1894

Джулия с большим достоинством прервала официанта, и прогнала его на кухню за чаем.

"Редкостная стерва", — подумал официант. Его опыту следовало доверять.

Вкусный душистый чай, и прекрасная волнующая музыка привели девушку в мирное настроение.

"Приятный мужчина, этот мистер Ершов! Нет, юноша, до мужчины ему пока далеко", — подумала Джулия, поедая "шампанские трюфели", которые Николай заказал себе к чаю. В США именно Ершов считался "изобретателем" трюфелей. Он открыл маленькую кондитерскую, в которой шоколадный корпус конфеты наполняли пралине, различными кремами и ореховой пастой. Месяц спустя кондитерская выросла в "фабрику". Трюфели шли нарасхват, и не столько из-за своей новизны, сколько по причине невиданных ранее маркетинговых технологий. Любой житель конца двадцатого века привык к натиску рекламы, он знает столько о методиках эффективных продаж, что специалисты по продвижению товаров 19 века перед ним дилетанты.

* * *

За ужином отец Джулии спросил:

— Что собой представляет этот хваленый мистер Ершов?

— Хваленый кем, папа?

— Я случайно встретил в пивной твоего шефа, — смутился отец.

— И он "случайно" рассказал тебе о ленче?

— Ты делаешь из нас каких-то сплетников! — негодующе повысил голос отец.

— Ладно-ладно, — махнула рукой мать Джулии, — все знают, что мужчины не прочь перемыть нам, женщинам, косточки. И крайне заинтересованно уставилась на любимую дочку.

— Богатый, во всяком случае, денег не считает. Не умеет держать себя в "обществе", хотя, безусловно, образован. Думаю, что он из сельской глубинки, его крайне раздражает запах дыма от сгоревшего угля. Ершов называет его "смог". Его английский ужасен. Знает много интересного..., но не для дам, и даже не для меня. Шутит непонятно, глупо, не смешно.

— Нашелся мужчина, в компании которого наша слишком умная дочь почувствовала себя ..., как бы это сказать, чтобы не обидеть..., — засмеялся отец.

— А как он выглядит внешне? — спросила мать.

Джулия скривилась:

— Он веселый и радостный, похож на папу, только выше ростом и волосы светлее.

— Вот, значит, как? Экая неприятность! На меня похож! — делано возмутился отец. На это никто не обратил внимания.

— В воскресенье мы пойдем на музыкальное представление "Злодей-мошенник". Мистер Ершов называет его "мюзикл". Папа, ты мог бы пожалеть меня, пять часов безвкусицы, смесь французского романтического балета и мелодрамы по мотивам "Фауста" и "Волшебного стрелка".

— Я смотрел этот спектакль двадцать лет назад. Прелестно! Ураган в горах Гарца, шабаш ведьм, балет драгоценных камней, карнавал, маскарад, ангелы, уносящиеся на небеса в позолоченных каретах и балетная труппа, состоящая из ста красавиц-блондинок...

— ... облаченных в прозрачные, телесного цвета костюмы и чулки-паутинки!!! — остановила восторги отца мать Джулии.

— А через неделю мы пойдем на "Хампти-Дампти", — сообщила Джулия.

— Ошеломляющее зрелище! Сверкающий в лунных лучах замерзший пруд, по которому скользят конькобежцы. Песни и танцы. Акробаты, канатные плясуны и фокусники, — порадовалась за Джулию мать, — Жаль, что мне с галерки не всё было видно.

— Завтра вечером опера, послезавтра мистер Ершов ведет меня в музей.

Джулии всё это не очень нравилось, но ей надоело смотреть на подружек, которые хвалятся, то подарком, то приглашением в парк на каток, а, то и посещением острова близь Манхэттена, где установлена статуя Свободы.

Джулии хотелось самой стать центром внимания, ощутить восторг и зависть подруг.

