Сержант вновь подставил лицо обжигающе-холодным каплям соли и перенёсся в воспоминаниях к событиям, предшествующим отплытию.
Когда ранним утром они приблизились к порту настолько, что стоящие на приколе корабли стало видно невооружённым взглядом, Скахет вдруг остановился и насторожился словно пёс. На вопрос сержанта ответил, что у него плохое предчувствие.
— Порт закрыт, — через некоторое время сказал воин.
— Откуда знаешь? Унюхал? — Колин усмехнулся.
— Нутром чую, — не принял шутки Скахет. — Опередили, поглоти их задница Харр`изиса! — он в сердцах сплюнул.
— Ты уверен?
— А разве сам не слышишь? — вопросом ответил воин. — Нет команд боцманов, паруса спущены и рынды молчат.
— Ну, тебе видней, — не стал спорить сержант. — И что будем делать?
— То же, что собирались — выбираться с острова.
— А как же корабль? — не понял Колин. — Или ты решил уплыть на чём-то другом?
— Будет корабль, не беспокойся. Неужели ты думаешь, что я собрался покинуть остров, наняв торговое судно?
— Нет, но... — смутился сержант.
— Ну а раз не знаешь, то молчи, — перебил Скахет.
Он вскинул руку ко лбу и стал пристально вглядываться в картину застывшего порта.
— Слушай меня внимательно, — через некоторое время произнёс воин. — Сейчас пойдёшь в порт и у дальнего правого причала найдёшь трактир Корень Морей. Там...
— Ты издеваешься!!! — возопил Колин. — Хочешь, чтобы меня там же и повязали?!
— Ничего с тобой не случится, — жёстко осадил его воин.
— С чего такая уверенность?
— Да потому что в лицо тебя никто не знает! — сорвался Скахет. — Знал лишь трезубец, который мы уничтожили! А там, — он махнул в сторону порта, — обычные стражники, получившие простой приказ.
— Ну не знаю, — с сомнением протянул Колин. Слова воина его не убедили. Не очень-то хотелось самому отдаваться в руки Храма.
— Да пойми же, — сменил тон Скахет, — другой трезубец никак не мог нас обогнать. Начальник порта, скорей всего, получил приказ просто закрыть порт.
Зерно здравого смысла в его доводах присутствовало, и Колин решил выслушать план. Возможно, и делать-то ничего не придётся.
— И что в том трактире?
— В нём обычно собираются прожжённые моряки, у которых вместо крови солёная вода и крепкий урап. Контрабандисты, если угодно...
— Разбойники и пираты, — с иронией уточнил сержант. — Даже не знаю что лучше, попасть в Храм или быть зарезанным в богом забытой забегаловке?
— Не беспокойся, там давно уже никого не режут, — воин криво усмехнулся. — Увидишь хозяина, поймёшь почему... Кстати, он-то тебе и нужен. Передашь ему вот этот медальон, — Скахет извлёк из-под рубахи небольшой тусклый кругляш на серебряной цепочке. — В ответ он назовёт место, где нас будет ждать шлюпка и секретное слово, чтобы в неё сесть. Справишься?
— А ты уверен, что по-другому никак? — растерянно почесал затылок Колин.
— Ты же маг! — подбодрил его воин. — Шарахнешь в случае чего.
Колин вздохнул, обречённо развернулся на каблуках и зашагал в сторону порта.
— Ты главное дорогу назад отыщи! — раздался сзади смешок Скахета.
Трактир Корень Морей обнаружился довольно быстро. Пройти мимо него смог бы только слепой и глухой. У крыльца, уткнувшись лицом в грязь, храпел человек, над которым кружил целый рой крупных, как изюм мух. Из-за полуоткрытой двери раздавались звуки какого-то струнного инструмента, и чей-то пьяный голос пытался его перепеть. Ему вторил дружный хохот.
Колин глянул на приколоченную над входом табличку и невольно улыбнулся. Там было изображено дерево, тонущее в море корнями вверх.
