Вторая попытка

— Всё нормально, Камидзе-сан. — улыбнулась Ицува. — Может, вы опять сходите погулять? Я тут всё приготовлю.

— А давай. — Тома положил нож на порезанные овощи. — Прогуляюсь, подышу свежим воздухом. — он резко шагнул в сторону выхода с кухни, запнулся, схватился за кастрюлю с супом и опрокинул на себя.

Ицува рывком бросила себя под горячий суп — и сжала зубы, когда тот обрушился ей на спину, больно обжигая и пачкая одежду.

— Ицува, ты как? — спросил Тома, на которого не попало ничего. Он схватил её за руки, не позволяя упасть на себя, и встревоженно смотрел прямо в глаза, так что девушка постаралась улыбнуться.

— Всё хорошо, Камидзе-сан. Я схожу переоденусь, ладно?

— А я пойду подальше от кухни. Нельзя мне тут с моей неудачей. — Тома отпустил её и направился к выходу из кухни, а Ицува поспешила в выделенную ей комнату на втором этаже дома родителей Камидзе-сана.

Там она мигом сорвала с себя фартук и розовый топ, подлетела к зеркалу и коснулась руками спины. Боль начала утихать, но надо будет заодно мазь добыть, иначе следы останутся.

А потом одежду постирать, иначе её любимый топик превратится в тряпку. Лифчик тоже стоит, за компанию. Ицува переместила руки повыше, расстегнула застёжку, сняла — и тут Тома открыл дверь.

— Ицува, я... ах блин!

— Камидзе-сан! — девушка закрыла руками обнажённую грудь, но парень уже захлопнул дверь, прокричав извинения и о своей неудаче. Можно подумать, это ему сейчас не повезло!

Ицува понимала, что всё это ей наказание. Она не сумела удержать Камидзе-сана от похода ко Второму, не сумела защитить его в бою. Попросту пала первой — и без помощи Куроко-сан наверняка бы погибла.

Именно Куроко-сан ещё до боя рассказала ей о своих отношениях с Мисакой-сан, обозначив себя как преданную слугу и телохранителя, что однажды проберётся в постель хозяина. Ицува была несколько смущена её рассказами на эту тему, однако чувствовала тот же настрой.

Камидзе-сан уже предложил ей переспать — но чисто по делу, для того, чтобы избавить его от преследования священниками, требующими девственника для ритуала объявления крестового похода. Тогда она отказалась, ибо хотела по любви, но общение с Куроко-сан дало обширную трещину в уверенности.

И когда Ицува выписалась из больницы, то сразу же отправилась к Камидзе-сану. Помогать ему отдыхать, обустраивать быт, охранять от возможных напастей.

И разобраться в своих чувствах.

Могла ли она тогда совершить самую чудовищную ошибку в своей жизни? Провалить единственный шанс? Стать не более чем бледной тенью Камидзе-сана, вынужденную однажды смотреть на то, как он берёт за руку другую девушку?

Он несколько раз спас Церковь Амакусы. Её церковь. И Ицува поклялась в верности Камидзе-сану, а затем полюбила его. Однако не настолько, чтобы позволять ему глазеть на её обнажённую грудь.

Или настолько...

Ицува замотала головой, лихорадочно краснея, нанесла на спину мазь, взяла запасной лифчик, застыла — и через минуту раздумий аккуратно надела фартук, оставив намазанную спину полностью открытой.

Камидзе-сан чего-то хотел, но сейчас почти наверняка ушёл гулять. А там к его приходу она оденется нормально.

Раздумывать всё равно некогда. Закинуть бельё в стиральную машину, начать стирку, убрать разлитый суп, поставить готовиться новый, проследить за всей остальной едой. Родители Камидзе-сана приняли её радушно, ни в коем случае нельзя испортить впечатление.

Точно надо будет одеться при первой же возможности.

— Прости, Куроко. — прошептала Мисака, когда девушка вернулась из туалета.

— Всё в порядке, сестрица. — отмахнулась та. — За тобой сейчас всё равно нужен уход. А если думаешь, что Куроко позволит кому-то лапать тело сестрицы...

