Игра Владыки (общий файл)

— Что будешь делать? — поинтересовался старший.

— Наблюдать.

— До каких пор?

— Пока нет прямой угрозы. Навь не оценит поспешность и беспричинное вмешательство в попытках обеспечить ему ненужную безопасность.

Андари согласно кивнул, подключая к комплексу зарядную станцию. Повреждения оружия некритичны и могут быть частично исправлены на месте. А как появится возможность — заменит пострадавшие части.

Ночную темноту, еще удерживающуюся под плотной кроной лесного гиганта, озарило мягким свечением. Прицел сменил кратность, приближая цель и отчетливо показывая разворачивающееся на ветви дерева действо. Оба нарим молчали, пристально наблюдая за работой незнакомца. Они не вмешивались, не говорили вслух и не сверлили его взглядами, найдя точку внимания где-то на серой коре за плечом невысокого парня. Андари вскоре развернул свое оружие и приник к прицелу, переключив его на иной диапазон. Две точки зрения. Две записи. Два диапазона: один привычный глазу, и второй, показывающий буйство энергии, разворачивающееся роскошным силовым цветком вдали, на границе леса и равнины. Совершенная техника позволяла видеть, как разворачиваются нежные и хрупкие слои ауры, как выправляются мелкие дефекты и обсыпаются серые пятна чужеродный вкраплений. Они смотрели на вершащееся чудо и не мешали ни словом, ни делом, ни настойчивой мыслью или пристальным взглядом, терпеливо дожидаясь окончания напряженной и утомительной работы.

Наконец, незнакомый молодой парень завершил работу, потер виски, стер стекающую по губам каплю крови, растерянно заморгал, глядя на свои же пальцы. Опасливо поежился, передернул плечами, непроизвольно отступая от крепко спящего воина, а потом, встревоженно заозирался и... исчез в мерцающей голубоватой дымке.

— Какое... интересное событие. — вкрадчивый голос резанул по чувствительному слуху.

— Которое из них?

— В общем. — отмахнулся старший. — Я так полагаю, информация останется при нас до востребования.

Танцор кивнул.

— Хорошо. — покладисто согласился Андари. — Я скину тебе свои записи. Когда Навь затребует, передашь.

— А сам куда?

— Я не закончил работу. Пересоберу оружие и обратно на точку. — короткая пауза. — У тебя, случайно, запасных направляющих нет?

Танцор рывком повернул голову, в упор уставившись на брата.

— Откуда у меня могут взяться направляющие ствола к твоей модели, если я использую другую, а?

Андари шевельнул ушами, выжидательно глядя на младшего.

— В лагере возьми!

В ответ на ворчливое рычание — лучезарная улыбка.

— Ну, я пошел.

Танцор дернул ушами в довольно неприличном жесте, но в ответ услышал лишь тишину: единокровный старший брат без единого звука растворился в зарослях вонючего кустарника, не потревожив излишне ароматные цветы и не подняв ядовитое облако испаряющегося эфирного масла.

* * *

— Мне они уже нравятся настолько, что я даже не знаю, чего хочу больше: чтобы они реально оказались так хороши, как мне кажется, или чтобы они не были такими внимательными гребанными параноиками!

— Расчетливыми и осторожными параноиками. — добавил Немион, изучая на карте расстановку действующих лиц и всех наблюдателей, заинтересованных в происходящем высоко на ветвях дерева.

Объемная карта прибрежной зона сияла в сумраке тактического зала, безжалостно показывая зоны прострела снайперов, устроившихся в уютных и защищенных точках на горных склонах. На большом расстоянии один от другого. Так, что их невозможно заметить, но чтобы они сами прекрасно видели позиции друг друга и могли в случае проблем прикрыть огнем отходящего сослуживца. Линии стрельбы сходились на фигуре работающего Хартахена тонкими пульсирующими вниманием лучами. Но ни один из стрелков, пристально следящих за разворачивающимся действом, не дожал спусковую пластину до конца.

— Работать с представителями технических цивилизаций сложнее. — произнес Нутарэ. — Требуется большая внимательность и осторожность.

— Не спорю. — покладисто согласился Нимус, сворачивая карту и выводя ее как статусное окно. — Особенно, если они с... юмором. Как эти.

Нутарэ развел руками, соглашаясь.

— Мио. Корабли вылетели?

— Уже на месте. Первые данные жди к вечеру. Не рассчитывай на многое, но хотя бы начнут проверку и картографию региона. Заодно пришлют результаты сканирования планеты с орбиты и из Нереальности.

Эофолец сумрачно покосился на старого друга.

— Посмотрим, как поведут себя аззар и истойя после вмешательства Харта. Если накладок не будет, схожу на планету и посмотрю на нее своими глазами. Что-то с этим миром сильно не так, но что — понять не могу.

— С этими что? — Немион вывел на экран изображения стрелков.

— Ничего. Пусть присматривают за аззаром, может, придержат его, если вразнос пойдет.

— А пойдет?

— Психику может пошатать очень сильно. — честно признался Нимус. — После того, что с ним Харт сделал, у аззара начнется прокачка всей энергосистемы организма и перебалансировка на аурных слоях. Разом. Как именно и в какой момент его переклинит — без понятия. Что он при этом будет делать — даже предположить не могу.

