Музыкальный приворот

Нинка блаженно зажмурилась.

— Это вы ей дали спиртное? — вздохнула я, поворачиваясь к Келле.

— Она сама к нему присосалась, — фыркнул барабанщик, раскачиваясь все сильнее. — Мы оттуда свалили — ну, оттуда, где драка была по милости этой великолепной феи...

Я кивнула. А парень продолжал:

— Только мы сюда пришли, она сама себе виски налила и выдула пару стаканов. А потом увалилась на диван и стала требовать подругу. Ну, тебя. Она вообще странная, — прошептал он, чтобы Нина не слышала, — у нее настроение меняется каждые полчаса. То она меня убить хочет, то на колени лезет.

— Ты же ее любишь, — ехидно заметила я, переставая стесняться. Подумаешь, звезды! Да те же "Красные Лорды" намного круче, пусть я их тоже не сильно люблю! А эти так, странные какие-то парни с не менее странным причесоном.

Келла засмеялся (и Кей тоже улыбнулся), а потом серьезно ответил:

— Да, я в нее внезапно как-то влюбился. Увидел — и все, моя крыша сорвалась окончательно. Я до сих пор в шоке. Вот она, любовь, мать ее...

— Мы отвезем вас домой, — прервал его Кей. Синеволосый вскинул брови, но ничего не сказал.

— Поедем домой, мышка? — весело обратился Келла к Нинке.

— Я маленькая мышка, — фальшиво пропела Нинка, встала с кровати и пошла обниматься с синеволосым. — А ты мой мышонок, правда? Обними меня? Ты же сегодня стал моим парнем? Моим любименьким...

Вулкан добра был разбужен алкоголем.

Келла отчего-то закашлялся, услышав про "любименького", и опять обратился ко мне, отстраняясь от блондинки:

— Вот видишь? А она, между прочим, меня сегодня зарезать хотела.

— Покатай меня, синенький? Будь моей лошадкой? — детским голоском попросила Нинка. Келла вздохнул и усадил ее рядом с собой, придерживая рукой за тонкую талию. Если бы моя подруга была бы в обычном состоянии, она бы за такие фривольности врезала наглецу между ног. Ну уж по лицу — это точно!

— Покатаю, леди. Какая ты милая, когда выпьешь! Улет!

— Не надо, — поспешила предупредить я парня, начинающего раскачиваться, — а то Нину тошнить будет. И вообще, она сейчас слабой станет. И ее придется тащить.

— Почему? — тут же остановил качели синеволосый, затормозив длинными ногами.

— Реакция на алкоголь, — пожала плечами я.

— А у тебя на что реакция? — из-под челки посмотрел на меня Кей внимательным взглядом, — зачем в драку полезла, подружка Демоницы?

Демоницы? Ого, значит, они точно познакомились! Только вот почему Келла за Нинкой бегал?

— Я это... — почему-то замямлила я, — думала, там Нинку того... пришибли вместе с ним, — и я кивнула в сторону второго музыканта. — Помочь хотела.

Тот расхохотался:

— Ну, ты даешь, девочка! Да мы вместе с ней сразу же свалили, как только наши фаны набросились на тех ублюдков. Я бы там поразвлекался, да менеджер сверху не вовремя появился вместе с охраной и этим вот красавцем. — Покосился на лидера группы Келла.

— А почему охрана не стала никого разнимать? — удивилась я.

— Чтобы внимание отвлечь. Ну, чтобы никто не засек, что я там был, мне внимание лишнее не к чему. И менеджер все твердит, что сейчас группе скандалы не нужны. — Стал пояснять синеволосый с чувством собственного достоинства. — А то бы я тому хорьку зад точно надрал.

Ха, не зря его обладатель солнечных очков панком называл, а критик Лина — хулиганом и задирой. У него что, до сих пор кровушка кипит?

— Бери свою Королеву на руки, — опять чуть хриплым голосом произнес Кей, — и через отдельный вход пойдем на стоянку.

— Чего-то у тебя с голосом не все в порядке. Кальяна перекурил или на концерте наорался? — поинтересовался барабанщик, приподнимая мою подругу, но остался без ответа.

