— Милорд, а вы не могли бы также запереть все подземные ходы и во дворце, а то чуть ли не каждый день находят новые. Не успеваем делать решётки и перекрывать ходы.
— А что опять водяные появились?
— Прямых подтверждений этому нет, но два человека из обслуги пропали в подземельях.
— Глаз, а что они там делали?
— Понимаете милорд, кто то пустил слух, что водяные не успели забрать с собой все свои богатства и часть их спрятали в подземных ходах, вот народ и решил поживиться.
— Хорошо, я посмотрю, что можно будет сделать. Мих, во дворец поедем вдвоём, охрана пусть тащится сзади. Распорядись, что бы оседлали лошадей.
— Уже оседлали.
— И когда это ты успел?
— Да как только вы изволили встать после сна, так сразу же и распорядился приготовить. — А если б я никуда не поехал?
Мих хмыкнул: — Вы, и что бы никуда не отправились? Это были бы уже не вы, ваше высочество.
Из моей резиденции мы выехали через полчаса, и я решил, сначала, проехаться по улицам горда, что бы посмотреть самому на обстановку и только потом повернуть в крепость. На одной из улиц мне под копыта бросился какой-то мальчуган лет пяти — семи.
— Дяденька, а вы гвардеец или наёмник?— обратился он почему-то к Миху.
— Я наёмник, а вот он гвардеец,— и Мих кивнул в мою сторону головой.
— Дяденька, а вы не могли бы прийти ко мне в гости, а то ко всем ребятам приходят в гости, а к нам ещё никто не приходил. Мать говорит это от того, что мы бедные и у нас даже угостить людей нечем. А я думаю, не обязательно же ходить в гости только для того, что бы поесть, можно же ведь и просто так посидеть, поговорить. Мне главное, что бы ребята с нашей улицы видели, что и к нам приходили воины. А то они ходят с таким важным видом, словно сами воевали с водяными.
Я кивнул Миху головой.
— Ну что ж, давай руку, я посажу тебя на лошадь, а ты покажешь нам, где живёшь. Только дорогу такую выбирай, что бы проехать по всей улице, что бы все ребята видели тебя и больше не задавались.
Дважды мальчугану повторять не пришлось и донельзя гордый он уселся впереди Миха и, даже, взял в руки поводья. Улица оказалась не очень большой, но достаточно многолюдной. Местная ребятня провожала нас завистливыми взглядами. Пока мы неторопливо ехали, Мих стал расспрашивать паренька о жизни, о его семье. Из разговора стало понятно, что его отец исчез где-то полгода назад. Он работал в пекарне и однажды просто не пришёл утром домой, хотя из пекарни уходил вместе со своим другом. Он тоже пропал. Мать подрабатывает стиркой и штопкой. Кроме него у матери теперь есть дочь, но она сейчас болеет. Мать нашла её в каких -о развалинах и говорит, что её сильно ударили по голове и она ничего не помнит. Она все время спит, а когда не спит, то плачет....
Вот так за разговорами мы подъехали к невзрачному домику с небольшим садиком под окнами. Спешившись и привязав лошадей к столбу, мы пошли вовнутрь.
— Дяденька наёмник, а лошадей не украдут? А то тут у нас всякого люда хватает.
— У нас не украдут.— успокоил его Мих, — Ну пошли, показывай свой дворец.
Вот все-таки как странно устроена судьба человека. Не кинься этот пацан к Миху, мы даже никогда не попали не только в этот дом, но и на эту улицу. Радостный паренёк вбежал первым:
— Мама, у нас гости, самые настоящие воины, один наёмник, а второй гвардеец. Они сами решили зайти к нам, посмотреть, как мы живём и поговорить. Когда я вошёл в комнату, то чуть не сбил Миха с ног — он стоял как истукан и хватал воздух ртом. Я и сам замер. За столом сидела немолодая, уставшая женщина и кормила с ложечки Милу. И хотя у неё была перевязана голова, а под глазами синяки, я сразу же её узнал.
Отодвинув Миха в сторону, я подошёл к испуганной женщине, которая даже уронила ложку на стол. Опустившись на колени перед Милой, я обхватил её за пояс: — Девочка моя, я знал, что найду тебя.
