Мир оранжевой акварелью (общий файл)

Хотя, по правде сказать, многомудрому лекарю, на неделю перебравшемуся из Диганте в столичный пафосный особняк, "слушать" приходится как раз не ее, а сэра депутата, прихваченного тяжкой болезнью. Профессиональной, пожалуй, именуемой в народе попросту "почечуй"... Бедный наш лекарь. "Качество отечественной медицины напрямую зависит от уровня... какого там уровня?..". Да, до красноречия сэра Юрия мне вряд ли взлететь...

— Ваша светлость! — и чуть не "взлетела" к противоположной обитой стене. — Ваша светлость! Сначала куда?

— О-ох, — высунулась я прямо в столичную жизнь. — Как бы тебе... объяснить? До Королевской академии и дальше, параллельная улица после двух поворотов направо... Или не двух?.. Гостиница "Бабочка"... Сэнс?!

— Ну я... Ладно, разберемся по ходу!.. Н-но!

Шлёп!

— Угу... В общем, "тихий и зеленый ресторанчик"... Мне он понравился...

Чего не скажешь о Королевском суде... Судебное заседание длилось недолго. В почти пустом гулком зале, если не считать трех, откровенно скучающих юристов-студентов. Хотя, с душой выступающий Маттео их, иногда все же, будил. Вот это мне не понравилось — старается ведь. А вообще, если смотреть в суть... "спектакль" откровенно затягивал. Особенно, показанья свидетелей, живописующих: где, с кем и в каких именно позах находились все трое обвиняемых на момент морской схватки у Божьих скал. Сэр Корнеил, сидящий на жесткой скамье рядом, любезно этот "спектакль" комментировал:

— Столичную зилийскую диаспору пришлось подтянуть.

— А-а... А я и думаю: отчего вон у того, что сидит слева от Неро, глаза все шире и шире.

— Еще бы: он в ту ночь, якобы, многодетным отцом стал. Ну, не совсем отцом, но, приложил для этого максимум сил.

— А откуда тогда остальные "свидетели"? Или у них так полагается?

— При свидетелях? — сощурился на меня адвокат. — Нет, донна Зоя. Это — гости со свадьбы.

— Так он еще и женился, якобы?

— А как же? У зилийцев — строгие нравы.

— Мама моя, — скосилась я к пораженному собственным прошлым "отцу". — Сэр Корнеил, а...

— Документы их тоже — в порядке. Качество не вызывает сомнений... И не спрашивайте у меня: откуда они взялись.

— Ну, так, — захлопнув рот, вновь вперилась я взглядом в Маттео. — А вот...

— Суд удаляется на вынесение приговора! Прошу всех монн и мессиров оказать ему честь вставанием!

Раздавшиеся сзади зевки обозначили очередное пробужденье студентов.

— Думаю, донна Зоя, мы выиграем дело.

— Вы в этом уверены, сэр Корнеил?

— Судья Милдт уже давно так не развлекался — он нам еще приплатить обязан. Что же до остального... Маттео! Подойди, пожалуйста, к нам!..

— Да, патрон?

— Заключение магической экспертизы по предоставленным документам отдали?

— Да, патрон. Нон амбиджи!

— В переводе с латыни: "Не вызывают сомнений"... Донна Зоя, может пока в кофейню напротив?

— Мессиры, как мне нравится с вами работать, — и в последний раз оглядев пустой зал, пошла вдоль ряда к дверям.

Обратно мы только-только успели. И, судя по крошкам на мантии, судья Милдт вкушал гораздо активнее нас. А потом, пару раз кашлянув, зачитал... оправдательный приговор... Уф-ф.

Что же касается Неро, он, будто обмяк и выглядел сейчас намного старее. Однако с достоинством великомученика, которого только что лишили костра, поблагодарил и адвокатов и попутно меня. А потом, с хмурой усмешкой, изрек, уже стоя в дверях:

— Он меня никогда не простит.

— Кто, мессир Неро? — прищурилась я, развернувшись к нему.

— Мой мальчик, Виторио.

— Откуда вы знаете?

— Он здесь был, когда вы ушли. И мы с ним разговаривали. Я думал, он меня поймет. А он...

— Время все лечит, — а что я еще ему скажу? И простила бы такое сама?.. — Мессир Неро, удачной дороги и не потеряйте билет на корабль. Остальное вам сэр Маттео отдаст.