— Заткнись уже, твою мать.

Вот что такое настоящий друг — он всегда вежливо ответит на интересующие тебя вопросы!

— Пойдем в машинку, мой котенок? Я расскажу тебе красивые сказки,— обвила его шею руками Нинка, как только оказалась поднятой.

— Ага, — буркнул Келла и спросил у меня, — а она точно драться не будет? А то мало ли — у нее ногти острые.

— Не-а, она сейчас смирная, — ответила я ему, озадаченная тем, рассказывать ли завтра утром подруге то, что случилось сегодня или она сама будет помнить свой позор? И станет ли Нинка потом мстить синеволосому, или он успешно уедет? А своего ненаглядного Кея она вспомнит? Ведь она о таком только мечтать могла раньше — побывать с ребятами из "На краю" в одной ВИП-комнате...

— Худая, а тяжелая, — проворчал парень, но, заметив мой взгляд, тут же приторно-нежно заметил. — Любовь — штука такая, что любые тяжести вынесешь!

Кей, которому он проорал это в самое ухо (проколотое, между прочим в пяти местах — я специально считала), поморщился и попросил друга вести себя потише и быстрее вытащить свой зад на улицу.

— А я не только свой зад вытаскиваю, — хмыкнул в ответ на это молодой человек, и пошел куда-то к большому окну, задрапированному многочисленными яркими шторами в индийском стиле. Неужели в окно хочет выброситься? Хотя нет, оно же декоративное.

Выбрасываться Келла не спешил, а всего лишь прошел во вторую комнату, которую я не видела ранее. Это помещение было таким же большим, полутемным и представляло собой что-то вроде караоке. Здесь даже своя маленькая сцена была, на которой одинокой тоненькой вышкой торчал микрофон, а всюду висели колонки и плазменные экраны. Естественно, сейчас техника была выключена. Пройдя мимо удобных диванчиков, на которых, видимо, должны были с комфортом располагаться гости ВИП-комнаты, а также мимо личной барной стойки с высокими изящными табуретами, мы подошли к едва заметной двери, которая вела сразу на улицу. А еще точнее — на охраняемую стоянку клуба. Второй выход существовал специально для удобства дорогих гостей, способных снимать себя дорогие залы и номера.

Таким образом, мы сразу же и попали на улицу, освещенную не только большой круглой и самодовольной Луной, зависшей на небе в окружении звезд-подданных, щедро рассыпанных по бархатному небу, но и огнями ночного клуба, которые призывно горели то голубыми, то вишневыми, то искрящимися белыми цветами, заманивая к себе прохожих.

На улице было довольно прохладно, но никого это не смутило, кроме меня. Моя и Нинкина верхняя одежда, между прочим, остались в гардеробе. Если я сейчас этим двоим скажу о том, что мне очень хотелось бы вернуться в "Горизонт" и забрать одежду, они нас вообще никуда не повезут. Ладно, эту проблему мы решим вместе с подругой — она в клуб все равно часто ездит — вот и заберет. А не сделает этого — я ее убью.

— Свежий воздух! — вздохнул полной грудью синеволосый и едва не уронил Нинку.

— Держи ее аккуратней, — серьезно попросил Кей, обводя своими странными глазами стоянку, а потом направился к темно-синей машине, кажущейся этой ночью черной. — Келла, ты со своей девушкой на заднее сидение, а ты, — повернулся он ко мне, — вперед. Не забудь пристегнуться. И скажи, куда ехать.

Он отключил сигнализацию, и все мы уселись в дорогую машину с тонированными окнами и кожаным бордовым салоном. Ух ты, даже телевизор здесь маленький есть! Шикарная тачка у солиста рок-группы, однако!

— Солнышко, — проворковала Нинка, устроившись головой на коленях Келлы, — спой песню. И одновременно она принялась грызть крышку собственного телефона.

— Какую еще песню? — офигел он. По-другому и не скажешь.

— Красивую. О любви хочу. Ска-а-а-азочной.

— Не-не. Давай я лучше тебе анекдот расскажу? — стал вытаскивать парень телефон из цепких зубов моей подружки.

