Затем я отправился и нанял бригаду ремонтников, которые должны были привести дом в полный порядок и сделать его верхнюю часть пригодной для жилья. Нижняя часть, то есть школа и подвал, практически не пострадали. Затем я нанес визит в несколько банков, в каждом из них я снял некую толику денег, которые мне достались в наследство от Свища. Суммы, которые мне достались, были действительно очень большими и я уже знал, что мне предстояло с ними сделать.
К моему возвращению работа уже кипела. Устанавливались новые косяки и двери, перестилались выгоревшие полы. Зная, что дом был тщательно обыскан и в нем все перерыли и даже выломали несколько каменных блоков из стен, я решил начать свои поиски документов с тех мест, где искать никто не будет. И таких мест было несколько.
Ближе к вечеру я потребовал, что бы работы до утра были прекращены и отправил мастеровых по домам, наказав завтра с раннего утра приступить к работам. Свою штаб квартиру я разместил в одной из комнат учеников. Мои люди были расставлены в ключевых местах и контролировали все пространство подвала. Однако я напрасно ждал. До полуночи никто так и не пришёл.
— Ришат, придется заняться грязной работой. Я сейчас с тройкой ребят пройду по трущобам и в течение часа мы будем убивать всех, кого встретим. А ты готовься, под утро пожалуют гости из верхнего города. И не стесняйся поднять шум своими выстрелами, это привлечет стражников и, может быть, все обойдется малой кровью.
Вскоре выселки разбудили звуки выстрелов и крики умирающих и раненых. Я шутить не собирался и сразу же давал понять кое-кому, что вернулся наследник Свища и новый хозяин — жестокий, решительный и беспощадный. Свою прогулку мы закончили только тогда, когда возле нашего дома раздалась стрельба. Наше появление в тылу нападавших, явилось полностью неожиданностью для них, а несколько залпов в спину повергли их в панику и обратили в бегство. Городской стражи не было, из чего я сделал вывод, что их предупредили, что бы они не лезли и ни какой речи об их вмешательстве не могло и быть.
После условного свиста, когда мы убедились, что нападение не удалось и все скрылись, побросав своих убитых и раненых, мы вернулись в дом. Всего мы насчитали одиннадцать человек убитыми и пятеро раненых. Причем из одиннадцати у троих были перехвачены горло из чего можно было сделать вывод, что раненых добивали, что бы они не достались живыми нам в руки. К счастью, наше нападение с тыла не позволило им доделать свою грязную работу, и мы получили возможность многое узнать из допросов уцелевших. После допроса раненых и обыска погибших, их всех разместили на улице у крепостной стены верхнего города, они нам больше не были нужны.
С раннего утра многие горожане побывали на месте происшествия и воочию увидели и трупы и раненых. Некоторые из них узнали людей, которых видели в окружении наследника, что породило множество слухов и догадок. Кто-то сопоставил предыдущее нападение с этим, и молва понеслась по всей округе. Только после этого появилась хмурая городская стража с подводами, погрузила раненых и погибших и увезла в верхний город.
— Что теперь милорд? — спросил Ришат. — Оставь пару человек на охрану, остальным отдыхать. Веселье только начинается.
Ремонтники, как ни в чем не бывало, продолжили облагораживать наше жилище, сразу же заделывая следы от пуль в стенах и меняя оконные блоки. Вскоре появился тот же пацан с яблоком и, дождавшись, когда я выйду якобы проконтролировать работу плотников и кровельщиков, подошёл ко мне и тихо сказал: — Я передал. Салазар только сегодня вернулся из поездки и сегодня обязательно будет,— после чего, довольный собой исчез. А я чувствовал кожей, что многочисленные скрытые глаза ведут за нами наблюдение, но мне на это было плевать, я ждал ответного хода и я его дождался. После обеда, когда мы уже отдохнули и были в полном порядке, к нашему дому подъехала небольшая кавалькада высокомерных хлыщей. Я сидел на крыльце и лениво наблюдал за ними. Они спешились и их предводитель подошёл ко мне, по хозяйски расставил ноги и смерил меня взглядом: — А ну ка встань тварь смердящая, когда с тобой собирается говорить посланник его светлости наследника престола. — Ришат, я не ослышался? Он назвал меня тварью смердящей?
— Вы не ослышались ваше высочество. — Ну так возьми и повесь этого наглеца, который посмел такими словами оскорбить принца Фертуса. Тут же у меня из за спины вынырнули несколько наёмников, подхватили хлыща под руки, скрутили его и вскоре он болтался на крепостной стене недалеко от моего дома.
— А вы господа, передайте герцогу, что сегодняшнее ночное нападение на наследного принца Фертуса я расцениваю как ни чем не спровоцированную агрессию и начало войны. В течение нескольких дней войска Фертуса перейдут границу и призовут к ответу всех виновных. Даже если для этого нам придется полностью разрушить весь ваш цветущий город. А теперь ступайте отсюда, а то у меня дурное настроение и я начну вас вешать по одному, ведь для того, что бы передать мои слова герцогу, хватит и одного уцелевшего.
