Дочь воздуха

Пламя погасло, оставив после себя один только пепел. Мать перестала петь и двинулась к ним. Рейнеке даже попятился под её пристальным взглядом, но мать интересовал не непослушный сын, а нуждающаяся в соболезновании родственница.

— Сестра, — мягко произнесла гадательница, касаясь плеча Меик. — Позволь нам разделить твою скорбь.

Рейнеке подтолкнул тётушку в объятья матери и натолкнулся на отца.

— Сын, — начал тэн Северного моста. Он выглядел смущённым. Рейнеке с каким-то острым чувством уставился на седые волосы, изборождённое морщинами лицо и залатанную одежду родителя. Магия хранила его мать, но отец... отец состарился. Он был старше Рейнеке, когда женился, а сейчас... сейчас...

— Сын, — снова начал отец. — Теперь, когда твой дядя...

— Прости, отец, — пробормотал волшебник почти в панике. — Я не... не... я спешу... мне надо... да, я давно обещал Ниварду, что помогу ему... ты же знаешь... я писал... ах, нет... это такой человек... мне надо... да, отец, прости. Матушка, был рад повидаться... то есть не рад... тётушка, мне очень жаль... конечно, оставайся тут сколько угодно, это твой дом... учитель... моё почтение...

Последние слова он выпаливал уже на бегу. Ещё немного, и отец запер бы его в этом тухлом сарае, владениях Южного моста!

— Глава восьмая. Голем

Никаких чудовищ во владениях командора Экельварда не было: за такой малый срок слепить их не мог бы даже настолько свихнувшийся на созидании маг, каким был Нивард. Зато Нивард с детства обожал иллюзии и мог за считанные мгновение воссоздать увиденный им во сне кошмар, чтобы товарищи тоже порадовались. Рейнеке никогда не забудет огромную оскаленную пасть, полную мерцающих клыков, горящие злобой глаза и запах гнили, исходящий от приснившейся приятелю твари. В ту ночь Ниварда чуть не убили и только вмешательство учителя спасло талантливого мальчишку.

Рейнеке шагнул с дороги на луг, куда не смели пустить скотину даже самые бесстрашные керлы, походя отмахнулся от омерзительной помеси червя и жабы, прошёл сквозь носатого уродца со стрекозинными крыльями и оттолкнул длинноногую неуклюжую ящерицу.

— Эй! — прокричал он. — Нивард! Так-то ты встречаешь гостей!

— Меня здесь нет! — донеслось издалека, со стороны замка. — Проходи мимо, кто бы ты ни был!

— Ты дурак! — заорал волшебник. — Это я, Рейнеке!

— Сам дурак! — обиженно ответил приятель. — Иди сюда, если не боишься.

Вместо ответа Рейнеке пустил в сторону замка заклятье, когда-то придуманное его учителем на основе наложенного на ученика проклятия. Тот, кто попадал под действие этого заклятия, на небольшой срок лишался удачи. Обычно жертва спотыкалась и падала, иногда что-то роняла или ломала. Однако в ответ ничего не послышалось. Неужели с исчезновением проклятья заклинание учителя тоже утратило силу?

— Сам дурак, — обиженно повторил Нивард, когда приятели, наконец, встретились. — Не видел, я тебе взгляд отводил!

— Не видел, — признался Рейнеке. Ну да, Нивард болван, но не настолько, чтобы орать "меня здесь нет". Мог бы и сам догадаться. — Над чем работаешь?

Приятель оживился.

— Ты в самом деле хочешь посмотреть? — на всякий случай спросил он.

Рейнеке решительно кивнул. Нивард всегда начинал по пять-десять проектов, но никогда не доводил до конца ни одного из них. Однако у него были интересные идеи.

— Смотри и завидуй! — объявил приятель и потащил Рейнеке в сторону замка. Владения командора Экельварда были намного богаче Южного моста, и за настоящими каменными стенами в два человеческих роста высотой стоял... ну, пусть не дворец, но полноценный дом. Это не считая смотровой башни и обычных в таких случаях служб. Службы, впрочем, пустовали все до единой: здесь давно никто не жил. Дом стоял пустой, с заколоченными окнами, а какие-то признаки обитаемого жилья были только у кривого шалаша у задней двери. Видно, командор не согласился пустить непутёвого ученика даже в курятник.