— Спасибо, донна Зоя. И да хранит вас... Вананда.

Мама моя...

Мама моя. Я думала, мне будет легче. Вновь вернуться сюда, больше, чем через год. В это царство бабочек в рамках и выгоревших на солнце, сушеных цветов. Даже фонарики вдоль ступеней горели, как прежде — мерцая в своих граненых плафонах. И только мой номер был кем-то занят. Меня поселили напротив. В большую комнату с зашторенным наглухо балконом, выходящим, нет, не в сад — на улицу. Тоже подсвеченную фонарями, но тихую. Тихий зеленый ресторанчик... "Вам понравится"... Хотя, сейчас хотелось бежать. Сразу и далеко — вдруг, вспугну наши с ним тени? Те, что еще вместе и у которых все впереди. Зачем?..

— Ваша светлость, позвольте, я зажгу в комнате свечи?

— Нет. Зачем?

— Ваша светлость?

— Я сейчас все равно спущусь... Мессир Вагриус, что у вас сегодня на ужин?

— О-о, я вас порадую, не сомневайтесь. А вы знаете, что...

— Спасибо. Я скоро приду.

— Как скажете... — и тихо скрипнула дверь. Тоже, как прежде.

— О-о, да мать же твою, да хобья сила и Святой Эразм с лебедкой! Всё! Две, нет, три порции Джелато и спать! — дверь в этот раз "надсадно взмолилась".

А внизу я увидела... "тень"... Тень сидела ко мне боком и в собственном ее, тени, бокале плясало пламя от горящего рядом очага. И на бутылке, стоящей рядом. А еще грифелем очертило профиль...

— А вы опять пьете? И опять — один.

Голос вышел глухим, хотя я старалась придать ему уверенности и ехидства. Может, поэтому мужчина удивленно вскинул глаза:

— А-а, Ваша светлость. Я думал, вы позже придете.

— Да, неужели?

— Мессир Вагриус сообщил о такой чести, как только я порог переступил.

— Я думаю, титулами в этом городе вряд ли удивишь. Вот, если бы я хомут на шею надела, когда из экипажа с гербом спускалась.

Виторио вновь поднял прищуренные глаза. Словно представил меня в хомуте. И скривился:

— Не-ет.

— Ну, "нет", так "нет". А вот вам, сэр капитан, он бы точно пошел. Потому что вы напрочь забыли о манерах. Ну да, не буду вас отвлекать. Пейте дальше. И следующим тостом предлагаю: "За огромно умных!".

— Зоя! — со звуком отодвигаемого стула выросла надо мной "стена". — Прошу прощения, Ваша светлость. Окажите мне честь — составьте компанию.

— Хо-рошо, — сглотнув слюну, скоро качнулась я в бок. И так же скоро уселась. Как раз — напротив. Мужчина опустился следом:

— Вам налить?

— А-а, угу.

— И даже не спросите: что?

— Ну, вы же это пьете?

— Я только начал. И еще не распробовал вкус, — оскалился он мне с бутылкой в руке. — ох... мессир...

— Да, мессир Виторио?

— Нам — еще бокал и донне... Что Ваша светлость будет?

— Все, что угодно и две, нет, три порции Джелато.

— Понял. А бокал я принес...

— А здесь мало что изменилось.

— Кроме нас с вами, сэр капитан.

— Да?.. Так давайте за это и выпьем?

— Э вэрро... — и так три раза подряд... Кстати, апельсиновой водки.

Однако теплоты между нами такой "разогрев" не добавил. И мы по-прежнему, отводили по сторонам глаза. Да, хобья ж сила!

— А вот я...

— Да сколько же...

— Вы что-то хотели спросить... ваша...

— светлость. Да... — и, вдруг, надув щеки, смолкла. — Я хотела... а, поздравить вас со снятием с вашего рода обвинений.

— Я об этом не хочу говорить.

— От чего же? Ну, тогда, может, поговорим о моем доме в Канделверди?

— Что?.. И об этом тоже, — исподлобья глянули на меня.

— Ну-у... Как идут поиски монны Сусанны?

— А давайте поговорим о вас?

— Обо мне?.. Да, пожалуйста. Что именно вас интересует?

— Меня интересуют причины.

