Дочь воздуха

— Зачем ты меня сюда затащил? — сердито спросил Рейнеке.

— Скалы и пропасти! — проворчал Ргырпырлог. — Он ещё спорит! Совсем ребёнку голову задурили!

— Я не ребёнок! — заскрипел зубами волшебник.

— Знаешь, сколько мне лет? — веско спросил гном. — Вот и молчи.

— Ты не ответил, — напомнил волшебник. Гном тащил его за руку куда-то вперёд по тёмному ходу, в котором под ногами то и дело попадались камни, так что Рейнеке едва успевал переставлять ноги и не падать.

— И не собирался, — скрипуче засмеялся гном. — Лучше посмотри на себя, ребёнок. Ты ничего не замечаешь?

Рейнеке послушно посмотрел на свои ноги и с ужасом отметил, что они стали как-то ближе. Покосился на гнома — и обнаружил, что они сделались одного роста, гном даже, пожалуй, немного повыше.

— Испугался, ребёнок? — снисходительно хмыкнул гном. — Не бойся. Чтобы ходить под землёй, ты должен стать тяжелее. Злись давай, не отвлекайся!

— Куда ты меня ведёшь? — снова спросил Рейнеке.

— К моему Камню, — непонятно ответил Ргырпырлог. — Там мы можем поговорить.

— Что за камень? — устало уточнил Рейнеке.

— Не камень, а Камень, — сердито пробурчал гном. — Никакого почтения к старшим, ребёнок! — Камень, из которого я родился. Ты слышал, что гномы рождаются из камня?

— Не приходилось, — в тон ему пробурчал волшебник.

— Ну, и болван! Ничего, поумнеешь!

Ход сделал изгиб и как-то расширился. Сбоку появились тёмные фигуры, которые заскрежетали-застучали-заскрипели. Рейнеке не сразу понял, что это другие гномы, которые заговорили с его проводником.

— Это мои братья, — пояснил Ргырпырлог. — Грдртм, этот справа, и Втпргрм, вон, видишь, какой верзила!

Гырыдрытам и Вутпрагрым — как расслышал Рейнеке — подошли поближе и разразились гневными речами. Они так сердито махали руками, что волшебник испугался, не захотят ли они поколотить своего брата, а с ним и непонятного чужака.

— Стесняются, — хмыкнул Ргырпырлог и отвесил братьям по подзатыльнику.

Они, казалось, обрадовались, и Гырыдрытам ударил Ргырпырлога в плечо, а Вутпрагрым отвесил ему оплеуху.

— Они говорят, что тебя надо выкинуть на поверхность — да и дело с концом, — пояснил Ргырпырлог. — Не о чем нам с тобой разговаривать. Но они ошибаются.

Он ткнул каждого из братьев под рёбра, оттолкнул и потащил Рейнеке дальше. Волшебник оглянулся. Гырыдрытам и Вутпрагрым продолжали перебранку, топая ногами и осыпая друг друга не слишком серьёзными, но увесистыми ударами.

— Давно не встречались, — хмыкнул Ргырпырлог. — Чуешь, соскучились! Радуются!

— Могу себе представить, как вы ссоритесь, — пробормотал себе под нос Рейнеке.

— Не можешь, ребёнок, — строго ответил гном. — Дубовые корни! Думаешь, шум, пыль, драка? Сам подумай, к чему это нам?

— Скалы и пропасти, — передразнил Рейнеке. — Откуда мне знать?

— Вот видишь! — невесть чему обрадовался гном и ткнул его кулаком в плечо. — А говоришь — плохой волшебник!

Рейнеке плохо понял, что Ргырпырлог имеет в виду, но так устал от загадок, что, не раздумывая, ткнул проводника в ответ.

— Умный мальчик! — ещё больше обрадовался гном. — Да не трясись ты! Будут тебе ответы! Сейчас до Камня дойдём — и будут.

Путь показался Рейнеке бесконечным, он едва волочил так некстати потяжелевшие ноги и с трудом держал спину не то что прямой, а хотя бы не слишком согнутой. Теперь он понял, что испытывала Лика, не раз жаловавшаяся на то, как ей трудно ходить по земле. Если бы у волшебника ещё оставались силы, он бы всерьёз задумался над тем, стоит ли её возвращать — не потому, что девушка ему разонравилась, а как раз потому, что обрекать любимую на ежедневную пытку, подобную сегодняшней... Но сил додумать эту мысль у Рейнеке уже не было.

