19. Пелополос.
Возчики все оказались водяными, наше нападение не ждали, но и живыми захватить их не удалось. Однако следы от двух десятков повозок были хорошо различимы и в услугах 'проводника' мы уже больше не нуждались. Повозки нам пригодились, и мы разгрузили наших вьючных лошадей, переведя их в разряд заводных. Или Кошачий глаз ничего не сказал Миле, или она была так рада моему возвращению, что не обратила ни какого внимания на его слова. Сожалела она только об одном — у нас не было шатра, в котором мы могли бы спокойно ночевать, а перевозить его вполне можно было в одной из телег.
В последующие три дня движения ничего примечательного не произошло, и вскоре мы вышли к городу с западной стороны Пелополоса, хотя и должны были появиться с севера. Нашего появления не ждали, и городская стража только хлопала глазами, наблюдая, как две сотни конников прошли через ворота. Старший смены оказался водяным, и после допроса с пристрастием, его повесили на воротах, где он своим истинным видом пугал всех тех, кто проезжал через них.
В ходе допроса выяснились интересные вещи,— оказывается, около трех сотен стражников готовятся меня 'встретить' на ровном месте у северных ворот. Задача у них одна,— не пропустить меня и моих людей в город. К подобному развитию событий я был уже готов, поэтому отправив наёмников в распоряжение и для помощи Корсаку, я с гвардией ускоренным маршем проследовал через город к северным воротам. Открывшаяся мне картина выглядела впечатляюще. Два десятка гвардейцев,— передовой отряд, который шёл по главной дороге и примкнувшие к ним наёмники, те, что вышли последними из группы Корсака, готовились атаковать три шеренги закованных в доспехи городских стражников. За стражниками стояла небольшая группа богато одетых офицеров, и у меня не возникло ни малейшего сомнения, что все они были водяными. Во-первых на них не было доспехов, а во вторых они были почти все без оружия, а те кто был при шпагах, носили кожаные толстые перчатки.
Они не обращали ни какого внимания на то, что творилось у них за спиной, всецело поглощённые наблюдением за перестроениями готовящего к атаке отряда. Ещё бы, неполных пять десятков готовились напасть на отряд, который превосходил их раз в шесть, и при этом не испытывали ни какой робости, и даже предлагали сдачу стражникам и обещали им сохранить жизнь, если они сложат оружие.
Дождавшись, когда сопровождавшие меня гвардейцы примут боевой порядок, мы выехали из ворот и направились к группе офицеров, охватывая её полукругом. Рев несколько десятков глоток заметивших наше появление, внес сумятицу в ряды стражников и заставил оглянуться водяных. Ужас застывший у них на лицах полностью подтвердил мое предположение о их принадлежности к людоедам. Они даже не успели вскочить на своих лошадей, как были расстреляны из пистолей моими гвардейцами.
Две последние шеренги, отреагировав на шум выстрелов тут же повернулись в нашу сторону и выставили коротенькие копья. От нас вперед выехал Кошачий глаз и громко прокричал: — По три человека от каждой шеренги подойдите и посмотрите кто вам отдавал приказы и вами командовал. Если через пять минут не сдадитесь, герцог Фертуса и Ройса отдаст приказ вас всех уничтожить.
Где то через минуту несколько человек подошли к убитым нами водяным и в немом изумлении уставились на их трупы в истинном обличии. Потом бегом вернулись в строй, а ещё через пять семь — минут оружие полетело наземь. Тут уж выехал вперед я.
— Отставить! Кто давал приказ сложить оружие? Или вы думаете я вместо вас буду поддерживать порядок в городе? А ну подняли его! Ветераны, что прослужили в страже двадцать и более лет подойти ко мне. — Вышло семь человек. — Разбираться с вами мне недосуг, надо очистить город от людоедов. Кто они, вы сейчас увидите, когда пойдете мимо своих бывших офицеров. Из своёго числа назначьте четырех сотников, капитана стражи и его помощника и одного сотника в мою свиту, дабы он мог доводить до вас мои ценные указания, обязательные к выполнению. На все про все даю вам три минуты.
В это время ко мне подскакал гонец от Корсака: — Ваше высочество, на улицах города возникли стычки. Разрозненные отряды водяных пробиваются к крепости используя духовое оружие. Они обнаружили ваше проникновение и теперь спешат укрыться за высокими стенами.
— Глаз, гвардейцев на помощь Корсаку, с водяными не церемониться, чем больше их убьем, тем меньше их будет в крепости и пусть умоются кровью все, кто усомнится в нашем миролюбии.
— Кто капитан стражи? Вперед вышёл седоусый ветеран — Выбрали меня, я Фреш. — Прекрасно Фреш, твои люди знают город, две сотни отряди на патрулирование улиц. Разбей их на тройки, к каждой присоединится один из моих гвардейцев или наёмников вооруженный пистолями, у вас своих, я смотрю, нет. Водяные вооружены духовыми трубками с отравленными стрелами. Искать в первую очередь тех, кто ходит без оружия или в толстых кожаных перчатках. Останавливать всех женщин на улице и проверять у них наличие щелей за ушами. Нормальных отпускать, всех стальных уничтожать на месте. И учтите, людоеды могут принимать личину любого человека, даже близких вам родственников, поэтому проверки подвергать всех. Мои люди научат вас, как это сделать быстро.