— Завидное обиталище, — усмехнулся Рейнеке.

— Балда! Сюда смотри!

Возле шалаша валялся развязанный мешок с картошкой.

— Жрать хочешь? — уточнил изобретатель.

— Я с похорон, — вместо ответа сообщил Рейнеке. Родственникам покойника в день похорон есть возбранялось, так что ко владениям командора маг нагулял себе неплохой аппетит.

— Тогда заткнись, — предложил Нивард и принялся колдовать.

Он пользовался уже созданным заклинанием, а потому не нуждался в том, чтобы чертить знаки и призывать откуда-то магию, просто свёл руки, а, когда развёл их, между ладонями мерцало полупрозрачное облачко.

— Выбери картофелину, — приказал Нивард. Рейнеке хмыкнул и вытащил самую крупную. — Болван! Выбери среднюю картофелину. Обычную.

— От болвана слышу, — буркнул Рейнеке, но повиновался.

— Кинь в матрицу, — потребовал изобретатель. Облачко поймало картофелину и заискрилось, а после искорки, словно дождь, "пролились" на мешок. — Десятка нам хватит...

Осыпаемый искрами мешок зашевелился, словно в нём кто-то рылся, а после картофелины одна за другой стали выпрыгивать из мешка в облако. Одна, другая, третья... десятая. Все они были примерно того же размера и формы, что и самая первая.

— Теперь молчи! — приказал Нивард и сделал странное движение руками, как будто перетряхивал свою "матрицу". Из облачка в разные стороны полетели клочья картофеля. Рейнеке поспешно отскочил, а Нивард так и стоял, пока это продолжалось. Судя по его искажённому лицу, держать матрицу во время чистки было непросто.

— Теперь смотри! — гордо потребовал изобретатель, подбрасывая облачко вверх и подставляя сомкнутые ладони. "Матрица" исчезла и в руки Ниварда высыпался десяток идеально ровных белых шаров. Рейнеке не сразу понял, что так выглядит магически отчищенная картошка.

— Ты потерял больше половины, — прокомментировал он результат.

— Балда! — обиделся изобретатель. — Я сохранил кучу времени!

— А почему они шарообразные? — полюбопытствовал Рейнеке. — Не проще ли были сделать их элипсоидными? Так ты бы снизил потери.

— Не проще! — рассердился Нивард. Он развёл ладони и шары исчезли, осталась только одна, нечищенная, картофелина.

— Опять иллюзии, — разочаровано протянул Рейнеке. — Поздравляю, тебе удалось меня разыграть.

— Это не иллюзии, а прототип, — надулся изобретатель. — Вот доведу до ума и сделаю всё как надо.

— Ну-ну, — хмыкнул Рейнеке. — А жрать мы что будем?

— Как что? — изумился Нивард. — Запечём картошку, костёр-то готов. Пиво у меня есть.

— Ты ко мне надолго? — спросил Нивард, когда они уже доели картошку и мирно сидели у догоревшего костра. Пиво у него было паршивое. Наверняка керлы принесли какое попало, а Нивард не привык обращать внимание на то, что приходится есть и пить.

Рейнеке пожал плечами. Он не собирался тут особо задерживаться, с другой стороны, идти ему сейчас было некуда. Родную страну он исходил вдоль и поперёк, подаваться в чужие края было неохота. Ему почему-то казалось, что не стоит далеко уходить от того места, где они с Ликой встретились во второй раз. Какая разница, где думать?

— А что? — лениво спросил он. — Или ты забыл о моём проклятии?

Судя по выражению лица, Нивард действительно забыл и сейчас не мог даже вспомнить, о чём говорит приятель.

— Есть пара идей, — осторожно сообщил изобретатель. Рейнеке вскочил на ноги.

— Ну, нет! — решительно объявил он. — Знаю я твои идеи!

— Да погоди ты! Ничего тебе делать не надо. Просто посмотри, где я ошибаюсь.

Рейнеке успокоился и уселся обратно на землю.

