Ловушка для богов. Книга первая. Источник

— Ты как? — сержант присел рядом и аккуратно перевернул друга.

Лицо парня было белее бумаги, а рубаха на животе пропиталась кровью. Колин отодвинул подол и от неожиданности едва не отпрянул. Поперёк живота пролёг огромный разрез, зияющий лиловыми внутренностями.

Вдруг Векти открыл глаза и тяжело посмотрел на Колина.

— Что-то мне холодно, дружище. Чем это меня приложило?

— Не знаю, какой-то зверь, — парень попытался подняться, но сержант придержал его за плечо. — Послушай, Векти, тебе нужно собраться и залечить рану.

— А что со мной? Я ничего не чувствую.

Колин промолчал, но взгляд невольно упал на живот. Паренёк скосил туда глаза и вдруг с силой вцепился сержанту в руку.

— Что же это, Колин?! Я теперь умру, да?!

— Не умрёшь, если сейчас же займёшься своей раной. Давай!!!

— Я не смогу, — Векти обречённо откинулся на траву. — Нужен лекарь...

Парень закрыл глаза, но сержант думал иначе. Он отвесил ему хорошую оплеуху и Векти встрепенулся.

— Ты что?!

— Давай лечи себя!!!

— Не могу! У меня не хватит сил! Оставь меня.

— Ну, уж нет, — Колин навис над раненым. — Не хочешь сам, тогда расскажи, как ты это делаешь! Быть может, у меня получится.

— Но ты же не маг, — видно было, что слова даются парню всё трудней.

— А вот сейчас и выясним. Рассказывай!

С минуту Векти молчал, морщась от усиливающейся боли но, видя, что сержант непреклонен, откинулся на траву и закрыл глаза.

— Ты должен положить ладони на рану, расслабиться и почувствовать тепло в груди. Когда это произойдёт, направь его в руки, а дальше поймёшь что делать.

С минуту Колин колебался, но когда острый приступ исказил лицо Векти, он решительно возложил ладони на тёплые пульсирующие внутренности. Желудок тут же стал подкатывать к горлу, но сержант вернул его на место парой глубоких вдохов. Затем закрыл глаза и попытался хоть что-нибудь ощутить. Через несколько минут стало понятно, что Вальдрес ошибся — никакой он не маг.

Только он так подумал, как в памяти всплыла волна жара, которую сержант посчитал всплеском адреналина.

«А что если это и было нужное мне тепло?»

Не найдя другого объяснения Колин стал делать частые глубокие вдохи, насыщая кровь кислородом. В голове зашумело, и он вдруг отчётливо увидел, как когти рвут живот не парня, а его собственный. Видение было настолько реальным, что заставило сердце ёкнуть, выплеснув долгожданную волну.

Едва не упустив момент, Колин мысленно направил тепло в руки. Сперва ничего не происходило, но когда он готов был сдаться, ладони засияли тёплым светом и от кончиков пальцев к ране протянулись серебряные нити. От неожиданности Колин едва не прервал установившуюся связь, но стон Векти заставил взять себя в руки. Сержант сосредоточился и, не шевелясь, смотрел, как тепло из его ладоней впитывается в рану.

Постепенно тепло превратилось в жар, нитей стало больше, а Колину показалось, будто края раны стали стягиваться. Он, было, обрадовался, но вдруг тело парня выгнуло дугой, и оглушительный крик разорвал связь. Векти засучил ногами. Спазм был столь силён, что на лбу вздулись вены, а из открытой раны выперли кишки. Не зная как помочь другу, Колин попытался прижать его к земле, но не тут-то было. Изо рта Векти ручьём хлынула кровь и парень забулькал. С протяжным хрипом его тело в последний раз дёрнулось, а затем расслабленно вытянулось в рост.

Ещё не веря, что всё кончено сержант приложил пальцы к шее, но и так было ясно — Векти умер. Неумелым движением он прикрыл другу глаза и отполз в сторону. Мыслей не было — их вытеснило чувство потери.

Через некоторое время сержант пришёл в себя и решил, пока не стемнело похоронить. Он выбрал несколько прочных веток и стянул их рукавом от рубахи друга. В ином месте такой фокус, может быть, и не прошёл бы, но здесь почва оказалась рыхлой. Сильно мешала трава, но как только дёрн был снят дело пошло значительно быстрее.