— На глазах умнеешь, ребёнок! — обрадовался гном, вталкивая юношу в какую-то низенькую пещеру с покатыми стенами. — Вот теперь ты почти как настоящий!

— Кто настоящий? — не понял Рейнеке.

— Гном, конечно же! — гордо произнёс Ргырпырлог. — Ходить как гном стал, а не как эльф какой-нибудь. Вот, садись сюда, к Камню. Не стесняйся, обопрись спиной. Заслужил. Отдыхай.

Рейнеке и рад был послушаться. Едва его лопатки коснулись твёрдой поверхности Камня, как на него накатило... нечто. Ни в одном языке нет таких слов, чтобы описать, что Рейнеке почувствовал в тот момент. Волшебник полагал, что это что-то вроде... приветствия?.. принятия? Нечто вроде протянутой руки или открытых объятий. Человеку такого не вынести. Хрупкая человеческая плоть не может вынести столкновения с камнем, прикоснуться может, но ни проникнуть внутрь, ни принять в себя. Но гном превратил Рейнеке в себе подобного, и потому маг выдержал всё. Это не было больно, не было даже неприятно. Скорее напротив, волшебник обрёл недоступную прежде твёрдость и ясность мыслей, не утратив их сложности.

— Отдохнул? — бесцеремонно потряс его за плечо Ргырпырлог. — Ты нам понравился, ребёнок. Я так и думал.

— Нам? — тупо переспросил Рейнеке, мимоходом отмечая, что из его рта вырываются чуждые прежде звуки. Недавняя ясность ушла, но Рейнеке откуда-то знал: она вернётся.

— Нам, — твёрдо ответил гном. — Мне и Камню. Я так и думал.

— Чего ты хочешь? — с трудом спросил маг. — Зачем ты меня сюда привёл?

— А чего хочешь ты? — засмеялся Ргырпырлог. — И чего хотел твой учитель?

— Он не... — начал было Рейнеке, но, заметив выражение лица гнома, сдался. — Он думал, к вам обратился сильф... полусильф, сын моей тётушки, как оказалось... чтобы вы что-то сделали, чтобы Лика... она сильф... Чтобы она стала человеком.

Гном пожал плечами.

— Мы не имеем дела с детьми воздуха. Они слишком лёгкие для нас. Даже став людьми, они не могут нас увидеть, а мы не видим их.

— Но, может, он... спрятал что-нибудь под землёй? — предположил Рейнеке. Ему идея эльфа тоже казалась дурацкой, но уходить, не проверив её, было глупо. Зачем ещё он мучился?

— Скалы и пропасти! — выругался гном. — Что он мог спрятать? Клочок воздуха из её платья?!

— Волосы, — вдруг всплыло воспоминание. — Когда я... когда она превращалась в человека, её волосы были из чистого золота...

Гном не сделал ни одного движения, но Рейнеке загривком почувствовал, как тот насторожился.

— Волосы из чистого золота, — мечтательно повторил Ргырпырлог. — Достань мне их, ребёнок.

— Что?!

— Их тут нет, — терпеливо пояснил гном. — Уверен, это прекрасное лакомство. Добудь его — и я освобожу тебя от твоего учителя. Вижу, вы с ним не ладите.

Рейнеке вскочил на ноги и выругался.

— Как вы мне надоели — все! — со своими условиями и загадками! Хватит! На эту удочку я больше не попадусь! Рейнеке, сделай то, Рейнеке, сделай это! Поди туда, сын земли, поди обратно! Заколдуй свою девушку, расколдуй свою девушку, отпусти, спаси, поймай, вернись... хватит с меня — понятно тебе?! Хватит!!!

— Ого! — поднял брови Ргырпырлог. — Дубовые корни, как ты хорош! Из тебя бы вышел отличный гном, ребёнок. Злись дальше, это полезно.

Его одобрение остудило мага. Он сел обратно и скрестил руки на груди.

— Мне надоело играть по вашим правилам, — заявил он.

Гном сел рядом и дружески ткнул человека в плечо.

— Ладно, ребёнок. Принесёшь — хорошо, не принесёшь — и не надо. Я тебе и так помогу. Надоел нам твой учитель — хуже ржавчины.