— А я тебя знаю,— проговорила девушка, — ты Найд, а больше я ничего не помню. Ты же не оставишь меня Найд?
— Нет конечно, милая. Сейчас мы с тобой поедем домой.
— Я без мамы никуда не поеду. — Конечно, конечно, и маму возьмём и брата. Мих, карету и Корсака ко мне.
Мих тут же выбежал из дома, и с улицы раздались его властные команды: — Дом взять под охрану, карету герцога сюда, вызвать капитана наёмников с лучшими следопытами и передайте капитану гвардейцев — госпожа нашлась.
Какая тут началась кутерьма, словами не описать. А я все стоял на коленях, смотрел в лицо Милы и, несмотря, на огромную радость и облегчение, пытался просчитать вариант, что все это было подстроено лекарем. Как назло, я совсем потерял все свои навыки и в голову мне ничего не лезло. — Мих, расспроси, где, когда и при каких обстоятельствах нашли госпожу.
Мих подхватил под руки растерявшуюся женщину и отвёл её в сторону. А я взял ложку и стал кормить девушку какой-то похлёбкой.
— Я наелась Найд, и у меня опять начинает болеть голова, я хочу лечь
— Потерпи немного дорогая, давай ты сядешь ко мне на колени и я тебя покачаю.
Без разговоров Мила устроилась у меня на коленях, склонила голову на грудь и закрыла глаза: — Хорошо то как и голова перестала болеть. Она поудобнее устроилась и вскоре заснула. Я боялся пошевелиться. Вскоре в дверях возникло любопытное лицо паренька:
— Дяденька, а разве гвардейцы главнее наёмников?
— А это важно?
— Конечно, наёмники храбрые и у них у всех есть лошади.
— А гвардейцы защищали город от водяных на баррикадах и позволили все жителям покинуть его, вот поэтому-то они и лишились своих лошадей.
— Неа, все равно наёмники главнее. Гвардейцы служат только во дворце, а наёмники везде, где их позовёт самый главный.
— А ты знаешь, что в гвардейцы берут только лучших наёмников и они все прошли через службу в степи.
— Как это самых лучших? Дяденька, а ты что тоже был наёмником?
— Был.
— А вот и обманываешь, таких молодых гвардейцев не бывает. Сам говорил, что берут лучших, а все лучшие, это те, кто долго прослужил, а ты молодой.
Раздался громкий топот и в комнату ввалились Корсак и Кошачий глаз.
— Тише вы,— недовольно цыкнул я на них,— карету пригнали?
— Да милорд.
— Тогда Корсак присоединяйся к Миху и уточняй все мелочи. Дом, или развалины где нашли госпожу обыскать самым тщательным образом. Меня интересует, как она туда попала, перевезли ли её через ворота или использовали проход под стеной? Обо всем доложишь утром.
Глаз, герцога предупреди, что я буду у него завтра, сегодня уже никуда не поеду. Пусть составит список всех своих основных проблем и трудностей. Порох перевезли?
— Все сделали как вы и говорили милорд, ждём только команды.
— Хорошо, женщину надолго не задерживайте, Мила отказалась ехать без неё и уточни, кто она такая и как давно здесь живёт. И парня не забудьте прихватить, это её сын. Комната опустела.
Вскоре появился Мих: — Милорд, все готово к отъезду.
Я осторожно поднялся со скамейки. Мила только крепче вцепилась в меня: — А где мама?— пробормотала она во сне. Я посмотрел на Миха. — Они уже в карете.
Я осторожно нёс девушку на руках, оберегая от любого резкого движения. На улице стола многочисленная толпа, правда преимущественно из моих охранников и людей Корсака. Мих открыл дверцу, и я аккуратно забрался вовнутрь. Там уже сидели притихшая женщина и её сын.
— Меня зовут Найд, девушка, которую вы приютили,— моя невеста. Её охрану перебили, а саму похитили. Благодаря вам я её нашёл. Жить будете в моем дворце, вам сударыня придётся ухаживать и заботиться о госпоже, а парня мы тоже пристроим к делу. Хочешь помогать наёмникам ухаживать за лошадьми?
