Игра Владыки (общий файл)

Когда я обратился к ритуалам поиска, я искал тех единственных, кто сможет сохранить мне жизнь и свободу, пройдя ан"агарумм и выйдя из Закрытых Миров с победой. Когда я увидел результаты поиска, я был... смущен в непонимании причин выбора, но сейчас я могу поверить в то, что ритуал не дал сбоя, и я нашел искомое. Оставалось лишь ждать, когда моя избранница раскроет свой потенциал и удивит меня.

Я верю, что она меня удивит. Они удивят. Истойя и аззар.

Аззар...

Воспоминание о нем окатило льдистым холодком тянущей угрозы и тяжестью пристального взгляда, разом сдувая эйфорию от прекрасно выполненной работы и напоминая о собственной безопасности. Я не думаю, что аззар действительно в силах причинить мне реальный вред, все же, я Владыка Всетворящего, однако я не привык отмахиваться от столь явных предостережений друзей и не считаю дозволительным относиться у своему избраннику с пренебрежением и неверием в его возможности.

Душа свернулась и угасла, как-то разом утратив свое волшебство и завораживающую красоту, укрывая ее под плотными защитными покровами, непроницаемыми даже для моего взора. Передо мной вновь тускло мерцала душа смертного человека. Совершенно обычная душа, на которую я и сам бы не обратил внимания и не задержался бы взором, ведь она ничем не выделяется, никак не проявляет то, что сокрыто под уплотняющимися вуалями.

Поразительная мимикрия!

Но о свойствах столь необычной души я подумаю позже, когда у меня вновь появится незанятое работой время в тишине моего Дворца.

Бросив последний взгляд на спящую тяжело дышащую девушку, я покинул этот негостеприимный мир, проваливаясь в опасные просторы Нереальности, и оттуда — в безопасность Домена.

* * *

— Я уж думал, пристрелит...

Мрачный голос Нимуса разнесся в звонкой тишине огромного зала.

— Я тоже. — смиренно произнес Немион, потирая виски.

Напарники не отводили взгляда от экрана, показывающего им... аззара. Молодой воин стоял на камне, вскинув огромное оружие словно оно не имело веса, и следил за действом, разворачивающимся на ветви лесного гиганта. Палец подрагивал на спусковой пластине, уши прижаты в голове, в эмоциях — безмятежная пустота и тишина, словно он вообще не способен чувствовать, аура бурлит и клокочет, но сохраняет стабильность самоконтроля.

— Мы же просили просто снять блоки...

— Он и снял. — буркнул Нимус. — Что нашел, то и снял.

Вновь тишина. На втором экране переливалась белой синью чужая раскрывшаяся душа, освещая сиянием вуалей и блеском ядра сгустившую под кронами тьму.

— Арэ...

Синие глаза перевели взгляд, голова вопросительно склонилась.

— Ты-то что скажешь?

— На что?

— На то, что мы имеем удивительную возможность лицезреть. — мягко произнес подрагивающим от бури эмоций голосом рослый эофолец. — Потому как мне показалось... нет, ну может действительно померещилось, что все наши планы только что пошли по п... — он запнулся, выдохнул, вдохнул, успокаиваясь. — Арэ. Скажи мне. Это такая шутка Мультиверсума, что все планы, так или иначе касающиеся Творцов, можно сразу ссыпать на Изнанку и работать по обстоятельствам, которые будут всплывать сами собой, без причин, предпосылок или предупреждения, нарушая всё, что до этого казалось очевидным, логичным и правильным? Или это особенность исключительно ан"агарумм?

Нутарэ качнул головой, вздохнул, устало прикрыл глаза, вновь возвращаясь памятью в давние времена, когда он сам, добровольно и осознанно, инициировал ан"агарумм и по собственной воле доверился незнакомцу, встреченному на заднем дворе низкопробного трактира вонючего базара на нищем и захолустном Перекрестке Миров.

— Ан"агарумм — удивительный феномен. — тихо-тихо прошептал он, гася ярко вспыхнувшую, никогда не утихающую боль и вину. — К нему обращаются от безнадежности и безысходности, в попытках уберечь от посягательств чужака то, что кажется дороже собственной души.

