У меня за спиной неслышно возник десятник ближней стражи: — От дальней заставы прибыл гонец. В нашу сторону идет большой отряд степняков. Они где то нашли обходной путь через болота и через час выйдут нам во фланг с западной стороны. Примерная численность отряда пятьсот — семьсот всадников.
Обед был скомкан и все торопливо разошлись к своим отрядам. Это что,— стремление напасть на победителей, пока они празднуют свой успех, или один из опоздавших отрядов, что пришел на помощь к степнякам издалека и не успел к началу сражения?
Вскочив на коней, мы с Михом, в сопровождении стражи, отправились на наш левый фланг, откуда ожидалось появление неизвестного отряда. Кошачий глаз торопливо строил и размещал свои отряды, готовясь к встрече нежданных гостей. С вышки, куда мы поднялись, было видно, с каким трудом ему это удается. Прибыл очередной гонец от нашего разъезда, бросив коня у вышки он торопливо поднялся к нам:
— Господин, это не простые кочевники, они вооружены пистолями и у них броня на каждом всаднике, прикрытая одеждой степняков. Да и кони у них не степные. Вертун считает, что это отряд наемников, что опоздал к началу сражения и теперь горит желанием поквитаться за своих друзей, в надежде, что мы не воспримем их всерьёз. Будут у лагеря минут через тридцать, а может быть и быстрее, уж очень хороши у них кони.
— Все что сказал мне, передай слово в слово Корсаку, пусть он выдвигает свой ударный отряд на левый фланг. Мих, нам с охраной предстоит задержать этот отряда. Сам видишь, Глазу ещё надо время, что бы привести людей в чувство и изготовиться к бою, да и при всем желании они не выстоят против таранного удара панцирной конницы. А мы с тобой пострелять любим.
— Пострелять то любим, да не маловато ли нас против семи сотен? — Ну почему же мало, вон ещё Васька с собой возьмём, а заодно и проверим, какой он меткий стрелок. Так уж и быть, один свой пистоль дам ему на время. Васёк, ты задом наперед на коне ездить умеешь? Если не приходилось, то учиться будешь на ходу.
И так, что мы имеем, — Я, Мих, Васёк и десяток ближней стражи. Через десять минут подойдет моя сотня, а ещё минут через пятнадцать и отряд Корсака подтянется. В любом случае нам надо выиграть минут десять — пятнадцать и шансы сделать это у нас были. К тому же у меня был ещё один весомый аргумент, даже не один, а два, которые мне позволяли с оптимизмом смотреть на предстоящую схватку.
Топот тяжеловооруженного отряда мы услышали издалека. Я оглянулся, первые отряды уже начали строиться на позициях и готовиться к схватке. Это уже радовало.
— Ну что Мих, ещё метров пятьсот и пересаживаемся. Эй, Васёк, держи пистоль. Перезаряжать его не надо,— знай нажимай себе на собачку и бей гадов. Стрелять можешь начать шагов со ста— ста двадцати. Главное стрелять быстро и успеть поразить как можно больше степняков до того, как они сблизятся с нами. Всё понял? И пистоль не потеряй, после боя вернешь в целости и сохранности.
Проскакав ещё некоторое время, мы с Михом развернули лошадей и лихо пересели задом на перед. У Васька так не получилось и он, ругаясь, кое как устроился в седле. Моя стража разместилась сзади нас, готовая первой принять на себя удар, если наемникам удастся прорваться сквозь наш огонь. Наемники скакали в экономном темпе, одной плотной массой, что значительно облегчало нашу задачу — ни один выстрел не пропадет даром.
— Первые десяток выстрелов по коням, что бы сбить их с темпа и вызвать завалы, а потом как придется. Я бью в центр, Мих в правый фланг, Васёк в левый. Стрельбу начинаем самостоятельно. Дождавшись, когда противник приблизится метров на сто пятьдесят, я первым открыл стрельбу, потом ко мне присоединился Мих и затем зашипели выстрелы Васька. Отряд сбился со скока, несколько лошадей упали и возникла некоторая заминка, которой мы и воспользовались в полной мере.
