1. Квест Империя

Следующие три часа прошли хоть и в беготне, но зато почти мирно. Двух орлов, которые охраняли выход из котельной, сняла Вика (бесшумный бросок, неуловимое движение рук, напоминающее какое-то па из индийского танца рук, и два хладных трупа на грязном бетонном полу котельной). На этом этапе, к удивлению Виктора, вполне чувствовался халтурный подход к делу, характерный для нынешней российской действительности ("Эх, нету на вас, голуби, Лаврентия! Но нам ли жаловаться?"). Впрочем, организаторы засады ничего не знали про Маски, а для Виктора и Макса, того, что было приготовлено, хватило бы за глаза.

Машину захватил Виктор. Привычно уже вышвырнув, из остановившегося на красный Фольксвагена водителя, и заняв его место, он проехал всего сто метров, притормозил, впуская в машину Макса, с Ликой на руках, и Вику, и рванул вперед, не соблюдая никаких правил. Это был всего лишь рывок на отрыв. Очень скоро, он загнал машину в плохо освещенный переулок, и отсюда они побежали на своих двоих, под неожиданно начавшимся проливным дождем, через проходные дворы, слишком узкие и захламленные, что бы проехать по ним на машине. Потом Вика ускорилась, и, обогнав их, исчезла в темноте, но когда они добежали до выхода на очередную улицу, здесь их ждала заведенная машина. Ничего не спрашивая, Виктор сменил Вику за рулем, и погнал машину к Волкову полю, стараясь ничем не выделяться среди прочих немногочисленных автомобилей. До кладбища добрались без приключений. Даже если их противники ввели в действие какой-нибудь план перехвата, внимание их было сосредоточено на выезде из города, а не на внутригородских магистралях.

На кладбище было темно и холодно. Дождь продолжал лить, не утихая. Ни Виктор, ни Макс в такой темноте ничего не видели, но Вика видела достаточно хорошо, что бы не дать им свалиться в какую-нибудь яму, или налететь на ограду или памятник, а Виктор чувствовал направление. Так что через пол часа они вышли туда, куда им и надо было. А здесь Виктору понадобилось только три минуты, что бы мысленно произнести все коды доступа, снять блокировку, и открыть "дверь".

— Теперь, за мной. — Скомандовал Виктор, и первым сделал шаг за Порог. Порог ощущался им, вернее, воспринимался, как некая бесконечная во всех направлениях стена, возникшая перед ними, после снятия блокировки; стена, с широким и высоким неясной формы ... проломом? проходом? лазом? Виктор называл это дверью, но, при этом, знал, что кроме него ни стену, ни проход в ней не может увидеть или почувствовать никто. Такова была природа Порога.

По ту сторону, все было абсолютно таким же, как и по эту. Здесь тоже было холодно и темно. Здесь тоже лил дождь. Не было только кладбища.

— Где мы? — Спросила Вика, которая, должно быть, уже рассмотрела и опушку, и лес за спиной.

— Секунду. — Попросил Виктор, лихорадочно повторяя процедуру активации "двери" в обратном порядке. В сущности, "дверь" закроется и сама, но, естественным образом, это занимает от четверти часа до сорока минут. Кто его знает, что может случиться за такое время? Береженого, Б-г бережет.

"Дверь", наконец, закрылась; ничего не произошло, и Виктор перевел дух.

— Вика, ты видишь дом?