Голос угас и на какое-то время Нутарэ замолчал, перебирая яркие образы, бережно хранимые в памяти. Всматривался в них, воскрешая давно минулое, вслушивался в слова, сказанные когда-то бесконечно-давно, чей смысл стал понятен лишь после...

Мысль споткнулась, древний Творец открыл глаза и продолжил говорить:

— Вы сами знаете, так званое "Право Последнего Шанса", — необычный и непонятный по своему действию и сути древний ритуал. О нем ходит много слухов и мало точной информации. Нам известно, чего нельзя допускать во время его работы, нам известно, когда он завершает работу, но никому достоверно неизвестно, для чего он был создан изначально.

— Я это знаю. В чем вопрос, Арэ?

— Кто получает главный приз, Нимус? — вкрадчиво спросил Нутарэ, поворачиваясь к нему лицом и поднимая взгляд. — Тот, кто его инициировал? Нет. Он лишь сохраняет своё. Тот, чью победу пытаются оспорить? Нет, он лишается добычи, но сохраняет Право Победителя. Так кому отходят все призы и какова на самом деле законная награда?

— Я б сказал, что призы отходят участникам, но... Тут смотря что понимать под определением "участник". — буркнул эофолец. — Мы? Нет. Мы вообще ничего не получим. Инициатор и его противник? Тоже нет. Они лишь решают свои споры. Фигуры? Фигуры иногда могут получить только проблемы с психикой и кучу травм. Это если они вообще выживут.

— Не забывай, награда в ан"агарумм бывает лишь при его успешном завершении. — уточнил Немион. — В случае провала — одни потери. У всех, разной степени.

Нутарэ кивнул.

— Мы сотни тысячелетий старались не ввязываться в это сомнительное мероприятие. — привычно проворчал Нимус. — Нам это даже удавалось, пока не случился Харт с его гениальным решением.

— Не злись. — мягко укорил Нутарэ. — Решение Хартахена действительно по-своему гениально: ан"агарумм — непредсказуем, его нельзя просчитать и практически невозможно предугадать его повороты. Ритуал могущественный, его нельзя обойти, подтасовать результаты, его невозможно обмануть, но последствия... Если верно выбрать избранников, если всё сделать правильно, если не ошибиться со всего пятью допустимыми воздействиями и не оступиться в личных действиях... Право Последнего Шанса одарит всех, кто в нем участвовал.

— Но ты...

— Я допустил ошибку, Нимус. — голос дрогнул. — Хотя Заркери предупреждал меня и просил... быть внимательнее. Но даже после... того случая, все участники не остались без награды.

— Не все.

— Он заплатил за мою ошибку, дав возможность мне оттуда выйти. — тихо-тихо прошептал Нутарэ. — То место не относится к ан"агарумм, и мои потери — последствия моей же безалаберности и невнимательности там, где они недопустимы ни при каких обстоятельствах. Сейчас мы на его месте, Нимус, и мы должны проследить, чтобы Хартахен не допустил фатальной ошибки по случайности или крохотному недосмотру.

Нимус вздохнул, подошел и положил в молчаливой поддержке руки на опустившиеся под давним грузом вины плечи.

— Хартахен правильно выбрал избранников. — голос древнего Творца перестал дрожать, возвращая пошатнувшееся спокойствие. — Он провел часть первого вмешательства без изъяна, пусть и несколько... необычным образом. Однако, нужный результат он получил: с истойя спали все блоки и насильственные ограничители. Теперь — второй этап. Снятие блоков аззара.

— Это если аззар его к себе подпустит.

— Рано или поздно, но и его сморит сон. — укоризна плеснула в тихом голосе, но не произвела нужного эффекта.

— То, что аззар уснет, не гарантия, что Харт вообще сможет к нему приблизиться и остаться после этого целым. Этот параноик...

— Нимус...

— Что, Нимус?! — рыкнул он, игнорируя укор. — Ты их дальнобои видел?

