Милана гордо вздернула подбородок и встала со скамейки. — Не дергайся, Мих, покажи ей пистоли. Тут же из воздуха появились два пистоля и уткнулись ей в голову. — Сядь на место, наш разговор ещё не закончен. У меня есть ещё несколько вопросов и первый из них,— как ты связывалась с отцом, а после его смерти с братьями и руководством водяных? Или ты была наделена правом самостоятельного принятия решений? Второе, что меня интересует,— все покушения на тебя были инсценировкой, или чужими руками ты пыталась расправиться со мной? И третье,— зачем мне надо был давать в руки правдивую информацию о вашем логове, я имею в виду карту, которую ты подсунула в своё седло?
Милана села на скамейку и с отрешенным видом уставилась в стенку шатра. На мои вопросы она не ответила. Я подошёл к лежаку и поднял её дорожный костюм. Как я и ожидал, под ним лежал пистоль с взведенным замком и нож водяных.
— Одна из ваших, перед смертью, назвала меня железным человеком. Что ты мне можешь сказать об этом? — Успокойся Найд, ты не железный человек. У тебя обычное тело, уж я то знаю. — Ты в этом уверена? А если я притворялся так же, как притворялась ты? — Я взял с лежака нож, и что есть силы ударил им себя в грудь. Лезвие из кристалла с хрустом сломалось.
— Это ничего не доказывает,— взвизгнула она,— у тебя под камзолом доспехи. — Ты прекрасно знаешь, что доспехи я не ношу. Ты ни разу их не видела на мне,— я расстегнул камзол и показал, что кроме нательной рубашки на мне больше не было ничего одето. — Этого не может быть, я же сама чувствовала, что у тебя тело обычного человека,— мягкое, упругое, в меру костлявое. — Да, представляю, что бы с тобой стало, если б ты попыталась меня укусить. К счастью у тебя хватило ума подавить свои инстинкты. Так ты ответишь на мои вопросы?
— Я так понимаю, что живой ты меня не выпустишь? — Ты правильно понимаешь,— когда многое знаешь, всегда есть большая вероятность умереть молодым. — А если я предложу тебе сделку? Я расскажу все что знаю, отвечу на все твои вопросы, а ты сохранишь мне жизнь. Отец усовершенствовал эликсир и теперь небольшого флакончика может хватить на год, а может быть и больше. Мы можем править вместе, ты людьми, а я водяными.
— Милана, ты сама-то веришь в искренность своих слов? — Я говорю правду. — Хорошо, у меня есть возможность это проверить. Что ты мне можешь сказать о жезле власти или скипетре, из-за которого и погибли твои братья? Кстати, один из них убил другого. — Они нашли его? — живо поинтересовалась она. — Нет, они только говорили о нем.
— Скипетр, — проговорила она задумчиво,— дает власть над всем нашим народом. Его сила в кристалле, что в навершии. Я знаю, что он собирает в воздухе какую-то энергию и поэтому обладает огромной разрушительной силой. Именно с его помощью отец пробил русло Алги в толще камней, что окружали наш мир. — Постой, постой, а сколько лет твоему отцу? — Много, очень много... было. Ты ведь знаешь, что жизнь зародилась в воде, а вы, в какой-то мере, являетесь следствием не очень удачного эксперимента. Отец создавал такого водяного, который мог бы одинаково жить и в воде и на земле. Но у него получались лишь только те, кто мог жить или в воде или только на земле. Что бы ресурсы не пропадали, отец приучил водяных есть земляных. А потом откуда-то появился железный человек, и вся большая вода стала медленно отравляться солями и примесями разных металлов. Наш народ стал вымирать, и его остатки переселились во внутренние воды. Нам на долгие столетия стало не до земляных, мы боролись за своё выживание, а когда положение стабилизировалось, оказалось, что весь наш мир принадлежит уже вам. Мы начали копить силы, возрождать своё могущество и, наконец, пришло время выйти из добровольной изоляции и постепенно занять главенствующее место в этом мире. И все шло по плану, пока некий неучтенный фактор не вмешался в ход событий. И этот фактор — ты Найд. Мы прошляпили твое появление, мы даже не придали особого внимания неудаче в Фертусе. То была простая разведка и проба сил, к тому же не первая и, как мы считали, не последняя.