— У меня и тела-то сейчас нет.

— Враки. Немного полежишь и выйдешь ещё более здоровой и крепкой, чем раньше. — Куроко не допускала даже нотки сомнения. — А сейчас давай поспи с мыслью о том, что Куроко проследит за тобой всё время.

— Я от такого кошмара точно не засну. — сестрица даже попыталась шутить, так что Куроко вежливо хохотнула, села на стул в углу и положила на колени ноутбук. Клавиш она касалась невероятно тихо, дабы не потревожить сестрицу, и та вскоре спокойно задышала.

Бедная сестрица. Вместо нежного розового тела, что Куроко ещё совсем недавно намыливала в душе, под бинтами скрывалась вонючее чёрно-красное ущелье боли.

Сестрице очень-очень повезло со способностями. Многие эсперы и тем более обычные люди после таких ожогов в лучшем случае оказались бы полностью парализованы. Мисака же выжила, большую часть времени находилась в сознании, внятно общалась, могла двигать руками и ногами. Нервные импульсы регенерировали как комиксовый супергерой, не исключено что и психологическим проблем удастся избежать. Психолог с ней уже работал, но пока по результатам тестов ничего не выявлялось. Страх перед огнём, неуверенность в себе, боязнь сражений, панические атаки, чувство вины — всё это обещало обойти сестрицу стороной.

Однако в больнице ей придётся задержаться ещё надолго, а операция по пересадке кожи состоится в ближайшие дни. Все, кому надо, её уже посетили. Друзья, знакомые, родители, ученицы академии Токивадай, даже комендантша общежития — все приходили и передавали пожелания выздоровления.

Кроме той гориллы. Куроко и так бы не пустила его на порог, однако Камидзе Тома сам не появлялся, и это беспокоило. Даже такая поддержка сестрице нужна как целебная мазь, а если она подумает, что тупой неандерталец её бросил, потому что якобы после пожравшего тело огня теперь некрасивая...

— Куроко, прости.

— О чём ты, сестрица? Спи давай.

— Прости, что не рассказала тебе о клонах.

— Боже, сестрица, чего тут извиняться? Будь у меня более девяти тысяч клонов, живущих своей жизнью — я бы тоже о них молчала. Хотя честно, не понимаю, как этот секрет ещё секрет. Столько одинаковых девушек работают в разных местах и никто ни единым словом...

— Они прекрасно заметают следы.

— Если только. Спи, сестрица.

— Просто что, Куроко... если ты настолько по мне воздыхаешь, то можешь попросить кого-нибудь из них... уверена, вы договоритесь.

На несколько секунд Куроко просто застыла в параличе. А затем очень ласково сказала:

— Сестрица дура. Спи, не то усыплю.

— Хорошо. — и Мисака вновь засопела. Куроко лишь покачала головой и вернулась к делам. Ну и предложение. Будто бы она какая-то сумасшедшая лесбиянка...

В дверь постучали — и Мисака откликнулась до того, как Куроко телепортировалась в коридор и вырубила непрошеных гостей.

— Войдите. — дверь приоткрылась, и в щель неуверенно заглянула девушка в больничной пижаме. Её длинные тёмно-каштановые волосы чуть ли не подметали пол и казались странно знакомыми вставшей между дверью и кроватью Куроко.

— Вы кто? — спросила она, девушка робко взялась за ручку двери и спросила:

— Мисака Микото здесь лежит?

— А вам по какому вопросу?

— Куроко, ну что ты как цепной пёс. — донеслось от кровати. — Здесь я.

— Э... здравствуйте, Микото-сан. — слегка повысила голос девушка. — Я пришла поблагодарить вас.

— Так кто вы? — Куроко всё равно не планировала подпускать её к кровати сестрицы.

— Я... вы меня не видели, наверное, но... — девушка смутилась, а затем наконец открыла дверь, встала на пороге и поклонилась. — Меня зовут Минато Гасай. Но вы, скорее всего, знаете меня как Одеялко.