Шипение наших выстрелов или правильнее сказать лазерных импульсов, слилось в непрерывный шум. Тронув слегка бока своего коня шпорами, я подал ему команду неторопливо трусить в сторону лагеря. Обученный конь Миха в точности повторил действия Ветра, а вот конь Васька сделал несколько хороших прыжков и оказался значительно дальше нас, что впрочем не помешало ему вести стрельбу в своем секторе. Не смотря на потери, наемники и не думали отступать, хотя и не ожидали, что три человека смогут их так потрепать и в какой то мере притормозить их продвижение. Неожиданно для всех нас из за спины выскочил всадник, который чуть было не попал под выстрел Миха и я к своему удивлению узнал в нем Мирру.
— Дурёха, ты что тут делаешь? Хочешь нам всю игру испортить? — но было уже поздно. Последние остатки перстня силы выплеснулись навстречу наемникам и разом вышибли из сёдел около двух десятков всадников. После чего, победоносно взглянув на нас, Мирра вновь спряталась за наши спины. В бешенстве я закричал: — Десятник, эту дуру связать и под конвоем доставить в лагерь, бросить у моей палатки и до моего прибытия не развязывать!
К счастью выходка этой девицы, несмотря на достаточно ощутимый урон, планов наемников не нарушила и они продолжили свою атаку, правда ещё медленнее, так что нам пришлось даже остановить своих лошадей, так как дистанция между нами опять увеличилась до ста, ста двадцати метров. Мы все трое продолжали непрерывно стрелять, выбивая как можно больше всадников и стараясь, по возможности, не зацепит лошадей. Я заметил, что отряд наемников стал как бы перестраиваться, сосредотачивая свои основные силы на флангах, затем раздался протяжный сигнал, словно кто то протрубил в рог и в едином порыве наемники устремились на нас. К счастью я был готов к подобному развитию событий и оба перстня силы были уже готовы выплеснуть всю свою энергию навстречу наступавшим.
Выставив сжатые кулаки навстречу массе конницы я выплеснул за один раз всю энергию обеих перстней силы, что кроваво — красным светом блеснули у меня на указательных пальцах. Воздух перед моими кулаками замерцал, уплотнился и устремился в сторону обоих больших групп наемников, что уже набрали почти максимальную скорость. Встреча с тепловым импульсом была ужасающей,— кони, люди вспыхивали яркими факелами. Этот огненный вал продолжал катить вдаль, не замечая ни каких препятствий, оставляя только после себя обгоревшие до неузнаваемо бугорки-останки.
— Эх, коней жалко,— проворчал Мих.
— Ничего, несколько десятков все равно уцелели, вот их и соберем,— успокоил я его.
В центре того, что осталось от отряда уцелели не больше двух десятков наемников, которые пытались управиться с испуганными лошадями, развернуть их и обратиться в бегство. В это самое время мимо нас с громким гиканьем пронеслись люди Корсака и присоединившиеся к ним добровольцы герцога Ройса. Наемники были буквально сбиты и втоптаны в землю.
— Ну вот, всегда так,— опять начал ворчать Мих,— ты тут пластаешься, рискуешь жизнью, а вся слава победителей достанется другим. Милорд, мы что сами не могли добить эти остатки?
— Мих, не хорошо быть таким жадным, надо и ребятам дать отличиться. Особенно из Ройса. Совсем не удивлюсь, если уже к заходу солнца, именно они разобьют многотысячный отряд наемников. А сейчас возвращаемся в лагерь, мне что то не очень хорошо,— озноб и сильный голод. Васёк, пистоль верни, и нечего делать обиженную физиономию, ты его ещё не заслужил. Как-нибудь попроси Миха на досуге рассказать, сколько и как ему пришлось добиваться права обладать таким оружием.
— Действительно милорд, что то вы взбледнули, и глаза у вас какие-то больные, надо вам как следует отоспаться, — с сочувствием сказал Мих, — на вас лица нет.
