Вход в подземный ход был полностью раскрыт,— весь кустарник в округе вырублен, а сама площадка перед ним расчищена. Мы с моим другом переоделись, зажгли маленький светильник и вошли в темный зев прохода. Шли мы не торопясь, я внимательно осматривал стены, пол и даже потолок. Глаза привыкли к темноте, и свет масляной лампы даже был через чур ярким. Как бы я не был уверенным в том, что водяным сейчас не до нас, возможность устройства ими ловушек и прочих гадостей я не отбрасывал. Мы спокойно дошли до той комнатушки, где наткнулись на наёмников и Милу и остановились. Откинув капюшон, я обратил внимание, что дверь была закрыта изнутри, и не было ни каких следов, что её пытались открыть или взломать с той стороны. А по идее должны были, если они действительно дорожили жизнью последней представительницей семьи их верховного лорда. Хотя даже в таких условиях, когда над всеми водяными нависла угроза полного уничтожения, борьба за власть могла только обостриться. И живая дочь лекаря многим была бы просто не нужна. Вскоре весь отряд собрался в этой комнатушке. Мила подошла к двери и тоже увидела, что дверь закрыта на запор. Видимо и у неё мелькнули те же мысли, что и у меня, так как она удивленно посмотрела на меня, а потом опять на дверь, а я засомневался, что это Мила.
Свои сомнения я оставил при себе, приказал погасить все светильники и стал открывать засов. — Постой, — зашипела девушка,— нам надо в крепость и для этого есть проход, которым вы воспользовались. Он ведет в дом лекаря, а оттуда в крепость. — В твоем доме тоже есть проход в дом лекаря и в крепость, и ты должна знать, где они. Вот ими мы и воспользуемся.
— Зачем нам эти лишние трудности? Мы теряем драгоценное время....
Решение ко мне пришло мгновенно: — Мы возвращаемся, разведка закончена... — Что случилось Найд? Почему мы возвращаемся? — Ты можешь остаться,— это были последние слова, которые я произнес.
Уже в лагере, возле своёго шатра, я приказал Миху кивнув на Милану: — Обоих связать, будут сопротивляться,— стрелять! В голову! Без всякой жалости! Вокруг палатки усиленную охрану, при малейшей попытки выйти — стрелять! Тебе всё понятно? — Да милорд! — И поторопись, через десять минут мы выступаем в город.
Миху была непонятна моя вспышка гнева, а объяснять ему, что я не позволю ни кому мною манипулировать,— я счел излишним. Вскоре девушек под усиленным конвоем препроводили в палатку, где до этого находилась Милана, и выставили двойные посты.
— Идем тем же маршрутом, быстро и тихо. Из-за женских капризов мы и так потеряли много времени.
Оказавшись в той же комнатушке, я нашёл то место, где должен был быть вход в подземелье и стал ломать голову, как его открыть. Ни одного видимого предмета или ещё чего-то, что можно было бы нажать, двинуть или надавить. Но ведь этот проход должен же как то открываться, причем достаточно легко. Итак, не торопимся и все ещё раз осматриваем: — гладкая стена, даже щелей или трещин не видно, ни каких светильников или подставок под факелы, только подсвечник на импровизированном столе. Стоп, а если он с сюрпризом, как и в одном из рабочих кабинетов лекаря?
— Мих, поверни подсвечник вокруг своёй оси, посмотрим что получится.
