Полтора воинственных метра или берегитесь злобного Дракона!

— Да, засада. Может, ваше отклонение пошло дальше и вы смогли влюбиться ещё раз?

— Увы, — вздохнул Интерфекториус. — Зато моему сыну повезло больше. Вот он-то однолюбчивостью не страдает. Зато драконов ненавидит с утроенной силой: за меня, за свою опозоренную первую любовь и чувство подсознательной ненависти у него есть.

— Тяжелый случай. Как же он внуков будет нянчить?

— С удовольствием на это взглянул бы, — ухмыльнулся Интерфекториус. — Только для этого тебе следует выжить.

— Есть у меня такие планы.

— Это хорошо, — кивнул Интерфекториус. — Именно для того, чтобы тебе помочь, я и затеял этот разговор.

— А почему вы хотите помочь?

— Много причин. Самая главная из них — это внук. Когда я узнал, что у него также отсутствует подсознательная неприязнь драконов, я чуть второй раз не умер. Меньше всего мне хотелось, чтобы внук повторил мою судьбу. Вторая пгичина в том, что у меня однажды была возможность помочь Дорване, но я этого не сделал, потом корил себя очень долго... Я не знаю тебя, княжна, не могу угадать твоих мыслей и планов, но если ты обидишь моего Морти, я тебя с того света достану.

— А как мне задержаться на этом?

— Я не могу дать тебе точного рецепта, потому что никогда раньше сам с этим не сталкивался. В моих силах лишь поделиться информацией. Ты знаешь, что однажды на Гею уже приходил охотник на драконов?

— И как с ним справились?

— А никак, — поморщился Интерфекториус. — Дорвана с ним сбежала.

— Зачем? — не поняла я.

Интерфекториус удивленно посмотрел на меня и как ребенку пояснил:

— Любовь, наверное. Твоя бабка и беременной очаровала мужика.

Хм, интересно! А что было потом?

— А потом, — продолжил свой рассказ Интерфекториус. — Гею стали сотрясать различные природные и магические катаклизмы. Такое чувство, что дракон был гарантом стабильности этого мира. Затем граница миров стала рваться, иногда в неё прорывались страшные твари. Нам всем тогда приходилось очень несладко. И тогда в мире стали возникать идеи вызова дракона. Есть такой ритуал. При всей нашей неприязни к Дорване уж лучше знакомый дракон под боком, чем сидеть попой на вулкане. Были и те, кто думал, что будет только хуже. Мы спорили с ними до тех пор, пока в мир не прорвалась армия тварей, высасывающих души.

— Эрги, — догадалась я. Странно, значит, драконы сами по себе им не нужны? Им нужен был этот мир? Зачем? Естественно-научное направление образования научили, что ничего в этом мире не бывает без причины.

— И что было дальше?

— Мы, оборотни, объединились с вампирами, эльфами, суккубами и друидами и провели ритуал вызова. Но в пентаграмме Дорвана появилась с ребенком на руках, Лорриелем. В первые секунды она рвалась назад, говорила о втором сыне-грудничке.

— Почему же его не перенесло ритуалом?

— Возможно, он родился не драконом, — пожал плечами Интерфекториус. — Поговаривают, что кровь охотников на драконов не менее сильная.

— И что было потом? Она смогла пробиться к сыну?

— Нет, — качнул головой оборотень-призрак. Ритуал блокировал для дракона обратный путь. Дорвана хотела отправить Лорриеля в тот мир, но ничего не удалось. Тогда Дорвана решила освободить этот мир от "пьющих душу", чтобы условия ритуала выполнились, и она смогла вернуться назад. Она объединила все наши армии, приплюсовав к ним армии гномов, тварей народа Тван Кон Су, кимор, мавок, людей, ей помогали даже сарки и люди! Ещё никогда перед захватчиками не объединялся весь мир. Дорвана огнем и мечом прошлась по врагам. "Пьющие души" вынуждены были отступить. Тогда они захватили Лорриеля. Дорвана попросила о помощи, но мы не могли сдать позиции и перекинуть армии ради спасения жизни юного дракона. Когда на кону судьба мира против жизни одного ребенка... Мы выбрали меньшее зло, а Дорвана в первую очередь оказалась матерью... Она перепоручила руководство армиями на нас, а сама кинулась за ребенком. Мы не знаем, что там произошло, но в какой-то момент показалось, что мир содрогнулся. Всех захватчиков выплюнуло из Геи словно пробки из бутылок с шампанским. Был у тебя когда-то великолепный замок-крепость, жемчужина оборонительного искусства. Мы кинулись туда, но Когти Дракона на наших глазах ушел под землю. А там где раньше находился просторный двор, осталась лежать мертвая княжна...

