Дочь воздуха

Рейнеке потерял из виду Лику и не сразу увидел её снова: она подлетела к человеку, отчаянно цепляющемуся за мачту и хищно закружилась вокруг. Потом её осенило, она подхватила какую-то доску и с размаху ударила ею по рукам человека. Пальцы того разжались. Волна, в которой скрывалась нетерпеливо улыбающаяся русалка, забрала свою добычу.

Буря утихла.

— Наши дочери могут призывать бури, — печально произнёс отец ветров. — Во время бури их сердца не знают жалости.

Рейнеке промолчал.

— Уходи, сын земли, — с той же печалью в голосе произнёс отец ветров. — Возвращайся к праху. Дочери воздуха не для тебя.

— Это... — начал Рейнеке, но у него перехватило дыхание. Он сглотнул, мимоходом подумал, как это его душа чувствует себя так, будто всё ещё находится в теле. — Это неправда. Лика... когда она была на земле, она никогда...

— Вы показали только одну сторону, — проговорил молчащий до того эльф. — Так нечестно. Покажите ещё.

Отец ветров подмигнул.

— Ты слишком умён, мальчик, — покачал он головой. — Ну, что же, смотрите.

И снова ветер в лицо.

Бедная хижина. Старая, очень старая женщина. Она двигается с трудом, с трудом выполняет несложную работу. Даже со стороны видно, как болят её руки, спина, ноги... как болит она вся. Воздух солёный и свежий: недалеко находится море. Стены хижины не защищают от ветра и вместе с ветром влетела прозрачная девушка. Лика. Не узнать её было невозможно. Её широко расставленные серые глаза выражали грусть, а улыбающийся рот скривился от жалости. Старуха вздохнула. Вместе с Ликой в дом влетел запах цветов. Лика заметалась по дому, стараясь держаться подальше от очага. Вот она вымела за дверь, распахнувшуюся от её прикосновения, весь мусор, вот покатила клубок, выпавший из ослабевших пальцев, смотала на ходу нитки. Она то и дело подлетала к старухе, обнимала её, заглядывала в лицо, дула на седые волосы. Старуха как будто оживала на глазах, но Лика не становилась спокойнее.

Вдруг она проскользнула в щель в стене и стрелой полетела в небо. Добравшись до облаков, она закружилась и ветер закружился вокруг неё. Превратившись в центр урагана, девушка помчалась в сторону моря. Она летела очень быстро, а, может, это отец ветров показывал всё скорее, чем оно происходило.

Лика летела и летела над бескрайне-синим морем, и вместе с ней летел ветер, пока впереди не показалась земля, на которую дочь воздуха бросилась со стремительностью стрижа. Вот она спустилась так низко, что почти задевала траву. Ветер, который её принёс, кружился у самого берега. Дочь воздуха металась то в одну сторону, то в другую, пока не увидела немолодого мужчину, таскавшего землю вместе с другими такими же оборванцами. Они строили дорогу. Лика подлетела к нему, обняла за шею своими бестелесными руками, расправила свалявшиеся волосы и что-то прошептала на ухо. Человек вздрогнул. Губы его шевельнулись. Он отмахнулся, пытаясь отогнать наваждение, но Лика не отставала. Она то отлетала, то возвращалась, гладила грязные спутанные волосы, что-то шептала. Стемнело. Выбранный Ликой мужчина отправился вместе со всеми в грязный сарай, но долго не мог уснуть, а когда уснул, Лика присела рядом и снова принялась что-то шептать наговаривать. Рейнеке заметил, что не испытывает никакой ревности. Он понял: Лика пытается донести до несчастного любовь и тоску его матери. Вот он вздрогнул. Проснулся, вскочил на ноги. Пошарил под грязным комком тряпок, которые заменяли ему подушку, выскочил в густую ночную темноту. Лика подлетела ближе и снова зашептала что-то на ухо. Тот пожал плечами, снова попытался отогнать наваждение и сел у сарая. Он ждал и Лика ждала вместе с ним. Но вот забрезжил рассвет и оборванец зашагал в сторону порта. Рейнеке не увидел, как тот договаривался, потому что следил за Ликой — она полетела к морю и, нырнув в волны, разыскала русалок. Что она им говорила, что сулила, о чём упрашивала — этого он разобрать не смог, но дочь воздуха вылетела из воды и влетела в ожидающий её ветер. Дальше события происходили так быстро, что Рейнеке уже и не сомневался, что отец ветров ускорил проходящие перед его глазами картины. Вот корабль несётся по волнам, и снизу его подталкивают русалки, а ветер надувал его паруса. Вот корабль пристал к берегу. А вот оборванец вбежал в хижину, где вздыхала старая женщина. Лика трижды облетела хижину и взмыла в небо. Старая женщина осталась плакать на груди своего вернувшегося сына.