Как только подсвечник повернулся, сразу же открылся проход в стене. В него то мы и устремились. Стена за нами бесшумно сомкнулась, пришлось зажечь ещё один светильник и только после этого отправиться вперед. Главное не пропустить развилку, ведь в прошлый раз мы свернули по малохоженому пути, а теперь предстояло пройти по проторенной дороге. Вот и развилка. Я насторожился,— огонек в светильнике замигал, заколыхался, а значит, где-то образовался или сквозняк, или открыт выход наверх. Пришлось первый светильник затушить и пользоваться только тем, что был в хвосте отряда. Мих поравнялся со мной: — Впереди что-то непонятное твориться, я пойду первым. — У меня есть лучшее предложение, одеваем балахоны и вперед. Отряд идет за нами на некотором удалении, если что, мы всегда успеем его предупредить, а они прийти к нам на помощь, если она понадобится. Сказано — сделано и мы опять стали невидимыми для обычного зрения. Только минут через двадцать мы нашли причину сквозняка, — в одном из небольших боковых ответвлений мы обнаружили винтовую лестницу, которая вела наверх, и там серел кусок вечернего неба. Видимо дом сгорел, сгорела и деревянная панель, что закрывала этот ход. Чем ближе мы подходили, по моим расчетам, к крепости, тем чаще попадались нам ответвления.
Я остановился: — Мих,— прошептал я, — мы что то пропустили, не мог лекарь пользоваться общедоступным ходом. Возвращаемся назад. Только через полчаса я заметил практически у самой развилки, откуда мы начали свой путь к крепости, малоприметную деревянную дверь. Пришлось немного повозиться с замком, что бы его открыть, и мы оказались в просторном коридоре, где не надо было пригибаться, а можно было идти во весь рост и даже нескольким рядом друг с другом. На стенах коридора через равные промежутки находились странные круглые светильники, которые зажигались при нашем приближении и тут же гаснули, стоило отряду пройти мимо них. Через некоторое время мы оказались у ещё одной деревянной двери, только я не был уверен, что это было дерево. Открыв его, мы оказались в небольшом помещении. Когда последний воин вошёл, дверь за ним закрылась сама, комната вздрогнула и у меня подкатил ком к горлу, нас куда то поднимало вверх. Потом пол немного вздрогнул, раздался щелчок и прямо в стене открылся проход, который привел нас в богато обставленную гостиную.
— Быстро осмотреться, проверить, куда ведут эти две двери, возле них выставить стражу,— мои распоряжения выполнялись быстро и четко,— десять минут отдыха, потом решим, что делать дальше.
За эти десять минут было установлено, что мы находимся в личных покоях какого-то высокопоставленного лорда. Я-то знал, чьи это покои, но делиться своими соображениями ни с кем не собирался. Одна дверь вела в спальню, вторая в личный кабинет. Выходов в общий коридор мои охранники не обнаружили, а этого не могло быть по определению, значит, придется искать самому.
Выход я обнаружил там, где никто не ожидал его найти,— дверь была сделана в виде большого окна.
Стоило к нему подойти, как оно на моих глазах стало дверью, а как только я отошёл, снова превратилось в окно. Это был какой-то секрет исполнения, когда издали видишь один предмет, а подходишь,— он совсем другой. Кстати настоящих окон ни в одном помещении не было, так что разобраться где мы находились,— не представлялось возможным.
Таким же макаром,— мы с Михом невидимками впереди, остальные за нами, вышли в коридор. Тишина и только небольшой сквознячок. После взгляда из первой же бойнице стало ясно, что мы находимся в северо-восточной части дворца, в одной из массивных крепостных башен, что бойницами выходила на Алгу. А там на берегу царило столпотворение — толпы водяных в истинном облике уходили в одежде по широким лестницам в воду. Однако и из реки прибывало изрядное количество водяных, которые стремились попасть в крепость. Мда, чувствовалось, что за многие годы жизни рядом с людьми, водяные тоже привыкли к комфорту и поэтому тащили с собой всевозможные тюки, узлы и ящики. Было интересно наблюдать, как они погружались в воду, а потом направлялись в какой-то темный квадрат и исчезали в нем. А вещи которые они берут с собой, почему то не всплывают,— отметил я для себя.
