Во-вторых, султан ввел карточную систему на торговлю продуктами питания. Цены в специальных магазинах города "Торговля с иностранцами", сокращенно "Торгсин", взлетели до небес. Лицензии на открытие таких магазинов получили лишь избранные. Прокормить человека дешевле десяти долларов в день у британского консула никак не выходило, а на его иждивении находилось около тысячи человек.

Атаман и китайский полковник напросились на ужин к Франческе уже 1 сентября. Часа через два, когда изысканный и чопорный ужин подходил к концу, интендант третьего ранга отпустила свою личную служанку и милостиво разрешила мужчинам говорить:

— Излагайте свои глубокие мысли, господа. Вы, я так понимаю, пришли учить меня уму-разуму?

— Совсем не так, благородная госпожа! Совсем не так, несравненная Франческа! — смутился китаец. Он, отрицая жуткие обвинения, поднял руки и состроил виноватую гримасу.

— Ты должна была с нами посоветоваться!!! — не выдержал Флегонт Силыч. Он зажевал левый ус и нахмурился.

Франческа еле сдержалась, чтобы не засмеяться в лицо старику и не крикнуть "ой, боюсь-боюсь-боюсь". Детские шалости периодически приходили ей на ум, и она сердилась за это на себя. "Я взрослая, умная женщина! Я прекрасный администратор. Я послезавтра отправляю винджаммер с трофеями домой, они у меня полностью в руках, у каждого есть десяток тонн лишнего груза."

— Советуйте, господа! Я вас внимательно слушаю! — нахмурилась Франческа.

— Ты провоцируешь англичан на немедленную агрессию!!! Германец не успеет выплатить тебе даже первый транш, — набычился Флегонт Силыч.

— Транш...? Болин Сюй, ты слышал: "транш"? — покачала головой Франческа.

— Флегонт Силыч всегда был хозяйственным человеком, — пожал плечами китаец.

— А теперь и подавно..., — протянула Франческа, — А ты, полковник, во всем согласен с атаманом?

— Да. Если не дразнить британцев, то месяца два у них ушло бы на подготовку. Это два миллиона долларов от германцев. Мои солдаты и казаки могли бы получать жалование, отдыхая, — смущенно улыбнулся китаец.

— Но подготовленный британский удар нам не выдержать?

— Даже устояв, мы понесем огромные потери, — подтвердил полковник, — Нет никакого смысла бороться.

— А если британцы соберут десант в спешке? Первые попавшиеся войска, плохое снабжение, нехватка боеприпасов, разброд в командовании, отсутствие плана компании? Лучшие корабли Ост-Индской станции лежат на дне залива, здесь, рядом. Значит, эскадра — старьё! Есть у нас шансы на победу? — стукнула кулачком по столу Франческа.

— Взрыватели в последней партии торпед бракованные, — напомнил китайский полковник.

— Вот тебе, дорогой Болин Сюй, задание. Нужно найти туземных ныряльщиков, поднять с британских кораблей взрыватели к торпедам. Я обеспечу механиков для ремонта.

— Нужно перекрыть дороги в глубине острова, проклятые англичане могут высадить десант в любом месте. Я пошлю дозоры в города, с которыми нас связывают хорошие дороги. Франческа, будь ласка, договорись с султаном о туземной поддержке и неплохо бы получить сотен шесть лошадей для моих казаков, — атаман понял, что менять решение Франческа не намерена, и начал оглашать давно подготовленный список требований.

— Надеюсь, благородная госпожа обяжет германского консула предупредить нас об отправке британского конвоя. Уверен, у Германии есть агенты на всех базах Ост-Индской станции: в Коломбо, Тринкомали, Бомбее, Басре и Адене. Я бы попросил у консула привезти десяток легких пушек и запас снарядов, — перехватил инициативу полковник.

— Господа, господа! Поступим, как обычно, жду ваши предложения завтра к полудню в письменном виде.

— Такой список у нас есть, — атаман протянул Франческе дорогую кожаную папку для бумаг, — Безусловно, это предварительный список.

