Я развернул газету. На первой странице помещена объёмная статья и фото счастливых Уизли. Все семейство улыбается в камеру — ведь они выиграли ежегодный приз для читателей. Есть с чего радоваться.

На плече Рона сидит облезлая крыса. Если приглядеться, можно разобрать, что у Коросты что-то не так с лапой.

Думаю, этого фото Сириусу должно хватить.

Правда, на Египет денег не хватило. Семье Уизли подарили более бюджетный вариант — отправили в Румынию, в тур по драконьему заповеднику. Дешево и сердито, как говорится.

Так-так. Все же, похоже, Дамблдор нашел-таки средства для стимуляции своих верных союзников. Возможно, это компенсация за то, что я не дружу с Роном, а возможно просто оплата за верный и добросовестный труд. С перспективой на будущее.

В любом случае, в версию, что Уизли повезло, и они выиграли этот чертов приз совершенно случайно, я не верил.

Ну, что ж, мой выход. Кто не рискует, тот не пьет шампанское.

Я захватил мантию-невидимку и кошелек с деньгами. До Лондона добрался на поезде, а потом уж на метро до Дырявого котла. Перед входом одел мантию и спокойно проник в сам Гринготтс.

Гоблин Крюкохват оказался еще тем крючковоротом. Хе-хе. Я долго узнавал у него про условия ставки и про коэффициенты. И еще мне нужна справка, официальная бумага, по которой банк обещал, что не будет задавать лишних вопросов.

Такую справку Гринготтс давал. Но для ставки выше пятисот галлеонов.

Я рассчитывал на меньшую сумму. Все же пятьсот монет это много. А для меня — очень много. Я конечно, заплатил. Но вот наличных осталось всего ничего, меньше двадцати галлеонов. Если ставка пропадет, я банкрот.

Ладно, не будем о грустном. Это просто деньги. Социальный инструмент. Легко пришли, легко и ушли.

Коэффициент на побег из Азкабана оказался не таким высоким, как я рассчитывал. Один к четырнадцати, что побег произойдет в ближайшую неделю. Один к одиннадцати — в ближайший месяц. И один к шести, что кто-то убежит в течение года.

— Что-то как-то скромно, — поддел я Крюкохвата. — Почему возможный выигрыш так невысок? Ведь из этой тюрьмы никто и никогда раньше не бежал.

— Вопрос не ко мне, а к экспертам, — сурово "отрубил" гоблин. Но потом немного смягчился. Наверное, вспомнил, что я его постоянный клиент. И в перспективе вступлю в полноценное владение имуществом Поттеров. — Суть в том, что мы имеем дело с волшебниками. А некоторые из вас способны предвидеть будущее или предсказывать его. Поэтому мы страхуемся.

— Ясно, — я вздохнул. Конечно, глупо было рассчитывать, что гоблины дадут много. Альтруизма за ними как-то не замечалось.

— Ну, так что, оформляем ставку?

— Да. На месяц, — Неделя, по моим прикидкам, слишком маленький срок. Вдруг у Сириуса какой-нибудь форс-мажор? Год слишком невысокий коэффициент. А вот месяц — самое-то.

— Славно, — Крюкохват улыбнулся. — Сколько будем ставить?

— Вот, пятьсот галлеонов и один кнат, — я изобразил ухмылку. — Попрошу справочку выдать.

Жаль, конечно, что нельзя указать имя конкретного человека, который совершит побег. Тогда выигрыш станет значительно ощутимей.

Вернее, можно. В принципе. Но это, как по мне, слишком уж вызывающе. Жадность, как говорится, может сгубить.

Затем я обговорил, что если ставка сработает, они выделят под нее отдельный, анонимный сейф сроком ровно на год. И оплата за аренду будет произведена из возможного выигрыша.

После этого, без всяких происшествий, вернулся к Дурсли. Меня вроде бы и никто и не заметил из волшебников. И вообще, все прошло хорошо. Исключая, конечно, немалый риск, что ставка "не взлетит".