Призрак на минуту умолк и сморгнул, словно сдерживая слезы.

— Знаешь, княжна, — тихо продолжил он, — твоя прапрабабушка даже своей смертью смогла всем насолить. Она спасла-таки мир, выкинула эргов, создав такой мощный щит вокруг мира, что его уже много поколений враги пытаются его пробить, но безуспешно. Вполне возможно, что целостность щита завязана на крови драконов, и если ты погибнешь, он падет. Потому наверно за тобой и послали охотника на драконов.

— Значит, им нужен мир. Но что их может привлекать здесь?

— Я не знаю, но возможно они ищут что-то конкретное.

— И, похоже, нелегально, — продолжила я.

— Что? — удивился оборотень.

— Эрги всегда действуют в паре с демиургом. Насколько я поняла, демиург создает, а эрг уничтожает. Причем все должно быть официально. Если бы Гея подлежала бы уничтожению, то никакой бы дракон это не остановил, — озвучила я свои подозрения. — Да и Ведущие маги мира должны были быть эвакуированы, чего не было.

— Я мало знаю об эргах и демиургах, — признался оборотень. — Об этом спроси у Луары, но если бы мне нужно было бы проникнуть куда-то, я бы уничтожил вначале преграды. Ты — преграда, как бы пафосно не звучало, но пока жива кровь дракона, щит стоит.

— А как убить эрга?

— В нашем мире, он не может жить долго, поэтому захватывает человеческие тела, которые изнашиваются за пять-шесть дней. Пока эрг в теле живого существа, он уязвим. Но умирает он, если ему не в кого перепрыгнуть.

— А это значит, что мечом его не зарубишь, потому что он перепрыгнет в победителя.

— Да, победить эрга можно, только изолировав его в абсолютно пустом месте.

— Что практически невозможно.

— Верно, — кивнул Интерфекториус, — но есть древняя традиция суда. Если вызвать обидевшего эрга на поединок и поставить ему условие, то в случае проигрыша эрг обязан его будет выполнить.

— То есть если я вызову эрга на бой и прикажу в случае моей победы не трогать мой род и мир, то он отступит?

— Верно, — кивнул оборотень. — Свидетелями в такой схватке являются вестники Эквилибриума, поэтому никто не нарушает данное слово.

— Осталось только придумать, как победить эрга.

— Он сам драться не может, — заметил Интерфекториус. — У него ведь нет тела, поэтому выставляет своих воинов в качестве собственного представителя.

— И кто это?

— Наверно, охотники на драконов, — пожал плечами оборотень.

— А откуда вы это всё знаете? — поинтересовалась я. Всё-таки дедок подозрительно осведомлен. Вдруг он заговаривает мне зубы, чтобы избавиться от меня?

— Этот обряд очень древний, о нем практически любая собака знает, и следуют ему не только эрги, но и прочие расы.

— А я почему тогда не знаю?

— Понятия не имею, — пожал плечами призрак. — Недостаток воспитания?

Я решила не пререкаться с призраком. Вместо этого постаралась обратиться к своему внутреннему чутью. С одной стороны Интерфекториус мне не врал, а с другой давал информацию о эргах как-то дозировано и однобоко.

— А где вы нашли информацию о ритуалах эргов?

— Когда-то Мортифор через меня искал всю имеющуюся информацию по ритуалу, про эргов я запомнил. До разговора с тобой я просто не ассоциировал "пьющих душу" с эргами.