— Не хочу анекдот, — надулась подруга, заметила проколы на лице парня и потянулась к пирсингу на губе, с явным намерением его оторвать. Келла успел перехватить ее руку и тихо посетовал, что "лучше бы она была прежняя".

— Я классный знаю, про трех патологоанатомов.

— Не-е-е-е-ет. Про сказку песню дай.

— Пристегнулась? — повернулся тем временем ко мне Кей. Как же необычно общаться с человеком, которого до этого вживую не видел ни разу, а лишь лицезрел его на картинках и постерах! Теперь у меня такое чувство, что я светловолосого где-то видела, а где — вспомнить не могу. А потом сразу понимаю — где-где, в Интернете, в клипах, да у Нинки в доме я его имела удовольствие лицезреть! Да что у Нинки — и у себя дома тоже — Нелька любит таких милых мальчиков, исполняющих тяжелую музыку... А голос знакомый — потому что слышала его песни.

Этот Кей прямо не человек, и даже не звезда, а сплошное дежавю на ножках. Нет, ножки — это сильно по-женски. Белобрысое дежавю? Музыкальное?

— Пристегнулась? — повторил он, отбрасывая волосы со лба и не глядя на меня.

— А? Нет, не получается... — вздохнула я и добавила. — Извини.

— Ничего, — ответил он и застегнул ремешок на сидении сам. Когда парень наклонился ко мне и касался рукой, стало немного труднее дышать и совершенно неожиданно захотелось коснуться его бело-серебряных волос.

Потом я возмутилась про себя, искоса глядя на Кея. Вот же он козел. Он обаятельный мальчик, и сам это прекрасно понимает, но своим обаянием меня смущает все равно. А какой девушке не польстит, что рядом с ней известный красавчик с выразительным взглядом?

— Адрес? — не поворачиваясь, спросил блондин.

Я покорно назвала свою улицу и дом, справедливо полагая, что Нинкины родственники не сильно обрадуются, увидев среднюю дочь в немного неадекватном состоянии. А у меня взрослых вообще дома сейчас нет.

— Ты такой замечательный человек, такой заботливый, — говорила подруга то Кею, то Келле, — и ты, Катя — лучшая на свете подруга! Мир чудесен?

— Чудесен-чудесен, — проворчал Келла, — ведь в этом мире ты, блин, живешь. Мышка, ты не радугой питаешься?

— Да, чудесен? Тогда спой! Ну-у-у... спой мне, миленький! Спой! А то укушу! — принялась ныть Нинка на заднем сидении.

— Да я не хочу петь! Принцесса, спи! — отбивался от нее Келла.

— Спой! Я отдам тебе за это свои серьги, милый, — принялась нетвердой рукой стаскивать украшение из ушей Нинка. — Купишь себе много красивой одежки.

— Не надо! — остановил ее Келла и взмолился, — слушай, Кей, ты же у нас певун. Сбацай этой мышке куплетика два, а?

Подумав, он добавил:

— Или я тебе морду набью, честное слово.

— Ну, если только морду, — улыбнулся вдруг Кей и запел.

Молодой человек решил исполнить что-то странное, незнакомое ни мне, ни Нинке, ни его другу. Тихое, медленное, лирически-спокойное и даже приятное на слух.

И голос у него, против моих ожиданий, оказался интересным и, можно сказать, красивым — чистым, бархатным низковатым баритоном. Не таким, как на концерте — там голос солиста "На краю" искажали микрофон, громкая музыка и общая акустика. Сейчас я могла сравнить его голос с хрустальным водопадом, с уступа которого грациозно падают вниз водные потоки. На концертах — с океаном во время шторма, мощным, чуть неясным и неистовым.

Кей не фальшивил, да и дыхание у него, как я успела заметить, было поставлено правильно, а ведь всем тем, кто хотя бы немного соприкасался с музыкой, известно, что дыхание — это основа правильного пения.

Но лучше бы он не открывал рот, честное слово!

Успокойся и глазки, малышка, закрой,

Я сегодня всю ночь проведу здесь с тобой.

До зари буду петь, охраняя твой сон.

Я твой шут, ты — принцесса, а ночь — это трон.

