Поначалу, попав в 19 век, Ершов был против военных нововведений. Трактора? Николай специально наладил выпуск крайне примитивных моторов, ни технически, ни технологически не суливших особого прогресса. Японцы быстро нашли защиту от быстроходных торпедных катеров, опасных только при небольшой волне, при условиях внезапной атаки. Лишь модернизация торпед вызвала легкий интерес адмиралов, но их отпугивали цены. Самоходные мины давали два-три процента попаданий, а их стоимость даже до модернизации превосходила три тысячи рублей. Семья Бузовых выпуском "примусов" опередила время всего на пару месяцев, к тому же к войне примусы отношения не имели. Больше других использовал военные новшества Гусев. Он заказал в США трассирующие и экспансивные пули, гранаты и дымовые шашки, даже перехватил у фермеров колючую проволоку. Но всё это уже было изобретено и применялось, не говоря уже о пулеметах Максим и снайперских винтовках. Гусев испытывал жуткий дефицит солдат, и беззастенчиво тратил деньги на оружие и боеприпасы, чтобы сберечь людей. Выпуск Клячкиным пистолета (на базе ПМ) и автоматов GUK (на базе STEN), использующих одну и ту же автоматику, практически, никого не заинтересовал. Это оружие не было востребовано временем. Отечественная военная доктрина всегда экономила боеприпасы. Лозунги: "пуля дура, штык молодец" и "бабы новых нарожают" казались естественными на фоне высокой рождаемости и быстрого роста населения страны. За время царствования Николая Второго численность населения увеличилась в полтора раза, на 62 миллиона человек. Генералам и адмиралам будущие потери в живой силе не представлялись значимыми для государства. Первая мировая война опрокинула все расчеты, Россия понесла чудовищные, потери (по данным Генштаба 775 тысяч убитых и пропавших без вести, по данным ЦСУ СССР 855 тысяч, по расчетам фашистского историка Головина 1300 тысяч). Ершов изучал историю в США, и там ему, как ни странно, преподали фашистскую версию. Семь человек в пересчете на тысячу жителей! Японская империя, потеряв двадцать восемь тысяч солдат в войне с Гавайями, согласилась на мир. В пересчете на тысячу жителей было убито меньше одного человека! Николай считал, что переворот семнадцатого года — это не результат агитации революционеров против войны, а естественное возмущение народа кровопролитной бойней. Друзья смотрели на вооружение русской армии несколько иначе. Гусев не любил само государство, его институты. "Родину люблю, власть ненавижу", — поговаривал он в молодости. Бузов считал политику грязным делом, и мараться в ней не желал. "Наступит 17 год — поможем народу победить с минимальными потерями", — заявлял он своё нынешнее кредо. "Нужно вооружать русский народ", — говорил Клячкин, а готовил боевиков-экспроприаторов. В деталях друзья расходились, в целом были едины, они желали России социализма.

* * *

Ершов отдал своим юристам и агентам в США и Европе задание всячески тормозить развитие бензиновых и газолиновых двигателей, при этом опираться не только на патенты и судебные тяжбы. В Петербурге Николай первым делом откровенно и подробно изложил Бузову план Гусева, а также рассказал о тех мерах, что он уже предпринял. Валера слушал старого друга внимательно, не прерывая, но поминутно фыркал и вздыхал.

— Коля, ты предлагаешь мне распроститься со своей мечтой о небе ради удовлетворения амбиций дикаря и зверя Вилкокса?! — возмутился Валера в конце, закончив слушать Ершова,

— Это тебе Роберт чужой человек, дикарь и зверь, мне и Гусеву он друг.

— Вы чем думали, когда потакали этому "другу"? На чаше весов были тысячи человеческих жизней! Политики хреновы! — Бузов долго ругался, употребляя нецензурные выражения, чем разозлил Ершова.

— Один римлянин сказал "делай, что должен, и будь, что будет". Мы поступили крайне глупо, но по совести, — гордо сказал Николай, принимая соответствующий вид.

— Это квинтэссенцией Бхагавад-гиты, — просочилась в комнату жена Бузова, сразу демонстрируя свою начитанность.

