Музыкальный приворот

"Это будет тотемом нашего дома! Назовем его Чуней" — объявил папа пять лет назад, вешая эту картину. Уж не знаю, стало ли это тотемом, и охраняет ли оно наше жилище, но добрая половина соседей, видевших "нежного оборотня", считает нас едва ли не сектантами. Вторая не считает — она в этом уверена.

Обстановка в коридоре и в гостиной (а дальше соседи не заходили) впечатляющая. Темно-ржавого цвета линолеум, на котором светящейся в темноте краской прорисованы загадочные символы, напоминающие арабскую вязь. Зеркальный потолок, покрытый матовой полупрозрачной краской, на котором, по задумке Томаса, виднеются дымчатые "лики существ", способных напугать впечатлительных людей. Черные обои в тонкую светлую полосочку тоже немало способствовали созданию нашего нелестного имиджа в глазах соседей. Небольшая, но от этого не менее дурацкая скульптура из белой глины, изображающая полет человека на Луну (подарок папиного странного друга-скульптора), примостившаяся на круглом столике. У столика была особенность — его единственная ножка выполнена в форме ствола каштанового дерева, от которого в разные стороны отходили ответвления корней — о них частенько запинались наши гости. Шкаф для одежды был словно вытащен из восемнадцатого века. А функции люстры в прихожей выполняли три светильника на стенах в форме черных свечей в золоченных подсвечниках.

Что и говорить, коридор и гостиная у нас обставлены хоть куда. Хорошо еще, что Леша хотя бы кухню отстоял от посягательств Томаса превратить ее в "место настоящей авангардной трапезной". А в гостиную мы все равно заходим редко, считая ее папиной комнатой.

Чуня в коридоре не скучал в одиночестве. Черные стены были завешаны другими ужасными картинами, изображающими всякую фигню типа "Ядерного мозгового взрыва" или "Атаки плутонианцев на плоть космического странника". Около самого Чуни вместо люстры на потолке качалась глупая металлическая конструкция с тремя лампочками по бокам.

А из-за зеркального потолка мне первое время было боязно — вдруг он на меня рухнет?

— Это оборотень Чуня, — сказала я, указывая на противоположный конец коридора. — Не пугайся его, пожалуйста. А то он оживет и съест тебя. Мне кровь неохота вытирать с пола.

— Спасибо, — почему-то сказал мой гость, разуваясь. — Ого! — вдруг воскликнул он, — это же работы художника Томаса Радова!

— Ты что, его знаешь? — искренне поразилась я.

Антон кивнул:

— Я ходил на его выставки. И мы у... я бы хотел его картину купить.

— Еще один с приветом, — покачала головой я. — Как эту гадость можно любить?

— Он классный авангардист. У вас так много его работ! — с восхищением осматривался Антон. — И коридор такой... необычный.

Вот и хорошо, что он отвлекся от суицидальных мыслей. Чем бы дитя не тешилось, лишь бы не плакало. Пусть смотрит. Но одногруппнику я ответила:

— Глаза бы мои их не видели, эти работы. Это папа повесил и снимать запрещает.

— Твой папа связан с миром искусства? — у парня даже тон другим стал.

— Ага, художник он.

— А как его зовут? — все больше воодушевлялся Антоша. — Может быть, я видел его работы?

— Так его Томасом и зовут, — ответила я. — Радовым.

— Это квартира Томаса? — искренне поразился гость. — Ничего себе... Хотя, можно было и сразу понять... У тебя ведь тоже фамилия Радова...

В это время тишину дома прорезал истошный вопль, и вслед за ним раздалось нехорошее матерное слово. Антон резко оглянулся на крик.

— Спокойно! — покровительственно сказала я. — Это мой брат играет на компьютере, наверное, опять сорок шестой уровень в своей стрелялке не прошел. А когда он не может пройти уровень, то злится. Он, знаешь ли, интернетзависим. Сейчас на кухню сгоняет за едой, утешится и опять будет играть.

