— Его перстень похож на этот? — и я показал Миле перстень Ройса.
Она мельком взглянула на него,— это только часть фрагмента изображения на отцовском. У него кроме крылатого льва, ещё и обычный лев раздирает чудовище. Вернее два льва рвут странное чудовище вместе.
У меня в мозгу сразу же всплыло изображение гербов Фертуса и Ройса. На одном степной лев, на другом — крылатый. Дело осталось за малым, найти изображение странного чудовища. Интересно, а что изображено на гербе Пелополоса?
— Мих, -позвал я своего начальника стражи, когда он появился возле меня, я спросил: — Ты случайно не знаешь, что изображено на гербе Пелополоса?
— Нет милорд, по моему у города нет вообще своего герба.
— Слушай, отправь кого-нибудь поинтересоваться у его светлости, если он конечно не лег ещё отдыхать. Кивнув головой, Мих быстро исчез.
— А что, это очень важно узнать, какой герб у Пелополоса, если он конечно есть? — деланно зевая и всем своим видом показывая, что уже давно пора спать, спросила Милана.
Вместо ответа я показал ей перстни обоих герцогств. Вскоре обе головы девушек склонились над моими руками, внимательно рассматривая перстни с гербами.
— Милена, иди сюда,— позвала девушку Мила,— что ты думаешь по этому поводу? — и вскоре уже три головы внимательно рассматривали изображения. А я с удивлением заметил, что цвет волос у всех трех стал одинаковым — серым с синим отливом.
— Сударыни, а вам известно, что у вас всех цвет волос стал одинаковым? Милана, куда делись твои рыжие кудряшки? Только после того, как все было внимательно рассмотрено и даже обнюхано, мне ответили: — Разный цвет волос,— это что бы хоть как то внешне отличаться друг от друга, то же самое касается и причесок и цвета глаз. Понятно?
— Не очень, но я постираюсь разобраться.
Мила тяжело вздохнула и тоном учителя продолжила: — Каждая девушка или женщина стремиться быть особенной, неподражаемой, иметь только ей присущие черты. Мы даже платья стараемся носить разные и не одевать одни и те же, что и на других. Это касается и цвета волос, глаз, или причесок. Мы должны отличаться друг от друга, а то вдруг ты перепутаешь с кем тебе сегодня делить ложе, — и она улыбнулась своей смелости.
Вернулся Мих и виновато развел руками: — У города не было своего герба. Вернее когда то был, но уже никто не помнит, что на нем было изображено.
— Спасибо дружище, иди отдыхай. Спальни для девушек готовы?
— Да милорд.
— А ну ка красавицы, брысь в свои покои, время уже позднее. Мих служанки для сопровождения здесь?
— Уже ждут, ваше величество.
— Вот и прекрасно....
Вытолкнув буквально взашей девушек из своих покоев и всучив Милене её клокиба, я вздохнул свободнее и сам отправился в свою спальню. Однако спать мне не хотелось, хотя зевота буквально раздирала рот и я стал размышлять и сопоставлять сведения полученные от девушек. Кое в чем их данные не стыковались между собой и это настораживало. Незаметно для себя я заснул. Мне снился кошмарный сон, будто меня душит огромная змея, а я не могу ни пошевелиться, ни позвать на помощь. Проснулся я внезапно и окончательно от того, что кто то в полной темноте гладил меня по голове и успокаивал: — Это просто сон, с тобой ничего не случится, пока я рядом, я не дам тебя в обиду.
Самое интересное было то, что даже дежурный светильник был потушен, а по шепоту я не мог определить, кто и как проник в мою комнату. Было ясно одно,— это кто то из сестер умудрился забраться в мою постель. Был один единственный способ, который давал мне шанс узнать кто это был. Словно во сне я повернулся к лежащей рядом и невзначай положил свою руку ей на грудь, а потом слегка сжал. Дело в том, что я прекрасно помнил, какая грудь на ощупь у Миланы и у Милы. Это была грудь Милы. Но с другой стороны девушка вздрогнула и даже попыталась отодвинуться от меня. Уже не скрывая что я проснулся, подгреб её под себя и придавил, а вернее вдавил в перину.