Но сопоставив все факты, отец принял решение — он приказал мне заняться тобой вплотную. А тут ты неожиданно появляешься в Ройсе, путаешь все наши планы и очередной город, который был уже по существу в наших руках, вмиг становится для нас чужим и враждебным. Спастись из Ройса удалось немногим. Тогда то и пришло осознание того, что все наши проблемы в тебе. Я сделала все от меня зависящее, что бы обратить твое внимание на себя. Я подогрела твой интерес несколькими покушениями, хотя их целью был естественно ты. Отец категорически запретил мне рисковать собой, так как я являлась вершиной его научных изысканий. Я могу долго обходиться без воды, очень долго. Мои водяные легкие практически стали незаметными и я ничем не отличаюсь от обычной девушки или женщины. Оставалось только проверить, способна ли я иметь детей от обычного человека, и каким будет мой ребёнок — водяным, земным или он унаследует черты обоих видов. Именно поэтому я сама ничего не предпринимала против тебя. Но когда отец так нелепо погиб, а в руководстве началась грызня за власть, когда я поняла, что ты не остановишься ни перед чем пока не уничтожишь нас, я решила действовать сама. Не повезло, я не успела.
А скипетр,— только оружие, в неумелых руках очень страшное и разрушительное, в руках отца — тонкий инструмент созидания. Он, кстати, работал над тем, что бы отучить водяных от поедания земляных. Я рада, что он не попал ни в чьи руки,— и она испытующе посмотрела на меня, но я никак не отреагировал на её слова.
— Что стало с железным человеком? — Его заманили в ловушку и убили с помощью кристалла, что сейчас размещен на жезле. Как это было сделано я не знаю.
— Передай своим, что я собираюсь закрыть подземное русло Алги, перекрыв его обрушившимися горами. Думаю того количества пороха, что привезли из Ройса и везут из Фертуса, мне хватит. Те, кто не вернется в своё озеро, погибнут — я никого не пощажу.
— А те кто вернется? — Мне до них нет дела. Ведь жили же вы там как-то, вот и живите дальше. — Ты обрекаешь мой народ на голодную смерть. — Ничего, захотите жить, научитесь, вернее, вспомните, как питаться рыбой и водорослями. К тому же, постепенно вы сможете научиться сначала, жить в слабосоленой воде, а потом и во внешних водах. Наверняка, если б вы там остались, то приспособились бы к жизни в новых условиях.
— А что будет со мной? Ты ведь знаешь, что я на три четверти человек и только на одну четверть водяная. В воде я жить не могу, к тому же я привыкла к обычной пище. Честно говоря, этот вопрос меня занимает несколько больше, чем то, как будут жить те остальные в своём закрытом мире....
— Ваше высочество,— за пологом шатра раздался взволнованный голос Корсака,— разведчики доложили, что через западные ворота вышли и двигаются в сторону нашего лагеря более тысячи водяных. Почти все они в доспехах и вооружены обычным оружием.
Спасибо Корсак, готовь людей к сражению,— я усмехнулся, глядя в довольное лицо Миланы,— Ты на это и надеялась, когда тянула время? — Мое предложение остается в силе,— давай править вместе. Ты действительно нравишься мне как мужчина.
Я отрицательно покачал головой,— Ты же прекрасно понимаешь, что на земле есть место только одному виду, второй обречен на вымирание. И вымирать будете вы — водяные. Жалко только, что ты этого не увидишь.
— Если ты убьешь меня, то в живых от жителей Пелополоса и твоих воинов никого не останется, а потом такая же участь постигнет Ройс и Фертус. Моих воинов остановить могу только я. — Ну это мы ещё посмотрим. Ты лучше скажи, почему твои основные силы ещё не вышли из северных ворот? Ведь вы должны соединиться и охватить наш лагерь полукругом. Что-то твои начальники задерживаются. Мне не очень бы хотелось гоняться за твоими отрядами, проще уничтожить всех сразу и на одном месте. Ага, вот и Кошачий глаз идет с донесением, что твои воины начали выходить из северных ворот и строиться для нападения на наш лагерь.
