— Сволочи! — кулак зло вонзился в пол. — Твари! Ненавижу!
В каком бы положении ни оказался человек — привыкнет ко всему, даже к плохому. Вот и сержант Колин Мак-Стайн уже привык к постоянным допросам. А ещё неделю назад ревущая сирена застала его врасплох. Раздавшийся голос, скорее удивил, чем напугал. Колин тогда и не подумал отвечать на вопросы.
Последовавшие за этим события больно было даже вспоминать, не то, что переносить. Открылась дверь, ворвались люди в форме с плотными масками на лицах. Не произнося ни слова, начали методично избивать сержанта дубинками, как будто пыль выколачивали. После первых же ударов Колин скрючился на полу, прикрывая голову руками — не помогло. Безликие экзекуторы отлично знали своё дело. Очнулся один в поту и крови...
Следующей ночью всё повторилось: свет, сирена, голос. На вопросы арестант пробурчал что-то невнятное и вновь был безжалостно избит...
Зализывая раны, Колин пытался понять, кому перешёл дорогу. Будучи ещё новобранцем, слышал, что таким способом ломают опасных преступников. Всего через пару месяцев человек превращается в кусок скулящего мяса и тогда каторжная планета кажется спасением. Но сержант не был преступником (грешки молодости не в счёт), или всё же был? Вопрос не давал покоя, сверля мозг словно жук-короед. В бессильных поисках ответа, Колин раз за разом прокручивал день ареста но, увы, безрезультатно...
Спустя неделю дверь открылась. На пороге возникли двое десантников с автоматами наперевес. Щёлкнули затворы. Щурясь от слепящего света, сержант попытался рассмотреть третью фигуру. Ей оказалась госпожа капитан Зибровски. Женщина средних лет, с грубоватыми чертами лица и густыми светлыми волосами, касающимися поясницы кончиком тугой косы. С нехорошими предчувствиями, сержант вытянулся и попытался отдать честь. Капитан отмахнулась, встала в центре камеры, заложила руки за спину и, брезгливо морщась, оглядела арестанта.
— Сержант Колин Мак-Стайн, — утвердительно произнесла женщина. Кивнула сама себе и повернулась к двери.
— Следуйте за мной...
* * *
Военный трибунал по делам младшего командного звена предполагал в своём составе трёх офицеров — капитана, майора и полковника. Сегодняшнее заседание собиралось в спешке и майора не оказалось на месте. В последний момент пригласили офицера из исследовательского центра, приехавшего по каким-то делам. Им оказался майор Дорел Стоун, ветеран, приписанный к НИИ из-за ранения.
Атмосфера напряжённости, нависшая над заседавшими, усугублялась присутствием человека в штатском. Представившись простым капитаном, тот сел на своё место и тихо ожидал начала процесса.
Полковник Клаус Менке — розовощёкий толстячок с лицом добряка — являлся неизменным членом каждого трибунала. Хотя звание полковника он получил не за боевые заслуги (каждое повышение начальство устраивало с целью избавиться от непутёвого офицера), но в людях разбирался превосходно. Промокая одутловатое лицо огромным, как полотенце платком, он с опаской косился на «капитана». Клаус как никто другой знал, что за такой неброской внешностью чаще всего скрывается высокий чин, а судя по небрежному спокойствию этого — не ниже полковника внутренней разведки, что равносильно бригадному генералу. И это, скорее всего, чревато проблемами. Не иначе как явился с проверкой.
Вздрогнув при мысли о проверке, толстяк шумно выдохнул и принялся в который раз промокать выступивший пот...
Пытаясь привести форму в порядок, Колин задержался на пороге. Этой заминки хватило, чтобы бегло осмотреть помещение. Напротив двери длинный стол, покрытый зелёным сукном, окно задрапировано плотными шторами. Из освещения лишь небольшая люстра под высоким потолком да лампа посреди кипы разложенных на столе папок. За столом трое, но лиц от двери не видно.
— Пройдите в центр зала и встаньте напротив стола, — сухой голос человека в штатском заставил вздрогнуть даже майора. Полковник с удивлением посмотрел на капитана.
«Что он делает? Почему ломает порядок заседания?»
Колин сделал несколько шагов и вскинул руку в воинском приветствии:
— Сержант Колин Мак-Стайн. Личный номер...
— Оставьте, сержант, — оборвал его капитан. Взял папку с делом, раскрыл и произнёс:
— Вы обязаны чётко и недвусмысленно отвечать на заданные коллегией трибунала вопросы. От достоверности сведений будет зависеть ваша дальнейшая судьба. Надеюсь, я ясно выразился?
— Так точно, господин... — Колин запнулся. Погон не видно, а вместо формы строгий, тёмно-серый костюм.
— Господин капитан, называйте меня так.
— Так точно, господин капитан, мне всё ясно.
— Занесите в протокол — трибунал в составе полковника Клауса Менке, майора Дорела Стоуна и капитана... э... Смитсона, начат.
Сзади раздались резкие щелчки, и сержант невольно вздрогнул. Обернувшись, заметил ширму, отгородившую от двери стол, за которым сидел секретарь в чине лейтенанта военной полиции.