— Признаюсь, идея зарядить перстни силы своей энергией оказалась не самой разумной. Впредь к ней надо будет прибегать только в крайнем случае. По-крайней мере я на такую реакцию своего организма не рассчитывал.
Видимо я слабел прямо на глазах, так как Мих подпер меня с одной стороны, а Васёк с другой. Так мы и вернулись в лагерь, где меня очень аккуратно сняли с седла, тут же принялись отпаивать согретым на костре вином и свежеподжаренным мясом. А потом я просто напросто отрубился и уже ничего не соображал и не помнил.
Мих потом сказал, что я проспал беспробудным сном двое суток и меня отпаивали каким-то лечебным отваром, что позволил мне восстановиться всего за два дня, хотя по словам Мирры на это должно было уйти не менее пяти дней.
— А при чем здесь эта предательница? — с подозрением спросил я.— Неужели ей доверили варить эти отвары? Если это так, то почему я ещё жив?
Пользуясь тем, что в палатке мы были одни, Мих обратился ко мне по дружески: — Найд, почему ты её невзлюбил? Чем она тебе так не угодила, что при одном только упоминании её имени, ты свирепеешь? Я на свой страх и риск приказал её развязать и все эти два дня она, не смыкая глаз, ухаживала за тобой. Сейчас спит без задних ног в соседнем шалаше, но правда под охраной моих ребят.
— Разбуди и под охраной доставь сюда, я хочу задать ей несколько вопросов и держи в готовности свой пистоль.
Через некоторое время сонную девушку, которая ничего не соображала, доставили в палатку. Она смотрела на всё сонными глазами, которые у неё постоянно закрывались. Однако стоило мне задать свой первый вопрос, как вся её сонливость тут же улетучилась. — Сударыня, кого вы пытались спасти, или предупредить в отряде наемников Честера, когда совершили свой безрассудный поступок и чуть было не сорвали мне всю операцию по их уничтожению?
Девушка усиленно заморгала глазами, а потом уставилась в земляной пол и чуть слышно прошептала: — Я не буду отвечать на этот вопрос.
— А вам известно сударыня, что ни одному человеку из этого отряда спастись не удалось, а пленных я приказал не брать? Видишь ли Мих, — обратился я к своему другу, — остатки мощности своего перстня силы, эта девица пустила поверх голов наемников, но только не учла одной особенности,— она сидела в мужском седле, на боевом коне, а тот при скачке или даже при движении шагом, достаточно высоко подбрасывает седока. Вот во время подброса она и активировала силу камня, только не подумала, что ей придется опуститься в глубокое седло. Именно этим и можно объяснить тот факт, что ей удалось спешить с десяток наемников, выбив их из седла. Она первоначально не намеривалась ни кого из них убивать, поэтому то использовала камень на самой малой мощности. Теперь тебе понятно, почему я считаю её предателем, что старалась втереться к нам в доверие? К тому же, я уверен, что данная девица не сможет ни назвать, ни показать своих спутников, с которыми она следовала из Ройса. И ни один начальник отряда или десятник не признает в ней своего воина. Вероятнее всего, она дожидалась отряда уже здесь, что бы изобразить своё прибытие вместе с ним. Как думаешь, дружище, мой дядя в состоянии лично просмотреть всех триста человек, которых он включил в свой отряд? Помнишь что он сказал по поводу девицы,— что ему ничего о ней не известно и женщин в его отряде не было? А это значит, что с самого начала она нам лгала.
— Милорд, а тогда как объяснить, что она практически в одиночку уничтожила прорвавшихся в лагерь наемников?
— Да очень просто. Это не те были наемники и они о ней ничего не знали и не слышали, а значит могли просто напросто или убить, или потешиться, а потом убить, так что она в первую очередь защищала себя и свою жизнь. Сдается мне, что этот большой отряд, который пытался напасть на нас и якобы опоздавший к началу сражения и есть те самые люди, которые сопровождали нашу девицу к лагерю.