Сейчас, в ночной тьме, ставшей совершенно непроницаемой для взгляда из-за проливного дождя, увидеть дом могла только Вика. Но и Вика, насколько знал Виктор, видела лишь его общий абрис. На самом деле, дом был примечательный. Построенный более ста лет назад по проекту безвестного петербургского архитектора, он напоминал маленький охотничий замок, каким он представлялся в те давние годы русскому обывателю (высокая черепичная крыша, узкие высокие же окна со ставнями, ну, и прочие излишества, типа двух башенок над фронтоном). Строительная артель из провинции возвела причудливое, но добротное сооружение из дикого камня, кирпича, и стволов вековых сосен и дубов, которых в округе было немерянно. Строители не знали, естественно, где они находятся, и для кого строят дом, но сработали на совесть, так что дом простоял без капитального ремонта больше полу-столетия. В шестидесятом, генерал Суздальцев, в последний раз воспользовавшись, по крупному, своим служебным положением, пригнал сюда взвод военных строителей. Солдатики две недели жили на природе, вволю ели выловленную в речке рыбу и подстреленных в лесу кабанов, умеренно пили (Виктор выдавал наркомовские сто грамм плюс еще сто — за качество, а прикупить, понятное дело, было негде), и неспешно ("Солдат спит, служба идет"), без авралов и приключений, ремонтировали старый дом. Эти были уверены, что дом принадлежит какому-то большому генералу, что было, отчасти, верно, ведь Суздальцев и был генералом, или даже бери выше. Как бы то ни было, и эти, развращенные уже социализмом строители, поработали на ять. Когда Виктор был здесь в последний раз, в девяностом, он не нашел никаких, по настоящему, серьезных поломок, и ограничился косметическим ремонтом (покрасил, помазал, да проводку подновил), тем более, что на капитальный у него уже не хватило бы тогда сил.

— Вика, ты видишь дом? — Спросил Виктор.

— Вижу.

— Веди нас к дому, но осторожно. Там забор из колючей проволоки. Ворота где-то напротив нас. Сразу за ними, слева, должен стоять грузовичок.

— Вижу. Держитесь за меня.

До ворот было не далеко — метров двести, не более. Когда они, наконец, достигли их, Виктор смог разыскать, лежащие здесь же у ворот, багры; обыкновенные багры, с помощью которых, они с Викой, сначала сдвинули блок колючки, открыв проход, а затем, пройдя внутрь, задвинули его обратно ("Надо, надо." — Ответил Виктор на не высказанный вопрос. — Волки тут водятся. И медведи.").

— Теперь к дому. Дверь с этой стороны. — Виктор старался говорить спокойно, но на самом деле, он торжествовал. Первый раунд они выиграли. Не без потерь (он вспомнил лежащую на плече Макса Лику, безгласную, но страдающую), но они добрались сюда, а значит их шансы на то, чтобы убраться с планеты возросли неимоверно.

Между тем, они добрались до двери, которая, как он и помнил, была не заперта. Впрочем, за десять лет, что прошли с последнего посещения "фазенды", дверь изрядно перекосилась, но у Виктора, вполне, хватало теперь сил, чтобы открыть ее, не прибегая к помощи Вики. За дверью в ящике, укрепленном на стене справа, находился распределительный щит. Нащупав три верхних тумблера, он опустил средний, молясь, чтобы нигде в проводке не возникло за эти годы обрыва или какого-либо иного дефекта, и, выждав пару секунд, опустил и левый. Мигнув, зажглась лампа над головой, осветив довольно просторное помещение прихожей, и Виктор снова перевел дух.

— Сюда — Скомандовал Виктор, проходя вперед и показывая дорогу. Дверь, напротив входной, вывела их в большой холл с огромным камином, несколькими дверями, и лестницей, ведущей на второй этаж. Обставлен он был весьма разнообразной старой мебелью (сталинский ампир соседствовал здесь с ампиром конца девятнадцатого века, а модерн начала двадцатого с модерном хрущевским). Быстро пройдя холл по диагонали, Виктор распахнул одну из дверей и, щелкнув выключателем, зажег свет. Это была небольшая спальня с кафельной печкой, широкой кроватью, большим дубовым шкафом, столиком и двумя креслами. Виктор сразу направился к шкафу, распахнул створки и кивнул Вике:

— Белье и одеяла здесь.

— Макс, — Обернулся он к Максу, прижимавшему к груди сотрясаемую конвульсиями и, по прежнему, безгласную Лику (смотреть на это было страшно), — Уложишь девочку, займись печкой. Дрова в сенях.

Он взглянул на лужу, образовавшуюся под их ногами, и добавил:

— Тряпки там тоже есть. Я скоро вернусь.