Но это уже не от меня зависит. Ну же, Бродяга, давай, не подведи!

День рождения прошел спокойно и без эксцессов. Дурсли подарили скромные подарки (одежду, которую я сам попросил).

Хагрид переслал "Чудовищную книгу о чудовищах". Прилетели птицы от друзей. Конунга Малфоя, Клеопатру Грейнджер, Янтарку Корнера и Вангога Макконли я узнал сразу. А вот других пернатых почтальонов видел впервые.

Там оказались вещи разной степени полезности. Радовало, что меня не забывали. Двенадцать подарков от разных людей. А это значит, что они ко мне относятся нормально. Может, даже уважают. Следовательно, и моя линия поведения оказалась правильной.

Пришло письмо из Хога со списком необходимых книг и вещей на новый учебный год. Так же там находилось разрешение для посещения Хогсмида в выходные дни. Я, пока все нормально, быстренько уговорил Петунию его подписать.

А еще через два дня мы смотрели телевизор и по нему передали новость, что очень опасный преступник по имени Сириус Блэк совершил дерзкий и отважный побег из тюрьмы!

Ааааа! Я чуть не заорал от радости. Вот так-то, товарищи добрые маги. Деньги у меня теперь есть. Можете засунуть эту подачку в сто галлеонов куда подальше. Теперь я стал финансово независимым.

Пятьсот умножить на одиннадцать, сколько будет? Правильно. Пять тысяч пятьсот галлеонов. Живем!

Молодец Бродяга. Красавчик, можно сказать. С меня поляна со стейками. Вот только почему убежал с опозданием? Хорош бы я был, сделай ставку на неделю. В семь дней-то он не уложился!

Так получилось, что эту новость мы смотрели все вместе. И я заметил, что Петуния побледнела.

Надо ковать железо, пока оно горячо.

Дождавшись вечера и того момента, когда она останется одна на кухне, я подошел к ней.

— Извините, конечно, тетя, но мне показалось, что вы явно знаете этого Блэка!

— С чего ты взял? — ее глаза удивленно распахнулись.

— Ну, вы побледнели, и сжали руки... Может, расскажете?

— Садись Гарри, — она кивнула на стул и налила мне и себе по кружке чаю. Помолчала немного, собираясь с мыслями. — Ты правильно сообразил. Дело в том, что я действительно знакома с этим человеком.

— Да? Откуда?

— Я его видела на свадьбе твоих родителей. Он был свидетелем со стороны жениха.

— Интересно... А потом?

— Больше — нет. Наши пути с Лили разошлись окончательно, — Петуния высморкалась в платочек. — Ты должен знать, что Сириус из вашего круга. Он маг!

— Нормально, — было немного противно, но приходилось играть эту роль. Сейчас мне нужны козыри. Их я смогу потом предъявить Сириусу и объяснить, откуда я про него знаю.

— Это еще не все, — Петуния долго думала, но потом все же решилась. — Сириус твой крестный.

— Не слабо.

— Вот тебе и не слабо...

— Значит, он был не чужим для родителей?

— Нет, конечно, — женщина вздохнула, взяла чашку двумя руками и сделала большой глоток. — Вообще-то я помню, что Лили говорила о трех друзьях Джеймса. Они были неразлучны. Как в "Трех мушкетерах" Дюма. Я поэтому это и запомнила. И вот Сириус один из них.

— А остальные кто?

— Может сестра и говорила, но я уже не помню. Столько лет прошло, — Петуния нахмурилась. — Их я не знаю. Помню, что они просто есть.

— Понятно, — жаль, конечно, я рассчитывал вытащить из нее больше информации. Но и то хлеб.

Через два дня за мной аппарировал профессор Флитвик. Я очень обрадовался. Это куда лучше, чем Хагрид или тем более Макгонаггал.

Дурсли очень изумились, увидев такого необычного и маленького человечка. Дадли даже рот открыл, собираясь что-то озвучить, но я успел незаметно от Флитвика показать ему кулак.

Кузен спохватился и захлопнул рот.