* * *

Пока Ершов покупал здание мастерской, оборудование и инструменты, нанимал рабочих и инженеров, времени у него было достаточно, чтобы каждый день вечером провожать Джулию домой, или водить её в ресторан. Как только в мастерской развернулось производство тракторов, Ершов стал пропадать там до позднего вечера, часто ночуя в кабинете, чтобы не тратить время на дорогу. Служанку он перевел на завод, где она поила его огромными порциями кофе, а в обед кормила горячим борщом и котлетами. Собственно, способность варить борщ была главным критерием в выборе служанки, и то, что тридцатилетняя вдова с тремя детьми оказалась чистоплотной и трудолюбивой Ершова приятно обрадовало. Мария начала командовать своим хозяином день на третий, как только поняла, что Николай доволен её работой. Ершова обязали купить галоши, чтобы Мария могла следить за его обувью. Николай стал мыть руки щеточкой, иначе под ногтями оставались солидол и металлическая пыль. Он был вынужден переодеваться и менять сапоги, возвращаясь из цеха в кабинет. Во время запуска производства тракторов Ершов спал часа по четыре, перестал делать зарядку, не встречался с Джулией, даже с друзьями он по-человечески "посидел" лишь в день их приезда, а потом впряг их в работу, и разговоры касались только дела. Зато обеды Марии он не пропускал. Сергей и Володя давно знали кулинарные пристрастия Николая и, молча, посмеивались.

Ершова спасла забастовка. Когда революционеры устроили Николаю всеобщую травлю: судебную тяжбу, неприятности на таможне, встречные иски в лицензионном бюро, то профсоюзные лидеры, связанные с мафией, объявили на его заводе забастовку и локаут. Часть рабочих, не состоящих в профсоюзе, забастовщики попросту не пускали на завод. Ершов, Клячкин и Гусев смогли использовать это время для испытания первых моторов, для отладки технологии, для подготовки запуска новых изделий, в частности тех же разводных ключей, продажа которых в Петербурге пошла очень хорошо. Всё это отнимало гораздо меньше времени, чем раньше. Ершов снова стал встречаться с Джулией.

Перерыв пошел только на пользу их отношениям.

Николай думал, что гордая девушка обидится на него и разозлится, но всё вышло с точностью наоборот. Раньше он не видел Джулию столь милой и женственной. Она щебетала нежные глупости, сюсюкала и хихикала почти как нормальная девушка. Джулия смеялась над шутками Николая, с удовольствием слушала его рассказы: "... двигатели внутреннего сгорания классифицируются на двухтактные и четырехтактные ...". Ершов чувствовал: ей всё интересно. Джулия заинтересованно расспрашивала Николая о его работе. Она прекрасно разбиралась в управлении людьми.

— Милый, — Николай просто млел от такого обращения, — ты всё делаешь сам. Так нельзя. За что ты платишь деньги инженерам и мастерам? Ты — главный. Они должны работать день и ночь, а ты — только раздавать задания.

"Какая же Джулия умница! Жаль только, что у меня так не получится. Я — плохой руководитель. Хочешь сделать хорошо — сделай сам. Это обо мне", — сокрушался Ершов.

— Это не совсем так, дорогая Джулия. На Юконе работа для людей была попроще, и я отлично справился с руководством двумя сотнями парней. Я занимался разведкой, а они работали.

— Я слышала, что там ужасные морозы.

— Зимой мороз, а летом главная проблема — комары и грязь. Обычно, после дождя почва на прииске, развороченная людьми и тележками, превращается в непролазное месиво. В колеях и ямах вода, травы нет, только мох и бурая колючка. Лягушек нет, потому, наверное, и комаров так много. Зато рыбы видимо-невидимо.

— Весной опять туда поедешь?

— Если на заводе дела пойдут на лад, то останусь.

— Вот как? То есть завод у тебя на первом месте?

— Ты! Ты, Джулия, у меня на первом месте, и на втором, и на третьем. Завод на десятом! — Николай попытался обнять девушку. Безуспешно. Она опять обиделась.

* * *

Неглубокая рана на щеке, полученная Николаем во время одной из прогулок с Джулией в её "опасном" районе, заживала плохо. Видимо, у итальянского мальчишки был грязный нож. Ночью рана дергала, не давала нормально спать, а когда Ершов говорил или ел, ему было так больно, что казалось, будто швы разошлись. Рана сильно отвлекала Николая.