— Да уж, чувства юмора художнику не занимать, — он хмыкнул и потянул дверь на себя.
Внутри оказалось на удивление светло и чисто, видимо хозяин умел держать в узде неблагонадёжных посетителей. Справа от входа за большим деревянным столом несколько человек громко выкрикивали тосты и стукались медными кружками. Рядом ещё трое аплодисментами подбадривали четвёртого, терзающего струны. Пятый пытался петь, заикаясь от выпитого алкоголя.
А за стойкой стоял огромный детина и, перекатывая во рту длинную щепку, наблюдал за происходящим из-под чёрных бровей таких же густых, как и его засаленная шевелюра.
Видя, что никому до него нет дела, сержант прошёл к стойке. Здоровяк равнодушно мазнул по нему взглядом глубоко посаженных бычьих глаз и продолжил наблюдать за весельем. Колин кашлянул в кулак и поинтересовался, может ли он увидеть хозяина, на что чернобровый буркнул, что он его видит в этот самый момент. Тогда сержант извлёк на свет медальон и положил рядом с огромной ладонью. Не меняя позы, здоровяк перекатил щепку в другой угол рта и тоном, не предвещающим ничего хорошего, произнёс:
— Ты не похож на воспитанника Храма.
— Совершенно верно, — кивнул Колин, — я не из Храма.
— Тогда кто ты и откуда у тебя мой медальон?! — щепка угрожающе хрустнула.
— Его мне дал воин по имени Скахет. Он сказал, что хозяин поможет с лодкой.
Чернющие как смоль брови взлетели над переносицей. Выплюнув под стойку огрызок щепки, трактирщик кивнул:
— Мне знакомо это имя. Как сейчас помню светловолосого паренька с серьгой в ухе.
Поняв, что его проверяют, Колин хмыкнул.
— У Скахета никогда не было украшений, да и волосы почерней твоих будут.
Не приняв шутливого тона, трактирщик наградил сержанта долгим взглядом. Затем, видимо что-то для себя решив, медленно проговорил:
— В полночь... Бухта Зордео... На оклик ответишь «н`котар». Уяснил?
Колин повторил и хотел, было забрать медальон, но огромная как лопата ладонь его опередила.
— Это останется у меня! — рыкнул трактирщик. — И передай своему дружку, что лимит исчерпан.
Сержант вопросительно выгнул бровь, но хозяин посчитал разговор оконченным. Он достал из-под стойки новую щепку, не в пример длиннее первой, и продолжил то занятие, за которым его застал Колин.
Лишь оказавшись за пределами порта, сержант почувствовал, как спало напряжение, словно клещами сжимавшее на протяжении всего разговора. Хотя он старался шутить и выглядеть расслабленным, но только теперь понял, что это был самообман.
— Ну и дружки у тебя, — протянул он, присаживаясь на мешок с вещами. — Я чуть не обделался при виде того бугая.
— Да, Хударгард такой, — улыбнулся черноволосый воин. — Многие впадали в ступор от одного его вида. И что он сказал?
— Сказал, что лимит исчерпан.
— Проклятье!.. В отличие от старшего брата, этот внебрачный сын морской гаруды никогда меня не любил... Но он поможет?
— Полночь. Бухта Зордео. На оклик ответить «н`котар», — повторил Колин слова трактирщика. — Знаешь, что это означает?
— Не бери в голову, — отмахнулся Скахет, — что-то на языке Змеиных островов. Давай-ка поднимайся.
— Дай отдышаться.
— Ну как знаешь. Только если хочешь попасть на корабль, догоняй.
Воин развернулся и бодро зашагал по тропинке бегущей параллельно порту. Колину ничего не осталось, как сплюнуть и поспешить за спутником...
С гребня особо высокой волны Скорлупка резко ухнула вниз, и сержант едва не полетел за борт, успев в последний момент ухватиться за какой-то канат. Встав на ноги, он только сейчас почувствовал, что промок до нитки.