Старый, добрый Косой переулок совсем не изменился за последние несколько дней. Все, как и всегда — маги суетятся, что-то покупают, бегают детишки. В общем, жизнь кипит.

С Флитвиком я договорился быстро. Он пока заходит в букинистический магазинчик, а я снимаю деньги — те сто галлонов, что мне выделил Дамблдор. Так я объяснил необходимость посещения Гринготтса.

В банке меня встретил хмурый Крюкохват и вручил ключ от нового сейфа.

— Могу я вас спросить, как вы узнали о побеге? — он все же не удержался и спросил.

— Мы же договорились, что лишних вопросов не будет.

— Так и есть. Я это спрашиваю от себя. Мне действительно интересно, — он развел коротенькие ручки в стороны.

— Сон приснился, — я широко улыбнулся.

— И вы вот так рискнули немалой суммой на основании простого сна?

— А что делать?

Крюкохват хмыкнул. Я видел, что он не поверил ни единому слову. А он видел, что я это вижу. В общем, вот такие психологические конструкции.

Я набил свой кошелек под завязку, так, что его даже немного расперло. Ничего, сейчас устрою ему "золото-пускание".

Я покинул Гринготтс и отправился в книжный букинистический магазин, который назывался Издательский Дом Обскурус. В отличие от всем известного книжного Флориш и Блоттс, который специализировался в основном на учебниках для Хогвартса, здесь выбор богаче. Встречались откровенно редкие и дорогие книги.

Я распахнул широкие, двухстворчатые, лакированные двери и прошел внутрь. В нос сразу ударил запах — аромат книг, клеёных обложек и того неповторимого коктейля, что можно встретить либо в библиотеках, либо вот в таких местах.

В магазине просторно. Солнце льется сквозь окна. Правда, полки с книгами стоят так, что прямой свет на них не попадает. Это хозяин бережет так сокровища мысли.

По периметру мощные прилавки из красного дерева. Несколько картин. В углу — журнальный столик и несколько широких кресел вокруг.

Флитвика здесь знали. Сам хозяин магазина, мистер Нурсби, вежливо и очень уважительно рассказывал ему про какую-то книгу.

Они как раз расположились в этих самых креслах. Флитвик забавно покачивал ножками — они у него до пола не доставали.

— Разрешите? — я подошел к ним.

— Конечно, Гарри, присаживайся, — Флитвик радушно махнул рукой, впрочем, не отрываясь от книги.

— Позвольте спросить, что читаете?

— О, это замечательная книга, редкая и чрезвычайно полезная, "Жест и Мысль", автора знаменитого Артура Кренгрика, — мистер Нурсли, среднего роста, лысоватый мужчина в больших очках, улыбнулся, рассказывая мне все это.

— А о чем она?

— Невербальная магия, — Флитвик поднял глаза над страницами. — Очень и очень занимательно, надо признать.

— Будете покупать?

— К сожалению, нет, — Флитвик вздохнул и с неохотой захлопнул книгу. — Она не дешевая.

— Уважаемый профессор, я же говорил, что для вас сделаю скидку. В знак уважения, отдам всего за сорок пять галлеонов.

— Она, правда, стоит так дорого?

— Она стоит еще больше, молодой человек. Это редчайшее издание, с многочисленными комментариями. Прекрасная бумага и небольшой тираж. Это не книга, а маленькое произведение искусства!

— Ууу... — многозначительно протянул я. Это я удачно зашел, теперь буду знать, что подарить Флитвику. — А скажите, у вас литература по ментальной магии есть? Не покажете?

Мистер Нурсли кивнул и ушел за прилавок, а Флитвик обеспокоенно посмотрел на меня:

— Гарри, должен предупредить, что книги здесь куда дороже, чем школьные учебники.

— Это я понимаю, учитель. Но у меня тут небольшой заработок случился, — я улыбнулся.

— Надеюсь, ничего криминального? — Флитвик изобразил беспокойство и призадумался.

— Все в рамках закона. Даю честное слово.

— Это все, что мне нужно знать.

