Стефан, не задумываясь, ответил что "правда".
— Такими, — добавил, — рождаемся.
— Ты и меня можешь на чём-нибудь развести?
Тот чуть не прыснул:
— Элементарно, в любой момент!
— Не связывайся, — предостерёг Христо.
— Нет, — заупрямился я, — пускай разведёт!
— У вас на столе газета лежит, — констатировал "приколист". — Давайте расстелим её на полу. Я встану на одну половину, он на другую. На счёт "раз, два, три" если успеет ко мне прикоснуться — значит, бутылка с меня.
Ударили по рукам.
— Только не здесь, — запротестовал Шилов. — Люди кругом. Скажут, что ненормальные. Я как-никак назвался корреспондентом центрального телевидения. А ты мой оператор. Не забывай.
С учётом последней вводной, мы со Стефаном ушли в туалет. С минуту курили. Ждали, когда разойдутся те, кому действительно надо. Потом, собственно, был мастер-класс по добыче спиртного из ничего. Стефан расстелил газету на кафельный пол порога и занял позицию на своей половине, с той стороны, куда закрывается дверь. Всё гениальное просто: раз, два, три, ручку на себя — и попробуй его достать.
Габровец, чо! Говорили же мне не связываться. Много у них в арсенале приколов и фокусов. Шилова Стефан развёл на железный рубль. Взял, и у всех на глазах растворил его в водке. Впрочем, это случилось на следующий день. А пока посидели, "наздравкались".
Выпивать по-болгарски — не кошкам хвосты рубить. Это уже реальная экономия. Убойная сила бутылки возрастает в два раза. А мы их три штуки уговорили. За разговором оно незаметно, а вышли из ресторана, оглушённые музыкой и жарой, тут оно и дало. Помню только, что в море купались, а остальное заспал...
* * *
Утром к нам на съёмную хату прикатили болгары. Сказали, что будут проводку чинить, лампочку с выключателем кинут во двор. А то в темноте "пить неудобно". Вот уж чего я точно не ожидал! Ещё ни одно из таких вот, спонтанных знакомств не заканчивалось даже приятельством, а тут покушение на полноценную дружбу!
Мопед у них внешне похожий на "Ригу", только ещё меньше, а припёрли на нём стремянку, бухту монтажного кабеля и железный сундук с инструментами. Плюс их двое. Сделали и уехали. От пива и от оплаты решительно отказались. На прощание Христо сказал:
— Готовься. К часу поедем на стадион, — и по газам.
— Что это он? — обеспокоился я.
— Как это что? — переспросил Шилов. — Кто-то вчера обещал забить ему десять пенальти из десяти. А потом, соответственно, в магазин. На бутылку ж поспорили. Ты мячик давно пинал?
— Не помню уже. Лет восемь назад. То ли в Антверпене, то ли на Кубе. Когда в пароходстве работал. — А сам себе думаю: вот это я учудил! Тут можно сказать, честь страны, а у меня ни бутсов, ни физической формы. Не в туфлях же "мячик пинать"? Есть правда, с собой вьетнамки, чтобы подошвы о камни не обжигать, да толку от них? Хоть за кедами беги в магазин!
Жара надо сказать, стояла неимоверная, а пива купили много. Поэтому я никуда не пошёл и мысленно уже проиграл. А тут ещё Шилов подкидывал дров в печку моих сомнений:
— Значит, опять продуешь. Христо рассказывал, есть у болгар команда из мужиков лет сорока-сорока пяти. Играют на первенство района. Дерут местную молодёжь с неприличным счётом. Так что, в отличие от тебя, он худо-бедно играет. Ладно, не переживай. Зато будет что вспомнить...
Это так. Воспоминаний — до утра не уснуть. Насчёт хороших людей, встречаемых на пути, жизнь моя удалась. С болгарами мы тоже сдружились, хоть были они в какой-то степени диссидентами. К Живкову относились не лучше, чем мы к Горбачёву. Это я понял из пришедшегося к слову стишка, произнесенного кем-то из них:
"Ты, болгарская земля,
Люду Стойчеву взяла.
Было бы неплоше,
Чтоб забрала Тошу..."