— Зачем тебе это? — хмуро спросил Рейнеке.

— Не доверяешь, — засмеялся Ргырпырлог. — И правильно. Пора тебе за свой ум взяться, не век же по чужим советам жить. Но нам от тебя ничего не надо. Только хвост пора прищемить этой ожившей пыли. Слушай: я представил тебя своему Камню и Камень тебя принял. Этого мало, чтобы стать мне братом. Но если ты будешь приходить сюда снова и снова, однажды — станешь.

— Зачем это мне? — пожал плечами Рейнеке.

— А вот это ты сам решай, ребёнок. Не хочешь — не приходи. А пока я расскажу тебе кое-что, а потом выведу тайными норами. И где бы ты ни был, прикоснись к камню или к земле и произнеси моё имя. Я выведу тебя хоть из темницы, хоть из колодца, хоть из чистого поля.

— И куда приведёшь? — подозрительно уточнил маг.

— К Камню. А от него — куда пожелаешь.

— А потом я стану гномом?

— Не сразу, — засмеялся Ргырпырлог. — Не сразу, ребёнок. Ты состариться успеешь человеком, даже если будешь гостить у меня раз в десять дней.

— Зачем тебе это нужно? — повторил вопрос Рейнеке.

Гном пожал плечами.

— Ты понравился моему Камню.

— А зачем это твоему Камню? — не унялся волшебник.

Гном одобрительно хохотнул.

— Наконец ты задал правильный вопрос, ребёнок! Я скажу тебе. Мой Камень слишком стар и не слишком твёрд, чтобы породить новых детей. Ты можешь стать его приёмным сыном. Чем больше братьев в семье, тем лучше Камню.

— А сестёр? — ляпнул Рейнеке.

Гном сдвинул медный колпак и почесал затылок.

— Я слышал это слово, но никогда не понимал его значения.

Рейнеке вдруг понял, что они говорили на гномьем языке, но слово "сестра" он произнёс на человеческом. А ведь его никто не учил гномьему...

— Сестра — это как брат, только женщина, — пояснил волшебник.

— И это слово я слышал, — кивнул гном.

Волшебник задумался.

— Женщина — это та, от кого мы рождаемся. Тогда это мать. Или дитя одного отца и одной матери. Тогда это сестра. Или та, кто рождает нам детей. Тогда это жена... или возлюбленная. А если это наш ребёнок, то это дочь.

— Мы рождаемся от Камня, — пожал плечами гном. — Я знаю слово "любовь", но мы любим только свой Камень и своих братьев.

— А откуда берутся Камни? — заинтересовался волшебник.

— Когда гном очень сильно стареет и ему надоедает ходить, он находит себе пещеру и садится отдохнуть. Однажды он становится Камнем. Чем больше он рождает детей, тем он больше, сильнее и мудрее.

— Сильнее? — не понял Рейнеке.

— Ты почувствовал, — неожиданно строго ответил гном и Рейнеке прекратил расспросы. Он действительно понял это, когда прислонился к Камню.

Повисло молчание — не то чтобы неловкое, но такое, какое хочется прервать.

— Пойдём, ребёнок, — предложил гном. — Мне не понять, какая сила толкает тебя на глупости. Мне не увидеть детей воздуха и не понять, что за Лика от тебя ускользнула. Но теперь ты будешь устойчивей. Быть может, тебе это поможет. А захочешь отблагодарить — принеси нам золотые украшения.

— Зачем они вам? — удивился Рейнеке. Он успел заметить, что на гномах не было никаких украшений.

— Мы их едим, — пояснил гном. — Золото, которому придали форму, для нас как... как для тебя жареная куропатка. Мы ловим саламандр и на их огне плавим металлы. Но вы, люди... ваши работы полны не только формы, но и смысла... Хороший мастер вкладывает свои мысли, мечты, надежды... для нас они как приправа.

Рейнеке хмыкнул.

— Если смогу — принесу, — пообещал он. — Но я бедный человек.

Ргырпырлог засмеялся.

— Гномы умеют находить золото. Ты тоже научишься, ребёнок. А теперь — идём.