— Солнышко, у нас мужской разговор! — проявил характер Валера.

— Ну, конечно!!! Уже завтра ты начнешь тратить семейные деньги: сотня тысяч газетчикам, две сотни тысяч юристам, миллион чиновникам на взятки, — повысила голос жена, — Твой мат, дорогой, слышно во всем доме.

— Ах, солнышко моё, дело совсем не в деньгах! Во всяком случае, свои "примусные" миллионы можешь оставить себе на "булавки". Коля на святое покушается, на авиацию! — расстроенным голосом сказал Бузов, обнимая жену.

— Что? Твой самолет уже летает? — разволновался Ершов.

— Месяц-другой, и полетит! Я жду окончания стендовых прогонов твоего нового мотора. Собственно, я изготовил лебедку для запуска самолета. В ближайшие дни хочу испытать, взлетая через фронт морского бриза. Его легко определить, нас учили. "Если воздух над поверхностью земли влажный, образуется фронт кучевых облаков", — процитировал Бузов.

— У-2 — как планер с моторчиком? Интересная идея! — загорелся Ершов.

Николай тут же предложил свой вариант взлета с пологого склона горы, обещая соорудить трамплин, с идеальной поверхностью, одновременно соблазняя Бузова и его жену красотами гавайских островов и прекрасным климатом.

— Если стартовать с горы, то с высоты трех километров, даже с выключенным двигателем, и без учета бриза можно лететь целый час! Почти сотню километров над островом и океаном! С таким двигателем, как у тебя сейчас, все три часа! Разве сравнится такой полет с жалкой парой сотен метров здесь, на Балтике? — горячо агитировал Ершов.

— А это идея! Ребята загорят, окрепнут, научатся кататься на доске, — загорелся Бузов.

— Там сейчас волны высотой 15 метров! — поддакнул Ершов, посмотрел на Елену, понял, что сморозил глупость, и добавил, — Леночка, у меня к тебе огромная просьба. Сабина беременна, ей срочно нужен развод. У тебя огромные связи. Помоги ускорить бумажную волокиту.

— Коля! Как ты мог обсуждать с Валерой всякие глупости, ни слова не сказав о главном? А Сабина? Отнекивается от меня, ссылаясь на легкое недомогание. Ушла к себе в комнату отдохнуть, а тут такие новости! Конечно, я помогу Сабине! Сегодня вечером переговорю кое с кем, позвоню по телефону, договорюсь о встрече.

Но Елена не ушла, и друзья надолго замолчали.

— Коля, думаю, ты допустил промашку. Твои угрозы в английском посольстве в США в адрес премьер-министра — глупость.

— По-твоему, старушка королева Виктория — лучше? — возмутился Ершов.

— Нет! Ты никому не должен был угрожать! Это только ускорит военную операцию.

— Я лишь тонко намекнул на ирландских революционеров, — виновато сказал Николай, — Он меня сам спровоцировал, скользкий гаденышь!

— Летом в Англии выборы, либералы явно сдают свои позиции, поэтому премьеру сейчас не до посылки войск в Гонолулу, — сообщила Елена.

— Я знаю. Мы собираемся помочь арабам в Судане, чем отвлечем англичан от себя, — Ершов озвучил для Елены ближайшую военную хитрость.

— Не принципиально. Задержите вторжение на месяц-другой, не больше. Конфликт с бурами не скоро, — задумалась женщина, накручивая на палец локон, именуемый в народе "завлекалкой".

— Я тоже больше ничего не помню. Может, Клячкина вызвать? — сбил Елену с мысли Валера.

— Как ты не вовремя! — жена недовольно посмотрела на Бузова, но потом улыбнулась, — Точно! Клячкин говорил, что на границе Гвианы и Венесуэлы нашли много золота. Земли там спорные. Теперь я точно вспомнила! Был у англичан по этому поводу конфликт с США!

— С США??? — в один голос удивленно спросили мужчины.

— Да! Премьера консерватора убьет американский патриот из американского пулемета, — заявила Елена.

— Нет! Я, конечно, прогуливал историю, но такое бы запомнил, — удивился Бузов.