Блин как у него все гладко! Знать бы только в каком месте соломку подстелить! Интересно, насколько у меня велики шансы в бою против охотника на драконов? Что они могут противопоставить моей боевой трансформации? Как победить? И родители что-то недоступны. Вот где они, когда хочется спросить совета?! А потом обвиняют детей в нестандартных решениях.

Я снова взглянула на задумавшегося оборотня.

И всё-таки почему он дает мне именно эту информацию про эргов? Почему молчит про Эквилибриум? Мама, кстати, подала жалобу. Интересно её успеют рассмотреть до того, как сюда хлынут эрги со своей армией?

— А что ещё вы знаете?

— К сожалению, больше ничего, — пожал плечами Интерфекториус. — Единственное, если ты примешь бой на Гее, то щит рухнет и любое создание в мире станет уязвимым.

О! Вот теперь, кажется, я понимаю, почему Интерфекториус рассказал мне про эргов и ритуал! Он надеется, что я вызову их на дуэль в другом мире и Мортифор останется в стороне. Таким образом он спасет внука. Ну-ка проверим догадку.

— А как найти мир эргов?

— Этого я, к сожалению, не знаю, — развел руками оборотень. — А теперь извини, но мне пора.

И с этими словами призрак растворился в воздухе. В дверях появилась настороженная Гвиневера.

— Он уже ушел? — тихо поинтересовалась она.

— Да.

— Гвин, а ты знаешь, зачем я к тебе пришла?

Королева Луары закрыла глаза и сделала пару глубоких вдохов, словно погружаясь в медитацию. Чего я не ожидала, так это того, что она внезапно достанет трубку и закурит.

— Это что?! — возмутилась я, отгоняя рукой от носа резкий и совсем не табачный дым.

Гвин заправски выпустила в воздух пару сизых колец.

— Не волнуйся, — ответила она. — Ничего наркотического. Грибы какие-то.

— Уж не мухоморы ли? — поддела её я.

Ещё не хватало, чтобы Гвин судьбу под кайфом предсказывала! Это что же наговорить можно! Хотя, чего я возмущаюсь? Древние скифы вообще принимали решения в застольях, предварительно напившись до зелёных чёртиков. И что неудивительно это вело их к победам! Правда, они выполняли принятые решения только тогда, когда не приходили поутру на трезвую голову от них в ужас.

— А что такое мухоморы? — заинтересовалась Гвин.

— Красненькие шляпки в белую крапинку.

Гвин на пару секунд задумалась, вспоминая.

— Нет, — огорченно вздохнула она. — Таких у нас нет. А эти грибы нормальные. Синие в красную полоску.

Успокоила блин!

— Слушай, Гвин, заканчивай дымить. От этой дури даже я уже начинаю четвертое измерение видеть!

— У тебя проявились способности! — обрадовалась королева Луары.

— Гвин, ты меня извини, но от этой гадости у любого способности откроются!

— Ну не скажи! — надулась собеседница. — Это тонкая наука. Я коноплю курю только когда уркам и оркам судьбу предсказываю. Ну ещё джаппам.

— Слушай, а я и не знала, какая у тебя вредная работа! — ужаснулась я.

Как она ещё так долго прожила?!

— Да нет у меня привыкания, — словно прочитав мои мысли, поморщилась Гвин. — У прорицателей оно не развивается, а вот простым смертным нельзя, губят наши травки их. Но люди не слушают, хотят знать собственное будущее, вот и расплачиваются жизнью да ещё и других за собой тянут. Ладно, вернемся к тебе.

Гвин сделала ещё несколько затяжек, выпустила облако дыма и окунулась в него.

— Чего хочешь знать?

— Как мне от эргов избавиться и мир спасти, — выдала я два своих наболевших вопроса. Бр-р-р! Саму тошнит от их амбициозности, не жизнь, а какая-то пародия на Мери-Сью! Такое даже в книжках не встретишь!

Королева закатила глаза и продекламировала:

— Спасти мы что-то можем

Лишь собственной ценой.

Что на алтарь положим,

То не отдаст любой.