Работа затянулась, и когда стало совсем темно, Колин почти наощупь спихнул тело Векти в могилу и принялся засыпать. Закончив, без сил растянулся на земле. В той же позе его застало утро...

Короткий сон не принёс облегчения. С трудом разлепив веки, сержант сел и обвёл поляну взглядом. Картина предстала удручающая — земля с пучками травы была накидана неровными кучками, а в одном месте даже торчала побелевшая ступня. Колин принялся ползать на четвереньках, выдёргивая траву и разравнивая могилу. Когда закончил, соорудил в изголовье небольшой холмик, куда водрузил камень.

В желудке заурчало, и лишь теперь сержант понял, насколько голоден. Превозмогая слабость в ногах, он поднялся и нетвёрдой походкой направился к плодовым кустам.

Татака падала на дно желудка, словно в бездонную яму. Не чувствуя ни вкуса, ни насыщения Колин рвал и рвал, давясь сочной мякотью. Спустя какое-то время по телу, наконец, разлилось приятное тепло. Усталость отступила, из головы выветрился шум, а боль в натруженных руках сменилась лёгким зудом.

Сержант стал гадать, в чем нести провизию. Несмотря на тёплую погоду разгуливать без рубахи как-то не хотелось. Вдруг взгляд упал на связанные ветки. Высвободив рукав, Колин принялся набивать его плодами.

«На первое время пойдёт, — решил он. — А если больше ничего не подвернётся, вернусь за добавкой».

Мысленно попрощавшись с Векти, сержант неторопливо пошёл в выбранном наугад направлении. Через несколько часов лес окончился узкой каменистой полоской, подчёркивающей морской горизонт. Стараясь не наступать на острые камешки, Колин подошёл к краю.

Метрах в двадцати внизу бушевали волны, вспениваясь о скалы небольшой бухты. Сама бухта, выдаваясь в море кривым полумесяцем, оканчивалась почти отвесной скалой, спуститься по которой не представлялось никакой возможности. Слева убегала вдаль пенная полоса, отмечающая границу между морем и скалами, а вот справа, уже через какую-то сотню метров, скалы отступали от воды, отдавая на растерзание морю кусок песчаного берега.

Пробежавшись взглядом вдоль кромки песка и скал, Колин отметил, что отвесная стена постепенно понижается и если следовать этим направлением, то через пару километров можно будет спуститься к морю. А уже оттуда по песчаному пляжу вернуться к замеченной ранее бухте.

— Стоп, — прервал размышления Колин, — а зачем туда возвращаться? Что в этой бухте такого?

Он ещё раз внимательно осмотрел скалы и буквально сразу нашёл то, что заставило подумать о возвращении. На небольшой плоской площадке чуть выше уровня моря серыми горбами покоились три перевёрнутые лодки.

Поняв, что возможно нашёл билет с острова, Колин не раздумывая, повернул направо и чуть ли не бегом отправился искать спуск к морю. Правда, уже через несколько шагов застонал от впившегося в ступню камня, но это не охладило его пыла, а лишь заставило идти осторожней.

Всю дорогу лес то подходил вплотную, то вновь отступал от обрыва, но вскоре он остался позади и сержант вышел на плоскую равнину размером с футбольное поле. Колин огляделся, пожевал татаки и, не найдя в открывшемся пейзаже ничего интересного продолжил путь в сторону понижения рельефа.

Посреди равнины случился казус. Не ожидая подвоха от пустынной местности, сержант так приложился лбом, что едва не ослеп от посыпавшихся из глаз искр. От неожиданности он упал на пятую точку и принялся озираться, растирая ушибленный лоб. Ничего — местность оставалась пустынной. Догадавшись, что препятствие невидимо, Колин протянул руку и ощутил под пальцами тёплую шершавую поверхность.

— Это ещё что такое?

Воздух под ладонью всколыхнулся, и поверхность ощутимо завибрировала. Испугавшись, Колин отнял руку и попятился. Сердце сдавило чувство беспредельной тоски, а по спине побежали ледяные муравьи. В метре от него прямо из воздуха материализовалась чёрная пирамида...

* * *

Цепочка следов, оставляемая босыми ногами на мокром песке, следовала за сержантом к бухте. Шелест прибоя выветривал из головы вялые мысли, а лёгкий ветерок трепал жёсткие от соли волосы. Спустя несколько часов ходьбы под палящим солнцем, притупилось даже впечатление от найденной вчера пирамиды.