— Брось! Валера! Елена сказала "убьет", значит убьет. Только общественное мнение нужно заранее подготовить. Такая компания в прессе будет гораздо дешевле, патриотизм, знаете ли, — закивал головой Ершов.

— Понял. Не дурак. Может, лучше американского президента английский патриот? — решил притвориться умным Валера.

— Кинем жребий? — усмехнулся Ершов.

— Мы не будем полагаться на случай. Мы пойдём простым логическим путем, — подхватила Елена.

— Пойдем вместе, — засмеялся Валера.

— Нет-нет! — замахал руками Ершов, — давайте ограничимся "народными возмущениями с поджогами магазинов, контор и банков".

— Что? Испугался за своего президентика, "проклятый американишка", — притворно разбушевался Бузов.

— Ну что, господа заговорщики? При таком раскладе мы сможем надеяться, что англичанам будет не до крошечного острова? — довольно сказал Ершов.

— Ты сам-то поберегись, Коля. Английская разведка не чета японской, прихлопнут тебя легко, без напряга. Тебе сейчас нужно залечь там, где любой новый человек был бы на виду, — посоветовала Елена.

— Да, Коля, ехал бы ты в мастерскую по сборке двигателей для самолетов. Фюзеляж, крылья, шасси и винт я за два года до ума довел. Надеюсь, — серьёзно сказал Бузов.

— Я с удовольствием, но кто сделает за меня мою работу?

— Я поеду в Нью-Йорк. Через месяц в США открытие завода по производству примусов, — заявила Елена, — Дашь мне контакты своих ирландских бандитов. Постараюсь найти там боевика-революционера, не работающего на английскую разведку. Это будет второй номер. Его зарежут в пьяной драке, в порту, перед самым бегством из Англии. Его напарник, "исполнитель" теракта, должен быть ультра-патриот, любитель выпить, лучше наркоман. Клячкин подберет мне "возмущенного английского гражданина", слишком сильно ударившего тростью американца, когда разгневанная толпа схватит "мерзавца". От тебя мне нужны будут настоящие стрелки.

— Не годится, Лена. Мы не должны мелькать рядом с этими людьми. У Гусева много китайских друзей. Для белого человека они все на одно лицо. С другой стороны, китайская мафия есть везде. Через неё выйдем на ирландского революционера, — поправил жену Бузова Ершов.

* * *

В апреле 1895 года в адмиралтействе, после долгого обсуждения преимуществ броненосца 1-го ранга "Ройял Соверен" и броненосца 2-го ранга "Барфлер" (близнеца "Центуриона"), приняли решение о посылке в Китай последнего из них. Главное значение при выборе сыграли не лучшие мореходные качества корабля, больший калибр вооружения или толщина бронирования линкора. Предполагалось, что в случае боевого столкновения с "Центурионом", меньшая скорость "Соверна" сыграет решающее значение. Тем более, что "тонкая" броня "Барфлера" ("Центуриона"), обработанная более передовым (гарвеевским методом), обладала большей прочностью, а орудия главного калибра укрывались в цилиндрических, более выгодных, чем грушевидные на "Соверенах", барбетах. В июле броненосец, до того входивший в Средиземноморскую эскадру, перешёл в Китай. Несколько устаревших лёгких крейсеров и эсминцев Китайской станции, базирующейся в Гонконге, вошли в состав эскадры, команду над которой принял вице-адмирал Александр Баллер. Первая попытка захвата Гонолулу была предпринята уже через месяц. Баллер не стремился к тотальному уничтожению противника, он хотел потопить гавайский флот. Пока команда "Центуриона" не слажена, сделать это было гораздо проще. Через две недели, пройдя половину пути, эскадра была вынуждена вернуться обратно в Китай, на бронепалубном крейсере "Рейнбоу" взрывом повредило котел. Крейсер "Рейнбоу" предназначался для службы в тропических водах, поэтому получил древесно-медную обшивку подводной части корпуса. Его водоизмещение составляло 3657 тонн, двигатели мощность 7000 л. с. позволяли развить скорость 18,5 узлов. Дальности плавания 8000 морских миль хватало без труда достичь Гонолулу и вернуться обратно в Гонконг.