Что оторвать от сердца,

Нигде не прочитать,

Удачи нет рецепта

Достаточно желать.

— Эй, Гвин, что за рифмоплетство? — Такое с королевой Луары было впервые. Обычно она говорила по существу. Но собеседница не обратила на меня внимания. Чудесно! Я вновь потрясла королеву. — Гвин,

очнись! Не работает этот рецепт. Я желаю эргам самим благополучно сдохнуть, но что-то не помогает!

Королева распахнула глаза и осоловело уставилась на меня.

— Я что-то сказала? — растерянно выдохнула она.

— Это курение тебя до добра не доведет! — вздохнула я. — Ты мне тут стихи декламировала.

— И что там было? — напряглась Гвиневера.

— Да бред всякий, — отмахнулась я. На самом деле я догадывалась, что означает странный стих, вот только душа не хотела соглашаться с предположениями. Чтобы запечатать Гею щитом, Дорвана отдала собственную жизнь либо она спасла ребёнка и, осознав, что смертельно ранена, решила обезопасить свое потомство ценой ссобственной жизни. Значит, чтобы остановить эргов, надо пожертвовать чем-то действительно ценным. А что ценнее жизни?

— Гвин, как спасти мир? — решила я проверить свою догадку.

— Свет, я не могу отвечать на такие вопросы. Я вижу лишь будущее.

— Как же ты направляешь героев? Стихами?

— Вообще-то советом, — замялась Гвиневера , — иногда мне открываются некоторые моменты их жизни, но твоё будущее я не вижу.

Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, в каких случаях закрыта судьба. Но на всякий случай проверим.

— А ты всегда не могла меня прочитать или только сегодня?

— Раньше я не смотрела, — опустила глаза королева. Кажется, она чего-то не договаривает. Хотя, если бы на мне лежал груз знания чужой судьбы, я бы тоже не смогла спокойно рассказать о будущих невзгодах. Впрочем, мы, драконы, предсказания воспринимаем по-другому. Для меня судьба — это множество развилок, как дерево, а колдуны и волшебники видят лишь наиболее вероятные. Есть и други вероятности, но мне интересно выяснить наиболее возможные.

— Гвин, а ты видишь, когда эрги сломают щит?

— Завтра днем, — грустно сказала королева.

— А дальнейшую судьбу Геи ты видишь?

Королева выдохнула кольцо дыма и грустно покачала головой. Если моя теория с вероятностями верна, то пора принимать решение.

— А теперь? — поинтересовалась я.

Королева удивленно вскинула брови почти испуганно прошептала.

— А теперь да, — восторженно глядя на меня, но внезапно осеклась, и в её глазах отразилась горечь и сожаление.

— Но без меня, — кивнула я. — А судьбу Вика и Норри ты видишь?

— Вик станет главой Дома Драконов, и ваш род просуществует ещё сотни лет. Он, кстати, свою дочь назовет Светой. Эрги будут ещё сто пятьдесят лет пытаться проколоть щит, но безуспешно. Потом они прекратят нападать. Норри станет эльфийским королем, когда Лерри решит уйти на покой. Он будет править достойно и справедливо, тем более, что у него сохранятся хорошие отношения с королем вампиров Оох-рам-Лукушем. Когда к власти придет племянник Арк'ментр'морка, экономика Драко достигнет своего расцвета.

Приятно знать, что после тебя мир будет продолжать жить.

— А родители? — робко заикнулась я.

Гвиневера подняла тяжелые, полные слез глаза.

— Зачем ты спрашииваешь у меня то, о чем прекрасно знаешь и сама.

Я проглотила горький комок. Они никогда не смирятся. Но именно ради них я и постараюсь выжить, ибо нет более страшного горя, чем потеерять ребенка. Я и сейчас чувствую их всепоглощающую любовь. Нет на свете чувства сильнее. Именно ради них я не собираюсь сдаваться, но хочется знать на всякий случай и печальный расклад.

Папа говорит, так нельзя, надо настраиваться и верить в победу. На самом деле можно, просто переломить известную судьбу гораздо сложнее. Но когда было легко? Зато иные вероятности посмотрю.