— Полковник, вот вам и второе поручение для команды туземных ныряльщиков. На утонувших английских кораблях много трехфунтовых пушек. Штук сорок, по-моему. Я поговорю с султаном. Надеюсь, он выкупит для себя две дюжины и отдаст нам во временное пользование.

— Должен сказать, уважаемая Франческа, туземцы не смогут поднять орудия, даже трехфутовые. Нужен инструмент, соответствующий навык, да и сама работа крайне длительна и трудоемка. Я могу описать все трудности отдельно, — не согласился с заданием китаец.

— Опишите, полковник, я посмотрю. На Гавайях мой отец поднимал и пушки, и котлы, и сам корпус, по частям, конечно. Я не вникала в подробности технологии работ, но их перечень мне известен, — отчитала китайца Франческа.

* * *

Гусев взял с собой в Судан всего лишь одну казачью сотню. Обычно — это 123 сабли, но в данном случае — 123 винтовки, сотня состояла из лучших, специально подготовленных стрелков, снайперов. Город Суакин, гавань которого заросла кораллами, был оккупирован англичанами семь лет назад, когда командующий британскими войсками генерал Гренфелл нанёс здесь поражение войскам Махди. Военного значения порт не имел, и англичане держали в Суакине крошечный гарнизон из двух дюжин сипаев во главе с британским лейтенантом. Гусев выбирал цель для захвата не по её уязвимости, или стратегической целесообразности, Суакин был единственным из портов на побережье Судана, сведения о котором Володя нашел в Занзибаре. Немецкий консул получил месяц назад подробный отчет от своего агента и поделился разведданными с союзником. Гусев получил схему города с отметками: расположение постов, казарма и место жительства лейтенанта. Самым важным приобретением Гусева был контакт с германским агентом, который имел связи в племени хадендоа. Основная британская застава находилась в горах, в городе Синкат. Семь лет назад гарнизон Суакина насчитывал три тысячи египтян, а в Синкате стоял египетский полк. Оба гарнизона были уничтожены суданцами. Дисциплинированные войска генерала Гренфелла разгромили арабов, но вынуждены были покинуть побережье.

Гусев захватил город за четверть часа. Сипаи сразу сложили оружие, а офицер выхватил револьвер и пытался стрелять. Он получил две пули: в правое плечо и грудь. Жара стояла за тридцать, местный эскулап Гусеву не понравился, и Володя посчитал, что шансы выжить у англичанина небольшие. Мальчишку Гусеву было жалко, на прикроватной тумбочке у лейтенанта лежало шесть книг. Два томика Байрона были зачитаны и имели множество закладок, Володе этот поэт нравился с детства.

* * *

Три сотни винтовок для суданских арабов Гусев получил через три дня. По документам немецкий пароход вез оружие в Танга, как бы для военного гарнизона Германской Восточной Африки, который был размещен там семь лет назад. Винтовки, закупленные торговым агентом Бузовой для снайперов, представляли собой незначительное изменение "маузера" трехлетней давности, стоящей на вооружении казаков, тот же калибр и прежний патрон. Поэтому остроконечные патроны, заказанные Гусевым в США для собственных нужд, подошли идеально. Казаков обрадовало, что новая винтовка несколько облегчена и усовершенствована, она стала весить четыре килограмма. На расстоянии двенадцати метров одиннадцатиграммовая пуля пробивала 140 сантиметровое сосновое сухое бревно. Пристрелка на расстоянии километра показала, что из пятидесяти пуль, в мишень размерами полтора метра на восемьдесят сантиметров попадают все пули. Оружейники фирмы "Маузер" отобрали для Гусева винтовки с самой высокой кучностью боя, за что и взяли с него две цены. Оптические прицелы и патроны Гусев привез с собой из Гонолулу. Кроме оружия немецкий пароход привез сто пятьдесят тонн топлива. Его должно было хватить ракетоносцу и торпедоносцу на обратную дорогу в Занзибар.