— Глава пятнадцатая. Замок северного моста

Подземные тропы вывели Рейнеке туда, где он меньше всего хотел оказаться: в подвалы родного дома. Вернее, так задумывал вредный гном, но в замке Северного моста отродясь не было подвалов, так что Рейнеке оказался в погребе и успел разбить несколько горшков, прежде чем сообразил, где он находится. Пришлось долго колотиться в крышку, пока не прибежала старая, седая как лунь и полуослепшая нянька, принявшаяся причитать над погребом о подлости крыс и бесполезности господского сынка, от которого, даром что маг, пользы не было ни вот нисколечко.

— Эй! — разозлился Рейнеке. — Габи! Это не крысы, это я! Выпусти меня!

— Ники! — ахнула нянька. — Негодный мальчишка, ты как сюда забрался?!

— Магические тропы, — подпустил загадочности молодой волшебник. — Выпусти меня!

Нянька засуетилась, загремела ключами, откинула крышку.

— Ахти! Кто ж это с тобой сделал?! — закричала она громче прежнего. Рейнеке оглядел себя и закатил глаза. Ну, конечно, он всё ещё выглядит как гном. Ну, да, он под землёй и он злится.

— Отстань, Габи, — проворчал юноша и постарался успокоиться. Сделать это под причитания няньки было весьма непросто, но вот тело юноши вернуло прежний рост и гибкость и он, подтянувшись, выпрыгнул из погреба. С удовольствием вдохнул вечерний воздух.

— Не доведут они тебя до добра, — покачала головой старуха. — Добегаешься, как учитель твой!

— Канцлер Ортвин? — переспросил Рейнеке. — Что с ним?

— А то ты не знаешь! — продолжила воркотню нянька. — Доколдовался на днях! Весь Южный мост лежит в развалинах, сам у нас на задворках валяется, твоя мать его выхаживает. Говорит, выживет.

— Надеюсь, ради него она не колдовала, — пробормотал Рейнеке, вспоминая, чем закончилось для него материнское колдовство.

— Да с ним — колдуй, не колдуй, толку не будет. Матушка твоя говорит — если до дня вершины весны не оправится, то как есть помрёт. Худо ему. Вот оно что от вашей магии-то бывает. Одумался бы, по дорогам побираться, Ники! Дома мать по тебе все глаза выплакала, отец стареет...

— Отстань, — отмахнулся Рейнеке. Нянька принималась причитать каждый раз, когда он возвращался домой.

— Хоть на глаза-то покажись отцу с матерью! Как с похорон сбежал дядюшкиных, так о родителях и забыл!

Рейнеке в ответ только выругался и пошёл через двор в покосившуюся башенку, служившую домом его родителям.

Он вдруг задумался над владением Южного моста. Если тётушка не собирается там жить, если дядюшкиного сына никто не признает за наследника... может, ему и в самом деле забрать себе это место? Снести остатки башни, убрать сараи... двор замостить камнем, а вокруг устроить лужайку... где-то там во дворе бил родник. Прудик ещё можно выкопать. И, разумеется, натянуть сильфову арфу и повесить рядом всевозможные колокольчики. Если найти, кто позаботится о владении во время его странствий, туда будет приятно возвращаться. Учитель говорил когда-то, что у некоторых волшебников и даже у обычных людей бывает место силы... место, где к ним возвращается утраченная сила... правда, учитель называл это "детским баловством"... вот и добаловался.

Родителей он нашёл на первом этаже, в зале, в котором днём обедали все домочадцы, собирались для дела и для разговоров, а ночью спала немногочисленная челядь. Отец сидел у очага и, не доверяя никому, точил старый меч. Мать у окна толкла в ступке какое-то снадобье, наполняющее зал горьковатым запахом. При виде младшего сына родители бросили свои дела и шагнули к двери. Такого приёма волшебник не ожидал. Рейнеке поклонился отцу, обнял мать. Что-то изменилось в нём ли, в них ли... то ли они стали ниже ростом, то ли он подрос... они ли согнулись, он ли расправил плечи...

— Сынок... — тихо произнесла мать. Отстранилась, вгляделась в глаза, провела рукой по волосам и даже, к смущению сына, принюхалась. — Ты изменился, сынок...

— Матушка, не... — с досадой начал волшебник, но она закрыла его рот рукой.

— В твоих волосах запутался ветер, но сердце... сердце стало твёрдым. И над тобой больше не властны проклятия. Что ты нашёл в своих странствиях, сынок?