— Командующий Геррера.
— Адмирал Тренч. Меньше всего ожидал вас здесь увидеть.
— Ну уж вы-то могли бы знать, что слухи о моей смерти часто оказывались преувеличены.
— И каждый раз вы становились всё меньше пауком, и всё больше машиной, — хмыкнул Со Геррера. — Я смотрю, покойный Скайуокер всё же смог довести это дело до логического завершения.
Существо на экране уже не принадлежало к народу харчей — не в большей степени, чем генерал Гривус был калишцем. Всё тело было целиком заменено протезами, даже угрожающие хелицеры — из металла. Шесть глаз-фотоэлементов подсвечены кроваво-красными лазерами. Только живой мозг Тренча продолжал строить зловещие планы где-то там, внутри стальной скорлупы. Точнее, дюраниевой — не столь прочной, как дюрасталь, но зато значительно более лёгкой.
— Не пытайтесь меня разозлить, Геррера. Вы мне нравитесь не больше, чем я вам, я бы с удовольствием разрезал вас на кусочки. Но мы с вами сейчас в одной лодке, так что забудьте на время о вашей войне с Конфедерацией. Её больше нет. А Империя — есть.
— В этом вы, к сожалению, правы, — вздохнул лидер Партизан. — По крайней мере, мы разделяем одни и те же чувства в отношении друг друга. И чем, интересно, вы можете мне помочь в борьбе с Империей? Под вашим началом больше нет флота...
— По меркам Конфедерации — нет. По вашим меркам, Со, у меня гигантский флот. Вы знаете о тех силах, которые собрал покойный Рам Кота для атаки на Вейдера? Все эти корабли — за исключением одного "Барышника", который в том бою взорвался — сейчас под моим командованием.
Вот тут хладнокровие опытному мятежнику изменило.
— Каким образом, Тренч?! Вы явно не та фигура, чтобы Восстание доверило вам хотя бы канонерку!
Киборг насмешливо заскрежетал механическими хелицерами.
— Как моральный авторитет я для них, конечно, ноль, как и вы. Только мы с вами понимаем силу страха, Геррера. Поэтому нам выгодно сотрудничать, как бы мы ни хотели убить друг друга. Эти чистоплюи никогда не смогут сломить Империю, даже с этим новеньким чиссом. Мы с вами — сможем. Что касается кораблей... Помимо силы убеждения есть ещё сила доступа. Старые коды управления Конфедерации, Геррера. У меня их ещё много осталось. Корабли сепаратистов были очень сильно автоматизированы, их нельзя так просто взять и перевести на ручное управление. Почти любая операция требует цифрового подтверждения — и я единственный уцелевший офицер достаточно высокого ранга, чтобы это подтверждение дать. Да, корабли добыл не я — это сделал Рам Кота по каким-то своим каналам, которые я сейчас пытаюсь вскрыть. Но только благодаря мне он смог привести их в движение! И когда флот бежал от имперской крепости, потеряв своего вождя — я просто забрал его обратно.
— И почему же вы пошли предлагать свои услуги мне, а не Трауну? Только из-за сходства в методах?
— Не говорите глупостей, Геррера. В нашем положении не до сентиментальностей. При чиссе я был бы никем, пешкой в его планах. А в вашей бандитской вольнице я смогу сохранить определённый вес и независимость. Я не собираюсь указывать вам, как проводить теракты на земле, и жду того же от вас в космических сражениях. Мне виднее, как сохранить мои корабли — в отличие от Трауна, пополнить их запас я смогу ещё очень не скоро.
Геррера глубоко задумался. Все сомнения читались на его лице крупным планом. Сотрудничество с недобитым военным преступником Конфедерации, которую он ненавидел всеми фибрами души... Вряд ли можно придумать что-то отвратительнее, чем этот раздувшийся паучара.
Но — флот уровня секторального... Собственные космические силы Партизан были ограничены одним транспортником, несколькими канонерками и парой десятков истребителей. Поэтому работали они в основном на планетах. Двести крейсеров и Разрушитель Трауна были просто недостижимой мечтой.