Хозяин магазина подозвал меня к прилавку, на который уже выложил целую гору книг. Чего тут только не было. И главное цена. Тут вообще, есть книги дешевле пятидесяти монет?

Мое внимание привлекла одна из них. На обложке русские буквы: Вольф Мессинг "Игры разума. Иллюзорная реальность"*. Я заинтересовался и открыл ее. Она полностью на русском, год издания 1949. Очень внушительное издание. Рисовая, мелованная бумага. Чрезвычайно солидный переплет и оформление. Мне она напомнила сочинения товарища Ленина. Как-то довелось мне держать в руках подобную книгу. Тяжелую, и очень дорогую. Ну, на вождях, СССР денег не экономило. Как говорил один атеистически настроенный товарищ в одном фильме — вожди, это самое святое, что у нас есть. И вроде как стыдно печатать их великие мысли на чем-то проще.

— А, это замечательная книга, — мистер Нурсли улыбнулся. — Ко мне она попала случайно. И жаль, что на русском языке.

— Сколько вы за нее хотите?

— С учетом чужого языка — пятьдесят два галлеона, — он пожевал губу. — И поверьте, она того стоит. Она бы стоила еще больше, будь переведена на английский.

— Что скажете, профессор? — я обернулся к Флитвику.

— Да, про этого мага и этот труд я, безусловно, слышал. На него ссылаются многие авторитеты в данной области, — задумчиво ответил Флитвик. — Несомненно, запрошенных денег она стоит. Очень серьезный и вдумчивый разбор ментальной магии. Не вершина предмета, конечно, но основательная середина, если так можно сказать.

— Договорились, — я обернулся к мужчине. — Покупаю

— Ну что ж, хорошо, — по его лицу, я так и не понял, рад он тому, что продал, или чем-то недоволен.

Флитвик внимательно посмотрел на меня, но промолчал.

Мы вышли из магазина. С Флитвиком мне спокойно и легко. Он все замечал, но в чужие дела не лез, явно доверяя моей осмотрительности. Ну, вот как после такого можно подвести учителя?

Еще мы зашли в магазин артефактов и амулетов. Там я спросил про Омут Памяти. Но тут, к сожалению, меня разочаровали.

Оказалось, что секрет изготовления подобных предметов утерян. Новых Омутов нет. А старые появляются редко. И в основном тогда, когда кто-то из уважаемых магических семей начинает испытывать недостаток в деньгах и выставляет их на продажу.

И такие вещи стоят недешево. От трех тысяч галлеонов и выше.

Жаль. Три тысячи я бы выделил. А потом попросил бы Флитвика научить меня извлекать воспоминания из собственной головы. И извлек бы тот бой между Локхартом и Уильмсоном. И смотрел бы его и пересматривал. А заодно постарался бы научиться всем тем штучкам, что там произошли.

Но зато я купил здесь защитный ментальный амулет в виде серебряной сережки с вырезанными рунами. Это так называемый кафф. Для него не нужно прокалывать ухо, он просто одевается сверху, на хрящик. А магический кафф к тому же может становится невидимым. Основная его функция — защита разума хозяина от постороннего сканирования. Поэтому его и нужно носить поближе к голове.

Да, давно надо было купить такую вещь. Правда цена немного отпугивала. Амулет стоит больше ста галлеонов.

— Ты не особо расслабляйся, — Флитвик заметил мою радость. — Это хоть и полезная вещица, но тем не менее — костыль для мага. Понимаешь?

— Конечно, учитель, это ясно.

Потом я попросил учителя подождать в кафе-мороженном Флориана Фортескью, а сам отправился обратно, в магазин Обскурус.

— А, это вы? — мистер Нурсли меня узнал, а потом нахмурился. — Что-то случилось?

— Профессор Флитвик все же согласился купить ту книгу, что держал в руках. И вот я здесь. Он послал меня, и надеется, что вы отдадите её за ту цену, что называли ранее.

— Конечно, конечно, — засуетился мужчина. — Очень приятно, что многоуважаемый профессор все же принял правильное решение. Он не пожалеет.