О моем отце А.С.Эйгенсоне

Вы можете спросить: а почему это такой важный вопрос? Откуда б не взялись нефть и газ, но важно ведь то, где их скопления. А это не меняется — в основном, в осадочных породах, более всего там, где поднятия пористых пластов, перекрытых сверху пластами непроницаемыми. Это, конечно, так. Вопрос о том, что надо развивать? Если нефть идет из мантии — надо вкладывать очень большие деньги и ресурсы в разработку геофизических методов поиска на больших глубинах, где сегодня уровень помех забивает полезный сигнал, в технологию бурения на большие глубины, где температуры под двести-триста градусов. Если нефть имеет органическое происхождение — надо развивать средства поиска, бурения, добычи на морских глубинах и в дальних Арктике и Антарктике — все остальное уже просмотрено. Речь идет об очень больших триллионах, что не по силу в одиночку даже таким гигантам, как Бритиш Петролеум или Газпром.

Конечно, в нынешнем своем положении он не мог делать какие-то эксперименты, но умение использовать оружие математики и знание термодинамики для решения научных задач ему не изменяло. Вот только никак не удавалось заинтересовать тех, кто ищет нефть и газ. За все время только одна его совместная с Д.Шейх-Али статья о распределении компонентов и фракций нефтей по температурам кипения была напечатана в 1987 году в журнале "Геология нефти и газа". А все остальное — как уже сказано, шло в "Химии и технологии топлив и масел ", которую геологи не читали. Был в Советском Союзе, однако, один очень известный геолог — сторонник абиогенеза. Это — Н.А.Кудрявцев, разработавший программу поиска, по которой был получен в 1953 году первый в Сибири газовый фонтан у села Березово. Это он заявлял на научных конференциях: "Признать глубинное происхождение нефти — это значит признать, что огромные коллективы ученых, научно-исследовательские институты и у нас, и за рубежом десятки лет работали и работают впустую". Но он умер в 1971 году и о работах отца знать не мог.

Были, в общем, и другие исследователи, геологи, физики и химики, которые самостоятельно пришли к тем же выводам о небиологических источниках нефтеобразования, что и Александр Сергеевич. Назову хотя бы известных киевских профессоров-геологов Порфирьева и Краюшкина, под чьим руководством были открыты 17 нефтегазовых месторождений в Донбассе, часть из которых находится в трещинах изверженных пород. Вот с Владиленом Краюшкиным у отца завязалась регулярная переписка.

Надо сказать, что Советский Союз слыл на Западе Страной Свободы в этом вопросе, местом, где абиогенистов не увольняют с работы и не закрывают им полностью возможность высказывать свои идеи, не в пример Соединенным Штатам и другим капстранам. Впрочем, вскоре у отца оказался корреспондент и в США. Это был, ну, не будем преуменьшать, всемирной известности астрофизик Томас Голд. Когда он в середине 80-х выступил в печати со своей теориями о том, что не нефть образуется из остатков живых организмов, а, наоборот, жизнь возникла в сверхглубинах "Deep Hot Biosphere" на базе углеводородов, поднимающихся из мантии — то это было встречено веселыми шутками журналистов и читателей "Нью Йорк Таймс" и других больших газет. Астрофизик — а учит геологов и биологов! Его восприняли, примерно, как мы с вами воспринимаем академика Фоменко.

Пришлось тем, кто представлял себе масштабы и круг интересов Голда, разъяснить широкой публике, о ком идет речь. Что это Голд, вместе с Фредом Хойлом разработал Теорию Стационарной Вселенной, которая была очень важным этапом в развитии космологических представлений, это ему принадлежит само создания понятия о земной магнитосфере, что он был одним из отцов теорий пульсаров и "черных дыр", что ему пришлось быть одним из ведущих консультантов НАСА, когда готовился полет на Луну. Что при всем этом Голд — физик широкого профиля, каких теперь почти не осталось, в частности, еще в сороковые годы он разработал оригинальную теорию резонанса в ухе и работы слуха у людей и животных. Только тогда остроумцы несколько притихли. Вот, значит, с этим заокеанским единомышленником они тоже нашли друг друга.