— У вас есть и базы снабжения? Мы не сможем обеспечить расходниками и техобслуживанием флот таких размеров.
— Кое-что осталось ещё с Войны Клонов. Остальное добудем в бою.
Кодированный сигнал, абсолютно бессмысленный для любого, кроме Таркина и Аккорда, пронёсся по Голонету. Означал этот сигнал — "Внедрение прошло успешно". Настоящий адмирал Тренч был мёртв уже семь лет — последний удар Анакина всё-таки покончил с ним, несмотря на легендарную живучесть сепаратиста. В кибернетическом теле находился мозг не Тренча, и даже не харча вообще. Им управлял Джиал Акбар — раб из народа мон-каламари, ранее принадлежавший Таркину. Киборгизация стала ценой, которую он согласился уплатить за свободу. Воевать с Империей он будет абсолютно искренне, тактический талант у земноводного как минимум не ниже, чем у самого Тренча. Манеру общения погибшего паука он выучил менее чем за три месяца — даже другие харчи не заметят подмены, в крайнем случае спишут небольшое изменение манер на киборгизацию. В конце концов, Дарт Вейдер тоже вёл себя совсем не так, как Анакин Скайуокер, а генерал Гривус не был похож на Кимаена джай Шилала. Для людей же и вовсе все харчи на одно лицо.
Личную лояльность Акбара Таркину обеспечивали два фактора. Один от Таркина — некоторое смягчение условий оккупации планеты Дак, родины мон-каламари вообще и Акбара в частности. Естественно, если бы киборг пожелал предать своего нанимателя, этот мягкий контроль немедленно сменился бы гнётом хуже прежнего. Второй метод контроля был уже от Аккорда — как само тело Акбара-Тренча, так и все корабли его флота были просто битком набиты многофункциональными ловушками, каждую из которых по отдельности ещё в принципе можно было взломать или обойти, но все вместе — нереально.
Около года назад, планируя налёт на тюремный корабль, Со Геррера намеревался использовать истребители. Тип "Ликтор", к которому принадлежит это судно, несёт сорок турболазеров, что позволяет ему уверенно противостоять даже тяжёлому крейсеру — однако на нём нет ни зениток, ни авиакрыла, так что налёт москитного флота может создать ему проблемы, если рядом нет эскортного авианосца.
Но при наличии линейного крейсера типа "Предусмотрительность" то же самое реализуется намного дешевле и безопаснее.
"Устрашающий", новый флагман Тренча, вышел из прыжка почти вплотную к тюремному кораблю. Естественно, на него тут же обрушился турболазерный огонь. При более-менее долгой перестрелке "Ликтор" имел шанс на победу — его турболазерный огонь был лишь немного слабее, но щит при этом намного крепче.
Однако Акбар не собирался вступать в честную дуэль — он понимал, что на борту уже начат просчёт гиперпрыжка в безопасное место.
Конечно, если бы даже "Ликтор" успел прыгнуть, это бы его не спасло — его система навигации была взломана дроидом-хакером, и прыжок привёл бы его прямо в объятия флота "Катана". Но Акбар не хотел уступать Трауну честь спасения пленников.
Поэтому сто две ионных торпеды корабельного калибра ударили в борт имперского звездолёта спустя десять секунд после начала боя. Мощный разряд тока вывел из строя не только бортовую электронику, но и большинство дроидов. И тут же к обездвиженному противнику устремились десантные шаттлы с боевыми дроидами и Партизанами.
Тем не менее, послать сигнал "Мы атакованы" по гиперсвязи имперцы успели. Поэтому искать немногочисленный живой экипаж в лабиринтах внутренних помещений "Ликтора", чтобы перестрелять его, у Партизан просто не было времени. Действовать требовалось как можно быстрее, пока не подошло подкрепление. Они взломали камеры, перегнали пленников на шаттлы, не отделяя уголовников от политических, и отчалили — буквально за полминуты до того, как из прыжка начали выходить имперские крейсера.