— Милорд, водяные выходят через северные ворота и строятся в несколько колонн. У них есть даже конница. — Хорошо Глаз, ты знаешь что делать. Ну что ж Милана, шутки окончились. Теперь моя очередь преподнести вам сюрприз — какой, я могу теперь тебе сказать, но не надейся, что ты успеешь передать сведения своёму связному, а он дальше по цепи вашему руководству. Могу напоследок тебе сказать, что осознание того, что тебе в любой момент могут вцепиться в горло, не очень то способствовало полноте чувств, хотя я старался как мог, что бы ты этого не заметила.
Из поясной сумки я достал небольшой золотой жезл и книгу, показал их водяной, и Мих ударил её рукоятью пистоля по затылку. Милана рухнула как подкошенная.
— Это так жестоко, вы должны были сохранить ей жизнь. — Девочка, ты наверное не все поняла, или твоего ума не хватает осознать то, что водяные могут переговариваться мысленно? А значит все, о чем мы здесь говорили, уже стало достоянием их руководителей, все кроме одного. А теперь заверните труп во что-нибудь и унесите отсюда. Вино и фрукты уничтожить и принесите что-либо перекусить. Ришат можешь появиться и зажгите или свечи или ещё пару светильников. У меня не так много времени, что бы разобраться, как этой штукой пользоваться. Мила, поешь и ложись отдыхать...
Я развернул книгу и углубился в чтение того материала, который касался этого жезла власти. Я разбирался, — на какие грани и в какой последовательности мне следует нажимать, что бы вызвать луч смерти, как сделать его тонким и дальнобойным, а как широким и для ближнего употребления. Некоторые слова я не понимал, а только улавливал их смысл. Честно говоря, читая заметки лекаря, я не увидел особой его созидательной силы, в основном уничтожение и разрушение. Машинально я брал куски мяса, что появилось на столе, так же машинально ел. От чтения меня оторвал голос Миха: — Милорд, пора идти. Войска построились друг перед другом, ещё немного и сражение начнется. Ваши капитаны уже давно на местах. — Хорошо, идем. Выдели пять человек из моей охраны для того, что бы вовремя, в случае опасности, убрать отсюда госпожу и отправить её в Ройс.
На улице было достаточно светло, в ложбинах уже клубился туман и первые лучи солнца золотили далекие башни Пелополоса. Нам подвели оседланных коней и мы, не торопясь, направились к месту противостояния.
— Мих, веди меня сразу же к тому месту, где у них находится конница. Скорее всего — это ударный отряд водяных и расправиться с ним надо будет в первую очередь. Оба войска водяных соединились? — Не совсем, между крыльями есть просвет метров в триста, наши разведчики сейчас его изучают. Уж больно похоже на западню, а если не западня, то водяные ничего не смыслят в организации боя. Корсак уже сказал, что если просвет чистый, то он оставит всего сотню в шеренгах, а с остальными конной атакой ударит во фланг и тыл водяным. А когда разгромит их фланг, придет на помощь и гвардии Фертуса и Ройса.
— Мих, а что с Миланой? — Спит, её напоили маковым отваром, но шишка на голове знатная, хотя вроде и бил вполсилы. На всякий случай её связали. Найд, на твоей совести будет защитить меня, если ты оставишь её в живых. — Не беспокойся, главное, что бы никто пока не знал, что она у нас в плену. Сколько она так сможет проспать? — День и ночь полностью, потом её опять надо будет поить, но это опасно для её здоровья.... — Да для здоровья сейчас все опасно, даже жить опасно,— от этого, говорят, умирают. Ты не знал?...
Мы подъехали к месту, где позиции занимали стражники Ришата. Он встретил меня хмурым взглядом: — Все-таки их многовато для наших сил. У них преимущество в десять раз. — Ничего страшного капитан, разве тебе не приходилось со своим десятком схватываться с сотней кочевников и выходить оттуда победителем? — Так то кочевники, степняки, да и со мной был мой десяток....
