Наступила тишина, а затем все присутствующие, включая двух дам, стали предлагать мне свои услуги и только одна старуха, сидевшая в кресле молчала и неприязненно смотрела на меня. А потом она сделала то, что я от неё ни как не ожидал, — она сделала знак принадлежности к воровскому клану. Скрипя сердцем, я кивнул головой и произнес: — В живых останется эта пожилая госпожа.
— В этом нет необходимости,— старуха резво встала, скинула с себя седые волосы, которые оказались париком, задрала один из подолов своих бесчисленных юбок и вытерла лицо, стирая нарисованные морщины и прочую краску, что толстым слоем была на её лице. На нас смотрело лицо достаточно молодого человека, лет тридцати. Кто-то из наёмников восхищенно произнес: — Я буду не я, если это не Корсак. (Корсак, или степная лисица (лат. Vulpes corsac) — хищное млекопитающее рода лисиц семейства псовых).
— Заместитель капитана гвардейцев? Это о вас мне говорил Кошачий глаз? — Наверное обо мне сударь. Я здесь по поручению его светлости. Присматриваю за этими сумасшедшими и безумными стариками и старухами, которые считают себя вершителями судеб. Думаю, для них худшим вариантом будет пожизненная темница, и возможность общаться со своими друзьями через стенку.
Я пожал плечами: — Что интересного удалось узнать?
— Через пару дней прибудет отряд гвардейцев после смены в загородной резиденции, и что-то с этим отрядом будет не так. Подробности мне выяснить не удалось, так как я только вчера вечером узнал об этом, когда капитан и господин Гоб негромко обсуждали результаты зачистки дворца от водяных, думая, что я дремлю в своём кресле.
— Господин Гоб здесь присутствует? Познакомьте меня с ним.
— Сударь, не надо быть излишне скромным. Вот этот милый старичок и есть господин Гоб, до недавнего времени один из доверенных людей герцога, но который за проделки и попустительству своёму сынку был отлучен от двора.
— А кто у нас сынок? — А сынок у нас — капитан гвардии, который так любезно приютил нас — заговорщиков, и обеспечивал нашу безопасность и тайну собраний.
— Господин Гоб, сколько ещё водяных должно пробраться во дворец, кроме этого отряда переодетых в гвардейцев?— ответом мне было презрительное молчание. — Ну что ж, думаю применение пыток в этих обстоятельствах не только необходимо, но и оправдано. Связать его. Корсак, доставь его прямиком к герцогу. Он как раз в это время мило беседует в пыточной со своими внучатыми племянницами.
Пленников, под охраной наёмников, отправили в темницу, а я прямиком прошёл в рабочий кабинет герцога. Он с усталым лицом сидел за столом и внимательно читал какие-то бумаги. — Найд, ты многое пропустил. Сестры топили и сваливали вину друг на друга. Их даже не пришлось пытать.
— Это вы зря, ваша светлость. Самого важного они вам так и не сказали. Через два дня во дворец под видом возвращающихся гвардейцев начнется массовое проникновение водяных и тех, кто поддерживал заговор против вас. Всего я ожидаю не менее пятидесяти вооруженных заговорщиков. При этом ваши гвардейцы, подкупленные вашим бывшим капитаном и его отцом, должны будут или присоединиться к вашим противникам, или остаться в казарме и ни на что не реагировать. Впрочем, думаю, Корсак вам сам обо всем подробно расскажет. Вы скормили Софи водяному? Его пора казнить, что бы он не мог предупредить свих соплеменников о событиях во дворце. Боюсь, что они способны на небольших расстояниях обмениваться мыслями.
— Я отсрочил его казнь и изменил своё решение по Софии.
— К счастью, я об этом ничего не знаю, а предупредить вы меня не успели, так что ваши руки останутся чистыми. А мои и так уже по локоть в крови.
— Найд, а ты уверен, что поступаешь правильно? Ты знаешь, что делаешь?
