Нашел чего бояться. Уж лучше бы, правда, вниз прыгнул. Сломанные ноги довольно легко восстанавливаются — в отличие от потрепанных нервов. Хотя Макмайер подозревал, что даже лучший пируэт не спас бы его от действия созданных Гнецем чар. Зато теперь он знает, что гениальностью молодого Ла лучше всего восхищаться с безопасного расстояния. Например, через подзорную трубу.
К сожалению, в тот момент он находился на борту и вынужден был опробовать действие заклятья на себе. Удачно маскирующийся под милую горничную ходячий кошмар единолично назначил его первопроходцем-испытателем, направив мохнатой ногой по филейной части. Целитель даже испугаться не успел. Только пискнул чего-то, перед тем как ощутить себя выпущенным из рогатки камешком. Упругая воздушная волна, пришедшая откуда-то из глубины трюма, подхватила его и швырнула метров на двести — прямо в сторону небольшой группы деревьев. Кто же знал, что Гнец разместил там принимающие летунов чары?! Чудом не обгадился... После был недолгий, но очень быстрый забег. А затем они вернулись на корабль.
Единственное, за что лекарь готов был сказать оборотню спасибо, так это за острый слух. Если бы чуткие уши рыжей не уловили сквозь вой ветра перепалку двух сержантов, подтвердившую, что яхта до сих пор находится под контролем солдат Гнеца, так бы и кружили наемники над перелесками, выкрикивая имена покинувшего борт начальства. А их небольшая группа продолжала "спасаться", петляя между деревьями и лишь изредка останавливаясь втянуть в горящие легкие немного воздуха. Проклятый диверсант! Сколько народу до икоты перепугал своим появлением.
Покойник еще этот недоделанный. Мало того что дал себе глотку перерезать, так еще и реанимироваться нормально не хотел. Трижды пришлось за время бегства сердце ему запускать. На ходу практически. Рекорд. Гнец бы оценил.
— Альдо, — окликнул целителя боевой маг из наемников, помогавший ему с лечением.
— Опять? — горестно отозвался Макмайер, отставляя в сторону чашку со все еще не заварившимся настоем. — Да сколько можно?!
Восстановить рассеченную гортань не так уж тяжело. Заставить очнуться уже потерявшего сознание и находящегося на границе смерти из-за начавшегося отмирания клеток мозга гораздо сложнее, но все-таки возможно. Если вовремя взяться за работу. А вот что делать с проникшим в кровь ядом? Естественное решение — выдоить вены пострадавшего досуха, а затем наполнить вновь выработанной живительной алой влагой проблему не решило. Отрава успела расползтись по организму.
Мужчина не любил говорить на эту тему, но все же он являлся не более чем полевым врачевателем. Пусть и очень хорошим. Способным быстро собрать человеческое тело из разрозненных кусочков, но крайне неумело справлявшимся с различной заразой. Единственное исключение составляли венерические заболевания, но нынешний пациент умирал вовсе не из-за них.
Альдо окинул взглядом колдовские узоры, опутывавшие лежащее на столе тело, и, с грустью взглянув на несколько начинающих алеть линий, принялся вновь запускать остановившееся сердце. Интересно, сколько еще времени и сил придется потратить, спасая позволившего себя убить пленника? Сколько раз придется стимулировать отказывающие внутренние органы? Удастся ли вообще сохранить ему жизнь?
Макмайер не знал. Если бы ему не пришлось параллельно возиться с пострадавшей от огня Аврелией... Увы, мироздание не спрашивает, готов ли ты работать на износ и не употребил ли накануне пол-литра хорошего алкоголя. Оно просто подкидывает задачи. Или это делают люди?
Целитель окинул взглядом результаты своей работы и, удовлетворенный, решил вернуться к уже остывающему настою. Начальницу службы безопасности он худо-бедно восстановил. Да и организм лежавшего на столе неудачника, судя по увеличению разделявших опасные моменты интервалов, понемногу перебарывал оставшийся яд. Посидеть пару часиков, сделать еще один заход по стимуляции всего собирающегося отказать — и можно отправляться спать. Помощник разбудит в случае чего.