Даже некоторых заключённых не успели вытащить — только процентов шестьдесят успешно спасли. Но среди этих пяти тысяч беглецов была Лира Эрсо — об этом Со Геррера позаботился лично.
Таркин опоздал.
Позже, анализируя предпосылки этой битвы, её ход и результаты, он пришёл к выводу, что допустил лишь одну ошибку — ту самую, о которой предупреждал Вейдер. А именно — радикально недооценил степень влияния Палпатина на подвластных ему людей. Он неявно оценивал Трауна как полевого командира, который руководствуется собственной логикой и выгодой. На нынешнем этапе кампании Трауну и Восстанию в целом было совершенно невыгодно атаковать Эриаду. Столицу сектора защищает весьма солидный флот: шесть "Имперских", восемнадцать "Побед", четыре "Венатора". Плюс две боевых станции в противоположных точках низкой экваториальной орбиты. Плюс два планетарных турболазера на полюсах. Плюс полсотни башенных турболазерных орудий в каждом полушарии. Плюс батарея скорострельных лазеров объектовой обороны в каждом космопорту. Всего этого было недостаточно, чтобы победить флот "Катана" — но с избытком хватало, чтобы заставить его держаться подальше. При нападении на Эриаду он бы хоть и победил, но понёс слишком большие потери — от половины до трёх четвертей всех "Неустрашимых", в зависимости от того, как пойдёт бой.
И это при условии, что не подоспеет подкрепление из соседних систем. Шестьдесят "Побед" охраняли соседние миры, но были готовы сорваться на защиту столицы в любой момент. Если они будут подходить по очереди, малыми группами, у Трауна ещё есть шанс их по очереди и перемолоть, хотя даже в этом, самом оптимальном для него случае, у него к концу боя останется лишь полтора десятка "Неустрашимых". Но если они все выпрыгнут одновременно или с небольшим интервалом, тем более — до того, как будет уничтожен собственный флот системы, роли поменяются. В этом случае тотальное истребление ожидает именно силы нападающих, а имперские потери останутся в пределах нормы.
Понимал ли это Траун? Безусловно, но Император его мнения не спрашивал. Палпатину как раз нужны были высокие потери среди мятежников, а как убедить их пойти на это самоубийство — пусть чисс сам думает, он умный. Однако ослабление Восстания вовсе не было основной целью. С точки зрения Императора, это был всего лишь мелкий приятный побочный эффект. В первую очередь от рук мятежников должны были погибнуть жена и сын Таркина (самого губернатора в это время в системе не было). Ярость и жажда мести сделают гранд-моффа более управляемым, так же как потеря первого сына семь лет назад. А то он в последнее время стал что-то слишком уж бодрым и независимым — надо бы вернуть его к прежнему уровню отчаяния...
С прежним Таркином этот опробованный метод вполне мог сработать ещё раз. Сейчас он скорее всего привёл бы к тому, что первой целью для достроенного Объекта стал бы императорский дворец на Корусканте.
По меркам современного флота "Неустрашимые" обладали пусть и не впечатляющей, но вполне приличной огневой мощью. То же самое касалось их брони и щитов. В чём они критически уступали кораблям последних поколений, так это в скорости. 13 МгСЧ — это гизкам на смех, даже Объект и то выдавал больше. Поэтому Траун не стал вводить их в гравитационный колодец, где все недостатки конструкции проявились бы особо ярко. На досвете более шустрые Звёздные Разрушители растерзали бы их без особого труда.
Вместо этого чисс разделил свой флот на двадцать групп по десять кораблей, которые разместил с равными интервалами у гиперграницы планеты. Турболазерный ливень вынудил защитников включить планетарный щит. Планета стала неуязвима, но не могла вести ответный огонь — щит блокировал и её собственные орудия. Флот Разрушителей остался наедине с "Катаной".