— А сейчас у тебя твои стражники,— перебил я его, — и в первых рядах буду стоять я с Михом. — Ну уж нет, не вынуждайте меня милорд применять к вам силу. Ни в первом, ни во втором ряду вы стоять не будете. Как это ни странно, но люди верят в вас и надеются, что с вами они победят. Уже сейчас рассказывают о том, как вы на улицах Пелопоплоса уничтожали водяных сотнями. — Ришат, а что ж тут странного то? — Да странно то, что все ваши совершаемы глупости и мальчишеские выходки сходят с рук. А кое-кто считает, что вы все просчитываете заранее и поэтому побеждаете. И этот кое-кто, после сражения получит у меня по шапке, если с вами что-нибудь случится.
— Знаешь Ришат, я почему то уверен, что до открытого сражения дело не дойдет. По крайней мере будь в готовности атаковать водяных, когда они будут отступать в город. Но за крепостную стену не лезь, и Глазу то же самое передай. До стен — пожалуйста, а за них — ни-ни.
— А почему это они должны отступить? — Ну ты же сам сказал, что я все рассчитываю, вот я и жду некоего события, которое кардинально изменит ситуацию в нашу пользу. — И что же это за событие, если не секрет?— Даже Мих подвинулся поближе. — Да какой тут может быть секрет? Я решил посолить воду. — И что? — спросил он, — Как это повлияет на решение водяных атаковать нас или нет?
— Ну что вы как маленькие, неужели не понятно? В соленой воде водяные погибают, и если воды Алги насытить хоть на некоторое время солью то вся вода в Пелополосе станет соленой и водяные, которые будут её использовать — погибнут. Вот я и жду результата соляной атаки.
Буквально через десяток минут прискакал гонец от Корсака: — Он соскочил с коня, подбежал ко мне и даже преклонил колено,— это было что то новенькое: — Ваше высочество, прибыл сотник стражи Пелополоса со своими людьми. Он говорит, что на реке, в водах Алги сотни трупов водяных и их количество постоянно увеличивается. Стоящие напротив нас войска волнуются и некоторые отряды снялись со своих мест и направились в город. Корсак спрашивает, что ему делать, если водяные начнут отступать?
— Передай капитану,— преследовать. Но только до ворот. В город ни в коем случае не входить. В серьезные стычки и рукопашный бой не вступать, использовать только пистоли. А главное беречь людей, но так, что бы это не выглядело трусостью. — Все будет исполнено ваше высочество. Мы не подведем!
— Йо-хо,— погнал он коня в галоп.
— Пойдемте ка ребята поближе посмотрим на конницу. Что-то мне кажется, что не водяные это, а наёмники. Именно поэтому у западных ворот и была суета тварей, что они ждали её прибытия. Хотя, возможно, я ошибаюсь.
В сопровождении своёй охраны и двух десятков всадников Ришата мы выехали вперед наших шеренг. Не доезжая метров триста до строя водяных, мы остановились. — Ну вот видите, у многих голые руки, хотя есть и те, кто в перчатках. Ришат, давай команду шеренгам начать сближаться с противником. Мих, мы с тобой отъедем метров на десять вперед и испытаем нашу железяку. Всем оставаться на своих местах!
Отъехав на некоторое расстояние, я вытащил жезл, направил его в сторону конницы и по памяти нажал на те грани, что были указаны в книге лекаря. Как только я нажал и сдвинул в сторону последнюю грань, кристалл засветился, но не ярко. Буквально от него через секунду в сторону водяных ударил невидимый луч. Вернее луч был видим, но только как некое марево воздуха, словно в этом направлении он уплотнился. Как только он достиг противника, а это произошло мгновенно, люди, водяные и кони стали падать на землю и вспыхивать ярким пламенем. Я поводил лучом вправо, влево, охватывая весь отряд и удовлетворенный результатом, отключил жезл. От нескольких сотен конных наёмников и водяных осталось всего несколько человек из тех, кто догадался спрыгнуть на землю и упасть ничком. Теперь они, со всех ног, неслись в сторону северных ворот, надеясь там найти спасение от смертоносного луча. Но использовать жезл власти по одиночным целям я не собирался, хотя не собирался его использовать и против оставшихся отрядов водяных, которые поспешно стали отступать в сторону ворот.