Я предпочел не отвечать, а изобразив поклон вышёл из кабинета. Тут же от стены отклеились пара наёмников и пошли за мной, а ещё я обратил внимание, что нигде не было видно гвардейцев, зато количество стражников прибавилось.
В подземном каземате, где находились тюрьма и пыточная, пахло горелым мясом, прогорклым маслом, потом и мочой. Я приказал привести сюда Лауру и приковать её к пыточному столу, а сам тем временем прошёл к темницам. Мне вывели Софи, которая, всем своим видом, показывала, что ей плевать на меня и на всех тюремщиков. Вместе взятых
— Свяжите ей руки и втолкните в камеру с водяным,— распорядился я. — Герцог отложил казнь,— взвизгнула она с испугом. — Мне об этом ничего не известно. К тому же пытались убить не его светлость, а меня, так что моя месть справедлива. Ведите её к камере водяного.
Когда дверь открыли, я заметил в углу это существо: — Обещанный пир. У тебя есть час. Потом быстрая смерть. Софи завизжала, забилась в истерике, но её быстро втолкнули в дверь и заперли на засов и замок, а я вернулся в пыточную.
— Что вы, негодяй, сделали с моей сестрой? Я слышала её крик о помощи. — Я привел приговор в исполнение и отдал её на съедение водяному. Через час он и сам умрет.
— Но ведь герцог обещал нам отложить казнь, мы ему многое рассказали. — Мне об этом ничего не известно и ни каких распоряжений я не получал. А отвлекать его от важных дел, ради каких-то преступников,— я считаю не очень рационально. К тому же некоторые вопросы я могу решать и сам. После пыток, которым вы будете подвергнуты как государственный преступник, на заходе солнца вас повесят, но не на городской площади, а здесь, в стенах тюрьма, а тело потом зароют в общей могиле вместе с остальными преступниками. Хочу вас также предупредить, что все ваши надежды на помощь со стороны ударного отряда водяных, обречены на провал. Я знаю о нем и принял соответствующие меры. Будут устроены засады, как для переодетых гвардейцев, так и для других, кто должен под видом слуг, прислуги и прочего люда проникнуть во дворец. Помощи извне от вельмож герцога, которые предали своёго господина — не ждите. Они арестованы и будут до конца своих дней гнить в темнице. Исключение составит господин Гоб. Сразу же после вас он займет ваше место на столе и если выживет, то будет висеть рядом с вами. Палач, приступай. Начни с того, что отрежь и прижги ей соски.
Послышался треск раздираемой ткани и звериный крик: — Нееет! Я все расскажу! Убери от меня свои грязные лапы тварь.
— Палач, подожди. Что ты хотела сказать Лаура? — Есть ещё один смешанный отряд водяных и наших сторонников, и он расположен не в резиденции, а непосредственно в городе. Водяных там около двадцати пяти особей и они в перчатках. А значит, могут пользоваться пистолями и шпагами. Я укажу место, если меня не будут пытать и повешение заменят расстрелом.
— Есть какая то разница в том, как ты умрешь? — Я знатного рода, а повешение применяется только к простолюдинам.
От меня не укрылась некая заминка в её просьбе и я наугад произнес: — Да, да, если тебя лишат дворянского происхождения, то твой титул уже никто не унаследует. Я знаю, что у вас есть ещё один член вашей семьи и он тут же автоматически станет простым человеком. Я его найду.
— Она тут не причем, она вообще ничего не знает!
А я продолжил: — Отряд находится в том доме, что подарил вам герцог, там же находится и ваша младшая сестра. Я прав? А скажи ка мне Лаура, как вы вышли на меня? Попытка убить меня во дворце — это дело рук твоей сестры, а вот наемные убийцы из Ройса,— это ведь твоя работа?
— Обещай мне, что не причинишь вреда Эмилии и я все расскажу, даже то, что не знает герцог и о чем не догадываешься ты.