Повторять мне дважды не пришлось и, быстро вскочив в седла, кавалькада мигом убралась с моих гневных глаз.
— Милорд, а вы уверены, что войска Фертуса перейдут границу? — Конечно нет, но у страха глаза велики и если Корсак поступит так как я думаю, то его несколько десятков наёмников в газах обывателей превратятся в несметные полчища, которые только и думают, кого убить и ограбить.
Вечер прошёл спокойно и нас больше никто не беспокоил, более того, вокруг дома наступило затишье, а количество городской стражи на прилегающих улицах удвоилось. Ближе к полночи в подвал пожаловал Салазар. Цацкаться с ним я не собирался. — Между Фертусом и Ройсом ожидается война. Если хоть один человек с выселок вступится за герцога, все взрослое население воровского квартала будет уничтожено, а сами выселки сравняют с землей. Завтра к обеду мне должен быть доставлен Ворот а также главарь его банды. Я очень хочу узнать, кто их нанял, что бы убить меня. Если это ты, Салазар, решил занять мое место, то тебе лучше самому повеситься, ибо живым ты будешь завидовать участи мертвых.
— Милорд Найд, я действительно только сегодня вернулся из поездки. Ворот уже схвачен и его держат в надежном месте, через полчаса его доставят вам. Я просто хочу напомнить вам, что я и сам из многодетной семьи, которую покойный Свищ поддерживал и помогал сводить концы с концами.
Его память для нас священна. Можете располагать мной и моими людьми.
— Хорошо Салазар, я распоряжусь, что бы ежемесячно ты получал некоторую сумму и справедливо её распределял, как это было и при Свище. Ришат. выдай ему деньги. Извинись перед людьми от моего имени за задержку с помощью и обещай, что этого больше не повториться.
Через полчаса действительно доставили связанного Ворота. Он выглядел подавленным и крайне испуганным. — Рассказывай,— приказал я.
— Милорд, я не знаю человека, который нанял меня, все переговоры он вел в капюшоне. Мне было
приказано с помощью доверенных людей этого человека пробраться во дворец герцога, там затаиться в одной из коморок, а потом, по сигналу переданному мне, проникнуть в указанную спальню и там разыграть небольшой спектакль что бы бросить тень подозрения на мою напарницу и ранить, а не убивать того человека. У меня не было даже пистолей с собой, только кинжал.
— Ты забыл добавить, что лезвие кинжала было смазано ядом, и малейшая царапина приводила к смерти.
— Милорд, честное воровское, я этого не знал. Руководила всем моя напарница — она назвалась Витой и была своёй во дворце герцога Фертуса. Она как то проговорилась, что за всем этим стоит кто то из семьи герцога Ройса, но сам герцог об этом ничего не знает. А ещё она разговаривала с настоящей принцессой и у меня сложилось впечатление, что они друг друга очень хорошо знают и может быть даже росли вместе. По крайней мере, когда они думали, что я сплю, они вспоминали детство и весёлые деньки в каком то имении.
— Как ты выбрался из темницы? Через тайный ход в стене? Кто дал тебе доступ к нему?
— Поверьте милорд, я сам не ожидал. Но каменные блоки неожиданно отъехали в сторону и эта Вита вытащила меня из камеры, вывела из города и приказала скакать в Ройс, а там затаиться и не высовывать носу, пока она сама не разрешит мне покинуть мое убежище. Я все сделал как она и приказала кроме одного. Иногда вечерами я ходил в близлежащий кабак, где и выпивал пару, другую кружек пива. Там меня и повязали.
Честное воровское я рассказал вам всю правду и все что знаю. Больше ни Виту, ни этого человека в капюшоне я не видел. Хотя вот ещё что. Когда он вручал мне задаток за заказ, я заметил, что у него не хватает одной фаланги указательного пальца на левой руке и он левша.
— Это все? — Да милорд. Не убивайте меня. Даю вам слово, что я покину Ройс и исчезну в глубине земель. Умоляю, сохраните мне жизнь. Он опустился на колени, и это меня насторожило — вор второй раз на коленях? В первый — у него выбили отравленный кинжал из рук. Что он приготовил в этот раз? Поднести духовую трубку водяных ко рту он не успел, внимательно следивший за ним Мих со словами — У меня это не пройдет, — проткнул его шпагой.
Я задал себе вопрос: — И что из того, что он сообщил мне, было правдой, а что ложью? Почему ради того, что бы убить меня он пошёл на верную смерть? Ведь не дурак и понимал, что уйти ему не удастся. Какой то порочный круг, хожу вокруг да около, видимо что то очень важное я пропустил, что то такое, что должно заставить сложиться всей мозаике в единую картину. Но вот это что-то от меня ускользнуло.
До утра больше ничего не произошло, и мы спокойно выспались. А утром я, в сопровождении Рашида и Миха, стал планомерно обыскивать те места, где по моему мнению ну ни как не могли спрятать важные документы с точки зрения обыкновенного человека. На второй день дошла очередь и до подземного хода, что вел под крепостную стену и выходил в неприметный дом, но уже в городе знати и богачей.
