Болезнь Ершова не позволила ему осуществить захват мистера Хью в первые два-три дня после налета на полицейский участок. Николай хотел лично убить негодяя, а доставка мистера Хью живым в особняк была делом слишком рискованным. Операцию отложили, но все трое друзей понимали: нападение на особняк полиции, наемников или тех и других вместе — дело нескольких дней. Гусев считал, что мистеру Хью хватит трех дней на подготовку, Клячкин отводил на раскачку медлительным и обстоятельным местным деятелям целых десять дней. Исходя из этих предположений, Ершов приказал Петьке докупить два десятка волкодавов. Гусев заставил казаков выложить внутри сараев мешками с землей все стены, там он поместил засады. Укреплен был и первый этаж особняка. К столбам забора Гусев привязал бомбы. Хотя запалы были слишком несовершенны, Володя рассчитывал, что даже редкие взрывы, за спиной атакующих боевиков, внесут панику в их ряды.

Клячкин счел необходимым заранее проработать планы уничтожения полицейских участков. На естественное недоумение Гусева и Ершова, он отвечал просто:

— Дело против Коли рассыпалось, даже залог вернули. Теперь повод для вторжения полицейских в дом отсутствует. Адвокаты отслеживают все судебные решения, так что копы просто-напросто покажут свою бандитскую суть. Для меня это достаточная причина, чтобы признать власть незаконной. Мы революционеры, или хрен собачий?!

— Если к Манхэттену прибавить Бронкс, то в Нью-Йорке сейчас два с половиной миллиона жителей. Ты думаешь захватить его с сотней казаков? Пять сотен боевиков дона Calmo не в счет, им только грабить прохожих, — рассмеялся Ершов.

— Нет. Серега прав. Навести ужас на копов мы сможем. Оборона в данном случае была бы огромной ошибкой. Уничтожить десяток-другой полицейских участков рано утром, когда копы собрались на развод, не так сложно. Напасть, забросать гранатами первый этаж, заблокировать выход. Нет, Серега прав, это реально, — не согласился с Ершовым Гусев.

— А когда восстание охватит город, мы без всяких помех захватим мистера Хью, — продолжил Клячкин.

— Серега, тогда надо включить в твой план нападение на мэрию и на таможенников, — добавил Ершов.

— Помню, помню. Ещё частная полиция, детективные агентства и так далее, — улыбнулся Клячкин.

— Молодец Серый! Варианты нужно прорабатывать все!!! К тому же, мои казаки жаждут трофеев! — подвел черту Гусев.

— Что касается трофеев, — сделал большую паузу Клячкин. Он посмотрел каждому из своих друзей в глаза, и продолжил, — Так, как раньше, делить нельзя, ни золото с Клондайка, ни доллары из банков!!! Всем участникам поровну? Красиво, но глупо. Я даже не хочу считать наши затраты на подготовку, оружие, боеприпасы, взрывчатку.

— Я не согласен с твоей оценкой моей авантюры на Аляске!!! Мне повезло, что я поехал на Клондайк в большой и дружной компании. Я заработал своё золото легко и безопасно. И самое главное, что я заработал там — это доверие сотен людей. Моя мастерская через год превратится в завод, я верну деньги русской общине тракторами и двигателями для примитивных драг. Моя сделка на Аляске очень выгодная.

— Не буду говорить о Клондайке, это особый случай. Что касается трофеев ..., мои казаки, когда после набега дуван делят, то атаману десятую часть отдают, — вставил свои пять копеек в разговор Гусев.

— Сами! Такой обычай! Его нарушать нельзя, — ехидно засмеялся Клячкин.

— Ну, ты, Серый, психолог! Обычаи нарушать опасно, неправильно поймут и примут за чужого, а это чревато, — рассудил Гусев. У Володи был опыт общения не только армейский, богатый военной спецификой, но и пограничный, с казаками.

* * *

На третий день "войны за трофеи" Клячкин рискнул присоединиться к Гусеву, ему показалось, что "боевые действия" абсолютно безопасны, а лишний человек, владеющий английским языком, будет полезен.