— Конечно хочу.
— Вот и прекрасно. Ваши покои будут рядом с моими. Как вас зовут сударыня? — Я Руфь, а моего сына — Фил....
Мила так и не проснулась, даже когда я положил её на ложе и накрыл одеялом. В соседней комнате на краюшке стула сидела Руфь и испугано осматривалась вокруг, а вот её сын уже исследовал комнаты, предоставленные в их распоряжение.
— Руфь, Мила спит. Ваша спальня здесь, спальня Фила — за этой дверью.
— Это что, у меня будет своя комната? — тут же отреагировал парнишка.
— Она у тебя уже есть, можешь посмотреть и освоиться в ней.
— А когда я пойду ухаживать за лошадьми? — Завтра.
Я взял колокольчик со стола и позвонил. Тут же появилась служанка.
— Распоряжения, пожелания и просьбы госпожи Руфь выполнять как мои. А сейчас принести ужин на две персоны и помогите им тут освоиться.
Не дожидаясь слов благодарности или возражений, я быстро вышел. Мила по— прежнему спала самым безмятежным образом. Я сел на краешек кровати и стал рассматривать её лицо, потом осторожно стал снимать повязку с головы. Она даже не пошевелилась, когда я обрезал её волосы, что прилипли к повязке. На затылке была большая ссадина и шишка, здорово её кто-то приложил. Повезло, что удар шёл вскользь, от этого и ссадина, иначе голову могли и пробить. Я внимательно осмотрел и ушиб и рану. Выводы были неутешительными,— били рукояткой пистоля и били специально вскользь, а это могло означать только одно — действовали профессионалы. Мне тут же на ум пришёл удар Миха, только он бил аккуратно, рассчитывая свою силу, а тут ничего не рассчитывали и я подумал, что так могла ударить только женщина. Сразу вспомнилась та тварь, которую я принял за Милу. Сходство было просто поразительное, но только до тех пор, пока я не снял с неё этот странный камень. Кстати он белый, именно такой, как и говорил лекарь. Совпадение или случайность? Хотя Форлан не допускает случайностей и все просчитывает. Вот тварь сумасшедшая, хрен ты у меня получишь теперь доступ к своему хранилищу, все замкну на себя, благо шлем позволяет это сделать.
Осторожно я стал разрезать на девушке и без этого порванную одежду, Милу надо было переодеть, а ещё лучше, сначала искупать, благо горячая вода всегда была к нашим услугам. Пришлось на помощь позвать Руфь, так как полностью раздевать девушку я как то не рискнул. Меня выставили за дверь, что было весьма кстати, так как я вновь проголодался. После ужина мне разрешили вернуться.
Мила чистенькая и с новой повязкой на голове лежала на боку и внимательно следила за всем, что происходит в спальне. Однако её глаза ничего не выражали, и только увидав меня, она встрепенулась и протянула руку. Я подошёл и взял её тёплые пальцы в свою холодную ладонь, она тут же приложила мою руку к своей голове и удовлетворённо закрыла глаза. — Почему ты так долго Найд? Я без тебя не могу заснуть, и голова, когда ты рядом, перестаёт болеть.
— Мила, ты что-нибудь помнишь? Кто тебя ударил?
— Странно, когда ты рядом, я начинаю что-то вспоминать, как только ты удаляешься, я все забываю. Ты полежи рядом со мной, может быть, что и вспомню. Мне хорошо с тобой,— и она опять закрыла глаза.
— Марш все отсюда, — рыкнул я на служанок и Руфь. — Понадобитесь, позову.
Лежать на левом боку одетым было неудобно, мешала поясная сумка, и я решил её снять, а заодно и разуться. Мила, словно боясь, что я опять куда-нибудь уйду, крепко держала меня то за рукав, то за локоть, а то просто за мундир. Было неудобно, но я молчал. А потом громко хлопнул себя по лбу. Белый камень, как же я о нем забыл. Вытащив цепочку, я поднёс кулон к голове девушки и прижал ко лбу. Милу забила мелкая дрожь, она несколько раз выгнулась, потом дёрнулась и затихла.