Штефан Цванг, курсант
Мужчина осторожно постучал костяшками пальцев по косяку. Никто не отозвался. Немного подумав, он повторил свои действия, на этот раз побарабанив по двери. Тишина. Ударил сильнее.
— Аврелия, открой, — крикнул он. — Это я, Штефан.
Молчание. М-да, дилемма. С одной стороны, ему не нравилось текущее состояние девушки, а с другой — не выбивать же дверь. И без того проблем хватает. Цванг вздохнул и медленно побрел в сторону кают-компании. Раз уж начальница службы безопасности замкнулась в себе и желает немного побыть в одиночестве, то стоило обсудить текущее положение дел хотя бы с супругой Абеля. А бывшая Томбсмит включится в работу, когда придет в себя. Все равно в текущем состоянии толку от нее немного.
Появление на борту диверсанта волновало мужчину гораздо сильнее, чем он хотел показать. Причем не самим фактом проникновения. Профессиональный лазутчик и не на такое способен. Штефан прекрасно понимал, что несущие стражу наемники — слабая замена Абелю, размещавшему сигнальные чары везде, где только можно. А с учетом того, что проколы случались даже у Гнеца... Эх...
Его беспокоило время убийства. По словам Мики, горло пленнику перерезали уже после того, как вопли Аврелии переполошили всех обитателей яхты. А вот проник на корабль диверсант немного раньше. Скорее всего, пока принявшиеся обсуждать появление доверенного лица шефа наемники ослабили бдительность. Любопытное совпадение. Получается, Цванг сам навел врагов на место стоянки корабля, не заметив за собой хвоста. Прокол. А ведь он думал, что исчез из поля зрения всех, способных им заинтересоваться, еще в Солиано. Опасное заблуждение.
Хорошо еще, что следивших за ним интересовал именно пленник. Вернее, его незаметное спасение, которому действия штурмовой группы только помешали бы. В противном случае, вместо пары диверсантов прибыло бы несколько дюжин солдат. Впрочем, одно другому не мешает. Ведь напарник погибшего, едва не отправивший Аврелию на встречу с Совершенством, ушел. Так что помешает ему передать координаты стоянки судна ближайшей службе безопасности? Разве что нежелание привлекать лишнее внимание к своей персоне.
— Господин Штефан. — Попавшийся навстречу наемник попытался привлечь внимание рассеянно глядящего прямо перед собой Цванга. — Если вам нужна госпожа Аврелия, то она вышла подышать свежим воздухом.
— А? Спасибо, — отозвался курсант, внося коррективы в свой маршрут. Разговор с женой шефа мог и подождать.
Он действительно обнаружил девушку там, куда его направил солдат. Но первым, за что зацепился взгляд поднявшегося по лестнице мужчины, оказалась не стоявшая у борта женская фигурка с развевающимися на ветру волосами, а блестящая от влаги палуба. Штефан ощутил острый укол совести за допущенный им промах и мысленно вознес благодарственную молитву Лидии, предусмотрительно позаботившейся о наведении порядка.
Не хватало еще, чтобы Аврелии лицезрела результаты использования ею так любимого горцами отравляющего вещества. Мало какая дама способна остаться равнодушной при виде нескольких квадратных метров пола, "украшенных" содержимым ее собственного желудка. И тот факт, что постаралась она на пару с собиравшимся прикончить ее диверсантом, ситуацию бы не спасло. Зато газ сохранил ей жизнь, заставив нападавшего ретироваться со всей возможной скоростью.
Цванг прошелся по палубе, морщась от хлещущего со всех сторон ледяного ветра и досадуя, что не подумал переодеться. Мокрая от пота рубашка только усиливала дискомфорт. Поежившись, он встал рядом с девушкой и так же, как она, уставился вдаль, опершись локтями о борт.