Крытая галерея соединяла башню с дворцом на уровне третьего этажа. По ней можно было как оказаться в помещениях, так и, пройдя по круговой галерее, выйти сразу же к сторожевой башне, что возвышалась над всем комплексом зданий. Наша цель была именно она. Там я собирался оставить свою охрану, а сам с Михом невидимыми прогуляться по дворцу и навести немного шороху на непримиримых водяных. По крытой галерее мы пронеслись словно порыв ветра. Дверь в башню оказалась открытой нараспашку, внутри царил бардак и беспорядок. Вещи и мебель разбросаны, часть непонятных механизмов сломаны или порублены на куски. Кто-то здорово тут поработал, с мстительной злобой ломая и круша все вокруг. Но я то помнил, что все самое ценное находилось наверху, однако дверь туда ещё предстояло найти и открыть.
Искать не пришлось, стоило мне подойти к одной из амбразур, что бы посмотреть, что там твориться внизу на площади, как именно эта амбразура превратилась в дверь. Странно, амбразура маленькая и узкая, а дверь большая и высокая. К тому же, я не первый, кто подходил к ней и пытался посмотреть вниз, на двор, неужели они не заметили дверь? Я не стал её открывать, а отошёл в сторону и позвал старшего десятка: — Подойди к тому окну и понаблюдай, что бы в башню никто не зашёл, но смотри, сам не светись. Десятник подошёл к окну, встал чуть в сторону и стал наблюдать. Это что же получается, дверь вижу только я? Ничего не понимаю. Не мог же лекарь специально сделать так для меня....
Мих, пошли со мной, глянем что там на верху. Подойдя к удивленному наёмнику, я отодвинул его в сторону и открыл дверь. Витая лестница вела вдоль стены. — Найд, это что? Это как? — Мих не спрашивай, я сам не знаю и не понимаю. Издалека — окно, подхожу ближе — дверь. Это уже второй раз. Или это проделки лекаря, что теперь на нашей стороне, или — я не знаю. — А разве лекарь не погиб? — Оказывается, нет. И не спрашивай, что и как,— я не знаю. Пока не знаю. Ладно, пошли глянем, что там. Лекарь просил все сберечь, поэтому и десяток здесь. А мне любопытно, что там такого ценного....
По лестнице мы поднимались совсем недолго, и привела она нас в большой зал. Этого не ожидал ни я, ни тем более Мих. Подобное помещение, просто на просто, не могло располагаться в этой башне, оно бы в нем не поместилось. Но мы видели то, что видели. Высокий свод потолка был расписан так, что я вначале принял его за ночное небо над головой,— те же мерцающие звезды, какие-то сполохи. Стены зала терялись за многочисленными стеллажами со свитками, книгами, странными устройствами и посреди всего этого на постаменте стояли рыцарские доспехи, но уж больно чудные.
Шлем у них был прозрачный, а сам материал, из которых они были сделаны, был мягким и на ощупь даже теплым, вместе с тем в них чувствовалась основательная прочность и надежность.
— Это сокровищница лекаря, и он очень просил сберечь ей от разграбления, а главное от пожара. — Это ж сколько здесь всего,— в голосе Миха звучало и удивление и восхищение,— жизни не хватит, что бы все тут просто просмотреть, не говоря уж о том, что бы все это перечитать. — Все, пошли, мы с тобой не настолько умные, что бы здесь находиться. Главное сберечь все это богатство, а потом, если что и время позволит,— разберемся и прочитаем и вникнем во все,— почему то с угрозой в голосе произнес я.
Когда мы вернулись, десятник деловито инструктировал пятерку тех, кто должен был спуститься на первый этаж и там держать оборону. Я не удержался и влез: — Не провороньте нападение из подземного хода или какого-нибудь скрытого прохода. Сами видите, здесь все ими пронизано. Действовать самостоятельно, если водяные про башню не вспомнят, то оставить на входах посты, а остальным, когда внутри начнется заварушка, помочь нашим.