— Как здорово! — по-детски захлопала в ладоши Нинка и укоряюще сообщила Келле, — а ты дурашка, петь не умеешь! Я ему свои серьги подарю.

Келла как-то странно поморщился — я видела его недовольное лицо в зеркале заднего вида. Но он промолчал.

Я касаюсь твоей нежно-бежевой кожи.

Ты ведь любишь меня? И я тебя тоже.

Ну и песенка, не думала, что наш рок-герой такие слащавые слова будет подбирать. Это меня даже немного развеселило. Наверняка, где-то в глубине души этот малый с вычурной прической мечтал быть поп-кумиром миллионов девчонок, а из него вышел всего лишь фронтмэн группы, исполняющей то ли альтернативу, то ли нью-метал.

Спи, пожалуйста, спи, я останусь с тобой,

Веришь, что я -твой принц и что я — твой герой?

— Верю, — прошептала Нинка, приподнимая голову. Келла вдруг хмыкнул, но упорно продолжал хранить молчание. А Кей, следя за пустой дорогой, освещенной десятками в ряд стоящих фонарей, продолжал напевать, и голос его становился постепенно громче и громче.

Тонкий месяц и звезды я тебе с неба снял,

С ними вместе навечно свое сердце отдал.

Я любить тебя буду все годы свои.

Ты не бойся, малышка. Ты спи. Просто спи.

Нинка шмыгнула носом от переполняющих ее эмоций, Келла произнес непечатное слово, которое я могу перефразировать как: "Просто капец". Но я так и не поняла, к кому он обращался: к солисту, позорящему славное имя группы "На краю", к восторженной Нинке или к самому себе? Точно могу только сказать — что не ко мне.

Я его вполне понимала — зачем обесславливаться такой глупой любовной лирикой, которая больше к лицу молоденькой эстрадной певице? Зачем ронять имидж брутального мэна?

Кей пел, и я осознавала, что герой песенного произведения производит впечатление не просто парня, а влюбленного дурачка. Одного из тех, которые не замечают многочисленных измен со стороны благоверных, и верят в то, что их ребенок, подозрительно похожий на соседа-грузина, уродился таким смуглым и черноволосым в двоюродную бабушку тети дядиной племянницы по отцу супруги.

Да, голос есть, слух тоже, и мелодия красива, но эта сахарность и розовые слюни все портят... Разочарование.

Пока моя подруга радовалась, а я с большой долей скептицизма размышляла над текстом песенки, светловолосый певец, видимо, решил, что с двух полузнакомых девиц хватит его бесплатного концерта, поэтому закруглился, и финал был немного не таким, каким представляли его мы с Нинкой. Конец песни воистину был феерическим.

Едва заметно улыбаясь и глядя в зеркало, отражающее лицо поднявшейся Нины, Кей спел заключительную часть своей незамысловатой песни.

Вышло чудесно.

Спит. Доверилась. Дверь я плотнее закрыл.

И с улыбкой ей в сердце свой нож я всадил.

Ночью тело увез в океан в чужой лодке.

Бросил в воду. Поверила мне, идиотка?

Первые секунд десять в салоне машины стояла тишина, и слышен лишь был звук шин. Кей окончил песню и молча повернул руль, а заодно и свой крутой транспорт, налево.

Келла оглушительно расхохотался, я едва выдавила из себя какой-то странный звук, напоминающий удивленный смешок. Я ведь думала, что последним куплетом будет что-то милое про свадьбу этого чокнутого влюбленного и его засыпающей красавицы. А вот Нинка почему-то разрыдалась. Как будто бы была не студенткой университета, а первоклашкой, у которой злые ребята отобрали булку, да еще и за косы подергали.

Честно говоря, Нинка никогда не плачет. Она много раз мне говорила, что "рыдать — удел слабохарактерных придурков" и вообще, "один мудрый чувак сказал: ни один человек на свете не достоин твоих слез, а тот, кто достоин никогда не заставит тебя плакать". Подругу я видела всякой: раздраженной, злой, очень злой, разъяренной, демонически гневной, но плачущей — никогда. Я даже сомневалась, способна ли эта сумасбродка из себя хоть одну слезинку выдавить?