Ершов остался один. Один дома, не считая полусотни казаков. Мария, почему-то не явилась на работу. Николай насторожился, женщина была крайне пунктуальна и ответственна. Ершов послал к ней домой молоденького бандита, оставленного доном Calmo для связи. Итальянец был незаметен, юрок и быстр, он был знаком в лицо с местными жителями, отлично знал район, сбегать к Марии домой и вернуться обратно он должен был за полчаса. Итальянец пропал, прошел час, а его всё ещё не было. Ершов дал тревожную команду казакам сразу, как только забеспокоился, когда ещё посылал итальянца, и сам лично давно уже лежал у окна с автоматом. Боевая ячейка из десятка мешков с землей была неудобна для долгого лежания. Николай решил притащить пару подушек к тому матрасу, на котором лежал. Он встал, и в этот момент начался штурм.

* * *

Большая задержка со штурмом объяснялась просто. Допросив Марию, и выяснив, что в особняке полсотни человек, полицейский капитан Раймонд Вашингтон, возглавивший налет, обязал подчиненных ему боссов мафии прислать еще сотню гангстеров. Пока подтягивалось подкрепление прошло три часа. Полторы сотни боевиков были из разных банд, но Кеннеди выставили половину гангстеров, поэтому старший из клана, Патрик, хотел лично контролировать операцию.

Капитан Вашингтон обрадовался старому знакомому.

— Я рад, что ты явился лично. Мне здесь нужен ваш фирменный стиль: "Всех уничтожить".

— Вечно ты всё переврешь, капитан. Наш клич: "Всех поубивать!" А все началось давно, когда мы настигли дилижанс сэра Макнормана с его женой и юной дочерью. Вот тогда он и родился, этот клич.

— Поговаривают, что убийство этой женщины и, особенно, ребенка стало злым роком для твоего клана.

— Что в этих двух, женщине и ребенке, такого особенного? Чем они отличаются от сотен других? Это родственники Макнормана распускают глупые слухи. Я, напротив, уверен, что моя фамилия станет богатой и знаменитой, что мои дети станут сенаторами и министрами, а внуки президентами Америки, — гордо задрал голову вверх Кеннеди.

— Старый мечтатель! — засмеялся капитан.

— Займемся лучше делом, — обиделся Кеннеди.

— Хорошо. Мой полицейские блокировали улицы, чтобы тебе не мешали работать пожарные и чужие полицейские. Удар в спину, знаешь ли, большая неприятность! План у меня простой: делаете залп по дому и по двору, там много собак, затем сразу же атакуете. Полсотни поджигателей бежит к дому, остальные ведут огонь по окнам. Дом сжигаем дотла, всех, кто выскакивает из дверей и окон убиваем на месте. Понятно?

— Понятно.

— С богом! — перекрестился капитан.

— С богом!!! — истово перекрестился Кеннеди, и поцеловал крестик.

* * *

Штурм начался с залпа полутора сотен дробовиков и карабинов. В окно влетела дюжина пуль, чудом не задев Ершова. Николай мгновенно упал на пол, перекатился к окну, схватил автомат, и стал бестолково поливать дорожку к дому, опустошая магазин. С внутренней стороны забора захлопали взрывы, и ..., всё стихло. Даже бандиты с той стороны, в замешательстве, перестали стрелять по окнам. Стали хорошо слышны стоны раненых и мольбы о помощи. Три десятка бомб с оболочками из обычных гвоздей и обрезков толстой проволоки положили на землю полсотни гангстеров. Убитых было мало, в основном, бандиты отделались множеством легких ран. Лишь тот десяток гангстеров, что ворвался во двор через ворота, был уничтожен огнем Ершова. Взрывы двух бомб уложили их на каменную дорожку к дому, а автоматный огонь Николая не дал ни малейшего шанса на спасение.

Только сейчас Ершов по-настоящему понял, что его могли убить. Попади любая из пуль в сердце или в голову и ..., Николаю показалось, теперь, спустя минуты, что он слышал свист пуль, и чувствовал, как волосы тронуло движением воздуха.

"Сволочи!!! Мерзавцы!!! Негодяи!!! Суки американские!", — Ершов обозлился до крайности.

