— Именно так. Имя Ивара в устах Коннора, который знает, кто такой Ивар, — мрачно сказал Ривер. — Так что нам придётся не искать хоть что-то для Ивара. Нам надо думать, как снять блок с Коннора.

Селена посидела немного, ощущая странную усталость, а потом встала.

— Идём в столовую, — напомнила она Джарри и Коннору. — Дети не должны волноваться из-за нашего отсутствия. Господа маги, я попрошу дежурных принести сюда поесть и десерт.

Они вразнобой поблагодарили её.

Уходя следом за семейным и старшим сыном, она оглянулась. Четверо мужчин уже не сидели в разных местах. Они сгрудились вокруг небольшого стола в гостевом кабинете и начинали обговаривать что-то, что встречало либо возражение у внимательно слушавших собеседников, либо вызывало обсуждение... Кто-то жёстко взял её за руку и вывел из кабинета.

— Пусть поговорят, — сказал Джарри — Коннор стоял у двери в столовую, ожидая их.

— Готова стоять с ними рядом бесконечно долго, — призналась она, снова оглядываясь на дверь кабинета. — Они говорят так непонятно! Но так увлекательно!

— Будем надеяться, что и практично, — пробурчал Джарри, выглядевший утомлённым, как будто полдня работал в овраге, восстанавливая деревенскую плотину, а не ездил искать нужные документы.

Он повёл её в столовую, и стоявший у двери Коннор вдруг задумчиво сказал:

— Память у меня стёрта так, что я даже не задумывался по-настоящему о своих родителях. Как будто я родился сразу взрослым, вышел из лаборатории вампиров — и сразу в эту жизнь... А если... Джарри, Селена... А если у меня снимут блок, я не забуду всё, что было после гибели родителей?

Он всматривался в их глаза, а они стояли, ошеломлённые его предположением, и молчали, не в силах сказать, как страшен его вопрос. Забыть опасный пригород? Забыть свою группу? Забыть годы в Тёплой Норе?.. Джарри молча развернул его лицом к двери в столовую и подтолкнул в спину. Иди, мол. Потом поговорим.

Глава двенадцатая

По расписанию, после обеда Тёплая Нора укладывалась на "тихий час".

Коннор к Ивару так и не подошёл. Понимание, что рядом родной человек, из семьи, вдребезги разбивалось об осознание, что радость неполная: он, Коннор, должен помнить Ивара! И не помнит. До сих пор отсутствие памяти мальчишку-некроманта и в самом деле не волновало. Слишком много за последние несколько лет произошло ярких событий, с тех пор как он открыл глаза в лаборатории и Трисмегист впервые вгляделся в его глаза... Эта жизнь в несколько лет для иного живого существа была бы длиной в целую биографию.

Но сейчас Коннор безоговорочно был готов "лечь под нож" Трисмегиста, лишь бы тот вернул ему воспоминания о довоенных годах. К тому же... Именно сейчас он вдруг захотел вспомнить лица родителей. Не те, залитые кровью, которые он мельком видел в единственном эпизоде, буквально силой выдранном из блокированной памяти. Нет, ему хотелось вспомнить лица тех двоих, которые, внезапно узнав, что осиротел их племянник Ивар, немедленно поехали в приют, взяв с собой Коннора, чтобы Ивар при виде брата обрадовался и не чувствовал замешательства, что за ним приехали только взрослые — да, родные, очень хорошие, потому что не бросили на произвол судьбы. Но они приехали не одни, понимая: с Коннором, почти ровесником, он будет чувствовать себя намного легче, уверенней... И он... забыл о таких родителях...

... До обеда было ясно. Но сейчас небо постепенно затягивалось высокими, плотными серыми облаками. Ангары для дельтапланов, построенные на садовой меже между Тёплой Норой и учебкой, почти все красовались с открытыми дверями. Нет, пара закрыта. Коннор поспешил к последнему из них. Тут находился дельтаплан, который ему нравился, хотя он не собирался его присваивать. Серый. Лада шутила: "Это потому, что у тебя глаза серые!" А он смеялся над её шуткой, но о себе знал то, чего не хотел говорить даже закадычной подружке: серый цвет позволял ему в воздухе сливаться с небом, чувствовать себя частью громады туч, заволакивающих недавно чистое пространство.

