— А потому, что впервые, насколько я знаю, в истории миров в космос выходит раса, владеющая магией и инженерией одновременно. И вот когда колдуны и ученые договорятся окончательно...

— А что, уже договариваются?

— Уже, уже, — успокоил я его. — Так вот, когда они договорятся и от договоров и разговоров перейдут к делу, вот тогда держитесь!

— А вы что, будете просто смотреть на все это? — возопил он.

— Не ори! — оборвал я его и оглянулся на стюардесс, спешно приводящих себя в порядок. — Девчонок напугаешь. А мы и не будем смотреть, как ты выразился. Мы будем активно следить, чтобы никто нашим питомцам не мешал. Помнишь миротворцев из империи Фарон? Знаешь, что с ними случилось? Только горсть камней между орбитами Ленедис и Томарасис.

— Вряд ли та жестокость была оправдана.

— А гибель целой цивилизации во взбесившемся океане?!! И скажи спасибо, что на большом совете Защитников не прошло предложение Тора убить империю Фарон.

Я перевернул труп и продолжил осмотр. Никакой зацепки. В карманах пусто, билет и паспорт не в счет, поскольку подлинный билет был приобретен на явно поддельный паспорт. Кстати, неплохая работа. Пара ляпов, а так на твердую троечку, и для рядового мента вполне сойдет. Конечно, рядового не в смысле звания, а в смысле 'обычного'. Встречал я таких матерых сержантов, которые кололи фальшивые документы на ощупь, по фактуре бумаги.

Наблюдатель не приставал, а я, успокоенный тишиной, продолжил осмотр гораздо более тщательно. И, как награда, едва заметное пятнышко на затылке. Собственно, это был не сам знак или его аналог, а просто след, оставшийся от посвящения. Конечно, мне повезло. Еще пять-шесть месяцев, и от знака не осталось бы и следа. А так вот он, след-то, словно второй паспорт. Игла, оставила вечную отметину в его сознании, превратив в слепое орудие любых поступков и подарила сверхживучесть. На каком-то изгибе сознания я даже восхитился, когда узнал об этой технологии. Один укол, и все! Почти мгновенная психо— физиолологическая перекодировка на клеточном уровне. На уровне абстрактного знания это, безусловно, Hi-Tec, даже для нас. Да вот только абстрактное знание существует только в абстрактном мире.

'Воины Тьмы' — одна из самых молодых конфессий Древнего Знания. По идее, у них еще нет ни врагов, ни друзей. Хотя врагов-то они себе, пожалуй, понапридумывали, а вот друзей сочинить не сподобились. Интересно все же, какого черта ему здесь надо?

И главное, за кем он охотился? Хочется думать, что все-таки не за мной...

Душа его, черная и грязная, все еще находилась в оболочке, несмотря на то, что рвалась наружу. Знала бы она, что ждет ее, сидела бы тихо и не высовывалась до полного растворения. Но у души это своего рода рефлекс. Лететь после смерти туда, где всем сёстрам воздается по серьгам.

Только на один миг я погрузился в ее темные складки, а вынырнул с чувством, словно просидел сто лет на дне самого зачуханного солдатского сортира.

Нет, не умею я делать это, как, по слухам, делает Сэр Роджер Бэкон. Тот препарирует души подобно биологу, не оставляя на своем белоснежном халате ни капельки грязи. Утешало только то, что результат у меня не хуже. Теперь я знал все, или почти все, что знал убийца. Доли секунды я оценивал полученное знание, одновременно фильтруя его на предмет оперативно-необходимых данных. Но ничего полезного не узнал. Этот солдат кроме своего маневра, не знал ничегошеньки.

Пока я возился с трупом, в каюте произошли отчетливые изменения. Воскрешенная исчезла, зато предо мною на коленях, с выражением ожидания на красивом смуглом лице, стояла старшая бортпроводница.