— Капитан, — обратился я к Кошачьему глазу, — из передового отряда выделите людей капитану стражи, для чего, вы слышали. Я со свей охраной к воротам крепости, может быть удастся их захватить,— и не слушая голосов у себя за спиной, я поскакал в сторону города. На одной из улиц со мной поравнялся стражник на коне, он прокричал: — Скачите за мной, я знаю более короткий путь.
Однако мы все таки опоздали. Все ворота в крепость были закрыты и даже те водяные, которые не успели попасть во внутрь, теперь жались к ним и кричали, что бы их впустили. Их расстреляли без всякой жалости. А на улицах города по-прежнему продолжали звучать выстрелы. С разных сторон к крепости стали прибывать отряды моих наёмников. Большую часть из них я тут же направил к выходам к реке, что бы не позволить водяным прыгнуть в воду и там спрятаться. Как показали в последующем события, это было самым правильным решением.
На улицах Пелополоса и в домах знати началась массовая зачистка. И вновь на помощь пришёл уже отработанный вариант действий, когда на каждой площади или большой улице выкладывались труппы водяных и мои люди объясняли прохожим и жителям, как определить людоеда и что делать в случае его обнаружения.
Только к вечеру начала вырисовываться более или менее ясная картина. Водяные не предполагали, или их разведчики и наблюдатели не сообщили, что мы задействуем такие большие силы, а самое главное, — незаметно проникнем в сам город. Тот отряд, что вышёл к стенам и который встретили стражники, для водяных не представлял опасность в силу своёй малочисленности. Но как только до городского совета дошли сведения, что через западные ворота беспрепятственно вошли около двух сотен моих гвардейцев и воинов степей (именно так они называют наёмников), как началась паника.
А тут ещё участились случаи исчезновения знати по вечерам и по ночам, а в некоторых домах исчезали бесследно все. Всего две ночи похозяйничал Корсак и его люди на улицах Пелополоса, но за это время они успели зачистить более двух сотен водяных, что чувствовали себя беспечно, а также несколько дворцов, в которых днем было замечено оживление водяных. В этих дворцах эти твари устраивали свои оргии, пожирая живьем неосторожных жителей, а также насилуя и издеваясь над девушками и женщинами, которых они держали в клетках, в надежде, что хоть кто-нибудь из них забеременеет. После всего увиденного, наёмники вообще перестали стремиться брать пленных, включая женщин-водяных.
Наступившая ночь стала самой кошмарной в моей жизни. Придя в себя, водяные организовали сопротивление. По всей видимости, их дворец и крепость системой подземных ходов соединялись с некоторыми домами. Неожиданно для нас, в спины нашим патрулям и постам ударили многочисленные отряды этих тварей. Причем они появлялись из тех мест, которые до этого были и зачищены и проверены. По всему периметру крепости разгорелись ожесточенные схватки, зачастую дело доходило и до рукопашной. Именно здесь и проявилось наше преимущество в вооружении и наличии крепких доспехов. Эти твари достигали успеха только тогда, когда их нападение было внезапным и им удавалось приблизиться достаточно близко к нашим воинам, наши же пистоли поражали их на пятнадцать — двадцать шагов, что давало нам некоторое преимущество. Самым же главным нашим оружием — было наличие боевого опыта, высокая взаимовыручка и слаженные действия в составе команды.
Мне даже не пришлось побывать и повстречаться с Милой. Мы с Михом использовали уже проверенную тактику скрывающей одежды. Обвешавшись пистолями как уличная собака блохами, мы проникали в подозрительное здание, встречали ничего не подозревающих водяных и открывали по ним огонь. Потом перезаряжались и шли дальше. Так нам удалось уничтожить и обратить в бегство три отряда этих тварей, которые лезли, буквально изо всех щелей.
Постепенно наметился перелом, атаки стали все реже, а наш отпор более действенным. Где то под утро наступило тревожное затишье. С рассветом началась операция по повторной зачистке и обыску домов. Не успевших скрыться водяных уничтожали, уничтожали и захватывали в плен тех горожан, которые примкнули к ним, а были и такие. И что самым странным,— среди них были как мужчины, так и женщины. Оказалось, что это мужья и жены водяных, которые не поверили или не хотели верить нам. Их я приказал вешать на площадях рядом с трупами своих тварей.
В результате проверок и поисков было найдено семь подземных ходов, которые вели в крепость и которые оказались заваленными после их однократного использования. Были обнаружены и два неиспользованных прохода, но я приказал их не трогать, а организовать наблюдение и устроить засады.
За эту ночь мы потеряли двадцать семь человек, из них двадцать один погибли, а ещё шесть бесследно исчезли, и я даже не хотел думать о их судьбе, если они ранеными попали в руки водяных.