— Приступим. Надеюсь, господа трибунал не возражают, если я поведу? — капитан оглядел сидящих справа от него офицеров. Полковник пошёл розовыми пятнами, но промолчал, а майор сделал вид, будто увлечён рассматриваемой бумагой.
— Вот и славно. Итак, сержант, признаёте ли вы себя виновным в преступлении против империи?
Офицеры затихли и на арестанта уставились три пары глаз. Колин опешил и не сразу нашёлся что ответить. Ничего себе начало. Быть может это какая-то ошибка?
— Прошу прощения, господин капитан. Не могли бы вы уточнить, в каком конкретно преступлении меня обвиняют.
— Хм... — капитан пожевал губами. — Сержант, хотите сказать, что не знаете в чём ваша вина?
— Так точно, господин капитан, понятия не имею, — для наглядности он пожал плечами.
— Быть такого не может, — первый раз на лице капитана отразились хоть какие-то эмоции. — Во время ареста вас обязаны были поставить в известность.
— Никак нет. Две недели назад я был вызван с дежурства. По прибытии в штаб меня встретила госпожа капитан Зибровски и, сообщив о том, что я арестован, приказала сдать оружие. Меня отвезли в космопорт, оттуда на эту планету, а затем уже отконвоировали в здание военной полиции. Это всё.
— Хм... интересно. И вы даже не догадываетесь?
— Не догадываюсь, господин капитан.
— Думаю, госпожа Зибровски сможет пролить свет на эту странность, — вмешался полковник.
— Вы правы, Клаус, — от такой фамильярности полковник скривился. — Вызовите-ка её.
Утерев пот, полковник нажал скрытую под крышкой стола кнопку. Дверь немедленно распахнулась, и на пороге застыл рослый охранник. Покосившись на капитана, полковник произнёс:
— Пригласите... — голос предательски дал петуха. Откашлявшись, он повторил:
— Пригласите госпожу капитана Зибровски.
Охранник кивнул и вышел. Прошло несколько минут, прежде чем дверь снова распахнулась. За это время полковник вспотел так, что форму можно было выжимать. Капитан ожидал со спокойной миной, а майор так и продолжал разглядывать бумаги. Вошедшая женщина встала на шаг впереди от сержанта и вскинула руку в приветствии.
— Господа трибунал, капитан Зибровски по вашему приказанию прибыла.
Офицеры промолчали, а капитан поморщился как от зубной боли.
— Оставьте, госпожа капитан, давайте без официоза. Вот сержант утверждает, что был арестован без объявления причины. Как вы можете это объяснить?
Зибровски побледнела. Форма моментально стала тесной. Как она, капитан с безупречным личным делом, могла так опростоволоситься? Как минимум, это нехорошая пометка в личном деле, как максимум — ссылка на какую-нибудь богом забытую базу. И, судя по виду этого господина, скорей второе.
— Я... — запнулась она, — попытаюсь объяснить, господин... — слова с трудом проталкивались сквозь пересохшее горло.
— Господин капитан... Уж попытайтесь, — он скрестил руки на груди.
— Господин капитан, — теперь Кайла Зибровски смотрела только на человека с незапоминающейся внешностью. — Вы несомненно помните какой переполох поднялся после того происшествия. Мне поступил приказ немедленно привезти сержанта в расположение военной полиции. Возможно, в спешке, я забыла сообщить ему об обвинении. В тот момент я полагала он и сам знает, за что арестован. Это моя ошибка, господин капитан. Уверяю, такое больше не повторится.
— Хм...
Полковника стало раздражать это постоянное хмыканье. Как бы он мечтал сейчас оказаться в номере гостиницы, где заказано шампанское и девчушка со смазливым личиком — он всегда любил расслабиться после «тяжёлого» рабочего дня. Но сейчас приходится лебезить перед важным «костюмом», неудержимо потея и заискивающе заглядывая в эти холодные глаза.
— Хм... — повторил капитан. — Уж постарайтесь, госпожа Зибровски, впредь подобного не повторять. Хотя я вас понимаю, переполох тогда поднялся исключительный. До сих пор общественность не успокоилась. Ну да ладно, обойдёмся устным взысканием. Не смею вас более задерживать.
Отсалютовав, капитан развернулась к двери и на негнущихся ногах вышла. Сержант успел заметить крупные капли, выступившие у неё на лбу, и мысленно посочувствовал. Подумал, не будь она такой стервой, может быть была бы даже привлекательна. От мыслей оторвал голос капитана.
— Итак, сержант Мак-Стайн, вы обвиняетесь в преступлении против империи. В частности цитирую: «... в агрессивных действиях, повлёкших за собой массовое уничтожение представителей иных рас, находящихся под защитой империи или являющихся её гражданами».
— Это Эвиане-то граждане?! — вырвалось у сержанта.
— Сержант, вы забываетесь! — взвизгнул полковник, стукнув ладонью по столу, но тут же с опаской покосился на капитана — одобрит, нет? Тот сделал вид, будто ничего не заметил и продолжил:
— Ответьте на следующий вопрос, сержант, почему вы не послушались приказа о прекращении боевых действий относительно расы Эвиан и устроили кровавую баню? Чем можете оправдать такое поведение?