Встретив Джулию у её офиса, Ершов засмотрелся на холодную красоту любимой. Её белоснежная кожа была лишена даже намека на летний загар. Обычно, стоило Джулии пройти пару кварталов по холодку, как яркий румянец разрушал это впечатление, и превращал знатную дворянку или даже сказочную принцессу, в обычную девушку.

Николай отвлекся, и заметил нападение только в самый последний момент.

Парочка казаков-охранников, приставленных Гусевым ходить за Ершовым после инцидента с четверкой мальчишек-итальянцев, привыкли к тому, что ничего не происходит, и тоже прозевали нападение двух бандитов. Собственно, они не были похожи на бандитов, хорошо одеты, тросточки в руках. Эти трости в один момент превратились в узкие и острые клинки, похожие на обоюдоострые шпаги. Только когда ближний из убийц замахнулся для удара, Ершов уловил боковым зрением движение, и не думая, на рефлексах, вбитых годами тренировок, увернулся.

Почему бандит нанес рубящий удар, а не более эффективный укол, Ершов так и не узнал, бандиту размозжило голову двадцатиграммовой пулей. Первый из охранников, не побоялся сделать рискованный выстрел. Ершов перекрыл ему возможность целиться в грудь.

Бандит умер мгновенно, но именно первый, рубящий удар шпаги сбил с головы Джулии шапку, и самым кончиком острия нанес неглубокую рану чуть выше уха.

"Если бы я принял удар на себя ...", — мелькнула мысль у Николая.

Ершов видел выпад второго бандита, и ничего не мог сделать, мертвая Джулия вцепилась ему в рукав пальто, и он не мог её отцепить. Николай попытался отбить удар шпаги рукой, на запястье которой крепились ножны с узким кинжалом. Клинок шпаги чуть сместился, и соскользнул по ребрам, взрезая кожу и грудную мышцу. Загрохотал выстрел. Второго бандита толкнуло вперед, он очутился в пределах досягаемости, и Ершов ударил его в живот ногой. Сапог с набойками впечатался сильно и грубо, с каким-то даже треском и хлюпом. Глаза бандита закатились, и он осел на грязный снег, выронив свою шпагу.

— Я боялся, что насквозь его прострелю, и тебя подраню, — буднично сказал охранник, переворачивая бандита на живот, чтобы найти место, куда ударила пуля. О промахе, с последующим попаданием в Ершова, охранник не думал.

Николай поднял Джулию на руки, она казалась ему невесомой.

"Она жива! Говорят же, что мертвецы очень тяжелые", — пытался обнадежить себя Ершов.

Увы. Кровь перестала уже сочиться из раны, потому что сердце девушки не билось. Белая кожа на лице Джулии застыла, превратившись в маску. Запах крови сводил Николая с ума.

— У него кольчуга! — сообщил второй охранник, успевший подойти к живому бандиту.

— Насквозь пробита, и лопатка пробита. Не жилец! — флегматично заявил первый охранник.

Охранник повернулся к Ершову, и попробовал забрать Джулию у него из рук. Тот, молча, сопротивлялся.

— Надо бы допросить убивца. Помрет скоро.

Ершов кивнул головой, его глаза загорелись пониманием новой цели. Он отдал казаку Джулию, и встал на колени перед бандитом, чтобы видеть его глаза.

— На кого ты работаешь! На кого ты работаешь!!! — Ершов бил бандита по щекам, надеясь дождаться ответа, пока тот еще жив.

Наёмный убийца непонимающе смотрел на Ершова, пуская кровавые пузыри.

— На кого ты работаешь! — устало повторял Николай, зная, что бандит уже мертв.

* * *

-Приятного аппетита, мистер Ник, — пожелал старик-итальянец Ершову,— не помешаю?

-Дон Calmo? — удивился Николай. Затем улыбнулся, отчего шрам на его щеке натянулся, превратив улыбку в ужасную гримасу, — не ожидал. Присаживайся. Личная встреча?! Ваша организация отказывается от заказа?