— Найд? Где мы? Я не узнаю этого места...
— К тебе память вернулась?
— А у меня она что, пропадала?
— Расскажи, все что ты помнишь, начиная с того момента, как тебя похитили из лагеря. Она наморщила лоб, а потом схватилась за голову,— Больно. Все-таки эта тварь ударила меня по голове, встречу, прибью.
— Ты имеешь в виду водяную с черными волосами и с этим кулоном на шее?
— Да, это её камень, я его хорошо разглядела, так как она постоянно качала его перед моим лицом и что-то там наговаривала. У неё ничего не получалось и она зашла мне за спину, я ещё помню её слова,— Ты сама на это напросилась..., а потом я ничего не помню.
— Я полагаю это какой-то прибор для считывания твоей памяти и твоего образа. Эта водяная была как две капли воды похожа на тебя. Видимо Форлан боялся, что если придётся встретиться со мной, я смогу её разоблачить на каком-нибудь пустяке или воспоминании, а времени, что бы все изучить и как следует тебя расспросить, у них не было. Кто тебя похитил?
— Они слишком часто, и я бы сказала чересчур навязчиво, и к месту и не к месту называли себя наёмниками Честера. Найд, дай мне этот кулон, память ко мне вернулась не полностью.
— И что ты не помнишь?
— Мы с тобой давно знакомы?
— Давно, дня два или три, не помню точно.
— Я серьёзно спрашиваю.
— А я серьёзно и отвечаю.
— А как мы познакомились и где? Я почему то этого ничего не помню. И ещё у меня была сестра или это мне приснилось?
29. Месть — 2.
— Знаешь, Найд, у меня такое впечатление, что я только-только родилась. Я ничего не помню о своём прошлом, из настоящего мои воспоминания начинаются с момента, когда я прятала твой жезл силы и книгу знаний тебе под подушку. При этом я знаю, что это за вещи. У меня есть смутные воспоминания о том, что у меня была вроде бы сестра, которая хотела отбить тебя у меня, но у неё ничего не получилось. У меня в памяти также остались какие-то скудные крохи о матери и брате. Но это все какие-то кусочки, которые никак не складываются в одно целое. Скажи мне, мы женаты?
— Думаю Мила, время все расставит на свои места. Мы пока не женаты, но официально об этом объявлено ещё в Ройсе, — ты моя невеста. Когда я нашёл тебя, ты женщину в соседних покоях называла мамой и у неё есть сын. Я могу их позвать
— Не надо, я увижусь с ними завтра. Скажи, мы спим вместе?
— Да, но если хочешь, я могу лечь в другой спальне.
— Нет, нет, — я боюсь оставаться одна. Просто я не помню, что бы мы с тобой спали, и прошу тебя, не трогай меня сегодня, у меня по -прежнему болит голова.
Я усмехнулся: — Я очень надеюсь, что память к тебе очень быстро вернётся, и ты сама все вспомнишь.
— А почему ты не ложишься, ведь за окнами уже темно.
— Если ты не против, то я немного почитаю книгу, которую ты называешь книгой знаний. — Я против. Я устала и хочу спать, а без тебя я не засну, так что ложись, только все свечи не туши, мне страшно в темноте.
Пришлось подчиниться. Раздевшись, я нырнул под одеяло к Миле, не забыв положить пистоль под подушку, а шпагу в изголовье, нательное бельё я снимать не стал.
Тускло светил в громаде спальни одинокий светильник, темень сгущалась по углам, ночь вступала в свои права. Мила удобно устроившись, вжалась ко мне спиной, и я обнял её. Моя рука непроизвольно удобно устроилась на её груди, а в сердце у меня похолодело. Это была грудь не моей девушки. Я прекрасно помню, когда первый раз залез ей в отворот костюма, — грудь было упругой, не знавшей прикосновения мужской руки, это была грудь девственницы, а эта была мягкой и податливой грудью взрослой женщины. Кулон неярко светился, и я сорвал его с груди и выхватил пистоль из под подушки.