— Это запросто, — согласился он. — Это мы можем.

— Смотри! — раздуваясь от гордости, потребовал Нивард, подводя приятеля к запертому на засов сараю.

— Сарай, — кивнул Рейнеке. И добавил. — Хороший сарай. Тут даже жить можно.

— Дубина! — отмахнулся изобретатель и с натугой отодвинул засов. — Эй! Не лезь внутрь, он сам выйдет.

— Он?

Но Рейнеке уже услышал мерные шаги, которые стали различимы, когда дверь приоткрылась. Ждать пришлось недолго. Шаг-шаг-шаг-шаг. Глухой удар. Снова шаги. Опять удар. Снова шаги. И из сарая вышли глиняные ноги. Или, говоря точнее, глиняная задница на глиняных ногах.

— Голем! — с гордостью представил изобретатель своё детище. — Первый в мире шагающий голем!

— Опять прототип? — с подозрением спросил Рейнеке, разглядывая творение. Говорили, что познавший основы материи может вычленить дух жизни и наделить ими неживое, и это неживое будет покорно создателю. Говорили, что следующий шаг — создание живого из ничего. Но и голем, и гомунклус были только мечтой, легендой. А ведь Нивард никогда в жизни не тратил времени на изучение основ материи. Он вообще не любил учиться, изучать, познавать. Изобретать разные бредовые заклинания — вот это было больше по вкусу приятелю. Рейнеке пришло в голову, что дух жизни вычленять не надо. Если верить Лике, то такими вот духами жизни являются эльфы. Интересно, из них следует выделить эликсир или нужно собрать квинтэссенцию их магии?..

— Сам ты прототип, — надулся Нивард. — Это работающая модель.

— Работающая задница, — жёстко поправил Рейнеке. — А где всё остальное?

— А зачем?! — искренне удивился Нивард. — Он же ходит!

— А что он умеет? — уточнил Рейнеке.

— Он ходит, — нетерпеливо ответил изобретатель и побежал догонять своё творение. — Может огибать препятствия.

Нивард встал на пути мерно шагающего голема. Тот упёрся в создателя, немного постоял, повернулся под прямым углом и зашагал дальше.

— Отлично, — скептически похвалил Рейнеке. — И что ты от меня хочешь?

— Помоги мне его усовершенствовать, — попросил Нивард. — Я его и так, и сяк проверял. Ходит. Огибает. Знает команды "стой" и "иди". Но мне не хватает воображения.

Рейнеке хмыкнул. Воображения ему не хватает. Ну, хорошо...

Он догнал голема и как следует пнул. Голем упал на бок и продолжал махать ногами, пытаясь продолжать движение.

— Ты чего?! — оскорбился Нивард.

— Устойчивость, — пояснил Рейнеке. — Или пусть не падает или пусть поднимается. И, кстати, земля тут слишком ровная.

— Так хорошо же для испытаний! — не понял изобретатель.

— Первая в мире шагающая по ровному полю задница? — уточнил Рейнеке. Нивард насупился. — Или изобретай выпрямлятель земли или пусть учится ходить по неровным поверхностям.

Они провозились с големом до поздней ночи, но всё, чего сумели достичь — это того, что, после столкновением с препятствием он не поворачивался, а возвращался на прежний путь. Ну, ещё несколько большей устойчивости. Теперь его можно было свалить не с одного, а с пяти пинков. На этом Рейнеке объявил, что устал и хотел бы уснуть. И желательно под крышей.

— Нет! — решительно заявил Нивард. — В сарай я тебя не пущу! Над тобой всегда крыша течёт, а у меня там голем стоит. Ему под воду нельзя попадать, он же глиняный.

— Мог бы и обжечь, — проворчал Рейнеке. Приятель очень уж некстати вспомнил о проклятии. — Последний он у тебя, что ли?

— Так ведь не мой же! Меня командор только в один сарай и пустил. Испортишь этот — куда я денусь? Давай тебе шалаш построим.

— Что поделать, давай, — согласился Рейнеке и тоже кое-что вспомнил о своём приятеле. — Только на другой стороне замка.