Тадано Коэми. Учёный, предложивший метод создания эсперов с необходимыми способностями путём искусственного оплодотворения. Метод требовал держать рожавшую женщину на медицинских препаратах, вызывающих привыкание, и ограничивать её свободу, в связи с чем не получил никакой поддержки. Тадано обиделся, заявил об ущемлении науки, едва не попал в тюрьму и бежал вместе с влюблённой в него лаборанткой.

А потом объявился, каким-то образом заручился поддержкой Второго и похитил эспера Одеялко, увеличивающую радиус действия чужих сил. Тадано планировал оплодотворить её спермой Камидзе Томы, отключающего сверхъестественные способности, и натаскать ребёнка на полное уничтожение эсперов и, соответственно, Академия-сити.

Уихару потёрла глаза и открыла ещё одну баночку с кофе. Краткая выжимка — но для неё пришлось прочитать кучу материала. Допрос этой самой лаборантки, пойманной на попытке забрать сперму, допрос Камидзе Томы, допрос Одеялко, допросы бывших сотрудников и коллег Тадано...

Не самого его, увы. Тадано нашли мёртвым, а жёсткий диск компьютера с данными безвозвратно уничтоженным, и это добавляло путаницы в дело.

Уихару не должна была и даже немного не имела права им заниматься. Расследование вели в Анти-Навыке, это был совсем не уровень Правосудия. Но Камидзе Тому она теперь считала своим приятелем, Мисака в процессе поисков Одеялко едва не погибла, Куроко взяла отпуск и Уихару отошла немалая часть её возни с отчётами... в общем, она чувствовала себя крайне причастной и прибегнула к помощи знакомых из Анти-Навыка для получения материалов.

Только толку от этого. Уихару ещё раз перечитала распечатанную выжимку и уставилась на рабочий стол, где висели открытыми три папки с документами.

Кто убил Тадано — неизвестно. Учёного застрелили, от того не факт что эспер. Лаборантка лишь говорила, что они "обратились к очень уважаемым людям", но к кому именно — не знала. Второй пока неспособен давать хоть какие-то показания. Тупик по всем параметрам. Если только...

Когда Уихару постигала работу с компьютером, то старалась не лезть ни во что помимо документов. Однако всё равно умудрилась обрушить систему, получила нагоняй и штраф, начала разбираться, что именно сделала не так — и с удивлением обнаружила, что дело всего-то в её невнимательности. Поверила всплывшему на экране сообщению и отключила антивирус.

После этого Уихару начала постигать компьютерную грамотность и постепенно поняла, насколько интересный мир перед ней открывался. Особенно когда сошлась с Мисакой, ушедшей ещё дальше и изучавшей принципы взлома компьютеров, баз данных, электронной почты, аккаунтов соцсетей. С её силами теперь было достаточно прикоснуться к компьютеру для полного сбора всей информации. Уихару настолько далеко не продвинулась, однако кое-что могла.

Тадано пользовался программой для мгновенного обмена сообщениями, и пользовался активно. А ещё не знал про компьютерную грамотность, потому в профиле гордо красовался адрес электронной почты.

И чего его так долго ловили, интересно? Уихару зашла в электронную почту, напечатала адрес — и запустила маленький генератор паролей, которым Мисака с ней поделилась и который ещё ни разу не подводил. Вот и сейчас проработал всего несколько секунд, после чего высветил пароль "Аид" и почта открылась. Уихару посмотрела на пароль, открыла стенограмму допроса, где лаборантка называла себя членом "Стикс", подумала, зашла в систему мгновенных сообщений и набрала имя пользователя с паролем "Цербер".

Открылось сразу же. Девушка приложила ладонь ко лбу, напомнила, что сама была такой же, и приступила к изучению. Самым последним контактом было общение с неким "П.П.", и Уихару щёлкнула по нему.

Экран погас.

На мгновение она подумала, что опять вырубило свет, но нет — лампочка за спиной, освещающая компьютерный стол, по-прежнему горела. А затем по абсолютно тёмному экрану побежали огромные белые буквы:

"Умная девочка Кадзари Уихару".

А следом текст. Много текста.