Шилов был прав. Разве такое забудешь? Это не про пенальти (я вообще по воротам попал раза четыре из десяти). Просто весь этот вояж можно было снимать без единого дубля, как полноформатную кинокомедию.
В общем, когда Христо приехал, я взглянул на него как полевой игрок с одиннадцатиметровой отметки. Рост заценил, вес, лёгкость, пружинистость шага... и мне почему-то вспомнилась бессмертная фраза сказанная капитаном Кругловым после игры с "Карденасом":
"Надо ещё месяц не пить!" Вздохнул и сказал:
— Я десять не положу. Может, сразу того, в магазин?
— Не, — возмутился болгарин, — так не пойдёт! Получается, я не выиграл, а на слове тебя поймал. Такую водку и Стефан не будет пить. Зря, что ли, я утром тренировался, бутсы тебе добывал? Едем, хочу посмотреть, что ты как футболист из себя представляешь.
— Езжай! — благословил Шилов. — Христо вчера согласился на восемь из десяти. Никто не упрашивал, сам!
Пришлось надевать носки.
То, что Христо называл стадионом, представляло собой дикое футбольное поле. Ни трибун, ни беговой дорожки, ни скамьи, куда можно присесть запасным. И безлюдье. Два километра от границы жилой застройки это не так уж и далеко. А ни одного пацана. Не то, что в моём детстве, где играют в футбол с утра, и пока не стемнеет. Как это ни поразтельно, но даже в посёлке я не встречал мальчишек с мячом. Понятно теперь, почему мужики-болгары стабильно дерут местную молодёжь. Ещё бы, с таким вратарём!
Христо чёртом прочелночил от штанги к штанге, несколько раз подпрыгнул, подтянулся на перекладине. По-хозяйски спросил:
— Готов?
Я подхватил мяч и направился к точке. А сам себе думаю: надо ж когда-то заканчивать и с этим вопросом?
Несведущие люди считают 11-метровый удар приговором для вратаря. Если ты не бразилец, умеющий стрелять по "девяткам", то это не так. Слишком мала "мёртвая зона", в которую надо попасть, чтобы кипер с хорошей реакцией не сумел отразить мяч. Отсюда и ограничения, предписанные международными правилами: "вратарь должен стоять на линии, и не двигаться с места до момента удара".
Они уровняли шансы. С одной стороны "попал-не попал", с другой — "угадал, или нет". Было, конечно, и у меня несколько способов дезоренитировать вратаря, хоть штатным пенальтистом команды я никогда не был. У любителей так: кто заработал — тот и пробил.
Христо стоял на линии, раскинув крестом длиннющие руки, и пытался заглянуть мне в глаза. Он сгруппируется за мгновение до удара. А пока туто берёт на понт: дескать, смотри какой я большой, мышь не проскочит! Я, в свою очередь, усиленно делал вид, что эти его потуги мне фиолетовы. Склонился над "точкой" и устанавливал мяч, стараясь, чтоб он не скатился с приглянувшегося мне бугорка. И делал это, пока Христо не прекратил изображать из себя Христа. Только тогда выпрямился, кинув короткий взгляд в неудобный для вратарей правый угол ворот. (Почему неудобный? — отталкиваться придётся с левой ноги).
Хороший вратарь во время разбега смотрит в глаза оппоненту, а уже на замахе на бьющую ногу. Вот и вся информация, что у него есть. Как он её истолкует-использует, покажет лишь счёт на табло. Но чтобы мой беглый взгляд ушёл в молоко? Подумать такое — не уважать Христо. Кстати, чтоб он не скучал, я подкинул ему новую информацию к размышлению. Начиная разбег, нагло и пристально, упёрся глазами в угол ворот, противоположный заявленому. Пусть падла угадывает! И это не всё: за шаг до удара, метнул вороватый взгляд в сторону правой штанги.
Туда Христо и полетел, а мяч издевательски прокатился мимо пустого угла, в сторону от ворот. Вот падла! И штангу не облизал!
Выворачивая стопу, я малость переборщил.
Придётся бежать. Возьми я немного правей, пришлось бы ему. Как говорят украинцы, "рахунок един нуль на корысть воротаря".
— С тобой интересно, — прибодрил меня Христо, — давай-ка ещё разок!