— Нет, наемники не сопровождали меня и даже не предполагали, что я окажусь в вашем лагере, да к тому же среди вашей ближайшей свиты,— подала голос Мирра. — И ни какой я не предатель. Да, признаюсь, я не все правдиво вам изложила, но для этого у меня есть веские причины, о которых я вам пока сказать не могу. Прошу просто позвольте мне находиться возле вас.
— Слышал Мих? Она не может, а мы значит можем принимать на веру её детский лепет. Милочка, передайте тому, с кем вы постоянно находитесь на связи и советуетесь, что снять с меня матрицу или подчинить чужой воле,— не получится, я защищен от этого. И скажу вам по секрету, я не тот дикарь, урвавший крохи знаний, которым стараюсь выглядеть, так что будьте осторожны. А что бы доказать вам это, я сожгу мозг тех наемников, которых вы оставили в живых и которых использовали как передатчик.,— я на мгновение закрыл глаза, а когда открыл Мирра сидела на полу, обхватив голову руками, раскачиваясь из стороны в сторону.
— Каково это, быть среди людей и в то же время быть полностью одинокой и покинутой всеми? Нравится сударыня? А вы думали мы пустим слюни и будем смотреть вам в рот? Мих, вышвырни её отсюда и пусть катится на все четыре стороны. Она больше не опасна, у змеи вырвали её ядовитые клыки. Если попросит, пусть ей выделят лошадь и провизию на три дня и передай мое распоряжение, пусть сворачиваются, утром выступаем домой. Я больше вас не задерживаю сударыня.
Девушка вышла из палатки, а вслед за ней вышел и Мих, что бы отдать соответствующие команды. Тут же полог палатки откинулся и во внутрь вошел Васёк:
— Мих сказал, что вы ни на минуты не должны оставаться в одиночестве, если на то не будет вашего приказа.
— Садись рыжий и расскажи, что тут произошло за те два дня, что я отдыхал
— А ничего не произошло. Люди отдохнули, привели себя в порядок, зачистили поле битвы и дорогу бегства степняков. Ваш дядя по справедливости распределил трофеи между отрядами, обиженных вроде нет, так что все готовятся сняться с лагеря и вернуться домой. Милорд, а это правда, что эта красивая девушка специально подослана вам из Честера?
— Васёк, откуда такие мысли?
— Да это же ясно. Я прошелся по отряду вашего дяди, никто не помнит, что бы она следовала вместе с ними из Ройса. Представляете господин, ни один человек её не помнит. А это значит, что она подослана. А кто может к вам подослать,— только Честер. Правда отвар, что она готовила для вас — не отравлен, я заставлял её сначала саму выпить, потом пробовал сам, и только через полчаса она поила вас.
В это время за стенами палатки возникла какая-то возня и даже раздались несколько выстрелов и шипение лучей. С пистолем в руке я выскочил наружу в одном "нательном белье" от моего деда. Безрадостная картина предстала передо мной — на земле лежала Мирра и на её груди, прямо в области сердца, быстро набухало темное пятно, чуть в стороне лежал Мих с залитым кровью лицом.
— Что тут произошло? — рявкнул я подбегая к начальнику своей охраны.
Он открыл глаза и сел на землю: — Да ничего. Девица просто пыталась меня убить. Кто ж знал, что у неё в волосах непростая заколка, а стреляющая, да к тому же хитро спрятанная. — Мих, водяной тебя побери, а кому я приказал держать наготове оружие?
— Милорд, дык ведь это на вас всегда нападают, а мне хватало — просто вовремя отойти в сторону и не мешаться, а там вы всех нападавших завалите, а народ подумает, какой молодец этот начальник охраны, опять выручил господина....
— Сиди, не дергайся. У тебя отстреляно пол уха, а если б чуть в сторону, то ни какое лекарское искусство не помогло бы. Эй, кто-нибудь там, доведите мой приказ,— завтра по утру снимаемся и двигаемся по домам.