Расследование обнаружило ещё одну бомбу в угольных ямах другого корабля. Баллер решил не рисковать. Возвращение затянулось, команды кораблей проверяли каждую лопату угля перед загрузкой в топку. В Гонконге выяснилось, что все китайские рабочие угольной станции уволились, или сбежали, подтвердив тем самым подозрения вице-адмирала. Следующий поход удалось провести только в декабре. Баллер смог добиться выделения ему трех полков сипаев, транспорты с которыми сильно замедлили движение эскадры.

Всю дорогу из Гонконга англичан сопровождала небольшая джонка. Ничего необычного. Паруса из бамбуковых рей и циновок в форме четырёхугольника, приподнятые нос и корма. Джонка лишь мелькала на горизонте. Внимательного наблюдателя могло удивить появление джонки так далеко от берега. Возможно, это были разные суда. С другой стороны, какую опасность может представлять китайская джонка.

* * *

В пятистах километрах от Гавайских островов Гусев приказал сбросить маскировку из бамбука в воду. Торпедоносец набрал скорость, обошел по огромной дуге английскую эскадру и ушел к острову Ланаи, главной базе гавайских ВВС, в ста километрах от Гонолулу. Там базировалось шесть самолетов У-2. На двух других военно-воздушных базах, на островах Кауаи и Гавайи, стояло всего по три самолета. Шесть островов архипелага были соединены между собой подводным кабелем, что обошлось в умопомрачительную сумму, около пятисот тысяч долларов. С одной стороны, война требовала хорошей связи, с другой стороны, огромное количество трофейных телефонных аппаратов и станций понуждало к такому развитию.

Ранним утром портовые власти Гонолулу приостановили выход в море немногочисленных торговых и рыбацких судов. Одновременно вышли на очередные "маневры" оба истребителя, чтобы присоединиться к торпедоносцу. Со всех трех баз взлетели двенадцать самолетов. Гусев рассчитывал, исходя из скорости английской эскадры, обнаружить противника не далее чем в ста милях от Гонолулу. В этом случае дальность полета от Ланаи и Кауаи составляла около 450 километров, и лишь от Гавайи приходилось лететь на сто километров больше. На всех трех островах самолеты взлетали со специальных аэродромов, построенных на склонах гор. В первых двух случаях на высоте километра, на Гавайях даже на трех километрах. Это было вызвано большим взлетным весом самолета — 1400 килограмм. После взлета с горы самолеты имели запас скорости и высоты. Гавайское звено самолетов вылетело на час раньше, поэтому к цели вся дюжина торпедоносцев подошла одновременно. Долгие тренировки не пропали даром, к английской эскадре самолеты подошли слаженно. Цели были назначены еще на земле, три звена должны были затопить броненосец, четвертое звено атаковать два крейсера и транспорт.

Через два часа полета бомбардировщики похудели на полсотни килограмм, но шли низко, готовясь перейти на бреющий полет для сброса торпед. Заходили они со стороны солнца, и англичане их не замечали до самого последнего момента. Пуск специальных, сверхлегких торпед, весом около 300 килограмм, подбросил первую тройку самолетов в воздух, позволив легко набрать высоту, уходя от мачт броненосца. Два самолета этого звена шли метров на сто позади ведущего, и летчики видели след от первой торпеды, они понимали, что командир попал в броненосец. Второе звено атаковало английский корабль, когда тот получил уже две пробоины. Летчики видели взрывы, но оценить нанесенный ущерб не могли. Третье звено отставало на пару минут, зато четвертое уже разобрало цели, выбрав самые крупные крейсера и огромный пузатый транспорт. На корме крейсера, злополучного "Рейнбоу", англичане бросились расчехлять крохотную пушку, а лейтенант-артиллерист открыл огонь из револьвера. Офицер первым понял, что эта жужжащая этажерка — летающий хищник. Самолет медленно, нехотя, развернулся точно в его сторону, и артиллерист почувствовал страх, он еще никогда не был в бою. Офицер отчетливо осознал, что все огромные орудия крейсера, которыми он всегда гордился, бесполезны, еще мгновение, и борт крейсера вспухнет взрывами мин также, как борт броненосца. Он застыл неподвижно, истратив последний патрон.