Германский агент был высок, сухощав, темнолиц и красив. Гусеву не нравилась эта его красота, он не любил мачо, не доверял им. Агент откинул назад вьющиеся, смоляные волосы, которые в беспорядке падали на высокий лоб, закрывая глаза и брови, мешая смотреть; черные глаза ярко блеснули, выдавая большую примесь негритянской крови. Артистизм, с которым араб отбросил волосы, покоробил Гусева и он, невольно, поморщился. Агент достал из серебряного футляра круглые очки без дужек, а ля Берия, внимательно осмотрел все пять сургучных печатей на письме, и лишь после этого вскрыл конверт.

— Я польщен предоставленной мне возможностью работать с живой легендой, генерал! — сказал араб, прочитав короткую записку, — Если хотя бы половина сведений в газетах — правда, англичане должны бежать от "человека-смерть" до самого Каира, бросая оружие.

— Газеты!!! Китченер вряд ли верит писакам. Поэтому нам предстоит долгая и кропотливая работа. Мне нужна встреча с вождем племени хадендоа. У меня есть для его воинов три сотни лучших в мире винтовок, и я готов отдать их на двух условиях. Во-первых, каждый будущий владелец оружия обязан пройти обучение у моих казаков. Во-вторых, он должен сдать экзамен, выполнить задание... Не будем ходить вокруг и около, этот экзамен: убийство дюжины солдат и офицеров английской армии!

— Сдать такой экзамен нереально! — натужено рассмеялся араб.

— Поблизости есть английский гарнизон?

— Большой гарнизон в Синкате и небольшой пост у источника Эль-Теб.

— Вождь сможет выбрать любого из моих казаков, а тот докажет ему такую возможность, перестреляв дюжину солдат из синкатского гарнизона или у колодца Теб.

— Ха! Но где найти три с половиной тысячи англичан для сдачи этого "экзамена"???

— Генерал согласовал с Лондоном смету строительства железной дороги к Абу-Хамаду. Канадец Перси Жирару начнет строительство в январе. Двести тридцать миль по пустыне! Прокладывать рельсы будут египетские солдаты и каторжники, но охранять дорогу англичане, — Гусев злорадно улыбнулся, и араб испуганно вздрогнул.

* * *

Мустафа Селим работал сразу на три разведки, на германскую, британскую и итальянскую. Изредка он продавал свои сведения туркам, но крайне редко, те скупились, расплачивались неохотно. До разговора с Гусевым Мустафа намеривался встретиться с капитаном британского гарнизона в Синкате и выторговать себе кругленькую сумму за помощь в захвате знаменитого генерала. После разговора желание продавать "человека-смерть" исчезло. Денег хотелось очень, но при одной мысли о предательстве араба бросало в холодный пот. Десять золотых соверенов, выданных генералом за услуги, приятно оттягивали пояс, и у Мустафы зародилась мыслишка продать Гусеву британского капитана. Генерал явно не захочет штурмовать крепость, если можно перестрелять врагов из засады.

Жуткая слава, и еще более пугающая внешность в очередной раз сыграли Гусеву на руку.

* * *

Вождь племени хадендоа Осман по прозвищу Дигна (в переводе — борода), француз по происхождению и знаменитый работорговец, находился в это время в армии махдистов. Мустафа забыл, или не захотел сообщить об этом Гусеву. Вместо него приехал младший из сыновей, слишком молодой, слишком нахальный, и, на взгляд Володи, изнеженный мальчик. Он, и его охрана отличались высоким ростом, вытянутой головой, атлетическим телосложением. Все негры были выше Гусева. И, конечно, у каждого имелся кинжал с Н-образной рукояткой из черного дерева. У сына вождя кинжал был украшен серебряной проволокой и оправой, сам он имел слишком светлую кожу для негра. Гусеву повезло, что по-английски молодой негр разговаривал плохо, ну а сам Володя не знал французского. Поэтому разговор шел только о делах, без излишней туземной цветистости.