— О, это очень общий воп...

— Почему ты от меня пряталась? — подался мужчина вперед. — А хочешь, я сам расскажу?

— С удовольствием вас послушаю.

— Из океана тебя подобрали три рыбака. Так?.. Мои люди еще год назад их с твоим перстнем на рынке в Пенторе скрутили.

— Ну, надо же. А я все гадала: где он. На дне, под вашей кроватью или у них.

— Так вот. В Розе Бэй тебя продали. И там ты...

— Ну-у?

— Зоя, в жизни бывает всякое. И то, что ты была...

— Кем?

— Розой.

— Что?! — отбросило меня к спинке стула. — Да я бы повесилась на их розовой шторе.

— Тише. Люди кругом.

— Да пошел ты.

— Я продолжаю: в этом нет ничего...

— Я в тебя сейчас этой бутылкой, хобий капитан, якорем в...

— Значит, тебя изнасиловали.

— Да мать же твою!

— Зоя! А, знаешь, что? — вдруг поднявшись, метнул он ко мне через стол руку. — Пойдем ко отсюда. Ни к чему позорить достойное имя.

— Сдается мне, не мое?

— Твоего покойного мужа, — и потащил меня через весь зал к лестнице. Потом мы резво запрыгали по ступеням и после двух поворотов ключа оказались в моей бывшей комнате. Ах, вот, кто... — Присядь, — мотнул он меня на мою собственную бывшую кровать. Сам навис сверху. — Значит, тебя там изнасиловали.

— Да с чего, вдруг...

— А с того, что ты родила!

— Мама моя.

— Зоя, я — не мальчик. И когда я увидел тебя в ратуше на приеме, то сразу заметил разницу. Ты стала другой.

— Какой?!

— Не кричи... Другой. Женщиной в... — хмуро скосился он в сторону. — в полном смысле этого слова. Ты стала...

— Мама моя... Значит, я родила?

— Так точно. А раз от меня пряталась, значит...

— Отец ребенка — не ты.

— Так... точно.

— Гранитная логика... И у меня тогда — встречный вывод: значит, поэтому ты сейчас меня избегаешь?

— Что? — теперь он удивленно расширил глаза.

— А то, что я давно уж заметила. А еще я уверена, что, если ты любишь женщину, то любишь ее целиком. И даже с чужим ребенком. Хотя, о любви из нас двоих...

— А зачем о ней говорить? Любовь не в словах, а в поступках. И в твоих и в моих. И да, если кого-то любишь, то любишь любого.

— Даже "изнасилованного"?

— Да-а... Зоя, я бы понял. Понял бы и простил.

— Простил?!.. Что? Изнасилование? Любовь по глупости?.. И, значит, я правильно делала, что от тебя пряталась.

— Зоя, я совсем не то сейчас...

— Да иди ты к морской хобьей матери со своим прощеньем! Да мы как жили без тебя, так и дальше будем жить! Великодушный мессир! И... в сторону отойди!..

Руки тряслись, но в замочную скважину я попала сразу двумя. А потом звучно захлопнула дверь. Очень звучно... Сквозняком. И... балкон я, точно, не открывала.

— А-а.

— Тихо-тихо, — и меня еще сильнее сзади перехватили, захлопнув ладонью рот и плотно прижав к себе.

— А-а?

— Будешь выть — по голове, — и боком поперли к балкону.

Я лишь заметить успела, суматошно цепляясь за крепкие чужие руки, как от двери за нами отделилась еще одна тень. И мы уже оказались снаружи, когда... Ба-бах!

— Зоя! Нет, ты все-таки, меня выслушаешь! И кто из нас двоих от кого бегает?!

— А-а...

— Тихо, я сказал.

— Зоя?!

— О-о... о-о, — и каким-то чудом смогла-таки, носком туфли дотянуться — высокая подставка с водруженным на ней пузатым горшком, сначала медленно пару раз качнулась... Хрясь!

— Зоя!

— Вот же стерва! — и я едва ни самостоятельно, без подставленной снизу лестницы, не зверзлась через перила вниз. Мужик, мазнув напоследок по глазам своей пятерней, нырнул назад в комнату.

— Виторио! Мама моя... Да что же это?.. А-а-а-а!!! Помогите!!! А-а-а!!! — и мне кажется, даже на горизонте окна зажглись...