— Стихии не бывают добрыми или злыми, — с недетской рассудительностью проговорил эльфёнок. — Стихии просто... существуют. Дети воздуха приносят надежду узникам, облегчают страдания стариков, которые всё не дождутся своих детей, приносят людям весточки от любимых, надувают паруса и крутят ветряные мельницы. И они же устраивают бури, дразнят саламандр и помогают русалкам топить корабли в обмен за спасение. Они не люди, Рейнеке-маг. Они такие, какие они в это мгновение. Миг пройдёт, всё изменится, изменятся и они. На земле Л'ииикькая очень страдала, что больше не может быть такой, какой была всегда. А в небе она не помнила ни о чём. Ты всё ещё хочешь её вернуть?

— Да!

Рейнеке ответил прежде, чем успел подумать. Он запоздало понял, к чему его толкал Робин. Лике хорошо без него, Лика его не помнит, Лике не нравилось на земле. Лику надо отпустить. Но это было невозможно.

Рейнеке закрыл глаза и в его воображении соткалась Лика. Такая, какой он помнил её — отстранённый взгляд, вдруг вспыхивающий страстью и снова затуманивающийся безразличием. Улыбающийся рот. Мягкие ласковые руки...

Её — отпустить? Жить без неё, без её улыбки, без прикосновений, без поцелуев, от которых веяло прохладой...

Жить без того волшебства, которое слышалось в её смехе.

— Да, — повторил волшебник. Робин склонил лохматую рыжую голову.

— Ты хочешь обречь дочь воздуха на страдания? — поднял брови отец ветров.

— Я хочу, чтобы мы были вместе, — упрямо ответил Рейнеке, не желая попадать в расставленную ловушку. — Я хочу, чтобы она помнила обо мне.

— А если она вспомнит и отвернётся, а сын земли?

Рейнеке сглотнул.

— Тогда... тогда я не буду больше... тогда я не буду её... её звать... искать... но только если она сделает это не под угрозой или чарами.

— Сильфы неподвластны чарам, — покачал головой отец ветров. — Мы ими питаемся, сын праха.

— Не совсем так так, о великий! — поднял голову эльф. — Я уверен, Д'ооооврд как-то заколдовал Л'ииикькаю! Позволь мне разузнать, что он сделал!

Отец ветров вздохнул, едва не сбив просителей с ног.

— Воля как ветер, она никому неподвластна. Сын земли, ты прах и не тебе смотреть на наших девушек, но... окажи услугу нашему народу — и ты увидишь Л'ииикькаю на празднике добрых ветров. Робин Добрый Малый... я даю тебе позволение, но, сдаётся мне, ответ на твой вопрос скрывается не на небе. Оставайтесь здесь, да будут ветра к вам милостивы.

После этих слов он подул гостям в лицо, да с такой силой, что их подхватило и вынесло из облачного дворца.

— Ух ты! — произнёс Робин, когда их перестало кружить. — Вот повезло-то!

— Повезло? — раздражённо переспросил Рейнеке. — Он отказался нам помогать! Зачем ты меня к нему потащил?

— Тебя потащили кони, — засмеялся эльфёнок. — Ты дурак, сын земли. Отец ветров помог нам!

— Не заметил, — парировал маг.

— Он дал нам позволение остаться — это раз, — обстоятельно начал эльф, усаживаясь прямо на воздух. — Не приказал тебя убить — а он мог бы, ведь ты маг! — это два. Сказал, каким образом ты можешь получить позволение увидеться с Л'ииикькаей — это три! Ведь на празднике добрых ветров сильфы обретают плоть и танцуют с нами до рассвета! Ты сможешь с ней поговорить! И, потом, он подсказал мне, где искать ответ!