Самым, пожалуй, большим своим успехом А.С., пожалуй, считал проведение в сентябре 1994 года Уральским Научным Центром Российской Академии Наук и недавно образованной Башкирской Академией семинара "Проблемы генезиса нефти и газа и формирования их залежей". Он выступил с очень, на мой взгляд, интересным докладом, поговорили, обсудили ... но особого влияния на жизнь страны это, все же, не оказало. Сторонники официальной версии о биологическом происхождении нефти совершенно не собирались вступать в дискуссию. В конце концов, и при старой версии было открыто немало месторождений и получено много Ленинских и Государственных премий. Так что отцу оставалось собирать новую информацию и делать все новые расчеты на интересующие его темы. Как вы, вероятно, помните, Платон сказал некогда: "Верь тому, кто ищет истину и не верь тому, кто говорит, что её нашёл". Александр Сергеевич продолжал искать.

Я — точно, что не специалист в вопросе о происхождении нефти. Но его доводы мне представляются весьма убедительными. Боюсь, однако, что на сегодня их недостаточно, чтобы переубедить его оппонентов, побудить государства и гигантские фирмы потратить огромные деньги на разработку технологий сверхглубокого поиска и сверхглубокой добычи нефти и газа. Думаю, что, скорей всего, его статьям суждена "судьба Менделя". Как известно, внимание мировой научной общественности к менделевским законам была привлечено много лет спустя, когда общее развитие биологии и потребности экономики заставили, наконец, заняться генетикой. В любом случае, главные статьи были им отобраны, я их отсканировал, выправил OCR и в ближайшее время выложу в Сети. Может быть, кому-нибудь пригодится, чтобы сдвинуть дело с мертвой точки.

Но это все было за его рабочим столом, а за дверью квартиры происходили большие перемены в жизни страны. В большинстве они ему совсем не нравились.

Поначалу Ускорение и Перестройку он, как верный сын Партии, воспринял с энтузиазмом. Даже совершил героическую попытку безалкогольного отмечания своего очередного дня рождения. Казалось бы — он пенсионер, ему-то что? Но он не мог быть в стороне от призыва своего руководства. Надо сказать правду, как бы она не была горька — ничего из этой безалкогольности не вышло, по рюмочке коньяка с пришедшими поздравить он все же выпил. Впрочем, как известно, полного успеха эта политика не имела и во всесоюзном масштабе.

Командировок теперь у него не было, но раз в год он все же путешествовал. С 1982 года его партийный стаж превысил 40 лет, а в ту пору наверху спохватились и дали некоторые льготы коммунистам с таким большим стажем. Отцу выдали красивый значок и сказали, что теперь раз в год он может ездить бесплатно в санаторий старых большевиков в подмосковном Кратово. Он и ездил, пару раз я во время своих московских командировок навещал его в этом санатории. Конечно, это не был его любимый Кисловодск! Но тишина, великолепные сосны, прогулки. Публика его, скорей, развлекала. Соседку свою по столу он именовал народоволкой. А как-то он показал мне невысокого старичка в пиджаке, усеянном наградами, и объяснил, что это — недавно приехавший отдыхающий, видимо, очень заслуженный разведчик, что он выгуливает свои ордена и медали каждый день перед обедом. А вчера он упал в лужу, обиделся и громко требовал, чтобы его немедленно подняли. Я легко поверил, потому, что в почтовом отделении рядом с домом тестя на Делегатской в дни выдачи пенсии собиралось большое количество таких вот отставных разведчиков. Они очень, почему-то, кричали, выясняя друг у друга, как здоровье Рихарда и куда делся Яша Блюмкин. Но в конце 80-х эта малина с санаторием кончилась. Суровая борьба с привилегиями нашла у противника слабую позицию, которую никто деловой и не защищал.

Скоро дела пошли так, что сочувствие А.С. Перестройке сильно уменьшилось. ГКЧП он воспринял с одобрением, пытался мне по телефону внушить свое отношение и очень расстроился, когда я, только что пришедший от Белого Дома, сказал ему, что Хунта в полном составе убежала из Кремля и вообще из Москвы. Тут, мне кажется, ему немного изменил вкус. Все же Янаев, Стародубцев, Язов — это был полный моветон, не то, что не его любимый Сталин, а просто мелкая шпана.

Партбилет отец, конечно, не сдал, но и на собрания КПРФ ходил гостем, пока не вступая. Впрочем, через год он услышал на таком собрании настолько бесшабашные выступления на национальную тему, что даже и его проняло. Более, правда, не сами рассуждения о "сионских мудрецах" и "еврейском заговоре против православно-коммунистической России", а то, что ни один, кроме него самого, из присутствовавших на собрании коммунистов, не стал этому никак возражать. А.С. вышел из зала и уж больше никогда туда не возвращался.