Подтверждая мои слова, ближайшая дверь в коридоре распахнулась, и оттуда на автомате вышел брат. Не видя нас, он зашагал на кухню.

— Сейчас мы у него и попросим одежду для тебя. Эй, алло! — крикнула я Эдгару.

Тот подпрыгнул и обернулся. Красноватые глаза с интересом уставились на нас.

— Я и не видел, как ты пришла. А ты кто? — некультурно спросил Эдгар, почесывая плохо выбритую щеку. Братишка вроде бы и учится на последнем курсе факультета информатики и вычислительной техники, но почти всегда находится дома, ничего не учит, мало куда ходит, но умудряется оставаться одним из лучших студентов курса — как, ума не приложу.

— Брат не страдает избытком вежливости. Он вообще такого слова не знает. Поэтому не печалься, — пояснила я несколько оторопевшему от такого приветствия Антону и повернулась к родственнику. — А это мой одногруппник, Эд! Его зовут Антон.

— Привет, Антон, — кивнул братишка, пожал руку гостю и пошел на кухню, как ни в чем не бывало.

— Стой! — крикнула я ему в спину, и брат послушно замер — Одолжи одежду.

— Зачем? Кому? — совершенно не замечал грязи на вещах нашего гостя Эдгар. — Тебе?

— Ему дадим, — кивнула я на Антона. — Видишь, он упал в лужу и испачкался.

— Точно. Сейчас, — больше не стал задавать вопросов Эдгар и опять почему-то направился в кухню.

Я вздохнула:

— У тебя что, одежда там лежит?

Брат остановился, постоял так немного, развернулся и пошел в противоположную сторону. Антон заинтересованно посмотрел ему вслед.

— А он не обидится? — почему-то шепотом спросил парень у меня. — Мне неудобно...

— Нет, конечно. Он вообще, щедрый, — улыбнулась я. — Слушай, мне самой грязно становится, когда я на тебя смотрю. Иди-ка ты в ванную комнату, друже. Ванная у нас нормальная. Приведи себя в порядок, переоденься. А я, добрая душа, засуну твои вещи в стиральную машинку. Помоешься — иди на кухню. В общем, чувствуй себя, как дома, хорошо?

— Переукомплектация, — почему-то заулыбался брат, через пару минут отдавая вещи своему случайному гостю. — Апгрейдили чувака.

— Не обращай на него внимания, он тронутый, — посоветовала я рассмеявшемуся Антону. — А ванная наша сразу за Чуней, думаю, разберешься. — И я пошла на кухню, где меня ждали вкусные пирожные.

Я чувствовала себя суперкрутым меценатом. Кто знает, вдруг, если не моя скромная персона, так этот чокнутый сбросился бы в ближайшие часы с ближайшей же крыши?

Что не говори, очень приятно делать людям добро. Даже чувство собственного достоинства повышается.

Через полчаса мы втроем сидели на кухне и ужинали под звуки висевшего тут же небольшого плоского телевизора. Никаких ужасных картин или режущих глаза цветов: все здесь было нормальных матовых и кремовых оттенков. Не зря все-таки дядя был дизайнером — вкус у него имелся. Кухню он самолично обставлял два года назад. Пусть здесь была и не слишком дорогая мебель, зато смотрелась она прилично и вносила необходимый уют. Особенно мне нравился круглый столик, за который при желании могли усесться человек десять. Стол стоял перед окном, занавешенным тонкой узорчатой шторкой из голубого материала — в тон к скатерти. Я любила за этим столом делать домашние задания или просто сидеть и смотреть вниз, на людей, на дороги. Или вверх — на звезды и облака.

Брат выдал Антону чудесную белую водолазку с длинными рукавами (когда-то ее привез в подарок племяннику Леша из самого Нью-Йорка, но Эдгар подарок не оценил и не носил) и темно-серые штаны с множеством карманов (это уже Нелька подарила ему такое, но он и этот подарок не таскал).