Увидев, что я оторвался от изучения тела, она склонила голову, и молча положила на пол перед собой толстый красный шнур.

Она, наверное, и не сомневалась в том, что я знаю и значение этого жеста, и в том, что я подниму этот чертов шнурок. Наблюдатель Холлар, догадавшийся об общем смысле предложения, с любопытством наблюдал за развитием событий.

Но ее жизнь была мне вовсе не нужна.

— Забери его и уходи.

— Нет.

Её отказ был тверже стали, и темное пламя, полыхнувшее на мгновение из черных, словно южная ночь, глаз заставили меня внутренне ойкнуть.

Подумав секунду, я как можно мягче произнес:

— Там будет ад... Возврата не будет.

— Честь не умирает. — Ответила она и гордо вскинула голову.

Конечно, карты, которые ко мне попали, были совсем не очень. Спасала до некоторой степени спутниковая съемка, получаемая на портативный коммуникатор. Я представляю, сколько было проблем у конторы, чтобы перетащить геостационар в этот сектор и непрерывно сканировать мертвый кусок горного массива.

Судя по картам, новых детекторов на внешних уровнях не было. Видимо, до полного восстановления охранных систем у них еще не дошли руки, или они целиком полагались на какие-то мне неведомые способы обнаружения. Информационная блокада планеты держалась на прежнем уровне, если не стала плотнее. Любые попытки прикосновения к полю блокады вызывали не просто болевую вспышку, но и почти физическое ощущение длинных черных щупалец, простирающихся прямо к моему сердцу.

Щелочка, в которую мы собирались просочиться, начиналась на глубине трех метров холодной, как лед, и бурной горной речки. Именно сюда выходил канализационный коллектор скрытого в горах секретного института. Предполагалось, что из-за холода и скорости течения, а главное, из-за полной секретности планов расположения коммуникаций бывшего бомбоубежища, этот путь был абсолютно неприступным. Мне предстояла самая малость. Доказать ошибочность расчетов специалистов по пассивной, а затем и по активной безопасности.

Я закрепил репшнур за подходящий валун, уложив все свое хитрое и не очень хозяйство по кармашкам подвески и рюкзака и, проверив респиратор, стал потихоньку стравливать конец, все больше и больше погружаясь в воду. Несмотря на роскошный спецкостюм, холод понемногу пробирался к моему телу. Или мне это казалось? Но уже через несколько секунд, когда я попал на створ течения, мне стало совсем не до холода. Меня мотало и било как щепку, закручивая пропеллером в бурлящем потоке. В итоге, чуть не проскочил нужное мне место. Решетка сливного отверстия была, как я и ожидал, забрана крупными, почти в большой палец толщиной прутьями. Минут десять потребовалось на то, чтобы гибкой пилой перегрызть несколько из них, а остальные отогнуть. Чуть не разодрав гидрокостюм, я продавился мимо торчавших, как зубы, обломков и начал карабкаться навстречу теплому потоку. Где-то сзади пыхтели мои нежданные компаньоны. Я искренне пожалел наблюдателя, так как ни гидрокостюма, ни подходящего снаряжения на него не хватило.

Ладно. Сами навязались.

Через некоторое время я вместе со своими спутниками оказался в колодце водосброса. Почему резервный, а стало быть, нерабочий по идее колодец шуршит на всю железку, я даже не задумывался. А вот напарник мой, выглядевший после вод бурной реки и канализации так, словно всего лишь прогулялся с девушкой под луной, заставил меня сильно усомниться в его неготовности к грядущим передрягам. Он сбросил фантомную оболочку, и его комбинезон мягко переливался фиолетовыми искорками. И Марджан, — так звали мою вторую спутницу, деловито и ловко, словно занималась этим всю жизнь, поправляла свое разболтавшееся снаряжение.