Британцы именовали воинов хадендоа на своем жаргоне "фуззи-вуззи", что означало — "пушистики", из-за их пышных причесок. Киплинг писал:

Знавали мы врага на всякий вкус:

Кто похрабрей, кто хлипок, как на грех,

Но был не трус афганец и зулус,

А Фуззи-Вуззи — этот стоил всех!

Он не желал сдаваться, хоть убей,

Он часовых косил без передышки,

Засев в чащобе, портил лошадей

И с армией играл, как в кошки-мышки.

Сын Османа с трудом подбирал слова, но решил рассказать Гусеву кое-что из истории своей семьи.

— Я родился здесь, в Суакине. Когда мне исполнился год, британцы конфисковали у отца все его суда. Возмущенный этим, он собрал отряд в двадцать тысяч человек и присоединился к своему школьному товарищу Араби-паше. Затем воевал вместе с Мухаммедом Ахмедом. Тогда отец и получил свое прозвище Борода, из-за того, что имел пышную бороду. В битве с англичанами отец лишился руки...

Юноша замолчал и пристально посмотрел в глаза своему визави.

— Мустафа сказал мне, что ты назначил плату за каждую винтовку — дюжину убитых британцев. Ты мог подумать, что сын великого Дигна будет отсиживаться в горах, когда англичане топчут нашу землю? Моё время настало, настало время для тысячи моих сверстников. Мы пойдем на помощь к нашим отцам и старшим братьям, дашь ты нам эти три сотни винтовок, или нет!

— Мои винтовки необычны. Они способны убивать за километр, но только в умелых руках. Я отдам винтовки лишь самым достойным, — спокойно, без малейших эмоций, возразил Гусев.

— В моей тысяче лишь самые смелые войны. Они умеют убивать!!!

— Приведи их ко мне. За три месяца я научу их стрелять из чуда-оружия. А тот, кто сможет убить дюжину британцев из гарнизона в Синкате, получит винтовку в подарок. Кстати, тебе достанется много британских трофейных винтовок. Они совсем неплохи, — усмехнулся Гусев своей фирменной жуткой гримасой.

Сын вождя поежился и на мгновение потерял свой гордый вид.

— Я уведу своих воинов к моему отцу, ты уедешь в свою далекую страну, британцы пришлют в Синкат новый гарнизон, который жестоко отомстит моему племени.

— Поверь мне, в ближайшие два-три года англичанам будет не до этих гор. До тех пор, пока твои стрелки не будут давать британцам строить железную дорогу к Абу-Хамаду, до тех пор английский гарнизон в Синкате не появится, — покачал головой Гусев.

— Тогда я уничтожу англичан и египтян до самого Каира!

— Нет! Нельзя лишать их надежды, — Гусев не позволил себе усомниться вслух в возможности одной тысячи мальчишек опрокинуть восьмитысячную армию англичан, профессионалов, возглавляемых опытными и умелыми офицерами, и продолжил, — Британцы не должны уйти от Абу-Хамада. Надо позволить им двигаться вперед. Одна миля в день, треть мили в день, сто метров в день. И убивать, убивать, убивать; солдат, рабочих, мастеров, инженеров, кочегаров, машинистов. Портить паровозы, увозить на верблюдах в пустыню рельсы, жечь шпалы, воровать болты, гайки и костыли, спускать в песок воду. Если они отступят, то найдут другое решение. Высадят армию здесь, например.

— Хотел бы напоследок задать неприятный вопрос, генерал. У меня тысяча воинов, у тебя лишь сотня. Что мешает мне попросту забрать себе твоё оружие?

— Думаю, в глубине души ты понимаешь, что моя сотня уничтожит твою тысячу практически без потерь, — Гусев снова улыбнулся своей жуткой улыбкой, — А давай, принц, немного развлечемся?! Я давно никого не убивал голыми руками. Выстави против меня своего телохранителя. Я с голыми руками, он со своим знаменитым кинжалом?!

Негр уже открыл рот, чтобы что-то приказать своему воину, но сдержался.

"Политик. Такой молодой, а может сдерживать свои чувства. Мне таким никогда не стать", — грустно подумал Гусев.