Ладно, по просьбам трудящихся, повторим. Отдышавшись, я в точности воспроизвёл комплекс манипуляций с киданием косяков по разным углам. Ударил туда же. Но на силу, с носка, в верхнюю четверть сферы. Довольно таки коварный удар. Если его выполнить правильно, мяч должен нырнуть и с силой удариться оземь в метре от вратаря.
И в этот раз мы с Христо не угадали. Вратарь полетел не туда, а я промахнулся. Те же считай, сантиметры от рамки, только бежать хрен те куда. Вернулся к точке — "во рту Сухи, в глазах Черны". В извилине, которой я думал вчера, поспорив на десять из десяти, пот полновесным ручьём. Ещё пара пробежек, и хоть штаны отжимай.
Не, думаю, так не пойдёт. Зря, что ли в детстве, перед игрой нас просвещали взрослые пацаны: "Не мастерись! Целься во вратаря, а мяч сам себе дырку найдёт"? Взял, да по центру ударил. Отошёл на полшага и пнул. Вот Христо удивился! Не успел угадать, из какого угла мяч доставать, а он у него в руках. Я ему:
— Всё. Проиграл. Поехали скорей в магазин. Хоть просохну на ветерке.
Он же, гад, из рамки не сходит, мяч вокруг талии крутит, зенки цыганские вылупил и за своё: "Так, типа, не договаривались, я мол, тренировался, этот удар не считается, надо пробивать всё".
Казнью египетской хочет меня доканать. То ли он в тот футбол на первенстве района не наигрался, то ли сейчас межсезонье, то ли он там, в команде своей, в глубоком запасе сидит.
Спорил я с ним, покуда не выгавкал, что за мячом теперь будет ходить (то есть, бегать) он. На том порешили, разошлись по местам.
Ну, думаю, щас я точно тебя пробью. Отошёл для разбега метров на семь, как это делал в сборной Реваз Челебадзе, зубы сцепил, глаза по полтосу. Замах сделал рублёвый (болгарин присел, подобрался) — и пошла моя бутса курсом на правый угол! Христо без раздумий туда, а я этот "выстрел" попридержал. У точки качнулся в сторону, ударную ногу поставил впритык мячу, а отстающей-левой направил его впротивоход вратарю...
Бил внешней стороною стопы, с подкруткой. Поэтому угодил в штангу. А катнул бы чуть ближе к центру и, как говорили на улице, вынимай голешник, раззява! Ну, как тут не сплюнуть с досады?
Даже Христо меня пожалел.
— Знаешь, — сказал, — я в третий раз поверил, что бы будешь бить вправо. Давненько меня по углам не рассовывали! Хочу я тебе ещё одну фору дать: из семи три раза забьёшь — бутылка с меня.
Обиделся я:
— Ты меня что, за дешёвого жлоба принимаешь? Да если на то пошло, я тех бутылок десяток куплю! Думаешь, я психанул потому, что угодил в штангу? Я вообще собирался ударить по центру.
— Паненку изобразить?
— Какую паненку?
— Ты что, не следишь за футболом?
— В школе следил. Ни единой трансляции не пропускал. После каждого тура вносил изменения в турнирную таблицу чемпионата. В мореходке урывками. А в море пошёл — некогда, там работа. На берегу... сам видишь, не до футбола. Когда никогда удаётся какой-нибудь матч посмотреть.
— А хочется иногда?
— Спрашиваешь!
— Тогда приглашаем в гости. Сегодня по телевизору показвам футбол: Болгария — СССР. И нам со Стефаном, и вам будет за кого поболеть. Снощи заскочим.
— Во сколько? — не понял я. (Христо изъяснялся по-русски с лёгким акцентом, но иногда находил слова, ставящие в тупик).
— В шесть, это будет... у-у-у! — протянул он, взглянув на часы. — Так у нас остаётся всего ничего! Надо заканчиватьон трнировку, а то в магазин опаздаем!
— А "паненка"?
— В конце покажу. Нет смысла рассказывать то, что проще и понятней смотреть...