— Признавайся, кто ты, иначе зарежу, чувствуешь мой кинжал у своего живота?
— Это не похоже на кинжал,— пискнула она,— Я Милена.
Отпустив девушку и удобно устроившись на спине, я подсунул свою руку ей под шею и силой привлек к себе.
— Не хорошо пользоваться преимуществом перед сестрами. В отличии от тебя, они дворец так хорошо не знают. Рассказывай, через какой ход пришла?
— Через свой. Меня поместили, по счастливой случайности, именно в мои покои, которые я постоянно занимала, когда бывала в крепости, а они соединяются с рабочим кабинетом отца. Когда я была маленькая и боялась оставаться одна, он позволял мне иногда приходить к нему и тихо сидеть, не мешая ему работать. А когда я выросла, он стал как то странно на меня смотреть, и я перестала к нему приходить и даже закрывала дверь в свои покои изнутри.
— Это сколько же рабочих кабинетов у Форлана в крепости?
— Я знаю три. Вот этот, потом в сторожевой башне и ещё один — тайный, куда попасть мог только он. В сторожевой башне я была, а в тайном ни разу.
Мне сразу же вспомнились те помещения, в которые мы попали по подземному ходу до того, как добрались к сторожевой башне. Тогда мы торопились и я их как следует не осматривал...
— Ко мне то зачем забралась, дурёха?
— А чем я хуже их, они обе уже побывали в твоей постели, правда Мила что то не договаривает, а Милана взахлеб хвастает, как ей было хорошо с тобой, и какой ты жаркий мужчина.
Я хмыкнул: — А Миле и нечего рассказывать, мы не были с ней близки, а то что спали вместе, так в моем лагерном шатре только одно ложе и было. А с Миланой, да, мы были близки, хотя я и не уверен что именно с ней, а не с какой-нибудь её клокибом
. — У сестер нет клокибов, только у меня, хотя мы с Милой очень похожи.
— Это я уже понял, у вас даже упругость груди одинаковая.
— Так это ты меня ощупывал не во сне? Ну ты хам,— и девушка сделала попытку выбраться.
— Лежи,— прикрикнул я на неё,— ты так и не ответила на мой вопрос,— ко мне то зачем забралась, так как в твое желание не отставать от сестер, я как то верю с трудом, иначе ты бы давно уже сняла с себя ночную сорочку.
— Я почувствовала воздействие, так отец иногда пытался влиять на меня во сне, но в этот раз оно было направлено не на меня. Сестры ему не подвержены, а значит остаешься только ты. Я побоялась, что с тобой во сне может что-нибудь случится, и твои друзья обвинят во всем нас, вот и поторопилась к тебе. А ты спал и стонал, а ещё совсем не шевелился, словно тебя связали по рукам и ногам. Хочешь, я тебя научу, как противостоять этому?
— Странный вопрос, конечно хочу.
— Тогда лежи спокойно и не давай волю своим рукам. Ты думаешь я не чувствую, как ты пытаешься тихонько задрать мою сорочку на спине? Так вот, самый лучший способ противостоять,— это проснуться, правда это не всегда удается. Второй способ, не обращая на воздействие внимания вспомнить что-нибудь хорошее и приятное. Я в таких случаях всегда вспоминала улыбку мамы. И третий способ, но им ещё надо научиться пользоваться, это создать у себя в голове заслон, стену, через которую никто не сможет проникнуть. Я знаю, что отец иногда умеет не только читать мысли на расстоянии, но и общаться с другими.
— А как это создать заслон?
— Ляг спокойно, расслабься, закрой глаза и представь, что ты находишься в крепостной башне, от которой отлетают все стрелы-мысли и все образы-копья.
Я попытался себе это представить, но у меня ничего не получилось, — Не получается.