Жили они с мамой вдвоем в нашей старой квартире на улице Первомайской в той части Уфы, которая близка к нефтеперерабатывающим заводам. Хотели было сменяться, но не заладилось. В середине 90-х постигло их стихийное бедствие — капитальный ремонт дома без выезда жильцов. Да еще зимой. Вот представьте себе замену фановых труб, т.е, полное отключение канализации в январской Уфе. Ведра выносятся с верхних этажей и сливаются в колодец напротив подъезда. Ситуация, как я сказал, когда увидел, максимально приближенная к Грозному. Нет, только советские люди могут такое пережить не померши!

Все наше довольно разветвленное семейство очень, конечно, почитало своего патриарха. Воспользуюсь случаем, чтобы перечислить тех, кто есть в наличии на сегодня, май 2010-го. Старшая дочь, Марина живет в Орле, там же ее дочери, внучки А.С. Карина и Аня и его правнуки Рубен и Катя. Старший сын Карины Карен закончил военное училище и служит лейтенантом недалеко от Твери. Мы с женой живем в США, теперь уже дважды пенсионеры, по-русски и по американским законам. Наш сын Саша, старший из внуков Александра Сергеевича, работает в Женеве, с ним его дочка Женя-Джина и маленький Миша, рожденный в Лондоне гражданин двух великих стран — России и США. А старший Сашин сын Сергей-Сёрдж оканчивает Университет Тафтса около Бостона, что-то вроде московского МГИМО. Мой младший брат Митя после смерти отца переехал вместе с мамой в Калининград, там и мама похоронена. С ним живет его младшая дочь Даша. А старшая дочь Марина, ей уж тоже за сорок — в Киеве, занимается переводом кинозвучания с английского на украинский. Ее старший сын Ваня учится нынче в Киево-Могилянской академии, а младший Лева оканчивает детский сад. Митин сын Дмитрий Дмитриевич только один и остался в Уфе, очень успешно работает там на телевидении, у него дочь Настя. Я не уверен, что Александр Сергеевич был бы сегодня всеми нами доволен, он-таки был достаточно требователен и суров. Но стыдиться, думаю, ему никого из своих потомков не пришлось бы.

Вернемся к родителям и в девяностые годы. Жизненный уровень у них не упал, да, правду сказать, и я голодающих в ту пору видел только в газетах, хоть много ездил по стране. Что мне казалось страшным — это потеря многими веры в то, что они в своей жизни занимались чем-то осмысленным, а не просто валяли дурака. Хотя, конечно, ситуация, когда родители из своих пенсий могут подкармливать детей, ушла вместе с Л.И.Брежневым. Но это ведь и вообще неестественно!

Жили они достаточно замкнуто, так ведь друзья их уже большей частью были в могилах. Ну, брат мой приезжал к ним чуть ли не каждый день, я когда бывал в Уфе, останавливался у них. Еще в гости к ним приезжала и регулярно звонили Ляля Галимова, та самая, которая жила у нас, когда училась в институте, и ее дочка, известный в Башкирии кардиолог. Мама из дому вообще почти не выходила, по магазинам ходил отец. Большую часть времени он проводил за своим письменным столом, меньшую — у телевизора, слушая новости. Книжки, худлитературу он и вовсе перестал читать уже задолго до того. Неинтересно. Чем очень отличался от мамы, читавшей в ту пору фолиант за фолиантом Приключения Косоглазого и прочее творчество Бушкова, Серовой, Донцовой и прочих отечественных детективописцев. Он ссылался на авторитет Чарлза Дарвина, тоже ведь прекратившего с определенного возраста чтение беллетристики за ее полной неинтересностью. Исключением был толстовский "Хаджи-Мурат", который он мог перечитывать бесконечно, сильно удивляясь тому, что эту книгу не прочитал Ельцин прежде, чем двигать полки на Грозный.

В общем, мама с папой не пропадали. Я хорошо зарабатывал и в Сибири, потом в Москве, потом и в Штатах, куда переехал в 1998 году, младший брат жил неподалеку в Уфе и во всем о них заботился. Отец, как я уже сказал, продолжал работать, что, конечно, давало ему жизненную силу. Но вечных людей нет. Четвертого апреля 1999 года папа вышел из дома, чтобы купить хлеба и сигарет. Он протянул лоточнице деньги и упал на лоток. Через полчаса к маме в дверь позвонил милиционер и спросил, проживает ли тут такой-то. Умер он мгновенно, а было ему почти 87 лет. И до последнего дня своей жизни он работал и получал от работы удовольствие. Знаете, такую смерть надо заслужить. Мне кажется — он заслужил.