ГЛАВА 23

Женщина — существо домашнее и робкое. Женщину надо беречь. От потрясений. Иначе она может очень сильно испугаться и... Хлобысь! Вторым, прихваченным с балкона цветочным горшком.

— О-уо-о!

— Бежим! Бежим!

И напоследок, для закрепления:

— По-мо-гите!!!— уже в распахнутую настежь коридорную дверь. — Виторио?

Мой любимый, стоящий посередине разгромленной комнаты, качнулся. И словно в знак благодарности, прихлопнул правую руку к левому, опущенному плечу:

— Зоя, подойди... ко мне.

— Виторио, что за люди здесь только что...

— Зоя...

— Виторио! -обхватила я уже оседающего мужчину. И только когда уткнулась носом в его прижатую мокрую руку, поняла... — Тебя... ранили? Мама моя!

— Зоя... ты только больше так не кричи.

— Ваша светлость, мессир Виторио, что здесь произошло?!.. Бог мой... Я сюда, к вам, а на лестнице меня чуть не сшибли какие-то...

— Мессир Вагриус, помогите мне! То есть, нам, ну, мне. Мне его до кровати.

— О, я сейчас, я только канделябр куда-нибудь... куда-ни... о, Бог мой!

— Мессир Вагриус, надо срочно послать за лекарем и магом, нет, магистром. Я скажу адреса. Вы это...

— Да, конечно. Нижон! Сантимо!

— Хозяин?!

— Да?! — дернулись в двери два подсвеченных фонарями, лица.

— Слушайте внимательно и запоминайте, что Их светлость будет диктовать!

— Диктую. О-о, хобья сила...вспомнила и...

Примерно час спустя, я давала первые в своей жизни показания. Получалось коряво и неуверенно. Хотя, кто его знает, как оно вообще принято делать:

— Я еще раз вам, сэр жандарм, повторяю: не знаю. И понятия не имею, кто это были такие. И что им вообще от меня...

— Ваша светлость, я понял. А-а... — усатый мужчина с красными от недосыпа глазами, отвел их в сторону балконной двери. — личные враги?

— Женского пола. Но...

— Я понял... Капрал!

Штора качнулась, впуская вовнутрь с балкона пожилого крепыша:

— Эксперт посмотрел, сэр. Говорит, что следов магии нет. Разве что, на углу дома — клочья от недавнего подвала. И все.

— И все, — почесал лоб огрызком карандаша жандарм. — Ну, так, заканчиваем. И... Ваша светлость, если вы что-то, вдруг, вспомните...

— А я...

— Что?

— У того, который меня держал, вот здесь, — мазнула я пальцем по внешней стороне кисти. — татуировка была. Но, я ее лишь миг видела и в темноте улицы.

— И-и?

— Трезубец. Но, с обломанным черенком. С очень коротким черенком.

— По-нятно, — протянул блюститель. — Морская татуировка... Ваша светлость? — и снова скосился на штору. — Мы уходим... Мессир Вагриус, лестницу от перил можете убирать... А вы надолго в Виладжо?

— В столице? — вот это вопрос так вопрос... Я обвела тоскливым взглядом освещенное сейчас множеством канделябров "побоище". Остановила его на спинах,беседующих у кровати сэра Клементе и Киприуса Виста и... — Не знаю еще. Очень надеюсь, что нет.

— Понятно. Я оставлю здесь, в гостинице, двух своих людей... Ваша светлость, имею честь, — и с явным облегчением, развернулся, хрустя черепками на полу, к коридорной двери. — Капрал, мы уходим...

— О, это надо же. В самом центре столицы. Ваша светлость, я горничных зашлю здесь прибрать?

— Да, мессир Вагриус. Но, чуть позже.

— Хорошо. И впервые в моем заведении. Чтоб такое. И...

— Сэр Клементе?

— Да, донна Зоя?.. Уважаемый магистр принял нужные меры — зарастил ткани вокруг раны. Я сверху наложил повязку. Однако потеряно много крови и нужен глубокий покой.

— Угу.

— Зоя, дитя мое, я ведь не лекарь, но сделал все, что мог.

— Я знаю, но, кроме вас, ни одному магу больше не доверяю. И спасибо. Вам, наверное, уже пора?

— О, завтра лекция, но, если надо...

— Нет. Идите.