Он вышел и, уже бегом, направился обратно в сени. Выскочив на улицу, под дождь, он сориентировался по памяти, и, по-прежнему, ничего не разбирая в плотном сыром мраке, осторожно пошел к бункеру. Собственно, единственным признаком присутствия здесь пришельцев из космоса и был бункер, вернее, даже не сам бункер, а то, что в нем находилось. Сам бункер был построен из бетона, не более качественного, чем тот, из которого был построен в свое время питерский Большой дом. Но внутри бункера находилась весьма продвинутая машинерия: атомный генератор; насос, качавший воду из реки; система фильтров, через которую эта вода проходила; и канализационный коллектор дома. Впрочем, все это работало в автономном режиме, и Виктора сейчас, совершенно, не интересовало.

Как ни был он осторожен, но стальная дверь бункера встретила его ощутимым ударом в лицо ("Старость не радость." — Подумал он грустно. — "Это ж надо, не ощутить приближения преграды!"). Виктор постоял секунду, успокаивая дыхание, и начал мысленно артикулировать форму допуска. Раздался щелчок, означавший, что замок отключен, но входить Виктор не спешил ("Поспешишь, людей насмешишь. Так, блин, насмешишь, что живого места не останется"). Теперь надо было отключить механизм самоподрыва, срабатывающий на несанкционированное проникновение. Снова, пункты, и коды, которые надо продумать медленно, четко, зрительно представляя себе каждый знак в формуле. Еще один щелчок, и Виктор, наконец, смог войти в бункер. Ничего интересного в тесном, но ярко освещенном помещении не было. Все свободное пространство между машинами, одетыми в глухие керамические кожухи, и трубами было занято ящиками с оружием, которого Виктор натаскал сюда в разные годы не мало, но и оружие его сейчас не интересовало тоже. Оружия было полно и в самом доме. Обойдя генератор, Виктор открыл небольшую дверцу в корпусе очистной системы, и достал оттуда контейнер с аптечкой и ранец с аварийной укладкой. Затем, протиснувшись между генератором и баком накопителя, добрался до холодильника. Рядом на трубе висело несколько дерюжных мешков, в один из которых он и стал перекладывать содержимое холодильника.

Холодильник был не стандартный. Делать такие не научились еще ни немцы, ни американцы. И все равно, даже с поправкой на выдающиеся его качества, часть продуктов употреблению уже не подлежала, но разбираться с этим Виктор сейчас не мог. Он быстро отобрал несколько банок мясных консервов, добавил канистру оливкового масла, пару упаковок галет, запаянные банки с кофе, чаем и сахаром; и смахнул в мешок, не разбираясь, коробку с пакетиками сублимированных каш, соков, и супов. Теперь настала очередь лекарств. По сравнению с тем, что содержала полевая аптечка, все достижения мировой фармакопеи были лепетом новорожденного, но, с другой стороны, и эти жалкие потуги земной химии могли оказаться не бесполезны в их случае (Случай. Он снова увидел внутренним взором мертвое лицо Лики, и у него сжалось сердце.). Он быстро, но внимательно отобрал и сложил в пустую коробку все обезболивающие и наркотики, которые у него были, бросил туда же наиболее сильные антибиотики, глюкозу, витамины. К сожалению, у него было всего три системы для внутривенных вливаний, правда, где-то между оружейных ящиков должна была стоять целая коробка одноразовых шприцов ("Успеется. Не до них, сейчас." — Подумал он, смахивая упаковки со шприцами, оказавшимися в комплектах с лекарствами, в свою коробку).

Закончив с этим и запихав коробку в мешок, он так же быстро, как бежал сюда, побежал обратно. Закрывать бункер было не надо, запоры срабатывали автоматически, как только в помещении не оставалось живых людей. Судя по часам, на которые он автоматически взглянул, вбежав в дом, отсутствовал он всего ничего — 20 минут. В холле Макс закладывал дрова в камин. Оглянувшись через плечо на Виктора, он спросил ровным голосом:

— Угля у тебя тут нет, случайно?

— Случайно, есть! — Крикнул Виктор на ходу. — В подвале. Подожди, я сейчас!

Он вбежал в спальню. Лика лежала на кровати, накрытая несколькими одеялами, рядом с ней сидела мокрая Вика и гладила ее лицо. Печь была уже затоплена (и когда Макс только успел?), но в комнате было, по-прежнему, холодно.