— Это потому, что твои мысли заняты другим. Ещё раз повторяю, расслабься, перестань думать о чем-либо посторонним....
— Получилось, я просто представил, что в этой башне мы с тобой находимся вдвоем. Давление действительно исчезло и головная боль тоже. Ты умница, дай я тебя поцелую.
— Ни каких поцелуев, и вообще, мне уже пора, скоро рассвет и я не хочу, что бы обо мне пошли нехорошие слухи.
— Милена, а почему у вас такие странные имена, разве нельзя было вас назвать как то по другому?
Девушка тяжело вздохнула: — Нас всех зовут по-настоящему — Милой. Это уже потом отец, что бы не путаться придумал эти имена. Так звали нашу маму, все таки, мне кажется, отец её любил по настоящему и наверное любит и сейчас...
— Тогда почему...
Милена закрыла мой рот своей ладонью: — Не надо об этом, мы сами толком ничего не знаем, только в памяти эта ужасная сцена...
За дверью спальни раздался шум, дверь с грохотом распахнулась, в моей руке оказался пистоль и я уже был готов выстрелить.
— Милорд, — раздался встревоженный голос Миха и в свете факелов я увидел его полураздетого, но с пистолем и шпагой в руке, — на женской половине произошло убийство, вам лучше самому на все взглянуть. Я быстро вскочил и стал торопливо одеваться. Милена тоже попыталась встать.
— Ты куда? А ну лежи и не вздумай никуда выходить. Мих, двух человек поставь у моей кровати....
В одной из комнат, что были выделены девушкам было многолюдно, но весь народ толпился в дверях и в глубь не проходил. Меня и Миха пропустили. В постели лежали обезглавленные тела, а головы лежали отдельно на прикроватном столике. Старый герцог и Ришат, не обращая внимание на наше появление продолжали свой разговор:
— Они спали, когда их убили, видишь Ришат, лица у девочек спокойные и умиротворенные.
— Не понятно только, ваша светлость, что это за орудие убийства. Каким бы острым не был клинок, таких следов он оставить не смог. Да и посмотрите на подушки, они словно прожжены раскаленной шпагой.
Вместе с ними я стал внимательно осматривать место убийства, стараясь по возможности не смотреть на головы девушек, а дед продолжал: — Судя по цвету крови и тому, что она стала тягучей, убийство произошло от силы час назад, или максимум два.
— Что в других комнатах? — спросил я.
Ответил Ришат: — Они пустые, мы их обыскали основательно. В одной комнате обнаружен открытый проход, но его не исследовали.
— Мих, сходи посмотри, куда делась клокиб.
Я уже знал чем убили девушек — жезл силы. Настроенный как очень тонкий луч, он был способен резать железо любой толщины, не говоря уже о человеческом теле. А жезлом мог обладать или сам лекарь, или Милена или клокиб и с этим придется ещё разбираться. Я сел в неудобное кресло и стал размышлять.
Ночью мне снились кошмары,— якобы Форлан пытался на меня воздействовать. Почувствовав это Милена пришла мне на помощь, а в это время произошло убийство. Правда вина может пасть и на клокиба — девушку из саркофага очень похожую на Милу и Милену, с непонятной программой в неё заложенной. Но я почему то не очень верил в это, а вот Милена все больше и больше подпадала под подозрение.
Вскоре вернулся Мих: — То что осталось от тела клокиба находится в бельевой корзине. Её порезали на кусочки и запихали в грязное бельё, только откуда оно там взялось, если в комнатах никто не жил....
— Пошли, я сам хочу на все это взглянуть.
В комнате Милены царил беспорядок, все вещи, одежда, были перерыты и перевернуты. Корзина с грязным бельем действительно стояла наполненная в углу и из неё торчала окровавленная рука.
— Голова на месте? — поинтересовался я.
— Отделена от тела и находится в корзине,— тут же отозвался Мих.