Я в этой жизни, и насколько я помнил, в предыдущих, повидал всякого. И в том числе средств убиения себе подобных. В конце концов, это все-таки моя профессия. Но то, что доставала из небольшого кожаного мешочка, и цепляла на себя, эта внешне хрупкая девочка, боюсь не приснилось бы мне даже в кошмарном сне. Просто еще одна, совершенно незнакомая мне школа боя.

Да, подвезло мне с попутчиками. А работа судя по всему предстояла нешуточная. Поверху подземелье, а точнее все штатные и аварийные выходы минировала специальная группа. И, вполне возможно, что через какую-нибудь щель, ползет также как и я, вторая, а может и третья команда. С моих начальничков станется.

Между тем, все подземелье было просто пропитано аурой боли и страха. Верхнее зрение кроме кровавой пелены вообще ничего не видело. Так или примерно так обстояло со всеми экстрасенсорными способностями. Но было еще кое что. Словно густой серый туман. Блокировка второго уровня была на порядок выше того, что я испытал в районе падения метеорита.

Ладно. Жаль конечно, что целый арсенал средств теперь недоступен. Но ведь руки-ноги на месте? И обоймы полны под завязку, и остальное... Ведь не мусором забит почти пятидесятикилограммовый рюкзак. И Жнец в нижней кобуре на правом бедре. Прорвемся.

На моей руке тихо пульсировал специальный браслет — подавитель охранных систем. Сработанный умельцами нашей фирмы, он давал мне пусть и не стопроцентную, но все же отличную от нуля гарантию тихого прохода по коридорам подземного комплекса. Как раз перед очередным поворотом он предупредительно кольнул меня в запястье, предупреждая об очевидном заслоне. Мы как раз должны были выйти в главный радиальный коридор. Его нужно было проскочить по возможности тихо, ибо сюда можно было быстро перебросить охранные подразделения из других мест или из резерва, если таковой имелся. Хотя, если верить материалам Дона Альваро и данным нашей разведки, половина аппаратуры бездействует, а оставшихся на комплексе людей все равно не хватит для полноценной охраны всего подземелья, тянувшегося на многие километры в стороны.

Крохотный усик оптоволокна нырнул за поворот, давая возможность осмотреть предстоящую нам беговую дорожку. Штатных, то есть установленных еще при советской власти датчиков здесь было два. Тензорные площадки, выглядевшие точь-в-точь как плиты фальшпола, но на крохотную долю светлее. Естественно, если бы полы были затоптаны сотнями шагов всякого обслуживающего люда, эта разница была бы не видна. А так крошечное различие в химическом составе плит и, соответственно, разная реакция на вездесущую коррозию выдавали их с головой.

Самым гнусным был дальний конец коридора. Там на могучем кронштейне, выкрашенном темно-зеленой краской, покоился автоматический пулемет с широким раструбом теплоуловителя. Несмотря на все внешнее уродство конструкции, машина эта была в десятки раз надежнее любой штатовской или японской техники. Будь ты хоть гением боевых искусств, проскочить сто метров коридора сквозь хаотично рикошетирующие от стен пули — нереально. Тело просто разорвет в клочья.

Сделав знак своим спутникам, чтобы отошли подальше, я положил тепловую гранату прямо перед самым поворотом, сдернул защитный колпачок, и хлопнув по запалу рукой, метнулся назад и залег.

Сначала зашипев, граната почти беззвучно превратилась в багровый шар огня, а ошалевший от теплового удара пулемет, принялся палить в белый свет. Плотность огня была такой, что рикошеты долетали даже в перпендикулярный коридор. Однако, обойма никогда не бывает бесконечной. Утих и наш терминатор, бессильно жужжа приводными моторами.

Разберутся, что к чему, надеюсь не скоро. А пока мы проскочили коридор, перескакивая через плиты-датчики, и ввалились в узкий лаз главного электрического колодца. Брикет семтекса, взрыватель, элемент неизвлекаемости — подарок для тех, кто решит поиграть в сапера — и мы полезли вверх. Через пять секунд за спиной тихо щелкнуло. Это мина встала на боевой взвод. Теперь даже подходить к ней не стоило.