Я сначала думала, что брат и мой гость одинаково худые. Оказалось, что мне так только казалось. Антон был крупнее Эдгара — просто его нелепая мешковатая одежда скрывала его фигуру, довольно неплохую. В нормальной одежде Антон казался вполне таким интересным парнем с довольно широким, между прочим, разворотом плеч, руками, на которых даже проглядывались мускулы, узкими бедрами и длинными ногами. Только идиотские волосы и очки на пол лица делали его ну... немного не от мира сего.

Сейчас одногруппник сидел в самом углу кухни, с чашкой обжигающего кофе в руках, старался ни на кого не смотреть своими расширившимися зрачками и изредка потирал голову, словно бы она у него болела.

Почему Эдгар вдруг вылез из своей норы, для меня оказалось загадкой. Может быть, захотел узнать, что в нашем доме делает какой-то незнакомый парень, пришедший вместе с сестрой. Может быть, просто сильно хотел есть. На кухне витало, весело посвистывая, напряжение. Антон, наверное, стеснялся брата, а тот его тоже опасался. Встретились же два придурка-тормоза.

Кажется, я понемногу начинаю превращаться в свою лучшую подругу, в эту Мисс сквернословия...

— В какую ты игру сейчас играешь? — спросила я брата, чтобы нарушить молчание.

— "World Of Warcraft", — на плохом английском ответил он.

— Интересная? — название мне ничего не говорило.

— Ага.

— Какой жанр-то хоть?

— MMORPG, — вместо брата почему-то ответил Антон. Не могу судить лишь по паре букв о его знании этого языка, но, кажется, произношение куда лучше, чем у Эдгара.

— Это еще что странная аббревиатура? — удивленно произнесла я.

— Это многопользовательская онлайновая ролевая игра,— таким тоном сказал мне брат, что я почувствовала себя немного неполноценной. Но после этого напряжение между этими тормозами пропало. Они нашли общий язык на основе любви к компьютерной игрушке. А потом начали обсуждать всевозможные другие игрушки. Надо же! Что только людей не сближает!

Когда у меня почти что окончательно завяли уши слушать этот их бред, посвященный загадочным играм, домой вернулся дядя. Он очень редко приходил так рано, а иногда даже только уходил в это время суток на очередные ночные тусовки или какие-то неясные презентации. А тут что-то неведомое принесло его домой.

— Кто меня потревожил? Убью на хре-е-еен! — проорал бас в прихожей. Леша чертыхнулся и вскоре появился на кухне. Дамы находили, что выглядит он довольно интересно: красивый, высокий, стройный, с модной прической, всегда элегантный, чисто выбритый, ухоженный и надушенный модным парфюмом. Бабушка рассказывала, что мой папа в детстве называл его девчонкой за длинные пушистые ресницы, пухлые губки и слишком уж нежную кожу. Маленький Леша возмущался, плакал и даже бил старшего брата. А тот только ржал. Прошло много времени, и даже теперь во внешности дяди было что-то женственное. Но вопреки страхам бабушки, которые появились тогда, когда Леша пошел в модельный бизнес, ее младший сын любил не мужчин, а женщин и прослыл настоящим бабником.

— Сидим? — мрачно осведомился голос Алексея у нас за спиной.

— Сидим. А ты чего так рано? — подозрительно посмотрела я на него.

— Как пришел, так и пришел. И вообще, я хочу дома поработать над новой линией, — ответил мне дядя важно. — А это кто? — так же невежливо, как и Эдгар, поинтересовался он, глядя на замолчавшего Антона, а потом вдруг расцвел в улыбке:

— А, ты, наверное, друг этого обалдуя? Слышал я, как вы тут компьютеры обсуждаете.

— Это мой однокурсник, — сказала я.

Брат подтверждающе кивнул.

Леша поднял брови, склонил голову на бок и с интересом принялся разглядывать Антона с ног и до головы.

— Ага, понятно. Алексей, — и пожал гостю руку. Что ему там понятно?

— Антон, — ответил ему тот.

— Значит, — уселся на свободный стул Леша и уставился на гостя, — вы... однокурсники?

Мы кивнули синхронно.