Меня нашёл взволнованный Корсак: — Милорд, вы должны это видеть сами. Мы поднялись на самую высокую башню, с которой велось наблюдение за возможными возникновениями пожаров, и с которой просматривалась часть дворца. То что я увидел меня не просто встревожило, а напугало. Вся площадь, или по крайней мере та её часть, которую я видел, была заполнена водяными. На первый взгляд их было около тысячи, а из помещений продолжали появляться все новые и новые твари.
Я выругался: — Они получают подкрепление через реку и пока мы её не перекроем, их возможности пополнять свои силы будут практически безграничны. Такую массу они через уцелевшие ходы не пустят, а значит, следует ждать прямую атаку через ворота. Их всего двое, вот напротив них и надо сосредоточить все наши основные силы. Разместить их в домах, двери и окна заложить, оставить только отверстия для стрельбы и пару тройку проходов, если вдруг понадобиться добивать тварей на площади. К работам привлечь население города, кто будет отказываться или увиливать,— смерть на месте. Времени у нас на раскачку и уговоры нет. Свой штаб я переношу в здание напротив главных ворот крепости. Вызови ко мне туда Кошачьего глаза и капитана городской стражи.
Началась обычная суета связанная с отдачей приказов и перемещением отрядов, постов и разъездов. Вскоре закипела работа, а я все беспокоился, что мы можем не успеть, хотя в течении получаса все наёмники и гвардейцы уже были на своих местах, за исключением тех нескольких человек, которые оставались на входных воротах в город и следили за тем, что бы ни одна тварь не проникла во внутрь извне. Вскоре я ставил задачи капитанам, но предварительно заставил их подняться на башню и своими глазами увидеть, что нас ожидает в самое ближайшее время.
— Капитану стражи, всех бросить на устройство баррикад между домами, что бы не дать водяным прорваться во внутренний город. Своими силами организовать их оборону. Напоминаю, что водяные не терпят железо, малейшее прикосновение его к их коже влечет немедленную смерть. Но не стоит и забывать, что они прекрасно владеют своими духовыми трубками с отравленными стрелами и метко стреляют на десять шагов. Так как пистолей у вас нет, соберите все рогатки у ребятни и приготовьте железные осколки , которыми вы будете стрелять, если получится, начните изготовление новых.
Глаз, у тебя должен быть в резерве десяток конников на случай, если водяные все таки прорвутся в город. Твои люди должны будут их остановить любой ценой. Если получится, собери ополчение из уцелевшей знати, худо — бедно, но они должны быть обучены действовать шпагами. Они тоже будут твоим резервом. Все пистоли заряжать самыми мелкими пулями, что используются на охоте за птицей, стрелять в область лица или головы.
Надо немедленно отправить голубей в Фертус и Ройс. Немедленно собрать и отправить под надежной охраной весь порох и пули к Пелополосу, а также подкрепление из числа обученных наёмников и гвардейцев, вплоть до того, что в степи оставить только небольшие заслоны, все население спрятать за стены Фертуса и приготовиться к набегу кочевников. И всем думать, как нам перекрыть реку, что бы лишить водяных возможности получать подкрепление. Страже помимо всего собрать сведения о том, куда идет река и где у неё исток.
Закипела работа, но водяные вместо того, что бы воспользоваться своим численным превосходством и неготовностью наших оборонительных сооружений, чего то выжидали и ни каких действий не предпринимали. Хотя, вполне возможно, что они ждали наступления темноты.
В целом мы успели, пусть и на скорую руку, но сделать почти все. Между домами выросли баррикады, которые полностью перегораживали улицы. А в некоторых местах, которые сочли наиболее опасными, таких сооружений было построено несколько.
Как только выдалось несколько свободных мгновений, мы перекусили, и ко мне обратился Корсак: — Милорд, а что делать с тем пленным то? — С каким пленным? — С этим, с лекарем, которого вы приказали захватить со всей осторожностью. Мы взяли его и поместили в деревянную клетку. Что бы он, значит, ненароком не убил себя железом. К тому же мы держим его практически голышом, так ка нашу одежду он одевать отказался. — Он далеко отсюда? — Нет, в доме госпожи Милы. Там же, кстати, и пояс с ножом, мне бы людей снять с его охраны, сами понимаете, каждый человек на учете.
— Поехали.
Буквально через семь — восемь минут мы были возле дворца, который избрала молодая девушка для своёй самостоятельной жизни. — Не хилое сооружение,— присвистнул Мих, — выглядит побогаче, чем дворец в Ройсе. Не заходя в покои Милы, мы сразу же прошли в подвал, где и содержался наш пленник. Клинок водяного, что подарил девушке её отец, я приказал доставить сюда же.
В большом и ярко освещенном помещении посредине стояла просторная деревянная клетка, сооруженная из достаточно толстых палок, связанных между собой не менее толстыми веревками, которые, к тому же были пропитаны солью, а соль водяные не переносили. Мне поставили стул, и я принялся внимательно рассматривать пленника. Впрочем, он занялся тем же.