— Господа трибунал, при всём уважении, я понятия не имею, о чём идёт речь.
Полковник хмыкнул:
— Он, видите ли, не имеет понятия. А Эвиане вот уже две недели рвут и мечут, требуя выдать виновника гибели дипломатического шаттла. Мало того, виновника гибели принца!
Капитан поморщился.
— Прошу без эмоций, господин полковник. А вам, сержант, напоминаю, что четырнадцатого числа сего месяца вами был обстрелян и уничтожен космический шаттл расы Эвиан на планете Вакс-3. Не так ли?
— Так точно, господин капитан. Но я не понимаю, каким образом это событие относится к моему обвинению. С каких пор Эвиане стали подданными империи?
Офицеры переглянулись, а капитан продолжил:
— Давайте по порядку. Вы являетесь командиром отделения роты Дельта, в свою очередь находящейся под командованием лейтенанта Беккера?
— Так точно, господин капитан.
— Четырнадцатого числа, вам поступил приказ о патрулировании космопорта планеты Вакс-3?
— Так точно, господин капитан.
— В двадцать часов по местному времени, на планету совершил вынужденную посадку космический шаттл расы Эвиан. Гражданский шаттл, как следует из сообщения их командования.
— Так точно, господин капитан. Опознавательные знаки определяли принадлежность шаттла к гражданскому флоту. Но, господа трибунал, я до сих пор не могу понять, какое это имеет отношение к моему обвинению? Вот уже почти тридцать лет идут боевые действия с этой расой. Во всех известных нам секторах космоса постоянные стычки. Эвиане никогда не видели разницы между гражданским флотом и военным, уничтожая как тот, так и другой. Впрочем, так же как и империя. Чем же отличался уничтоженный мной шаттл?
Полковник Менке, красный как рак вскочил с места:
— Чем он отличался? Чем отличался?! Ты издеваешься, щенок?!
— Сядьте, полковник, — осадил его капитан. — Нет нужды переходить на личности. Держите эмоции в узде.
Задохнувшись от обиды, полковник плюхнулся в кресло. Какой-то «капитанишка» посмел ему указывать! Но вспомнив, что этот капитанишка из внутренней разведки, офицер выпустил набранный воздух и вновь принялся промокать шею и лоб. Пришлось даже расстегнуть верхнюю пуговицу. Убедившись, что полковник успокоился, капитан продолжил:
— Что же касается вашего вопроса, сержант, отвечу. Двенадцатого числа, то есть за двое суток до инцидента, Эвиане связались с командованием легиона с предложением подписать мирный договор, приняв их в состав империи. Замечу, на особо выгодных, для нас, условиях. Империи отходит весь сектор Декрис, сектор Мирто и ещё с десяток планет ранее контролируемых Эвианами. По обоюдному согласию, для встречи глав ранее враждующих империй, было выбрано место — сектор Зета, планета Вакс-1. Встречу назначили на пятнадцатое число сего месяца. Командование Эвиан, во главе с принцем-регентом Пхардж Камуром, выдвинулось в заданный сектор, но по пути возникло столкновение с метеоритным облаком, и обшивка шаттла претерпела повреждения. Нам поступил сигнал о бедствии. Было принято решение направить Эвиан в ближайший космопорт планеты Вакс-3. Лейтенанту Беккеру дали чёткий приказ — встретить и оказать содействие, — капитан прервался и налил стакан воды. Шумно выпил и продолжил:
— Так вот, сержант, мне бы хотелось знать, почему вы не отреагировали на данный приказ, а вместо этого хладнокровно расстреляли прибывший с мирной миссией шаттл, поставив тем самым под угрозу не только возможность закончить войну на выгодных для нас условиях но, что самое страшное, саму возможность мирного сосуществования с расой Эвиан!
C каждым последующим словом капитан всё сильнее распалялся, а последнюю фразу и вовсе выкрикнул. Но быстро взял себя в руки и продолжил как ни в чём не бывало:
— Отвечайте, сержант. Мы ждём.
Только тут до Колина начала доходить вся тяжесть совершённого им проступка. Тщательно подбирая слова, он стал отвечать:
— Спешу вас уверить, господин капитан, что не знал ни о каком приказе. Из-за поломки радиостанции по связи мне ничего не сообщали. Сам же я не мог связаться с лейтенантом, чтобы сообщить о вторжении, хм... то есть об аварийной посадке шаттла, по той же причине. Попытки починить радиостанцию в полевых условиях успехом не увенчались. Когда локатор запеленговал снижающийся шаттл, согласно уставу, в расположение роты мною был отправлен капрал Глокк. Выждав положенное время и не получив вестей от лейтенанта Беккера, было принято решение сбить шаттл на подлёте к космопорту. Помня о стремительных вторжениях Эвиан на наши планеты, я посчитал данное решение единственно правильным. Теперь, зная истинную причину появления шаттла, хотел бы просить о снисхождении для моего отделения. Солдаты выполняли приказ. Готов понести наказание по всей строгости имперских законов.