— Он — классный парень, свой в доску, — вставил брат, нечаянно взглянул на настенные круглые часы и в ужасе вдруг выбежал из кухни, проорав, что "сейчас игра начнется!".

— И давно вы... однокурсники? — поинтересовался Алексей, наливая себе дымящийся кофе из кофейника.

— Давно, — ответила я. — С первого курса, знаешь ли.

— Ясно, — и он опять с интересом принялся изучать Антона, как сватья потенциальную невесту.

— А почему на тебе одежда чужая? Эдгарова? — Вновь спросил дядя и с веселым интересом поглядел на меня, как будто бы и меня хотел увидеть в чужой одежде, например, в одежде этого Тропинина.

— Мы шли к нам домой, Антон случайно упал, и его одежда сильно испачкалась и вся промокла. Теперь она стирается в машинке, — терпеливо принялась пояснять я. — Братик был так добр, что одолжил свои вещи.

— Ну, хорошо-о-о. Кстати, Катя, если вдруг начнут по телефону звать меня, и если это будет женский голос, скажи, что я уехал в командировку. Куда-нибудь в Восточную Сибирь. Нет, на Дальний Восток. Или лучше даже в Японию.

— Заметано. Опять кого-то бросил? — спросила я с любопытством. Вот же Казанова! И куда только девушки смотрят, когда с ним знакомятся, сразу же видно, что Леша — слащавый ловелас! Каждой второй своей представительнице слабого пола он сообщает, что готов на ней жениться, и почти каждая первая из них ему верит.

— Бросил? Нет, что ты, — почему-то выразительно покосился в сторону Антона Леша, — просто одна бизнес-леди... заказывала у нас эксклюзивную одежду. Мы все... выполнили, но эта женщина успела за время заказа вытянуть все наши нервы своей ревн... решительными э-э-э... указаниями. Теперь она хочет сделать второй заказ, но мы больше не хотим с ней работать. Она нас просто преследует.

Ух ты, неужели дядя не хочет при Антоне казаться ловеласом?

— Ей что, так первый заказ понравился?

— Не то слово, — со стуком поставил чашку на стол дядя, — просто проходу не дает. Хочет, чтобы я на ней же.... Э-э-э... Чтобы я с ней же поработал вновь. Но вся наша фирма против. У нас и так сильно много других заказов — более выгодных, — скомкано закончил он свою речь, улыбаясь Антону. Тот в ответ выдавил непонимающую улыбку.

— И вообще, молодой человек, — к моему огромному изумлению, произнес Леша, постукивая пальцами по все тому же столу, — девушек нельзя бросать просто так, особенно если ваши отношения только начинаются. Это крайне непорядочно и даже неэтично.

— Я знаю, — ответил Антон и вопрошающе посмотрел на меня, когда родственник отвернулся. Я пожала плечами.

— Расставание — вещь очень серьезная, — продолжал вещать Леша. — Настоящий мужчина, в первую очередь, обязан заботиться о чувствах своей дамы. И вообще, должен уметь защищать ее не только физически, но и морально. И ни в коем случае он не должен причинить ей страданий.

— Кто бы говорил, — едва слышно прошептала я.

— Вот скажи, друг мой Антон, если ты влюблен в девушку, ухаживаешь за ней и встречаешься с ней, можно ли обращать внимания на других особ противоположного пола?

— Нет.

— Правильный ответ, — щелкнул пальцами в воздухе дядя, — помни, на мужчине лежит огромная ответственность перед девушкой, даже если они только начали встречаться. А кто для влюбленного мужчины является идеалом красоты: Анжелина Джоли, Джей Ло или Ева Мэндес?

— Что за дебильные вопросы, — возмущенно спросила я. — Мы тут... заниматься пришли, а ты ерунду какую-то говоришь. Можно подумать, что ты пьяный. Иди со своими Джей Ло и Мэндос куда-нибудь в другое место. Ты вообще, поработать хотел.

Антон вдруг ответил, пристально посмотрев на меня — уголки его губ при этом поднялись вверх, и выражение лица немного изменилось:

— Идеалом всегда будет любимая девушка.