— "Сдаётся мне, не на небе" — это подсказал?!

— Ну да, — кивнул Робин. — На небе же следов не остаётся, сильфы ничего не помнят! Как тут искать?

— А если в море? Или в болоте каком-нибудь?

Эльф вздохнул.

— Она же не русалкой сделалась, глупый ты человек. Так что на земле или под землёй.

— Понять не могу, — отозвался Рейнеке, решив пропустить "глупого человека" мимо ушей, — с чего ты взял, что Лика заколдована.

Эльф вытаращил на мага свои огромные глазищи.

— Ну, ты даёшь, Рейнеке-маг! На твоей возлюбленной собирается жениться какой-то проходимец, а ты не веришь, что она заколдована?! Другой бы на твоём месте этого негодяя в землю бы врыл!

Рейнеке пожал плечами. Может, и врыл бы. Связываться в открытом бою с человеком, способным одним движением лишить его магии, не слишком хотелось. Рассуждения Доварда о том, что он женится на Лике, сами по себе ничего не значили. Вот если тот начнёт угрожать, тогда будет нужно вмешаться... Дети ветров не так уж неуязвимы перед магией, это показал брат, легко сумевший спеленать Лику связывающими заклинаниями. На самый крайний случай можно приманить саламандру. Он заметил: даже в человеческом теле Лика панически боялась духов огня.

— Ох... — покачал головой наблюдавший за ним эльфёнок. — Рейнеке-маг, подумай сам: он собирался жениться на Л'ииикькае! Но дочерей воздуха, побывавших на земле и... ну, словом, таких как она, никогда не берут в жёны! Никогда!

— Ну и что?

— Да то, что по обычаям сильфа девушка не может отказаться выйти замуж, если её зовут! Она может выбирать, если есть из кого, она может сослаться на первое из трёх, но она не может прогнать жениха, если нет других желающих!

— Какое первое из трёх, что ты мелешь? — рассердился Рейнеке.

— Не спрашивай, — потребовал эльф, вскакивая на ноги.

Маг вздохнул.

— Ты намекаешь, что Довард подстроил превращение Лики в человека, чтобы остаться единственным женихом?

— Ну да! Я не намекаю, я знаю, я чувствую! Я почуял это, едва увидел Д'ооооврда, ведь добрый народ всегда прозревает правду! Он сумел как-то её заколдовать! Он всё подстроил! Он из тех, кто не обрёл равновесия, поэтому то спускается на землю, то взмывает в небо, он мог, он мог что-то сделать! Отец ветров дал ответ, разгадка не на небе, а на земле! Я уверен!

— Или в земле, — вдруг проговорил маг, наблюдая, как эльфёныш пляшет от напряжения.

— Или в земле, — согласился Робин и с размаху сел на воздух. — Почему ты это сказал?

— Просто подумалось.

— Или в земле... — повторил эльф. — А ты умён, Рейнеке-маг.

Рейнеке снова пожал плечами. На небе ему не нравилось, дувшие ветра холодили обнажённую душу и ощущение было такое, как если бы он посреди осени вышел на двор в одной сорочке.

— Тогда думай, сын земли! — торжественно предложил эльф. — Думай, как помочь детям воздуха.

Рейнеке вздохнул.

— Откуда мне знать, какие у них нужды? Вряд ли им требуется моя магия.

Эльф картинно почесал в затылке.

— Так и быть, Рейнеке-маг. Я тебя научу!

Рейнеке вздохнул ещё горше. Он уже заметил, что эльфёныш, когда не прыгал и не дурачился, становился удивительно занудливым созданием.

— Ты сошёл с ума! — заявил волшебник спустя... некоторое время.

— А что ты так рассердился, Рейнеке-маг? — невинным голосом спросил эльфёныш. — Тебе всего-то надо...

— Сразиться с чудовищем, — издевательски закончил Рейнеке. — Я похож на дурака из детских сказок?!

— Очень похож! — заверил его Робин и увернулся от пинка. — И не с одним чудовищем, одного чудовища не хватит.