Десять метров и сорок скоб мы преодолели, будто на крыльях. Массивная овальная дверь на клинкетах, за которой, судя по карте, начиналась секция 'К'. Пока было тихо...

Я вытек в 'Т' образный отросток которым заканчивался коридор перед дверью, и замер прислушиваясь. Сквозь гуд и хлюпанье которым сопровождалась работа многочисленных механизмов подземелья, просачивался понемногу и другой. Явно биологического происхождения. То-ли плач, то-ли крик...

С приглушенным лязгом, встал на место запорный шплинт двери, и преодолевая немалую массу, я потянул ее на себя.

Странный звук, стал намного громче, и более похож на чей-то безысходный вой. Небольшой, тускло освещенный аварийными лампами круглый зал, из которого вело сразу несколько коридоров и дверей.

Я лишь успел сделать шаг, когда откуда-то сбоку, в мою сторону метнулась продолговатая тень. Качнулся вперед пропуская атаку за спиной, и продолжая движение, крутанулся вбок, сбивая направление ударом локтя вверх и подхваченное левой рукой металлокерамическое лезвие с противным хрустом вспороло толстую, жесткую словно проволока шерсть до самого позвоночника.

Не глядя, куда шмякнулось располосованное от горла до паха тело, замер в позиции 'Ждущий журавль'. И только удостоверившись в отсутствии нападавших, скосил глаза в сторону, куда упал труп.

Не грозный зверь, а совсем мальчишка еще, худой и тщедушный, лежал окровавленным комком у стены. Я только наклонился немного, чтобы внимательно рассмотреть тело, как розоватый сполох неярко мазнул по стенам зала.

Обернувшись так быстро, что протестующе скрипнули суставы, я успел увидеть, как огромный волк, точнее его половина, от середины спины и ниже глухо ткнулось в стену и сползло оставляя кровавый след.

На этот раз трансформация произошла на моих глазах. Вновь знакомо задрожал воздух, словно над раскаленным асфальтом, и половинка приняла вполне человеческие очертания. На этот раз женские.

Виссаи Холар, стоял, и молча вибрировал в темпе медленного вентилятора, сжимая в руках дивного вида штуку. Наверное то самое оружие испарившее оборотня.

Я аккуратно отвел его руку со стволом в сторону, и легко ткнув плечом спросил:

— Первый раз?

Он только коротко кивнул, и облизнул пересохшие губы.

— Привыкай. В крови судя по всему будем по уши. — А, посмотрев на еще одного члена команды, поразился перемене, происшедшей с Марджан.

Пальцы оканчивающиеся тускло блестящими стальными когтями, Шипы на коленях и ногах, но самое главное, мерцающие холодным огнем глаза беспощадного убийцы.

Сам не паинька. Но зрелище как все это железо медленно словно неохотно втягивается вовнутрь даже меня заставило вздрогнуть.

Установив мину в неприметном колодце, откуда выскочили оборотни, двинулись вперед.

Два из трех коридоров, я отмел, как явно нерабочие, из-за тонкого слоя пыли покрывавшей пол. А вот бронированная дверь ведущая, судя по карте, к реакторному отсеку, явно использовалась часто. Что напрямую следовало из свежих потеков масла на петлях.

Удивительно слаженно, для такой разношерстной и не притертой команды, мы двинулись вперед. И сразу же за спиной, с грохотом и затихающим визгом разлетающейся шрапнели взорвалась оставленная в колодце мина и тут же рваным ритмом заныла серена, лампы сменили свой цвет на красный, и запульсировали короткими вспышками.

Ну и в самом деле пора. А то я уже волноваться начал.

Некто, в замызганном до неузнаваемости белом халате выпал из бокового коридора, и тут же, словно мышь был пойман когтистыми пальцами Марджан.

Экспресс-допрос одного из выживших сотрудников, многое прояснил.