых в столице королевства было много, отказаться от принесенной злыдню присяги не могли. Потому что на Наташке присяга сюзерену — клятва данная Создателям.

Потери при штурме были не очень высокие, но уже при ликвидации очагов сопротивления внутри Барамбурга погибли десятки бойцов и среди них — два инициированных офицера. Полковник на утреннем совещании устроил скандал:

— Люди, имеющие прямой доступ к файл-серверу — наш единственный невосполнимый ресурс! Воинов еще наберем и обучим — ныне желающих вступить в нашу армию хватает. Хороших командиров подготовим. Но инициированные... — барон тяжело вздохнул, но тут же вскинулся: — Я категорически требую принять любые, вплоть до физического заключения в Сангарском замке, меры по защите всех имеющих доступ.

— А как же связь? Разведка? — протянул граф Ризенштайн. Проблемы с резко заниженным у модификантов инстинктом самосохранения они уже обсуждали, когда в очередной раз правили земные уставы.

— Каком кверху! — выругался непримиримый сэр Стоджер. Потом немного "подвинулся": — Только под охраной лучших воинов. И без непосредственного участия в бою.

В малой приемной на третьем этаже донжона, где происходило совещание, повисла напряженная тишина. Мишка вдруг вскочил, выдернул из ножен кинжал и принялся ожесточенно рубить большой деревянный герб Баритского королевства, висевший на стене. Князь тоже встал, подошел к брату, чуть посмотрел, как изделие неизвестного мастера превращается в труху, и, молча ухватив Правящего герцога за запястье, отвел и усадил обратно в кресло.

— В чем-то, барон, ты, несомненно, прав, — опускаясь на малый королевский трон, согласился Кирилл, — но тут не мешает учитывать, что инициированные и есть наши лучшие воины. Ты же сам, невзирая на еще недостаточно восстановившуюся руку, одним из первых на стену Барамбурга взобрался. Орудовал мечом и пистолетом так, что от тебя потом даже свои бойцы шарахались, не узнавая под вражеской кровью собственного командующего.

Полковник чуть сник, но глядел все также непримиримо:

— Твое величество, ну нельзя нам лучших людей терять, никак нельзя.

— Это когда я величеством успел стать? — удивился князь.

— Де факто, мин херц, этой ночью, — принял сторону барона Сашка, — столицу Баритии мы взяли? Оспорить сие невозможно. Следовательно, под твоей рукой ныне два государства, а это уже империя, Твое императорское величество! — и весело рявкнул: — Виват императору Сангарии!

Офицеры дружно вскочили, и малую приемную огласило троекратное "ура".

Кирилл демонстративно поковырялся в ухе, изображая оглохшего, скомандовал "вольно", хотя в данном случае по уставу полагалось "господа офицеры" и недовольно пробурчал:

— Устроили тут балаган из совещания.

Дверь открылась, и в малую приемную заглянула старший лейтенант Солдатенкова:

— Вы чего тут орете? Раненые просыпаются, — и выразительно посмотрела на жениха, переведя затем взгляд на Михаила.