К дельтаплану он поспешил, когда почувствовал, как и вчера, нарастающее раздражение от ощущаемого бессилия. Но вчера он выплеснул из себя это раздражение в поединке с ребятами. Сегодня захотелось развеять его почти бездумным полётом в пустоте под нависающими тучами.

И, только когда Герд и Сильвестр помогли ему выкатить дельтаплан на настил — для разгона, Коннор вдруг сообразил: у него есть время! Тот самый "тихий час", которого хватит, чтобы долететь до разрушенной деревни — и назад. Джарри и Колр предполагали сегодня заняться тренировками на пейнтбольном поле, задействуя неожиданно свалившееся на них, как на организаторов, счастье — вынужденные каникулы старших. Но до этого времени — есть возможность кое-что разведать...

Он лёг в ременные петли, подтягивая их так, чтобы ощущать каждое движение, каждую едва слышную дрожь дельтаплана. Мальчишки-оборотни помогли сзади чуть подтолкнуть громадную птицу, и Коннор побежал по настилу вместе с послушным крылатым телом, чьей живой частью он стал.

— Удачи! — услышал он вслед пропадающий крик снизу.

И, глядя не на руки, а на тучи, которые взяли разбег на сближение с ним, отозвался шёпотом, но покачав крыльями ("Я слышал вас!"):

— Удачи!

Шлем с очками закрывал голову от ветра, который, чем ближе к тучам, тем становился промозглей. Поэтому невольная улыбка на незащищённых губах мёрзла в рвущемся под крылья холодном воздушном потоке, но не пропадала. "И чё вчера дрался? Взлетел бы — и успокоился!" Разворачивая дельтаплан чуть налево, к деревенской улице, он машинально трогал то один, то другой ременной трос, задавая направление. Улица нужна, чтобы думали — он летит к заводи.

Он туда, конечно, и полетит. Но, покружив над нею немного, Коннор собирался накинуть на себя и свои временные крылья магию "отвода глаз" и сбежать. Сначала он рванёт к молодому лесу, заново выращенному упрямым Бернаром, затем пролетит небольшой полосой старого леса, чудом оставшегося после второго нашествия магических машин. И, наконец, оврагами и одичавшими деревенскими полями доберётся до руин деревни. А уж там...

Надежды оправдались. Хватило одного круга над заводью, где уже летали две пары: Мускари с Космеей — и Эрно с Маев. Он произнёс заклинание, потом скользнул в сторону. И на мягкой воздушной подушке над лесом, ощущая множество мелких воздушных течений, через все свои продуманные дорожные метки махнул к оврагам.

Вылетев из овражной низменности, Коннор вздрогнул: впереди летел кто-то ещё, не очень хорошо, даже слишком небрежно прикрывшись тем же заклинанием отвода глаз! А спустя минуту поразился ещё больше: что здесь делает Хельми?!

Сообразил. И даже не рассердился, а смирившись, только хмыкнул философски: интересно, а в самой бывшей деревне его не ждут подобные сюрпризы?

Ещё как ждали!

Он осторожно спустился (здесь, на пустоши, ветер разыгрался) и пробежал несколько шагов мимо дельтаплана Мирта с собственными грохочущими над головой крыльями. А когда остановился, мальчишка-эльф с Колином бросились к нему — помогать выпутываться из ремней подвески. Терпеливо выжидая, пока они всё расстегнут (им сейчас под руку лучше не лезть!), Коннор так сварливо, что сам удивился, спросил:

— А Мика где? Неужели не взяли?

— Мика остался следить за Иваром, — сообщил Колин. — Нагни голову и вылезай... Ну, а мы — полетели.

— И всё-таки...Что вы здесь делаете?

Подошёл обернувшийся Хельми, распуская на ходу свои растрепавшиеся длинные волосы и вновь собирая их в "хвост". Он успел не только приземлиться, но и посидеть с ребятами. По губам — ухмылка.