— Утешать пришел? — бесцветным голосом спросила Аврелия.
— Что-то вроде, — слегка пожал плечами Штефан. — Не нравится мне твое состояние.
— Мне оно тоже не нравится. Из семьи выкинули, изуродовали.
— Косметологи в наше время творят чудеса. Да и Макмайер вполне прилично восстановил твой облик.
— Прилично? — В голосе девушки послышалась злость. — Это ты называешь прилично?! — Она оторвалась от ограждения и повернулась всем корпусом, позволяя Цвангу оценить произошедшие с ней изменения. — Ты только посмотри на меня!
Штефан посмотрел. И не увидел ничего чудовищного. Хотя следовало признать, что часть былого великолепия аристократка утратила. Левая часть лица была покрыта свежей розовой кожей, резко отличаясь от правой — загорелой. Один глаз слезился и время от времени моргал, словно его обладательницу мучил нервный тик. Некогда длинные волосы пришлось обрезать и зачесать на левую сторону, чтобы хотя бы частично замаскировать образовавшиеся там обширные залысины.
— Ты все еще очень мила, — констатировал мужчина, ничуть не покривив душой. По сравнению с Абелем, чья шкура несколько дней облазила клочьями после полученного им обморожения, Аврелия выглядела просто богиней.
— Неужели? — Ее слова буквально сочились сарказмом. — Может, еще и на танец рискнул бы пригласить подобную красотку?
— Вполне. Вот только я не в твоем вкусе и совершенно не умею танцевать. Простолюдин, что поделаешь.
— Вопреки распространенному мнению, я люблю не только деньги и титулы.
Штефан удивленно приподнял бровь, не очень хорошо представляя, чем ответить на подобный пассаж. Аврелия отвернулась, вновь замыкаясь в себе.
— Не умею я разговаривать с расстроенными девушками, — вздохнул Цванг. — Ну, хочешь, и впрямь на танец приглашу. Прямо здесь и сейчас. Или стихи почитаю.
— Давай уж лучше стихи, — хмыкнула аристократка. — Не желаю, чтобы мне еще и ноги оттоптали.
Курсант порылся в памяти, отыскивая там что-нибудь, помнимое от начала и до конца. Выбор был небогат. Если откинуть непристойные четверостишья, любимые некоторыми военными, оставалось лишь полдюжины произведений про героическое самопожертвование или женскую красоту. Штефан выбрал второе. Прикрыв глаза, он принялся декламировать, стараясь вложить в произносимые слова все доступные ему чувства. Требовалось зацепить девушку хоть чем-нибудь. Закончив, он некоторое время молча смотрел вверх на быстро проплывающие облака. Первой нарушила молчание Аврелия.
— Монтелини. "Первая весна", — тихо произнесла она. — Неожиданно. Не знала, что ты знаком с поэзией отца любовной лирики.
— Любимые стихи Сильвии. Случайно выучил, — признался Цванг. — Но мне нравятся.
— Предложение пригласить даму на танец все еще в силе? — вдруг спросила девушка.
— А как же нежелание травмировать ноги?
— Шрамом больше, шрамом меньше. — Аристократка пожала плечами. — Ты сам говорил, что косметологи творят чудеса.
— Тогда приглашаю. — Курсант галантно подал даме руку.
Аврелия взялась за нее и вдруг подалась вперед, прикрыв глаза и потянувшись к нему губами.
— Я вроде как женат, — тихо напомнил ей Штефан.
— Развода не требую, — так же тихо отозвалась не открывающая глаз девушка. — Супруге обещаю не закладывать.
Едва заметно вздохнув, мужчина потянулся к губам ожидавшей его внимания женщины. Но, даже наслаждаясь поистине божественным поцелуем, думал он исключительно о Рикке. Вернее, о паре коротких клинков, сопровождавших жену всегда и везде и разве что ночью, во время ее сна, перемещавшихся на прикроватную тумбочку.