В общем, отколотил я оставшиеся пенальти ударными темпами. Использовал весь арсенал. Бил левой и правой: кручёные, резаные мячи, уходящие от вратаря и, наоборот, огибающие створ по дуге, чтобы нырнуть в уголок. Не всегда попадал, но два раза умудрился забить. А может, болгарин нарочно помешкал, чтоб подсласить мне пилюлю.
Потом Христо коротко рассказал, кто такой Антонин Паненка, который забил решающий гол в финале чемпионата Европы. Да не кому-нибудь, а самим западным немцам в лице легендарного Зеппа Майера. Остальное я слышал уже с ленточки.
— Внимание! — скомандовал Христо, — перед ударом подайся немного влево и припади на колено.
Я только! А мячик над головой. Издевательски так, черпачком. Кажется вот он, только вытяни руки. А как ты их, падла, вытянешь, если всё тело стремится к земле?
Ни фига себе болгарин сказал: "Паненку изобразить"! Да мне б никогда в голову не пришло, что такое вообще возможно. Да ещё и в финале чемпионата Европы, после 120 минут бескомпромиссной борьбы против немецкой машины! А я, грешным делом, всего лишь мечтал мяч прокатить около ног лежащего Христо. Да с нервами не совладал. Сделал поправку на его мастерство: вдруг, думал, успеет переложиться? Не хотел изначально гонять вратаря по углам, нога как-то сама...
* * *
Магазин Черноморского был в гораздо меньшей доступности, чем стадион. Это ещё километра три по пустой асфальтовой трассе. Ну, как магазин? — одиноко стоящая хата без вывески. Если бы не побелка на стенах и мощная дверь над широким помостом, можно было подумать, что это заброшка. Представляете? — полвторого, а очереди никакой. Посетители были, человек от силы пятнадцать, но все они малыми группами прятались от жары в окрестной посадке.
На вопрос "кто последний?" никто не откликнулся. Люди отводили глаза, пожимали плечами. Только один сухощавый дедок с резаным шрамом на левой щеке с охотой вступил в разговор:
— Курыть е?
— Моля, почерпете се, — сказал ему Христо и протянул пачку "БТ".
Тот благодарно кивнул, прикурил от предложенной зажигалки, потом с наслаждением пыхнул и обратился ко мне:
— Скильки там врэмени?
— Без пятнадцати два, — корректно ответил я, коротко глянув на циферблат.
Дед крякнул, и с лёгкою укоризной подбил резюме:
— Ты вот, по-нашему хорошо соображаешь, а твой товарищ...
Типа того, что "займись, возьми на буксир".
Народ между тем прибывал. Последними нарисовалась бригада мордатых штурмовиков, силами в двадцать рыл. И мне почему-то сразу же показалось, что они-то как раз будут первыми.
В третьм часу приехали продавцы. Скрылись внутри подсобки, с боковой стороны мазазина, где, как легко догадаться, находился служебный вход. В посадке никто даже не шелохнулся. Люди чего-то ждали. Здесь, в Черноморском, жили какими-то своими устоями, где занимать очередь почему-то не принято — моветон.
У подсобки, тем временем, делали план. Обслуживали оптовых покупателей. И там была иерархия: по степени личных знакомств и номерам машин. Если в начале ящики с водкой к багажникам несли продавцы, то ближе к концу — покупатели. Иногородние к действу не допускались вообще. Пробовал наивный товарищ с московскими номерами, но его послали в посадку.
На всё, включая ругачку, улетело около часа. Потом, повинуясь какому-то стадному импульсу, люди потянулись к помосту.
— Сымай! — донеслось изнутри.
Клич продублировали снаружи, и группа штурмовиков рванула вперёд. Дебёлая дверь махом слетела с петель. За ней обнаружилась толстая стальная решётка. "Клеточки" в ней были настолько часты, что могли пропускать только руку с деньгами, или бутылку донцем вперёд.
Дверь бережно притулили к стене на почтительном расстоянии от замеса, который уже начался. Нет, это была не драка, а толкотня. Всяк норовил вцепиться в пруток решётки и развивать успех в меру природной дури. Но купить это только полдела, надо ещё и сберечь купленное, устоять на ногах, когда снимаешься с якоря. То есть, ни в коем случае не переться впротивоход, а отступать бочком, по-над стеночкй магазина. Так долго, зато надёжно.