Сделавшись невидимыми, мы прямиком направились крытой галереей на третий этаж дворца. Пока шли, я договаривался о порядке действий: — Убиваем всех одиночек и мелкие группы. Внимание к себе не привлекаем. Главное найти вожаков и уничтожить их, тогда есть шанс, что остальные разбегутся. Действуем парой, один страхует другого. Огнестрел пускаем в дело в самом крайнем случае и только тогда, когда надо будет поднять панику или ударить в тыл для помощи своим.
К моему удивлению, на третьем этаже мы практически никого не встретили,— не считать же двух водяных, которые тащили вниз по лестнице с четвертого этажа какой-то ковер. Правда все комнаты на этом этаже были пустыми, все, что можно было вынести и что могло пригодиться в хозяйстве — уже вынесли. А вот на самом верхнем этаже ещё можно было чем то поживиться, и водяных там было больше. Нам даже попались команды, которые занимались подготовкой этажа к поджогу, иначе зачем им было разливать масло на стены и пол. Их то мы в первую очередь и вырезали, а тех, кто решил прибарохлиться,— решили особо не трогать.
А потом пришла очередь второго этажа и мы сразу же столкнулись с трудностями. Во-первых, все коридоры охранялись, во-вторых, часовые стояли даже у некоторых дверей и в третьих, было очень много водяных, которые сновали туда — сюда и почти все в наших доспехах и с нашим оружием. Хотя конечно хватало и тех, кто был вооружен духовыми трубками. Прижавшись к стене как к любимой женщине, мы тихонько подбирались к дверям, где находился двойной пост и куда то и дело входили и выходили водяные. К нашему счастью, возле сторожевой башни, раздались выстрелы,— это наши воины уничтожали поджигателей. Это отвлекло внимание стражи и большинства водяных, а крики, что солдаты герцога проникли внутрь крепости и захватили сторожевую башню, вызвали панику. Потом выстрелы стали раздаваться и со стороны крытой галереи. Было видно, как отряд водяных попытался с наскоку проникнуть по ней в башню, и как только единицы смогли спастись и выйти из-под обстрела. Однако стражники у заинтересовавших нас дверей никуда не дернулись, а продолжали оставаться на своих местах. — Блин, элита хренова,— тихо проворчал Мих. — Что делать будем Найд? В гости к верхушке незамеченными не пробраться, эти твари всегда закрывают двери.
— Я вот думаю,— второй этаж это же не очень высоко? Если мы ворвемся туда, перебьем сколько сможем, а потом выпрыгнем в окно, или сделаем вид, что сиганули в него? А если решётки на окнах, то придется забаррикадироваться и ждать, когда наши захватят дворец и крепость. Как тебе этот план? — А что, есть лучше? — Пока нет, это единственное, что пока пришло в голову.
— Да, Ришат точно прибьет меня. А может быть тихонько смоемся и устроим свободную охоту на первом этаже? — Нет. Мне очень хочется взглянуть на того, кто рулит тут всем и поквитаться персонально с этой тварью. Это даст осознание всем остальным, что мы достанем их везде. Я уверен, что призывая к упорному сопротивления, для себя любимого, этот водяной предусмотрел несколько путей отступления. Вот мы их разом и рубанем.
Нам повезло, после смены часовых на посту остались только двое стражников, зато вооруженных пистолями, а через некоторое время какого-то важного вида водяной спешно подошёл к дверям, и стража предупредительно распахнула перед ними двери. В это время со стороны сторожевой башни раздались звуки частых выстрелов и какой-то крик. Стражники не выдержали и подбежали к окну. Мы воспользовались благоприятным случаем и, распахнув дверь, быстро вошли в небольшую комнату, которая служила чем-то вроде гостиной или комнатой для посетителей, в ней находились два человека,— кто-то вроде секретаря или помощника, и только что вошедший водяной. Мих осторожно прикрыл дверь. Внезапно из внутреннего помещения вышли женщина в знакомом мне дорожном костюме с лицом закрытым плотной вуалью и скромно одетый водяной.