Николай выскочил в коридор, бросил на пол свой автомат, достал из кладовки две ракеты и потащил их в комнату. Эти уродцы улетали пока лишь на тридцать метров, и попадали в круг радиусом три метра. Ракеты весили около пуда каждая, и имели длину полтора метра. Ершов споткнулся, упал, грязно выругался, и бросил одну из них у двери в коридор, вторую он затащил в комнату, к окну, выбил остатки стекла, установил треногу, и прицелился на три метра выше ворот. Николай выскочил в коридор, оставил узкую щель в двери, решительно дернул за бечевку и упал на пол.

Раздался страшный свист, скорее даже вой, из комнаты потянуло гарью, с запахом химического смрада, через секунду от ворот донесся звук взрыва. Ершов открыл дверь соседней комнаты. Осколки стекол покрыли весь пол. Во всех домах по улице, окна которых он видел, выбило стекла, лицевая часть забора вместе с воротами завалилась внутрь двора. Воронка на улице отсутствовала, видимо, ракета взорвалась в воздухе. Вдоль забора лежали, не двигаясь, десятки тел. Казаки, из своих укрытий, наконец-то начали бросать бомбы за забор по всему периметру, с трех оставшихся сторон. Эти взрывы казались Ершову негромкими хлопками.

Отряд, человек тридцать-сорок, вырвался из переулка, что-то крича, пытаясь задавить этим свой страх. Дорога к дому была свободна. Казаки отступили в укрытия, готовясь ударить гангстерам в спину. Ершов заметался в поисках оружия, но вовремя вспомнил, что оставил автомат на полу в кладовке. Свежий магазин переклинило, он никак не хотел вставать на место. Когда Николай высунулся в окно, два самых быстрых ирландца, рыжеволосые и конопатые, задыхаясь, молча, подбегали к крыльцу.

Автомат запрыгал в руках Ершова, уводя дуло вверх. Парочка смельчаков упала лицом в землю, затихнув, а дорожка из пуль прошла сквозь ряды бегущих, распугивая их в разные стороны, но никого не задела. Огонь казаков, напротив, был страшен, короткая дистанция позволяла им стрелять без прома.

Казаки оставили карабины, выхватили шашки и бросились резать оглушенных и раненых гангстеров во дворе и вдоль забора, снаружи.

* * *

Раймонд Вашингтон сориентировался быстро, как только захлебнулся последний штурм.

— Уходим, — бросил он Кеннеди, а сам выскочил на улицу, и засвистел в полицейский свисток, подавая сигнал к отходу.

Кеннеди продолжил спокойно сидеть, потягивая пиво, только передвинул стул в угол. Он видел, что по улице растекается лавина врагов с обнаженными саблями, бежать было глупо.

Капитана зарезали у входа в ресторан, он имел неосторожность держать на виду револьвер. Полицейские, бросившись бежать, выдали этим себя. Казаки рубили им головы, безжалостно, с азартом, лишь одного догадались взять в плен. Он был так испуган, так жалок, что казак на секунду замешкался, потом вспомнил пожелание Ершова, и не стал убивать сержанта.

* * *

Через час в особняке появился Гусев, но застал там только адвоката и трех казаков. Последние собирали вещи для переезда на завод. Ершов, с воспаленной раной, с температурой, повел казаков штурмовать полицейский участок, где "умирают под пытками " Мария и посыльный мальчишка-итальянец.

Гусев посмотрел в указанную казаком сторону, меньше чем в пяти кварталах поднимался черный дым, и слышались взрывы, это Ершов заканчивал штурм полиции.

Володя приказал верховому казаку отдать ему лошадь, забрал с собой весь конный десяток, оставив безлошадных помогать с переездом, и ринулся к месту боя галопом. Улицы опустели, население попряталось и разбежалось, в ожидании беспорядков, погромов и грабежей.

* * *

Сильный и холодный ветер с Гудзона прижимал чёрные клубы дыма к крышам домов. Дым поднимался уже с двух сторон, пожар перекинулся на соседнее с полицейским участком здание склада. На улице, навстречу Гусеву, бежали, словно черные тараканы в мундирах, полицейские. Володя не понимал, откуда их столько взялось? Как Ершов выпустил их живыми? Без фуражек, без оружия, с выражением животного ужаса на лице, они, казалось, ничего не видели, и не слышали.

Казаки без всякой команды обнажили шашки и принялись рубить людей в форме, те бестолково заметались в поисках спасения.