По открытому проходу я вернулся в свою спальню. Она была пустой. Тела моих охранников лежали на полу, а Милена бесследно исчезла. Я не показывал вида, как был зол и рассержен. Охрана у дверей доложила, что никакого шума в покоях не слышала, никто не входил и не выходил. Вернувшись в спальню, я стал внимательно осматривать тела и убедился, что никаких следов насилия на них нет, а сами охранники каким-то образом были усыплены и очень крепко спали. Одного из них мы с Михом положили на мою кровать и пошли, что бы взять второго. В это время лепнина на потолке сдвинулась в сторону, из образовавшегося отверстия вышел странный предмет, из него ударил тонкий и яркий луч, который буквально чиркнул по шее воина и исчез, а лепнина вернулась на свое место.
Первая мысль, что возникла у меня — охранная система крепости по прежнему находится либо под контролем Форлана, по-крайней мере та её часть, что расположена в семейных покоях, либо она реагирует на любого чужака, который в них проникнет. Хотя нет, если б Форлан её контролировал, я бы давно был мертвецом, но тогда почему Милана и Мила? Их то должны были знать. Опять нестыковка.
В это время второй охранник стал приходить в себя. Его рассказ не внес никакой ясности в то, что произошло здесь. Заснул он мгновенно, но перед этим ничего странного не заметил, — девушка лежала укрывшись с головой и было очень тихо. Это всё, что он помнил.
— Да, видимо не случайно его светлость предпочитает спать по походному,— проговорил Мих, но я его почти не слушал. Более всего меня интересовал вопрос, где Милена и кто в действительности убил Милу и Милану?
— Мих, тебе не кажется, что лекарь нас совсем запутал своими дочерями, их клонами и клокибами? Я сейчас даже не возьмусь определить кто есть кто, если мы опять встретим девушек живыми.
В голове пять возникли подозрения и, надо признаться, не безосновательные, что моя встреча с Миленой была заранее рассчитана и подстроена Форланом. Только вот для чего, с какой целью? Убить своих дочерей, которые восстали против него? Но они наверняка знали, что лекарь в какой то мере бессмертен и его мнимая смерть ничего не изменит, а значит смысла убивать Милу и Милану не было. Если только это не личная инициатива Милены, которая заподозрила, что это не её родные сестры, а очередные игрушки от Форлана. Уж она то должна была в этом разбираться. А если её цель была обезопасить меня? Ведь когда я лежал скованный воздействием и не мог даже пошевелиться, я был беспомощен и она вполне могла расправиться со мной и спокойно уйти в свои покои, а от туда, пользуясь знаниями дворца вообще исчезнуть. Она и исчезла, но только после того, как научила меня противостоять ментальным атакам и смерти двух девушек, то ли разновидностей клокибов, то ли настоящих дочерей Фаргала. Мих, видя мою задумчивость, просто встал чуть сзади меня и старался мне не мешать.
— Мы сейчас с тобой пойдем в те покои, которые обнаружили самыми первыми,— обратился я к нему. — А для этого нам предстоит спуститься в подземелье. Как же оно мне уже надоело....
33. Тайна лекаря — 2.
В сопровождении десятка стражников, на этом настоял мой дед, мы отправились к тому проходу, что вел в личные покои Фаргала из его городского дворца и расположение которого мы так толком и не установили. Дверь не открывалась, какие бы усилия я не прикладывал, из чего я сделал вывод, что она заблокирована изнутри.
— Всем кроме начальника стражи отойти на пятьдесят шагов в глубь коридора. Мое распоряжение под недовольное ворчание было выполнено, однако и теперь дверь не поддалась. — Мих, тебе тоже придется отойти, иначе, боюсь, меня туда не впустят.
— Милорд, если там кто то есть, то это весьма опасно для вашей жизни, не лучше ли взорвать эту дверь?
— Не лучше дружище. боюсь наш подрыв не даст желаемого результата, но если и сейчас дверь не откроется, то будем взрывать.