— Варианты?

— Да что угодно! — рыкнул эофолец. — Может валяться на ветке и медитативно пересчитывать все до последнего листика на дереве, а может сорваться с места и устроить кровавый дебош с массовой резней или трахать там же в куче трупов всё, что на глаза попадется. А может поймать какую-то животину и пару суток выщипывать с нее чешую или шерсть. Или засядет на берегу реки и будет втыкать в рыбок. Разве что истойя не тронет ни при каких раскладах: инстинкты не позволят.

Немион как-то очень ярко представил себе воина, с непередаваемым умиротворением на смазливом лице медитативно выщипывающего чешую с какой-то верещащей монструозной зверюги. Представлялось до ужаса хорошо. Как и любой из озвученных вариантов.

— Если его ничего не потревожит, более вероятен вариант с листиками. — выдохнув, проворчал Нимус. — Но если хоть что-то случится, даже если где-то в стратосфере пролетит чужой корабль, я не смогу предсказать как узорчато и фигурно вильнут мысли в его голове и какой вывод там оформится. А уж куда его понесет...

Рослый мужчина развел руками.

— Вы не представляете, насколько альтернативной и специфической становится логика и образ мышления, и как странно могут сработать ассоциации на простейшее действие или слово. Первые дня три-четыре — самое экстремальное время. Дальше его попустит, мозги включатся, и он постепенно вернется к нормальному для себя образу мышления. Но это время надо быть предельно осторожными.

— Нам придется делать еще одно вмешательство. — тихо произнес Нутарэ. — В ближайшие дни, когда пройдет первичная фаза синхронизации и настройки.

— Что за вмешательство?

Творец не ответил, лишь сбросил короткий яркий образ переливающегося всеми оттенками тьмы и мглы кристалл.

— Рискованно.

— Так нужно.

В привычно-негромком голосе отчетливо лязгнула сталь. Нимус на это поднял руки, всем видом показывая смирение и согласие с его решением. Немион молча вздернул бровь в немом вопросе, не решаясь озвучивать его вслух. Нутарэ редко на чем-то настаивал, тем более, настолько явно. Обычно они не противились его воле в такие моменты, а он не ошибался, делая единственно-верный, хоть и сомнительный выбор.

— Если проведем через сутки, может пройти как завершающая стадия первого вмешательства. — задумчиво произнес Нимус. — Временное окно дается на полтора местных дня.

— Вероятно. — примирительно кивнул старший. — Если развитие девушки выйдет на уровень, допустимый для ее инициации Зерном.

— Ждем?

Нутарэ кивнул. Вновь отойдя к панорамному окну, он уже привычно устремил взгляд в багровые дневные небеса Артэфы, ожидая начала восхода зеленой луны-ядра. Каждый день он смотрел в ночную зарницу, наблюдая за странным и чудесным преображением. Сегодня восход светил совпал в обоих мирах: двойной звезды на пока еще безымянной для них планеты и льдистой луны на Артэфе.

Тонкие лазурно-изумрудные лучи веером полыхнули на горизонте, пронзая черно-багряные тучи. Кровавые небеса стремительно наливались золотом, теряли жуть и тяжесть. Вскоре это золото зальет небосклон, медленно уступая изумрудной зелени луны. Тьма и сумрак на время покинул мир, угаснет природная биолюминесценция растительности, и вскоре по-дневному лазурное небо засияет нитями энергии, а изумрудный кряж заискрится преломленным светом, заиграет радугами и искрами энергии. Мир проснется под ночным светилом в новом цикле жизни и смерти.

За спиной на высокоточном экране ярко блестели воды океана в лучах восходящей звездной пары. Новый день. Ключевой, важный для них. День, к концу которого они узнают, что сегодня ночью сотворил Хартахен и кого он пробудил.

Глава 4: Я создал монстра

Мерцающий полог кроны искрился тонкими золотисто-зелеными лучиками солнечного света, меленькими иголочками пронизывающих плотную крону. Острый взгляд легко различал круглые листья, мельтешащие на ветру, гроздья налившихся плодов, облепивших развилки ветвей высоко вверху где начинает формироваться крона. Там царило оживление: мелкие пернатые летучие зверьки, куану, радовались богатому урожаю и копались в ягодах в поисках уже созревших плодов. Они сладкие и сочные в отличии от недозрелого кисляка, сохраняющего ужасающую вязкость до полного вызревания. Зеленые зверьки перепархивали с ветки на ветку, иногда исчезая в массивных лиственных коконах-гнездах, свитых на ветвях в удобных развилках. Наблюдать за ними было... приятно. Они умиротворяли своим мельтешением и привычной для глаза возней. Куану милые и безобидные, легко приручаются независимо от подвида и остаются верными неожиданному хозяину на всю жизнь.