Нутарэ кивнул.

— Я пока еще не знаю, что там у этих ушастых красавчиков за цивилизация, какими извилистыми путями пошла их наука и технологии, и каким образом вильнула мысль в голове неизвестного мне сумрачного гения от оружейного дела, что в итоге на свет появилось ЭТО, но скажу честно: Харту под выстрел лучше не попадать.

— Уверен? — спросил Немион, молчавший весь разговор.

Тяжелый сумрачный взгляд был ему ответом.

— Хартахен собрал удивительно мало информации по виду аззара. — Немион покосился на экран.

— Хартахен не умеет работать с развитыми космическими цивилизациями! Он не смог бы ничего узнать, потому что не умеет отслеживать и изучать такие народы! Всё время наблюдения аззар находится на этой планете! В общем так, Мион. Надо найти их родной мир и...

— Я отправлю разведкорабли. — оборвал полет мысли напарника Немион, приподнимая руку. — Но потребуется время на поиски материнской планеты.

— Да знаю я...

Тихий голос Нутарэ оборвал разговор:

— Хартахен возвращается.

Нимус взмахнул руками, вернулся в кресло и мрачно в нем угнездился.

— Рожу доброжелательнее сделай. — буркнул Немион, чинно сложив ладони домиком.

Вместо ответа Нимус показал неприличный жест, но расслабился, на время отложив новые заботы и проблемы в сторону. Взгляд сам собой вернулся к экрану и молодому воину пока еще неизвестного им вида, бегущему вдоль кромки леса.

— Ну хоть ты меня порадуй, а...

* * *

Молчаливая фигура двигалась в сумраке яркой лунной ночи беззвучно, словно тень, отбрасываемая лунами на густую стену подлеска и пышную крону кустарника. Под ногами не шелестела опавшая листва, не потрескивали ломкие травяные стебли, лишь изредка доносился едва слышимый чувствительным ухом посвист активных силовых систем оружия, теряющийся в шелесте листвы. Навь сбавил шаг, приближаясь к цели. Непосредственная угроза ушла, тревога чуть разжала когти и уняла болезненный вопль в душе, вынудивший сорваться с места вопреки замолчавшей логике и затаившемуся здравому смыслу. В спешке уже нет надобности: он на месте, а нарушитель покоя ушел.

Стена молодых деревцев темнела мраком в свете тонкого серпа золотого гиганта, непроглядным для глаз людей, но проницаемым для взора молодого хищника. Зеленые глаза блеснули отраженным светом, чуть сузились, ловя движение за частоколом молодой поросли, рука скользнула к рукояти ножа, но... пальцы лишь ласково огладили кольцо, так и не обнажив оружие: в просвете показался молоденький пятнистый хифаль подозрительно водящий длинным носом и внюхивающийся в свежий воздух в попытке учуять ночных хищников. Мгновение, другое, небольшое пугливое травоядное облегченно фыркнуло и потянулось к сочной листве, нервно прядая круглыми ушками.

Навь прошел подлесок не потревожив толстенького зверька движением и не вспугнув случайным звуком, позволяя спокойно пастись у края леса. Убить хифаля одним ударом сложно, слишком он осторожен, но стоит спугнуть, как он с оглушительным ревом начинает убегать. Ночью же рёв хифаля хуже ревуна тревоги.

Глянув на помахивающего коротким хвостиком зверя, нарим осторожно отошел вглубь лесной косы к нужному ему дереву. Огладил кончиками пальцев гладкую кору, белеющую в свете лун, мгновение колебания, черные когти глубоко ушли в плотную древесину, давая опору, и... взгляд зацепился за темную линию веревки, виднеющуюся высоко над головой, скользнул выше. Еще веревка. И еще. Выдернув когти из дерева, он любопытно дернул ухом, обошел ствол, пока на глаза не показалась... лестница.

Уши на мгновение удивленно-растерянно повернулись в разные стороны, Навь приподнял бровь, тронул лестницу, проверяя на прочность, качнул головой и быстро полез наверх. Хифаль, услышав странный звук, замер, судорожно внюхиваясь, но, не найдя угрозы, расслабился и вернулся к такой вкусной и нежной молодой листве.