— Мы реш-шили — ты-то знаеш-шь, что делал Ивар в могиле, — объяснил юный дракон. — Но с-с нами не поделилс-ся. А нам любопытно.

— Откуда мне знать, если я туда ещё не влезал!.. — вздохнул Коннор и поинтересовался: — А как мы пойдём к могиле? Натопчем — Ивар увидит. А если он сюда вернётся — и не один раз? Ещё неизвестно, как у него откликнется наше любопытство.

— Не заметит, — отозвался Колин. — Я тогда, ночью, следил, как он вылезает и сразу бежит туда, где вызвал свой колдовской ветер. Он даже не оглянулся.

— А если он огляделся, перед тем как туда залезть?

— Не было этого, — уверенно отрезал мальчишка-оборотень. — Я присмотрелся к могиле с самого начала, когда долетели. Я не слишком опытный охотник, но и он не маскировался. По следам вокруг могилы видно, что ветер друидов принёс его прямо сюда, и он сразу полез вниз. Как будто времени ему не хватало. Чуть не бегом. Там даже его следы остались, когда он поскользнулся и съехал вниз. Если присмотришься — видны следы пальцев: он, наверное, испугался, что падает.

— Почему он торопился? — покачал головой Мирт.

— Сейчас выясним, — пообещал Коннор. И предупредил: — К могиле на всякий случай всё же не подходите. Я единственный среди нас, кто знает некромантию и некромагию. Сам туда влезу, а потом расскажу, что там видел. Договорились?

— Спрашиваешь, — усмехнулся Мирт. — Да мы бы и сами не подошли.

— Почему? — поглядывая на останки старой могилы, спросил Коннор.

— Там такие эманации смерти, что сквозь них лезть туда... В общем, я не удивляюсь, что Ивар туда так спешил, — не то с усмешкой, не то со вздохом ответил Мирт.

На насмешливо подозрительный взгляд Коннора отозвался Колин:

— Ты же знаешь, что мы тоже решили понемногу приобщаться к некромантии и некромагии. Хельми помогает. Чисто теоретически. И теперь "видим". Пока нам больше ничего не надо, чтобы не соваться туда, куда не следует.

Коннор только головой покачал. Но улыбнулся. Он иногда побаивался, что братство слишком хорошо всё знает друг о друге. Что у ребят нет своих тайн. А по себе знал, что личная тайна — это не только здорово. Это необходимо... Так что сейчас он даже обрадовался, что не знает о некоторых делах братьев. Кивнул и, оставив их на руинах деревенского дома, стоявшего рядом с кладбищем, пошёл к могиле.

Похрустывая ботинками по замёрзшей, заиндевевшей траве, он подходил к нужному месту не только осторожно, но и с опаской. Чего можно ожидать от могилы, в которой так стремительно (если верить мальчишке-оборотню) скрылся мальчик-некромаг, к тому же поднаторевший в искусстве тёмных друидов? Эманации и в самом деле присутствовали. Правда, уже довольно размытые. Так что не страшно... В дневном свете покосившаяся могильная плита казалась полуоткрытым ртом из земли. Приближаясь к ней, Коннор сообразил, что сумеет пролезть внутрь без труда.

Оглянулся. Братья выжидательно тянули шеи посмотреть, что он будет делать.

Ладно. Хватит сидеть на корточках и впустую терять время, вглядываясь в темноту под плитой. Мальчишка-некромант попробовал плиту чуть отодвинуть в сторону. Получилось, но маловато. Хотя... он и в имеющуюся мог залезть. На всякий случай Коннор проверил, что мешает плите сдвигаться дальше. Вон оно что... мешает каменное основание могилы. Именно это каменное основание и заставило Коннора кое-что заподозрить, после чего он, держась за край плиты, и вполз под неё. По мере сползания Коннор удивлённо поднимал брови. Скоро, всё ещё держась за край плиты, он нащупал ногами лестницу, определил, что у лестницы есть даже нечто вроде перил... Укрепился на ногах и сотворил огонёк на ладони.

Странно, как Ивар мог сразу определить, что он войдёт в семейный склеп? Или он сумел настроить ветер друидов так, чтобы тот его сразу принёс в нужное место?