— Сейчас не время для гроз, — перешёл к разумным аргументам маг.

— Ха! Ты имеешь дело с эльфом — и не веришь в чудеса?!

— Это опасно!

— Трусишь?

— Они поймут, что это подстроено!

— Ты жалкая ящерица, Рейнеке-маг! — возмутился эльфёныш. — Говорю тебе, это единственный способ!..

— ...сделать мне пакость, — подхватил волшебник, который уже успел изучить образ мыслей эльфёныша.

Робин осклабился.

— Ты хочешь вернуться домой, Рейнеке-маг? Я не рассказывал тебе, что будет с твоей душой, если ты задержишься на небе, а?

— Не рассказывал, — угрюмо подтвердил волшебник.

— Она развеется на ветру, Рейнеке-маг. Очень скоро развеется на ветру. Поэтому...

Мелкий паршивец действительно знал своё дело. Рейнеке так и не понял, что тот сделал. Эльф превратился в королька и взлетел в вышину, потом упал вниз и снова вернулся к волшебнику. Перекувырнулся в воздухе, распустил рыжие волосы и завертелся волчком, пронзительно визжа и подскакивая на пятке. Потом прошёлся вокруг волшебника колесом и через три круга опять принял облик птицы.

— Готово! — радостно прочирикал Робин и вспорхнул волшебнику на плечо.

— Что-то незаметно, — проворчал маг. В воздухе ничего не изменилось. Стоял ясный день, по небу медленно проплывали редкие облака. На некоторых восседали сильфы, но они демонстративно не смотрели в сторону эльфа и волшебника.

— Гордые, — хихикнул королёк. — Раз нас нельзя прогнать, так будут делать вид, что мы не существуем. О, смотри, смотри! Да не туда, дурак! Вверх смотри!

Рейнике послушно уставился на проплывающее высоко в небе облако. Эльф скатился с его плеча и снова сделался мальчишкой.

— Эй! — завопил он, размахивая руками. — Л'ииикькая! Л'ииикькая! Мы здесь!

— Ты же сказал... — начал было маг и тут же осёкся. Сидящая на облаке девушка наклонилась вниз, чтобы разглядеть, кто её зовёт.

— Я тебя не знаю, — растерянно произнесла она. Голос её был похож на крик чайки, но был куда мелодичнее.

— Ты что?! Я же Робин! Добрый малый!

— Ты эльф, — произнесла девушка. В этих словах не прозвучало ни удивления, ни злости, ни радости, ни узнавания.

— Забыла, — добродушно засмеялся Робин.

— Я знала тебя на земле?.. — наполовину утверждающе, наполовину вопросительно произнесла девушка. — Я хотела забыть. Что было между нами?

— Ну... — откашлялся Робин. — Мы не раз оставались только вдвоём...

Рейнеке ожил. До того он стоял, разинув рот и впившись глазами в свою возлюбленную. Лика была... была... она изменилась. Призрачная фигура, краски для которой дало небо. Облака повыше горизонта на рассвете бывают такими вот, чуть тронутыми румянцем, какой было лицо девушки, а ещё выше них разливается такое вот бледное золото, в чей цвет нежно окрашены волосы Л'ииикькаи. Платье светло-голубое и глаза серые — как грозовые тучи. На земле она была... земной. Здесь перед ним предстало создание воздуха. И ещё одно изменилось в ней. Когда отец ветров показывал свои пугающие картины, Рейнеке не разглядел этого, но теперь...

Лика расслабилась. Из глаз, из лица, из движений рук, из положения тела — из неё ушло то напряжение, которое так мучило девушку на земле. Здесь, на небе она была дома. Здесь она была счастлива.

Услышав наглое замечание эльфа, он попытался пнуть мальчишку. Робин ловко увернулся и пакостно захохотал. Лика засмеялась тоже — как будто зазвенели хрустальные колокольчики.

— Ты слишком мал, эльф, — равнодушно отметила она. — Кто это с тобой? Он не похож на эльфа.

Робин стал серьёзным.

— Твоё второе из трёх, Л'ииикькая, — понизив голос, признался он.

Девушка вскочила на ноги и издала пронзительный крик.