Нивард насупился, но ничего не сказал. Он страшно храпел и, когда ученики чёрного ордена стали подрастать, старшим не удавалось найти никого, кто согласился бы спать с ним в одной комнате.

Утро началось с какого-то странного грохота. Рейнеке с трудом открыл глаза. В голове трещало. Вчерашнее пиво оказалось на редкость паршивым. На какое-то мгновение Рейнеке показалось, что это стучит у него в голове. Но нет. Грохот разносился со стороны. Он сел. От этого движения и без того хлипкий шалаш рассыпался и еловые ветки упали ему на голову. Это не привело чёрного мага в доброе расположение духа.

— Эй! — закричал он, страшно недовольный своим пробуждением. — Нивард, ты совсем спятил?! Нивард!

— Сам ты спятил, — обиженно отозвался приятель. — Я готовлю площадку для испытаний! Сам же говорил вчера!

Рейнеке обошёл дом и уставился на то, что недавно было относительно ровным местом между стеной и башней. Теперь вся земля там была изрыта, словно перепахана огромным плугом. И вместо плуга по ней шагал... шагал...

Чёрный маг открыл рот и в самых простых выражениях описал то, что предстало его глазам. Вчерашний голем обзавёлся выростом спереди, длинным и узким, которым он бороздил землю. Выходило похоже на задницу с тем, что обычно прикрывается одеждой. Натыкаясь на участок более твёрдой земли, голем удваивал усилия и принимался громко топать ногами.

— Сам ты, — ещё больше обиделся Нивард. — В кои-то веки я сделал что-то работающее, а ты...

— Ты сделал задницу с... — выругался Рейнеке. — И ты сделал её на рассвете. Ты не мог подождать хотя бы конца первой дневной стражи?!

— Не мог, — огрызнулся Нивард. — На меня упал шалаш. Этот твой малец...

— Какой малец? — не понял Рейнеке.

— Тот, который за тобой притащился, — отмахнулся Нивард. — Что-то про эльфов болтал. Обошёл все мои защиты, наткнулся на мой шалаш...

— Где же труп? — удивился Рейнеке. Нивард только казался занятым своими идеями недотёпой, но он был чёрным магом, а правила ордена не позволяют спускать даже пустяковые обиды. Особенно пустяковые обиды.

— Да здесь где-то бегал, — отмахнулся Нивард. — Эй, ты чего? Не стал я его убивать. Твой малец, сам его и убивай. К тому же, это он мне предложил приделать к голему разрыхлитель.

— Разрыхлитель, — "понимающе" подхватил Рейнеке. — Теперь это так называется.

— Знаешь, Рейнеке, — вспылил Нивард, — я долго терпел. Но ты самый бесполезный, тупой и бездарный из магов, какого когда-либо видел свет! Недаром учитель держал тебя как учебное пособие!

— Спасибо за откровенность, — покивал Рейнеке. — Конечно, я самый бездарный. И это говорит тот, кто даже на испытаниях не смог довести заклинания до конца.

— У меня бы всё получалось, если бы меня не толкали под руку! — возмутился Нивард.

— Толкали под руку?! Да ты застыл на целую стражу!

— Я сосредотачивался! Правилами это дозволялось!

— Никакие правила не дозволяют глупости!

— Ух ты! — перебил их высокий детский голосок.

— Замолкни! — приказал Нивард, не глядя запуская заклинание себе за спину — откуда донёсся голос. Обычному глазу заклинания не видны, но маги, как правило, различают их как сгусток воздуха. У Ниварда — это Рейнеке помнил по своему опыту — была неприятная привычка заставлять свою магию преследовать жертву, где бы она ни находилась. Но тогда, в детстве, их заклинания ослабляли учителя, не желающие терять половину учеников из-за обычной мальчишеской ссоры.

— Ух ты! — восторженно повторил голосок. Нивард резко обернулся. Давешний мальчишка, тощий заморенный ребёнок с грязно-рыжими патлами прыгал во все стороны, уворачиваясь от его заклинания. Нивард слегка смутился. Мальчишка сделал какой-то немыслимый кульбит и спрятался за голема. Заклинания влетело прямо в передовое достижение чёрной магии... и ничего не произошло.