— Вот! — Выдохнул Виктор, выставляя на столик контейнеры с укладкой и аптечкой, и коробку с лекарствами. — Все, что есть. Что-нибудь еще?

— Да. — Откликнулась Вика, не оборачиваясь. — Горячая вода. Много. И найди мне что-нибудь сухое, переодеться.

— Мигом, сударыня. — Виктор попытался щелкнуть каблуками, но мокрые ботинки издали только какой-то чавкающий звук.

Он пожал плечами и вышел из комнаты. Макс уже справился с камином — среди хитро сложенных пирамидкой дров пробивались первые робкие язычки пламени — и ждал его, стоя лицом к двери. Лицо его ничего не выражало, но вид у него был тот еще. Виктор хотел сказать что-нибудь ободряющее, но вышло, как выходило всегда в последние годы: умный поймет, а дураку, не надо.

— Пошли, Терминатор, покажу, что в хозяйстве имеется. — Сказал он и направился к двери под лестницей. Там находилась кухня. Войдя в нее, Виктор поставил мешок с продуктами на стол, и обвел рукой помещение, как бы предлагая Максу ознакомиться с наличными удобствами.

— Вот, мон дженераль, ознакомьтесь и распишитесь. Кухня одна, плита одна ... — Он махнул рукой, и добавил:

— Уголь там. — Он кивнул на узкую дверь в дальней стене. — Давление в трубах должно уже подняться, так что вода есть. Синий кран — холодная, а красный ... ну, ты понял. Вика просила много горячей воды.

Виктор распахнул нижнюю дверцу большого кухонного шкафа.

— Вот, два ведра. В мешке еда. Хозяйничай, а я пойду искать сухую одежду.

— Извини, Макс. — Добавил он, выходя. — Я не командую, просто ...

— Достаточно, Федя! — Рокотнул Макс. — Давай, лучше, тащи одежду.

Виктор кивнул и пошел обратно в холл, по лестнице вверх, и по коридору второго этажа в самый конец, к двум комнатам, служившим ему складом. Только сейчас, Виктор почувствовал, как замерз. На улице было холодно, в доме тоже. Воздух был застоявшийся, пыльный, и холодный. Знобкий.

Дом простоял пустым почти десять лет, и, было очевидно, что от них троих потребуются не малые усилия, чтобы привести его в божеский вид. Тем более что на улице стояла уже осень. О проветривании, в такую погоду, не могло быть и речи, но вот протопить, согреть дом, было вполне реально. Дров должно было хватить, в сарае за домом лежали дрова, колотые чуть ли не в тридцать восьмом году. "Пожалуй, что и с тридцать седьмого еще остались." — С удивлением понял Виктор.— "Были бы коньяком ...". Он остановился, и хлопнул себя ладонью по лбу. — Ну, ты и склерозник, Виктор Викентиевич!" Он вспомнил сейчас про бочонок армянского коньяка, которому было 20 лет еще в сороковом, когда он его сюда притащил. В последующие годы было не до того, и коньяк остался стоять в подвале.

Виктор покачал головой, то ли сокрушаясь, то ли впечатляясь и предвкушая. Вероятно, в его жесте было и то и другое.

"Да," — Прикидывал он, направляясь дальше,— "Прогреть дом. Это в первую очередь. Уборку сделаем завтра, ну там, полы помыть, пыль вытереть... И на охоту кого-нибудь снарядим. Меня, например. Вика не сможет, а Макс не захочет." Он дошел, наконец, до своего импровизированного склада, включил в комнатах свет, и огляделся, вспоминая, где и что лежит.

Последний раз он был здесь в девяностом. Он тогда остро почувствовал наступление настоящей старости. Силы уходили, а смены все не было. Визиты оттуда, вообще, прекратились. Никто не появлялся уже лет двадцать. Казалось, о них забыли, но он то свой долг не забыл. Кто их знает, небожителей, может они еще лет пять не прилетят, или десять, а новому координатору все с нуля начинать придется. И тогда он решил сходить за Порог в последний раз.