«Пора на боковую», — решил Колин и направился в каюту.
* * *
Нефлис — главный портовый город Заозерья встретил друзей ярким полднем и оглушительным шумом разношёрстной толпы. Прибывший на старенькой шлюпке лоцман, больше похожий на беглого каторжника, нежели на моряка, после короткого разговора с капитаном пришвартовал Скорлупку к одному из дальних причалов.
Это, в общем-то, не казалось странным — местные таможенники хорошо знали Тхоола и способ, которым тот зарабатывал на хлеб. А потому для его корабля неизменно отводили причал подальше от портовой конторы и портового начальства. К слову сказать, соседи Тхоола по причалу тоже не относились к законопослушным гражданам, и груз в их трюмах также далеко не полностью соответствовал тому, что был перечислен в свитках, скреплённых печатью Аскельского Купеческого Союза.
Оказавшись на пристани, путники моментально смешались с толпой. Лишь благодаря крепким локтям воина им удавалось проталкиваться вперёд, сквозь бесчисленное скопление торговцев, купцов, солдат и просто нищих бродяг, что вечно шатаются в любом порту в надежде на лёгкую добычу. Шум стоял такой, что Колин даже не слышал собственного голоса, а от витавшего в воздухе запаха солёной рыбы вскоре начало мутить.
Прошло довольно много времени — так, во всяком случае, показалось сержанту — прежде чем друзьям удалось выбраться из толчеи, миновать ворота, отделяющие бедную портовую часть города от более богатой и, наконец, перевести дух.
От ворот расходились в стороны сразу несколько улиц. Самая широкая и прямая вела, наверное, в центр и Колин подумал было, что по ней-то они и пойдут, но Скахет рассудил иначе. Он быстро свернул влево и зашагал по узкому коридору, образованному тесно стоящими домами. Улочка вывела их на крошечную площадь прямо перед ярко освещённой гостиницей.
Гостиница называлась Счастливый Странник — так, по словам Скахета, гласила табличка над входом. Название показалось Колину удачным. Любой странник, которому удалось добраться сюда живым и невредимым, должен был, по его мнению, чувствовать себя невероятно счастливым. Тем более что и сама гостиница выглядела солидной и респектабельной, и при первом же взгляде говорила усталому путнику о хорошей еде, покое и безопасности.
Это был довольно большой трёхэтажный дом, сложенный из ровных серых камней, с большими окнами и крытый ярко-красной черепицей. На первом этаже, как и положено, разместился трактир, откуда долетали оживлённые голоса, звон стаканов и ни с чем не сравнимый запах жареного мяса. На втором и третьем, по видимому, находились гостевые комнаты. Неподалёку от входа пристроилась коновязь для лошадей.
Миновав довольно массивную для такого заведения дверь, друзья оказались в небольшой комнатушке, судя по всему выполняющей роль приёмной. Накинув на голову глубокий капюшон поношенного балахона, который он бесцеремонно стащил из каюты, Скахет нетерпеливо постучал по стойке.
Через раскрытые двери в обеденный зал Колин глядел на крепкие дубовые столы, а также на миловидную прислужницу, сновавшую туда-сюда с пригоршней кружек в руках. Больше ему ничего рассмотреть не удалось, потому что открылась дверца сбоку от стойки, и в приёмной возник хозяин сего почтенного заведения, одетый в шёлковую мантию цвета имбирного пива. Черты лица вошедшего показались Колину смутно знакомыми — где-то он уже видел эти холодные глаза из-под густых бровей, но вот где — как отрезало.
Окинув пришельцев быстрым цепким взглядом, хозяин вмиг оценил их простые одежды и тощий кошелёк, сиротливо приютившийся на поясе у Скахета, но ничего не сказал. Просто принял вид высокомерный и гордый и холодно спросил:
— Чем могу служить, почтенные? Если вы пришли просить милостыни, то я готов дать вам немного еды с тем, чтобы вы немедленно ушли и никогда более здесь не показывались.