Ло Вессервик отхлебнул горячего чаю и, оторвав взгляд от утренней газеты, посмотрел на входящего в его кабинет начальника семейной службы безопасности.
— Какие-то проблемы, Генрих? — поинтересовался он, глядя на усталое лицо подчиненного.
— И да и нет, мой господин, — отозвался тот. — Необходимо принять решение по важному вопросу.
— Что же это за вопрос, требующий моего личного внимания?
— Вчера в отделение городской стражи Приста обратились местные жители. Накануне они по необходимости заночевали в соседнем лесу — то ли рыбачили, то ли грибы собирали — и стали свидетелями странного появления неизвестного воздушного корабля. Тот, несмотря на темноту, кружил над самыми вершинами деревьев, оглашая окрестности воплями выбравшихся на верхнюю палубу пассажиров. По словам горожан, судно то удалялось за пределы слышимости, то возвращалось обратно. В целом смысла криков понять никому не удалось, но один из них клянется Совершенством, что его уши уловили нечто похожее на "Ла Лидия".
— Дочь императора... — Ло Вессервик скривился, словно обнаружив в своем чае слишком много лимона. — Надо полагать, сын Александро тоже находится где-нибудь рядом.
— Уже нет. Еще до рассвета яхта покинула городские окрестности. Вчерашнего рассвета, я имею в виду.
— Выяснили, для чего младший Гнец посещал Прист?
— Многие из торговцев продуктами сделали накануне хорошую выручку. Какие-то туристы, не из местных, буквально смели с прилавков магазинчиков все, что там было. Предпочтение отдавалось товарам длительного хранения, но зелень, хлеб и свежее мясо также пользовались спросом.
— То есть самый известный преступник тысячелетия заглянул в мою вотчину, только чтобы пополнить припасы? — повеселел Ло Вессервик. — В таком случае, пожелаем ему удачи в дальнейшем путешествии. Пусть теперь голова болит у того аристократа, на чью территорию Гнец отбыл.
— Значит, мне следует отозвать группы, блокирующие район его предполагаемого местонахождения, и отпустить штурмовиков отдыхать? — уточнил глава семейной службы безопасности.
— Какого демона тебе вообще пришло в голову разворачивать подобные силы? — Брови аристократа поползли вверх.
— Но ведь император объявил Ла Абеля преступником. К тому же есть прямые указания главнокомандующего...
— Говорил мне отец не назначать главой службы безопасности военного... — Высокородный закатил глаза. — Генрих, ты прикончишь мою семью раньше злоумышленников.
— Простите, Ло Вессервик, но я не до конца понимаю...
— Как давно ты на ногах?
— Часов пятьдесят. Может чуть больше. Это имеет какое-то значение?
— Прямое, Генрих. — Аристократ поморщился. — Ты не истинно высокородный, чтобы сохранять незамутненный разум после двух с лишним суток бодрствования. Я признаю твои командирские и организаторские таланты, но, чтобы просчитывать отдаленные последствия своих поступков, нужна ясная голова. Или хотя бы присутствие рядом сообразительного помощника. Где твои заместители, Генрих? Опять занимаются полевой работой, словно обычные следователи?
— Я бы не стал заставлять людей подобного уровня делать что-то настолько примитивное. Они координируют работу на местах.
— Ага. Вместо того чтобы находиться в штабе и не давать своему начальнику сесть в лужу. Демоны побери твою самостоятельность, Генрих. Когда мы выпутаемся из текущей ситуации, и ты выспишься, займемся пересмотром ваших методов работы.
— Как скажете, Ло Вессервик.
— Именно так. Как скажу. Потому что просто давать тебе просматривать вердикты Совета, видимо, бесполезно. Объясни мне, почему заявление Александро, не подкрепленное ничем, кроме сказанных на публику слов, показалось тебе важнее официального письма Совета нашего Дома, да еще и снабженного комментариями Сокола? Потому что он главнокомандующий?