По ступенькам пришлось спускаться очень осторожно. Их так засыпало землёй сверху и уплотнило дождями и стаявшим снегом, что они являли собой не углы, по которым удобно ходить, а крутые покатости. Прошептав заклинание расширения света, он увеличил возможность глаз видеть дальше, чем видел бы при обычном свете.

Не сразу ставя ноги на забитые землёй ступени, он всё-таки сошёл на земляной пол подземелья и сразу поставил магический огонёк в выемку на стене. Губы шевельнулись, произнося нужные слова — и магические огни побежали по всему периметру подвального помещения.

Первое, что понял Коннор: Ивар здесь спал! Словно дикий зверь, он устроил себе лёжку из всех тех листьев и всего того растительного мусора, которые собрал для него колдовской ветер друидов. Лёжка эта находилась слева от лестницы, почти возле стены. Прежде чем подойти к "постели" маленького друида, Коннор протянул руку направо, прикоснувшись пальцами к стене, чуть ниже огненной линии, освещавшей подземелье. И медленно, чтобы не оступиться на холмиках или кочках под ногами, обошёл всё погребальное помещение. Двух шагов не дойдя до лёжки Ивара, остановился.

Теперь он знал историю этого склепа.

Единственное богатое захоронение принадлежало семье, издавна поселившейся в этой деревне. То есть её основателям. Верхняя часть склепа — надгробный памятник, провалился сюда же, в подвальное помещение, когда по деревне и по деревенскому кладбищу прошли первые магические танки. Сюда, в этот склеп, спрятались уцелевшие жители деревни — в надежде, что под землёй машины их не заметят. Но эта деревня первой приняла на себя удар, а потому существа, жившие здесь, ещё не знали о черве-разведчике — о машине, состоящей из колец и проходящей сквозь землю. А она вызвала крабов-бумбумов...

И сейчас Коннор, оглядывая кочковатую под ногами поверхность склепа, сумрачно рассматривал видимые его глазам кости погибших здесь.

Придержав тяжкий вздох, мальчишка-некромант присел перед лёжкой Ивара, оставив между собой и ею три-четыре шага.

Лёжка выглядела странно: светлое от принесённых колдовским ветром в могильник листьев и растительной крошки ложе было словно обведено чем-то наподобие пышного чёрного круга. Всматриваясь в эту траурную кайму, Коннор никак не мог понять, что это такое. А потом потянулся к странно пышной черноте — рука повисла, резко замерев на полпути. Дошло.

Посидев ещё немного, он встал и поднялся наверх.

Оказавшись на поверхности кладбища, Коннор, слегка дезориентированный, огляделся. Взглядом наткнулся на ребят, которые, сообразив, в чём дело, замахали ему руками. И с облегчением двинулся к ним. После нескольких минут в подземелье, признался себе Коннор, он оказался не только дезориентирован, но и чуть ослеп. Сияние серого октябрьского дня здорово било по глазам, ненадолго приученным к свечному огню и полутьме склепа.

— Ну что там? — нетерпеливо спросил Мирт.

— Он там спал, — пожал плечами Коннор и тоже устроился на ржавой решётке, когда-то оградой отделявшей кладбище от обычной улицы. — Но есть ещё кое-что, что я объяснить не могу.

— Ты как-то странно сказал, — заметил Колин. — Я не понял: ты можешь объяснить, что Ивар здесь спал, но не можешь чего-то другого?

— Нет, просто я выразился неправильно, — с небольшим раздражением отозвался мальчишка-некромант. — Я узнал, что Ивар здесь спал. Но почему он спал здесь — не знаю. Предполагаю, что он не привык к кроватям. Что ему, как ученику друидов, удобней спать здесь. Хотя почему кладбище — мне тоже неясно.

— А что другое? — полюбопытствовал Хельми.

— Его лёжка была из листьев, — медленно сказал мальчишка-некромант, вспоминая. — Но вокруг неё были те самые ядовитые корни, которыми он чуть не убил Перта. Вот этого я не понимаю напрочь. Они сейчас безобидные, неядовитые, но это точно они.