Скахет слегка поклонился и произнёс с самым смирённым видом:
— Благодарю за милость, любезный господин, но боги были милостивы к нам, снабдив всем необходимым для дальнего путешествия. Усталость и голод привели нас под сень твоего жилища, и мы просим приюта в этом странноприимном доме.
Хозяин надменно усмехнулся:
— Приют, говоришь? Что ж, изволь, если, конечно, милостивые боги не забыли снабдить тебя ещё и деньгами.
— Мы сможем оплатить ночлег, любезный.
Хозяин нехотя достал из-под стойки амбарную книгу и раскрыл её. Обмакнул перо в чернильницу и занёс над страницей.
— Назовите свои имена... или прозвища, — сказал он с ноткой сомнения в голосе — уж больно странные гости, чего доброго окажутся ворами, кого тогда винить?
Указав на друга, Скахет произнёс:
— Этого уважаемого человека зовут Колин, — хозяин старательно вывел на бумаге имя сержанта. — А моё... — воин сделал паузу. — Моё имя Скахет...
Перо в руке хозяина замерло, так и не коснувшись страницы. Он поднял голову. Надо было видеть, как на его лице промелькнула целая вереница чувств: недоверие, удивление, узнавание и, наконец, радость!
— Скахет, сукин ты сын!!! — заорал он так громко, что прислужница в обеденном зале подпрыгнула на месте. — Всё-таки решился притащить свою задницу в Нефлис?!
— Привет, Худгарад, — Скахет выпрямился и скинул капюшон. — Извини за спектакль, я хотел убедиться, по-прежнему ли ты оказываешь гостеприимство всем, кто его просит.
— Всем, у кого есть звонкая монета, приятель. Каким ветром в наши края? И почему одет, как распоследний нищий?
— Поиздержался в дороге, — усмехнулся воин, сбрасывая балахон с плеч. — Тхоол, знаешь ли, дерёт за свои услуги втридорога.
— Это единственное, что он делает умеючи, — кивнул в ответ названный Худгарадом. — Как там поживает моя Скорлупка?
— Тебе лучше не знать, мой друг, — загадочно улыбнулся Скахет, — но давай поболтаем позже. Сейчас мне действительно нужно устроиться на ночлег. У тебя найдётся приличная комната с двумя кроватями и окнами во двор?
— Разумеется. И я даже угощу тебя и твоего друга ужином за счёт заведения.
Так у них появился ночлег...
Комната, в которую проводила их служанка, оказалась довольно большой и уютной, хотя и просто обставленной. В ней была печка, большой стол с двумя плетёными стульями, и жестяной умывальник в углу. А ещё в комнате было окно и две ниши, одна — поменьше — для одежды, в другой стояли две хорошие деревянные кровати с соломенными тюфяками.
Хотя было ещё не слишком поздно, друзья поспешили поскорее устроиться на отдых. Наспех прикончили присланный Худгарадом ужин, по очереди поплескались в умывальнике и стали готовиться ко сну — долгое плавание и гложущий голод отняли немало сил.
Скахет погасил свечу, в темноте с удовольствием скинул одежду, оставив на себе ровно столько, чтобы при пожаре на улицу выбежать было не срамно, и забрался под одеяло. Колин же улёгся поверх жёсткого соломенного мешка прямо так, здраво рассудив, что его тело ещё не настолько огрубело, чтобы всю ночь «нежиться» на колючем подобии матраса с торчащими пучками соломы. Он положил руки под голову и стал буравить темноту взглядом.
Несмотря на усталость, сон не шёл. Избыток впечатлений будоражил мысли, не давая им улечься в ларец памяти. Они плясали, выводя причудливые коленца, выдёргивая из глубин подсознания то рожи пленивших его менк`оа, то жуткие оскалы свирепых верлов, а то и вовсе симпатичное личико той девчушки, что кружилась меж столов в обеденном зале.