Источник Зова и дергающей нервы тревоги воин нашел чуть дальше, пройдя по крепкой ветке к разветвлениям, туда, где формировалась крона. Человек. Девушка, спящая в укрепленном веревкой переплетении ветвей, сжавшись в комок и крепко стискивая мокрыми от пота пальцами скомканную ткань. Чуткий слух донес бешеный стук сердца, быстрый-быстрый, как у бегущего зверя, спасающего жизнь. Дыхание с присвистом, тяжелое, чуть клокочущее.

Навь снял массивное оружие, аккуратно поставил на ветвь, уперев в развилку, присел на корточки, с непонятным ему самому интересом изучая своего... напарника. Определение дернуло разум странным чувством, сродни сплаву иронии понимания, циничности ситуации и тянущего узнавания, смешанного с досадой и... Чем? Неуловимое чувство исчезло как дым, оставив легкий осадок. Девушка не вызывала агрессии и раздражения, хотя пахла человеком. Не ишон из основных их миров — они воспринимаются иначе, с горькостью дешевой химической пищи и оружейной смазки. Девушка не принадлежала к расам этого вида, живущим на территории Федерации под небрежным клеймом "колонисты". Не было на ней привкуса космических кораблей: любой перелет оставляет на ишон едва уловимый оттенок запаха их техники, который не выветривается годами, въедаясь в одежду, кожу, волосы, в запах пота и крови. Чем больше перелетов, тем сильнее запах их кораблей, раздражающий чувствительное обоняние и разум. На ней подобного запаха не было вовсе.

Навь отчетливо помнил, как расцвел на побережье сияющий синью всплеск энергии, оставляя на камне оцепенело замершую в шоке девушку, как ударил в голову непонятный, но ставший родным в момент осознания Зов. Помнил метущиеся мысли, доносящиеся эхом по звонкой связи, натянувшей нервы до предела, помнил образы и мысли, чужие эмоции и собственное состояние в первые мгновения этого... события.

— Кто ты?

Тихий-тихий, почти беззвучный вопрос в пустоту. Озвученная мысль, не требующая ответа. Он узнает всё, что ему интересно знать от самой девушки. Со временем. Наблюдая со стороны, слыша отголоски ее мыслей, ловя смутные пока образы, а потом, когда решит — при личной встрече и при общении.

На периферии зрения мигнул мелкий глиф запроса на личную связь. Подчиняясь молчаливому приказу, глиф подсветился, активируя связь, в голове раздался ментальный голос подчиненного:

— "Командир?"

Одно слово, вместившее в себя множество вопросов с ожиданием дальнейших приказов или просто пожеланий.

— "Продолжай наблюдение и запись."

Глиф связи угас, вновь уйдя за границы зрения до востребования, а далеко на горном кряже, на удобном выступе скальной породы другой наримский воин устроился удобнее, готовясь к длительному наблюдению и ожиданию. Рассеянный взгляд не давил на чутье его командира и не раздражал натянутые нервы, но в случае... неожиданности Танцор или продолжит наблюдение и включит запись, или вмешается, если будет необходимость.

Навь глянул в сторону темнеющей громады гор, получил автоматический ответ на отправленный пинг и отвернулся, вновь переведя внимание на девушку и перекатывая на ладони инъектор. Прикрыв глаза, он тронул мелко вибрирующую в душе нить Зова, вслушиваясь в ответ. Не от девушки — от нее щедрым потоком неслась сумбурная волна видений и смазанных образов, наполненных чувствами, ощущениями, запахами и множеством мелочей, на которые обычно мало кто обращает внимание. Всё это богатство он разберет и изучит потом. Сейчас он вслушивался в себя самого. В свою реакцию. В тот самый непроизвольный отклик, который дают инстинкты и подсознание, в неуловимый, неконтролируемый разумом базис, формирующий осознанные чувства. Самая честная, искренняя реакция, дающая понять: есть отторжение или нет.