Дон окатил Ершова холодным взглядом, его крепкая жилистая рука легко подняла тяжелое кресло. Он сел напротив Ершова.

— Нас не беспокоить, — бросил дон Calmo официанту, и тот исчез из кабинета.

-Нет, мистер Ник,— качнул головой дон Calmo,— заказ большой и сложный. Поговорить надо.

-Предыдущий, кажется, был больше, — хмыкнул Ершов.

-Да, четыре дюжины объектов,а сейчас вдвое меньше. Пока? Я прав? — кивнул итальянец, пристально глядя в глаза Николаю, — зачем тогда ты предложил деньги на подкуп полиции и поднаем детективных агентств?

Николай сжал в руке тупой столовый нож и ударил им в столешницу. Нож глубоко вошел в дерево.

— В прошлый раз речь шла только о бизнесе. Сейчас они убили мою женщину.

Дон Calmo надолго задумался.

-Плохо, когда в деле руководствуешься чувствами. Но совсем плохо, когда есть люди готовые убить женщину или ребенка.

Николай, молча, ждал решения дона Calmo.

-Я поговорю с главами других организаций. Думаю, никто не станет помогать таким уродам. В прошлый раз мои люди все уцелели, я не потерял ни одного человека, и мы взяли хороший куш. Да, неплохой, совсем неплохой. Я могу рассчитывать на боевую поддержку твоих людей?

-Да! — вздохнул полной грудью Ершов, — Да! И учти, трофеев не будет, поэтому оплата двойная.

— Две цены от прошлого раза? Каждому?

— Да! Каждому. Включая вспомогательный персонал.

— Вспомогательный персонал? Эка ты сказанул! — улыбнулся дон Calmo.

* * *

Два дня Ершов не пил ни капли водки, как не уговаривали его друзья. Он запустил механизм поисков заказчиков, используя все возможности, начиная от дона Calmo и заканчивая семьёй Джулии. Он не жалел денег, и сейчас к нему стекались сведения о парочке испанских головорезов. Он уже знал поминутно все пять дней их жизни в Нью-Йорке, но выяснить, кто оплатил их приезд из Гаваны, пока не сумел.

— Тебе нужно снять стресс, Коля, — настаивал на водочной терапии Клячкин.

— Сто пудов, — соглашался Гусев, в очередной раз заняв стол для своих железных игрушек.

— Я их сам. Своими руками. Всех до одного. Всех, кто хоть как-то замешан, кто хоть что-то знал ..., — потянулся Ершов к снайперской винтовке.

— Они, наверняка, заказали тебя, именно тебя! А Джулия попалась под руку случайно, — зачем-то сказал явную глупость Клячкин.

— Да!!! Я тоже перебью "случайно" всех, кто попадется мне под руку. Жен, детей, любовниц.

— Местные бандюганы этого не одобрят и не простят, — процедил Клячкин.

— Выпей водки! Успокойся! У тебя руки дрожат, — не отдал винтовку Гусев.

— Ты, Коля, знаешь ... , как это порой бывает. Я читал (там ещё) об одном "заказном" убийстве. Главный "феодал" приказал решить маленькую проблему, мешал ему один "человечек". Шеф службы безопасности дал команду проработать варианты давления начальникам отделов. Сроки установил, естественно, короче, чем дали ему. До исполнителей спустилось абсолютно жесткое и конкретное задание. Родственников и друзей "маленького человечка" травили по полной программе, а его самого случайно убили наркоманы. "Феодал" потом сожалел, и даже помог жертвам, — пустился в воспоминания Клячкин.

— Я не понимаю. Куда ты гнешь, Серый? Этот "феодал" сколотил обычную банду, которая убила человека. Всю банду нужно было пустить в расход. Даже тех, кто собирал информацию и осуществлял прикрытие, — возмутился Володя.

— Именно этого я и хочу! Выявить всех, абсолютно всех, замешанных в этом деле. И перестрелять!!!

— Это незаконно и аморально, — продолжал гнуть свою линию Клячкин.

— Они нарушили и закон, и мораль, а я, значит, должен добиваться справедливости через их продажные суды?! — желчно засмеялся Ершов. Будто зарыдал.