Её адрес. Адрес и имена родителей. Рабочий адрес. Возраст. Рост. Вес. Успеваемость. Поощрения и штрафы. Любимые рестораны с перечислением того, где она была на прошлой неделе и в какое время. Уровень эспера. Способность эспера. Имена друзей. Имена одноклассников. Имена коллег.

А затем пошли фотографии. Уихару, идущая по улице. Уихару в ресторане, раскрывающая рот для огромного чизбургера. Уихару на рабочем месте, уткнувшаяся в экран компьютера. Уихару... в публичной бане!

Уихару, сидящая за домашним компьютером и всматривающаяся в экран с невероятным ужасом на лице.

Девушка резко бросилась к открытому окну, захлопнула его, закрыла занавеской — и осторожно выглянула из-за неё, пытаясь рассмотреть возможную камеру. Окно выходило на оживлённую улицу со множеством проходящих людей, но никаких камер не было видно. Она полностью задёрнула занавеску и вернулась к компьютеру, на котором белели буквы:

"Мы знаем всё о тебе. И поэтому ты никому не расскажешь о том, что сейчас сделала".

А затем экран погас, и компьютер зашуршал. Даже кнопка выключения не помогла. Когда он наконец начал откликаться на команды, то вывел лишь системное предупреждение об отсутствии жёсткого диска.

Все данные оказались безвозвратно удалены.

— Как насчёт запаха хвои? — с сомнением спросила Йошикава, перебирая выстроившийся на столике ряд склянок.

— Пойдёт. — Йомикава вновь защёлкала ножницами. — Лучше вытаскивай тот костюм, что мы купили.

— Вы что, заранее готовились? — проворчал Акселератор, изо всех сил стараясь не реагировать на то, что часть его волос навсегда прощается с макушкой.

— Разумеется. — Йомикава отстригла ещё одну прядь. — Ещё когда поняли, что ты влюбился. Так что терпи.

— Ну да, своего ребёнка нет, так будем на чужом отыгрываться. — буркнул эспер. Йомикава стукнула ему ножницами по голове.

— Акселератор, я понимаю, что твоё непрерывное ворчание есть часть шарма, но незнакомая девушка вблизи устанет уже через час. Поэтому постарайся... эх, даже не посоветуешь улыбаться, ибо улыбаешься ты как гиена под веществами.

— Спасибо за оскорбление, а теперь хотелось бы совет.

— Ты часто ходишь напряжённый. — вступила в перепалку Йошикава. — Может, попробуешь расслабиться? Вот, например, упражнения по дыханию и медитации. — она протянула смартфон, эспер взял его и быстро прочитал текст, откладывая в памяти.

— Расслабиться. Быть добрее. Вежливее. Спокойнее. Главное — она должна чувствовать себя уверенно рядом с тобой. Не в том плане, что от всех защитишь, это и так понятно. Но чтобы и от себя мог защитить. — Йомикава отложила ножницы. — Чтобы она не думала над каждым своим словом, гадая, обидишься ты на него или нет. Ты неплохой партнёр, Акселератор, и я сейчас абсолютно честно, но подача у тебя страдает.

— И мы не про внешность. — добавила Йошикава. — С внешностью у тебя всё в порядке, она даже привлекает внимание. Но если ты по привычке начнёшь ворчать, придираться, сидеть угрюмым и незаинтересованным, то только влюблённая по уши захочет возиться.

— Почему всё так сложно. — ответил эспер, окидывая взглядом чёрный кожаный костюм, что притащила Йошикава.

— Да ничего сложного. Миллионы людей с этим справляются, чего тут сложного.

— Сказала одинокая женщина.

— Без этой одинокой женщины ты бы завтра припёрся с лохмотьями вместо волос, в вонючем свитере и с улыбкой вампира после диеты, так что нечего тут.

Когда Акселератор после вечернего душа, к которому получил не самую приличную инструкцию, вышел в коридор, то сразу наткнулся на Мисаку-Мисаку. Девочка на время сборов была выставлена из комнаты, теперь сидела и дулась, а её хохолок недовольно дёргался.