Ветер сносил огонь в сторону следующего за складом здания. Деревянная постройка мгновенно занялась, начали лопаться стекла, вместе с клубами черного дыма на волю вырвались языки огня. Началось паническое бегство жителей. Раздались крики: "Спасайтесь, спасайтесь!" Пламя давно вышло из-под контроля людей. Квартал, состоящий в основном из деревянных построек, грозил выгореть полностью. Хотя, даже кирпичные многоэтажные здания часто выгорали изнутри, оставляя только стены.

Наконец-то Гусев смог найти Ершова. Тот, сидя с наветренной стороны, напротив горящего здания, бессмысленно смотрел на огонь, как завороженный.

— Они успели увезти Марию ..., и мальчишку тоже. Мистер Хью захотел лично побеседовать, — желчно выговорил Ершов.

— Что так печально то?

— Нелады с Марией. Гангстеры Кеннеди "перестарались", то ли допрашивая, то ли, просто, развлекаясь. Капитан потом вызвал для неё врача, я его "немного пораспрашивал", он сказал мне что-то про внутреннее кровотечение. Её бы надо в госпиталь, а они потащили на новый допрос.

— Чего ждем?! Где поместье мистера Хью нам известно. По коням!?

— Врач сказал, что уже поздно...

— Никогда не угадаешь: поздно или нет. А за Марию я лично этому Хью глаза на жопу натяну, — как то слишком бодро сказал Гусев. Хотя, взгляд у него был неприятный. С другой стороны, на фоне его ужасных шрамов любой, самый обычный взгляд мог показаться и грозным, и многообещающим.

— Брать штурмом поместье без всякой подготовки опасно. Жертв будет слишком много. Я было дернулся. Поднял казаков. А потом дал отбой. Этот мой прагматизм мне самому не по душе, знаешь ли. Сижу тут, чувствую себя мерзавцем, и успокаиваю совесть, будто Марии уже не поможешь. А еще прикидываю: стоит ли рисковать своей жизнью и жизнью казаков ради жизни обычной служанки.

— Ты своей жизнью готов рискнуть?

— Да.

— Я тоже! Казаки!!! Нужны добровольцы! Кто готов рискнуть, и отбить Марию у наглых янки? Кому понравился её борщ — шаг вперед! — Володя прокричал это задорно, весело. И Ершову показалось, что обычная его страшная маска из шрамов исчезла, лицо Гусева приобрело мужественный оттенок, не более.

Никто из казаков не остался в стороне, сомнения у них отсутствовали напрочь. Гусеву даже пришлось насильно назначать отряд для засады. Тех полицейских, кто окажется слишком шустрыми, необходимо было притормозить.

До поместья мистера Хью казаки добрались еще засветло. В городе, навстречу отряду, пару раз попадались пожарные повозки неимоверной длины. Пожар, охвативший целый квартал рядом с полицейским участком, быстро распространялся дальше. Ни Ершова, ни Гусева не волновали проблемы простых жителей города. Напротив, они собирались создать ещё массу неприятностей многим обывателям, для этого они и ехали.

Соседнее здание, напротив усадьбы мистера Хью, всего в двух сотнях метров, казаки захватили для удобства обстрела противника. Здание было двухэтажное, но имело высокие потолки, метра по четыре, и, ни оба забора, ни молодые клены, не перекрывали сектор обстрела для казаков, расположившихся у окон второго этажа. Гусев, со своей снайперской винтовкой, забрался на чердак. Хозяев, вместе со слугами, казаки заперли на конюшне. Ершов, осматривая её, обнаружил там небольшую повозку, на заднюю часть которой казаки смогли навесить массивную створку ворот. Под защитой самоходного щита шестеро казаков смогли подобраться вплотную к самому зданию, хотя многочисленная охрана мистера Хью пыталась остановить их движение. Охранники высовывались лишь на мгновение, достаточное для выстрела, что мешало казакам прицелиться, но сами они также стреляли наобум. Шестерка казаков, попав в мертвую для обстрела зону, бравируя, во весь рост, бросилась окружать здание. Каждый из них был вооружен парой гранат и автоматом. Старший из казаков залихватски засвистел, и в разбитые окна посыпались гранаты. На первом этаже, то ли на кухне, то ли в кладовой, полыхнуло яркое пламя. Бочонок с маслом или керосином взорвался, и пожар заревел, питаясь воздухом из разбитых окон.