Было понятно, что если он пойдёт на перехват одной или нескольких групп, они подпустят его к себе, а затем прыгнут в гиперпространство в последний момент. А в это время другие группы с противоположной стороны планеты беспрепятственно начнут прорыв к её поверхности. Никто не знал, как и чем Траун будет преодолевать планетарный щит, но мало кто сомневался, что какой-то способ это сделать у него есть. И не за недели, как обычно в таких случаях, а за часы. Командующий обороной Эриаду решил не поддаваться на провокацию. Он приказал кораблям вертеться на низкой орбите, поближе к станциям и к планетарному щиту, чтобы иметь возможность перехватить выпад с любого направления. Ему не требовалось особо геройствовать — нужно было всего лишь с минимальным риском дождаться прихода подкреплений. Вот только у Таркина возникло мерзкое ощущение, что синекожий провокатор этого от них и добивался.
Как только ситуация на тактическом планшете стабилизировалась, гранд-мофф немедленно приказал навигаторам прыгать в систему Эриаду. "Визитёр" должен был прибыть туда буквально на пару минут позже, чем последняя эскадра "Побед".
Находясь в гиперпространстве, невозможно ни принимать, ни отправлять полноценные голограммы или изображения. Однако, если у вас достаточно большой и мощный корабль (где-то от мили в длину и выше), то можно обмениваться голосовыми и текстовыми сообщениями на гиперволнах. Поэтому даже во время прыжка Таркин не был полностью отрезан от событий в родной системе — он получал краткие отчёты о ходе сражения от своих людей.
И отчёты эти его совершенно не радовали.
Как только Траун убедился, что флот Империи надёжно заперся в глубине гравитационной тени и не намерен из неё вылезать, он дал приказ на прыжок своим новым кораблям, которые ожидали в четверти светового года.
Четыре корабля были имперцам прекрасно знакомы — у них самих таких звездолётов более чем хватало. Это были "Аккламаторы" времён Войны Клонов. Четыре других, однако, выглядели странно и непривычно — изогнутые конструкции, похожие на головы неизвестных морских существ.
Первыми начали действовать неизвестные пришельцы. Они запустили истребители. Много истребителей. До ситха много истребителей. Добрых две тысячи аппаратов незнакомой конструкции, похожих на двухметровые пирамидки. Следом "Аккламаторы" выпустили к планете торпеды.
Нет, у Империи всё ещё оставался численный перевес. У неё столько же машин несли одни только "Венаторы". А если добавить к ним 72 эскадрильи, которые базировались на "Имперских" и "Победах", то это давало преимущество почти в полтора раза. Так что защитники всё ещё чувствовали себя достаточно спокойно и уверенно. Противник выпустил свои истребители как-то непривычно быстро, видимо, у него были какие-то продвинутые катапульты. Но учитывая расстояние, это не имело особого значения. У них была полная возможность поднять свои авиакрылья в штатном порядке.
Однако истребители Трауна не собирались проверять мастерство имперских асов в догфайте. Вместо этого они выстроились в защитные порядки вокруг торпед, выпущенных "Аккламаторами", собираясь проводить их до самой поверхности планеты.
— Сбейте эти торпеды! — заорал Таркин по дальней связи, поняв, что происходит. — Сбейте любой ценой! Огонь из всего, что есть!
Но сказать было куда легче, чем сделать. Огонь корабельных тяжёлых турболазеров попадал куда угодно, но не в торпеды, активно маневрирующие непредсказуемыми зигзагами с ускорением в пару тысяч g. Пока сгустки квазиплазмы до них долетали, они успевали по пять раз сменить курс. Лёгким истребителям было просто нечем их поразить — торпеды несли собственные щиты солидной мощности, прилегающие к корпусу слишком плотно, чтобы поднырнуть под них. А бомбардировщики, которых у защитников системы оказалось не так уж много, бездарно гибли при попытке к ним прорваться под координированным огнём сотен "пирамидок". На то, чтобы разыграть классическую схему прорыва москитной обороны — лёгкие истребители связывают врага боем, пока тяжёлые прорываются к цели и наносят удар — у имперцев просто не хватило времени. Пока подняли авиакрылья, пока те вышли на курс перехвата, пока изучили особенности противника — торпеды достигли цели. То есть планетарного щита.