Где то под самой стеной я обратил внимание на странный рисунок, которого я не помнил и которого здесь быть недолжно. Это было стилизованное изображение герба Ройса, нарисованное поспешно и не очень аккуратно, словно тот, кто его рисовал очень торопился, или был чем то обеспокоен.
Если на гербе Фертуса был изображен степной лев, то гербом Ройса служил крылатый мифический зверь, очень похожий на грифона, но с двумя головами, повернутыми в разные стороны. ( Грифоны — мифические крылатые существа, с туловищем льва, головой орла или льва. Имеют острые когти и белоснежные или золотые крылья. Грифоны — противоречивые существа, одновременно объединяющие Небо и Землю, Добро и Зло. Их роль и в различных мифах и в литературе неоднозначна. Они могут выступать и как защитники, покровители, и как злобные, ничем не сдерживаемые звери.)
К чему здесь этот рисунок? Это заставило меня внимательно осмотреться. Мих и Ришат освещали факелами, а я ползал на коленях, буквально ощупывая каждый камень, каждый выступ в стене. Наконец настала пора посмотреть более внимательно и на потолок. Там-то я и нашёл искомое. На одном из кирпичей свода я заметил еле заметный крестик. С небольшим усилием камень был вытащен и там я заметил небольшое углубление, а в нем золотой футляр. Установив камень на место и убрав все следы нашего поиска, мы вернулись в дом. Когда я открыл футляр, то первым в мои руки мне попало коротенькое письмо Свища адресованное мне.
' Время пришло и петля все туже затягивается вокруг моей шеи. Мой мальчик, я делал все, что бы обезопасить твою жизнь, но любая тайна рано или поздно всплывает наружу. Знай, ты сын принца Фертуса и принцессы Ройса. Само твое существование является угрозой для обоих правящих семей.
Судьба твоих родителей трагична,— их отравили их же отцы. Тебя удалось спрятать и даже на несколько лет так замести следы, что о твоем существовании стали забывать, но кто-то очень настойчивый стал копать, и все всплыло наружу. Здесь ты найдешь документы, подтверждающие твое высокое происхождение, а также посмертные обращения твоих родителей к тебе. Знай, от меня они ничего не добьются, живыми я им в руки не дамся. Заклинаю, не верь ни одному из своих родственников, особенно тех, кто приходится тебе дедом или дядей, их руки обагрены кровью твоих родителей. Прощай, убийцы уже близко. Твой Шеридан — Свищ.'
Далее, в футляре находился документ, подтверждающий рождение у принца и принцессы сына, которому от рождения дали имя Найд. Данный документ был заверен личными печатями принца и принцессы, а так же подписями двух уважаемых и высокопоставленных сановников из Пелополоса.
А потом в мои руки попали письма моих родителей обращенных ко мне.
Первым я прочитал письмо отца — ' Сын, будь честен в первую очередь перед самим собой, не обижай сирых и убогих и помни,— благородство должно проявляться не только в душе, но и в делах. Никогда не доверяй людям, даже тем, кого ты любил и которые убеждают тебя в том, что ты для них самый близкий и родной человек. Будь постоянно начеку и помни, в этом мире выживает сильнейший. Будь крайне осторожен с родственниками, именно от них и будет исходить основная угроза твоей жизни. Жаль, что я не смогу научить тебя всем премудростям жизни, которые я стал сам постигать только недавно. Береги себя мой сын и пусть тебя хранит моя любовь.'
Письмо матери начиналось странными словами: — 'Сынок, ты не дитя любви, а плод сложившихся обстоятельств, но это не мешает мне любить тебя больше своёй жизни и я сделаю все от меня зависящее, что бы эти твари не нашли тебя. Опасайся своих родственников, причем всех. Они только в одном нашли общий язык и хотят лишить тебя и меня жизни, как они уже убили твоего отца. Ибо само твое существование создает угрозу обоим правящим домам и приведет к потери ими власти, которая может объединиться в твоих руках, а допустить этого они не могут.' Потом, по цвету чернил, можно предположить, что письмо дописывалось в другое время. ' Ну вот пришло и мое время. Я вверяю твою жизнь и судьбу надежному человеку, который должен будет тебя спрятать так, что бы ни Фертусы, ни Ройсы не смогли добраться до тебя. Береги себя сынок и помни, что мы тебя очень любим.'
На этом письмо обрывается, а я представил, каково это знать, что смерть неминуема и не иметь возможности хоть как то противостоять ей. Больше всего меня поразило, что к смерти моих родителей приложили свою руку верховные лорды Фертуса и Ройса. Неужели ни капли сожаления не проснулось у них, когда они обрекали своих детей на смерть? От тяжелых раздумий меня отвлек голос Миха: — Милорд, там гонец от герцога Ройса, примите или гнать в шею?
— В шею конечно лучше, но придется принять. Зови.
Гонцом оказалась молодая и весьма симпатичная дама. Я холодно посмотрел на неё. — Мадам, сразу же хочу предупредить, что я равнодушен к женской красоте и эти ваши охи и ахи, томные взгляды и невинные глазки,— на меня не действуют. Давайте коротко и по существу: — Для чего, с какой целью и что надо от меня.