— Обещания давать легко,— выполнять трудно. Говори и от того, что я услышу, я решу судьбу твоей сестры. И Лаура начала рассказывать....
.... — Как только впереди замаячил трон, мы предприняли все меры, что бы знать, а кто и в какой очереди претендует на него. Все пытались нас убедить, что мы единственные наследницы, и мы в это поверили, но, где то около года назад, один человек, за весьма крупную сумму золотом рассказал нам историю рождения некого мальчика от сына герцога и таинственной женщины, с которой он сожительствовал и которую никто толком не видел, но все говорили, что она простая служанка в его доме. Этот человек видел её и утверждал, что она ни какая не служанка, а очень высокопоставленная особа и что, он самолично слышал, как наследник называл её принцессой, и это было не ласковое обращение к своёй любовнице, а её титул. Может быть, все так бы и прошло незамеченным, мало ли каких сказок и легенд говорят об умершем сыне герцога, если б не одно но... Время знакомства и появления этой дамы в доме принца почти что совпало с событием о котором до сих пор мало что известно и произошло оно в правящей семье Ройса. Принцесса Малида,(ударение на последний слог) младший ребёнок герцога Ройса исчезла из города и о ней не было никаких слухов более пяти лет. Потом она появилась несколько раз на людях и говорили, что у неё есть ребёнок, а потом было объявлено, что она скоропостижно скончалась, а о ребенке больше нигде не упоминалось.
Софи остановилась на достигнутом, ну а я продолжала копать, пока, наконец, не узнала почти что всю правду об этом событии. Действительно, Малида бежала из дворца, и, по первоначальному плану, вместе с ней должен был бежать некий молодой человек, которого звали Шеридан,— один из офицеров охраны герцога Ройса. Но что-то пошло не так и Шеридан в назначенный срок не явился. Малида узнала, что его арестовали и ей пришлось добираться одной до Фертуса, где они планировали пожить некоторое время, пока все не успокоиться и у них не появиться возможность вернуться домой и испросить прощение у герцога. Однако время шло, деньги принцессы таяли, а Шеридан так и не появился. Она оказалась в бедственном положении и была в отчаянии. Где и как она познакомилась с наследником, история умалчивает. В те времена отношения между двумя государствами были весьма натянутыми. Как бы там не было, но принцесса сначала стала любовницей наследника, а через два года родила ему сына. Поговаривали, что они тайно поженились, но свидетельств этому нет никаких. А потом наследник погибает при весьма странных обстоятельствах и тайна его смерти не раскрыта до сих пор, и в это самое время исчезает и принцесса с ребенком, что бы через несколько недель принять участие в каком о незначительном приеме в Ройсе. Следы ребенка теряются, а через год принцесса умирает. И вот тут-то на первый план выходит тот самый Шеридан, которому удается бежать из темницы за несколько месяцев до возвращения принцессы в лоно семьи.
Я стала наводить о нем справки и выяснила, что он и его преданный слуга живут в квартале воров, стали там своими людьми и что одного зовут Свист, а второго Свищ. И они очень трепетно и трогательно заботятся и воспитывают некоего парнишку, о котором стали забывать, так как он куда то толи исчез, то ли его где то прятали. Ошибка Свища — Шеридана была в том, что он пару раз вывозил своёго воспитанника в верхний город, и там кому-то очень бросилось в глаза разительное сходство этого парня с некоторыми здравствующими членами семьи герцога Ройса. Сопоставив все факты, я связалась с племянником герцога, который на тот момент был наследником престола, так как брат Малиды и ныне здравствующий герцог оказался бездетным. А дальше все было просто. Племяннику, как и нам, совершенно был ни к чему наследник первой очереди и были приняты меры. Но Шеридан видимо что то заподозрил и успел отправить парня, что бы он спрятался у наёмников в степи. Наши попытки перехватить его и устранить, ни к чему не привели. Он ускользнул, более того, тебе Найд, удалось расправиться с самим Лысым черепом, а потом какие-то слухи при допросе уцелевших подручных убийц заинтересовали герцога и он предпринял своё личное расследование и вышёл на твой след. В том, что ты его внук, его убедил детский чепчик, который нашли в твоих вещах, ибо это был чепец его погибшего сына. Ну а дальше ты знаешь все сам. Нам пришлось попытаться ускорить события, что бы не допустить объявления тебя наследником, но мы и опоздали и недооценили тебя и твои способности к быстрым и решительным действиям.