Чёрный монолит метров семи в высоту, так испугавший поначалу, оказался безобиден. Сколько Колин не ходил вокруг, сколько не притрагивался к холодному камню ничего не происходило. Появившаяся прямо из воздуха пирамида оставалась неизменна. Списав её появление на загадочную магию, сержант двинулся дальше.

Когда высота скал стала минимальной, Колин спустился к морю и первым делом окунулся в прохладную воду. Смыть с зудящего тела грязь пот и кровь оказалось таким наслаждением, что сержант почти час безвольно болтался на волнах. Затем подкрепился татакой и двинулся в обратном направлении.

Достигнув места, где песчаный берег упирался в скалы той самой бухты, Колин стал карабкаться наверх. Подъём не занял много времени и, преодолев гребень, сержант оказался на площадке с лодками. И сразу же испытал разочарование. Одного взгляда на эти посудины хватило, чтобы потерять веру в счастливое спасение. Во-первых, никаких снастей рядом не обнаружилось, а во-вторых, дерево настолько истлело, что при первом же прикосновении отломился изрядный кусок борта.

Колин уселся на край уступа и стал думать, как быть дальше. Судя по всему, он здесь застрял надолго. Выхода не было.

Шелест морской пены, умирающей на скалах и нещадно палящее солнце рождению идей способствовали слабо — мысли ворочались, словно тяжёлые валуны. Веки становились всё тяжелее и наконец, голова свалилась на грудь. От неожиданности Колин дёрнулся и рукав с татакой полетел в воду. Сонливость мгновенно развеялась.

— Вот чёрт! — он проследил, как потеря тонет в море. — Придётся возвращаться в рощу.

Вдруг взгляд скользнул по противоположной стороне бухты и сержант увидел то, чего раньше не замечал. Почти у самой воды образовалась каменная «поляна» явно искусственного происхождения, на которой сущим исполином возвышалась гигантская арка. В сердце что-то ёкнуло и непреодолимо потянуло к ней.

Прямо в одежде Колин плюхнулся в море и погрёб к противоположному берегу. Плыть было недалеко — около пятидесяти метров, но вскоре сержант понял, что это плохая идея. Он всегда считал себя хорошим пловцом, но в бушующем море его навыки оказались бесполезны. Накатывающие волны будто задались целью, во что бы то ни стало отправить человека на дно. Через час дистанция была пройдена и Колин, тяжело дыша, вывалился на камни.

Вблизи арка показалась сущим исполином. Огромные плиты, покрытые каким-то орнаментом, давили, заставляя человека ощущать себя букашкой под пятой великана. В то же время сержант почувствовал присутствие чего-то родного. Он положил ладонь поверх рунической вязи, и по камню пробежала дрожь, как по телу живого существа. Воздух внутри дольмена зарябил и Колин тут же одёрнул руку.

— Бред какой-то. Голову что ли напекло?

Он дотронулся до арки ещё раз и всё повторилось. Камень под ладонью ощутимо нагрелся, рябь исчезла, и воздух стал прозрачен.

— Невероятно! — выдохнул Колин увидев вместо скал пыльную каменистую равнину.

Он отступил на шаг, и пейзаж в проёме вновь исказила рябь. Снова дотронулся, рябь исчезла. Не убирая руки с камня, обошёл арку кругом, но и с другой стороны открывался всё тот же вид. Сержант вдруг вспомнил, как впервые очнулся под этим небом, и спину обдало холодом. А что если арка ведёт в другой мир?

Отогнав мрачные мысли Колин нагнулся, подхватил камешек и бросил в проём. Ничего не случилось. Взметнув облачко пыли, он беззвучно покатился по земле с той стороны. Тогда затаив дыхание он медленно сунул внутрь ладонь и тут же выдернул обратно. Как и ожидалось, ничего с ней не произошло. Лишь в груди стало как-то по-душевному тепло.

Колин оттянул ворот и увидел, как светится шрам. В памяти всплыли слова Вальдреса называвшего Снежный Сапфир камнем врат и части мозаики мгновенно встали на свои места.

— Похоже, это единственный выход отсюда, — вздохнул сержант и, зафиксировав в памяти окружающий пейзаж, шагнул в проём...

* * *