Воин прикрыл глаза, пережидая прокатившуюся по телу судорогу, придержал вздрогнувшую девушку, всё так же лежащую у него на груди. Умиротворение паковым льдом сковывало разум, не позволяя тому, что таилось под его толщей, прорываться наружу. Сейчас не время для ненужных эмоций, импульсивности и прочих ярких проявлений недовольства произошедшим. Всё это — потом, когда пройдет терминальный период и надлом в монолите самоконтроля вновь зарастет. А пока сохраняется принудительное умиротворение... Это время покоя и тишины стоит использовать с пользой. Ему есть чем занять разум.

Перед глазами вновь развернулось остановленное на первых кадрах изображение, совсем недавно снятое с камер охранного зонда. Рядом в небольших окошках — переданные бойцами по внутриотрядной связи данные, под ними — статус и динамика подключения к ретрансляторной точке, установленной по его просьбе Ринором на вершине хребта. Отсюда, с побережья, мощности имплантата недостаточно, чтобы обеспечить необходимую для полноценной работы устойчивую связь с тактическим комплексом. Слишком далеко, слишком много горной породы на пути следования прямого сигнала. Ретранслятор эту проблему решил, давая ему доступ к мощностям и инструментам тактического комплекса, установленного на их корабле базирования.

Колкая иголочка гнева скользнула по краю сознания. Несмотря на записи, узнал он немногое. Силовой всплеск полноценно считать не удалось: Андари и Танцор находились слишком далеко для нормальной записи. Удача, что на таком расстоянии удалось получить хоть какие-то данные. С охранного зонда информации больше, но силовой всплеск повредил его, и запись прерывалась на самом интересном. На раскрытии энергетики.

— "Ринор." — беззвучный запрос ушел по личной ментальной связи.

Ждать пришлось недолго: глиф на периферии зрения мигнул, а в голове раздался знакомый голос:

— "На связи."

Улыбка скользнула по губам. Как всегда: спокойный ровный ответ, скрывающий под собой бурю тревоги и готовность прибыть по первому слову. Или по надобности, если он решит, что его присутствие необходимо.

— "Коркс ответил?"

— "Да." — краткая пауза. — "Пересылаю его отчет."

Глиф подсветился синим, показывая прием информационного пакета. Его он изучит позже, когда останется наедине со временем.

— "Словами."

Его мнение интересно всегда. Ринор в силу своего образа мышления мог сделать крайне интересный вывод из вроде бы не имеющих двоякое толкование данных. Иногда полнота и специфичность его знаний вызывали вопросы, которые Навь никогда не задавал прямо, а Ринор ни разу, ни словом, ни оговорками, ни жестом или неосторожной мыслью не дал возможности понять источник столь интересной информации, но охотно делился выводами и советами.

— "У тебя возбуждена вся энергосистема, ядро начало наращивать мощность, и вскоре пройдет глобальный качественный скачек. Коркс не советует возвращаться на корабль пока ты в нестабильном состоянии."

В такой ситуации совет очевидный: взбудораженная энергосистема весьма чутко реагирует на любое воздействие, а на борту корабля слишком много посторонних шумов, силовых систем и разумных, которые могут непроизвольно воздействовать на развернутую энергетику и повлиять на ее развитие. Здесь же нет помех, ненужных наводок или каких-либо раздражителей. Идеальные условия для развития и стабилизации.

— "Согласен." — он позволил себе мелкий кивок, прикрыл внезапно резанувшие внутренней болью глаза. — "Оставайся на месте. К ночи жду сводную информацию по работе "Навир". На время я отключаюсь от общей и внутриотрядной сети, оставляю связь с тобой и с Танцором. Сообщишь об этом в отряде."

Вновь короткая пауза на время прервала разговор. Ринор молчал, ожидая его дальнейших слов, Навь же замер, пережидая неожиданно-сильный всплеск тянущей ноющей боли, пронзившей тело вдоль позвоночника.

— "Я открою имплантат на свободное считывание физических и энергетических показателей." — ментальный голос в силу своих особенностей не менял ни тембра, ни звучания, но все равно, непроизвольно, в него вкралась хрипота. — "Доступ Корксу предоставишь сам."

— "Полнота?"

— "На твое усмотрение."

Ему необходимо это время уединения и тишины, лишенное проблем и раздражителей. Никакой связи, никаких личных встреч, никакого контакта с сослуживцами и подчиненными. Ничего, что могло бы спровоцировать нежданно обострившиеся инстинкты, способные стать причиной... сложностей и глупых потерь.

* * *

Хартахен

Домен Артэфа

Вечерело. Двойная звезда давно прошла зенит и медленно опускалась за огромный узкий серп песочной луны, грозя ранними сумерками затмения. Небо наливалось насыщенной синевой, перетекающей в фиолетовые и розовато-багряные всплески. Но когда двойная звезда приблизится к серпу луны нас ждет прекрасное и завораживающее зрелище: закат с затмением.

— Красиво, да? — тихо спросил Нимус, сумрачно читающий что-то с планшетки.

Я кивнул, не отводя взгляда от экрана и роскоши заката. Сколько лет прошло, сколько я успел увидеть, но до сих пор, как и в юности, закат остается для меня чудом. Наблюдать, как меняются цвета небес, как наливается бездонная синь золотом и багрянцем умирающего дня... Это великолепно. Волнующе и всё так же чудесно.

— Этой луны там нет.