— Что стало с людьми, которые делились с вами информацией и есть ли какое-либо подтверждение твоему рассказу?
— Люди все мертвы. Свидетели нам ни к чему. А подтверждение есть. Из Ройса пришло сообщение, что существует некий документ, который якобы спрятан где-то в доме Шеридана в котором подтверждается, что ты сын принца Фертуса и принцессы Малиды и этот документ скреплен подписями и личными печатями твоих родителей.
Наступила тишина. — Я не трону твою сестру до тех пор, пока у меня на руках не окажется или подтверждение правдивости твоего рассказа, или его опровержение — в этом даю тебе своё слов.
Развяжите и отведите её в камеру, пусть готовится к расстрелу. Приговор я приведу в исполнение лично.
Лаура, ты не назвала адрес дома, где прячется отряд водяных и ваших сторонников.
— Ты знаешь его...
И хотя в каземате нет окон и горят только масляные светильники и факелы, по навалившейся усталости я определил, что давно уже наступила глубокая ночь. Проходя мимо камеры, где содержался водяной, я сделал тюремщикам знак остановиться.
— Не хочешь посмотреть, что стало с твоей сестрой и поприсутствовать при казни? — Так это были не просто слова? Ты действительно отдал её этому чудовищу? — А чему ты удивляешься, или тебе припомнить то, что вы собирались сделать со своими противниками? — Так значит и твои слова о том, что ты меня лично расстреляешь,— тоже не шутка?
Вместо ответа я открыл дверь и первой втолкнул её в камеру водяного. Он сидел посредине небольшого помещения, которое все было забрызгано кровью, окровавленными кусками и обглоданными костями.
— Герцог выполнил своё обещание. Сначала я получил молодое и упругое женское тело, а потом много вкусной еды. Я доволен и готов к смерти.
Лаура стояла бледнее белого полотна и с ужасом смотрела на то, что сталось от её сестры, а я вытащил пистоль и дважды выстрелил водяному в грудь. Как я понял, общение с любыми металлами, кроме благородных серебра и золота, для водяных были смертельны, именно поэтому даже небольшое ранение от свинцовой пули несло им мгновенную смерть. Вытолкнув ничего не соображающую Лауру в коридор, я поинтересовался, доставили в пыточную господина Гоба или нет? — Если доставили, то пусть без меня не пытают, я через пару часов я вернусь. Герцога не беспокоить, пусть отдыхает.
Только в своёй камере Лаура немного пришла в себя: — Я до сих пор думала, что это все дурной сон и стоит мне проснуться, как все будет в порядке. Я всегда считала, что все неприятности могут случиться с кем угодно, но только не со мной. Какая же была наивной дурой. — Не старайся Лаура, меня ты не тронешь своими слезами. — Найд, пощади меня, сохрани жизнь и я стану твоей самой преданной рабыней... — Что бы потом при первом удобном случае опять попытаться убить меня, теперь из чувства мести? Нет Лаура. Я хочу спать спокойно... У тебя есть ещё время написать прощальное письмо своёй сестре и своёму любовнику и я обещаю, что я их передам.
За окнами только-только начало сереть, когда отряд наёмников под моим руководством тихо и по возможности незаметно приблизился к двухэтажному особняку, в котором предположительно находились водяные и те, кто примкнул к заговору.
