— Алло, Вилли, это я. Ну, что с кораблём?.. Отлично, жди нас мы выезжаем.
Положив трубку, он обратился к присутствующим:
— Господа, корабль ожидает вылета...
* * *
Вблизи портал выглядел ещё более фантастически, чем на фотографиях. Создавалось впечатление, будто свечение заняло всё пространство ангара, воздвигнутого вокруг него. Всюду сновали люди в белых халатах с различными приборами в руках.
В дальнем углу ангара, на металлическом столе, громоздилась целая куча всевозможного армейского снаряжения. Колин взял первую попавшуюся винтовку, привычным движением передёрнул затвор, заглянул в патронник, отложил.
— Ну как? — спросил майор.
— Порядок, — ответил сержант, вертя в руках пистолет с прикладом.
— Здесь есть всё, что ты просил, а так же некоторые прототипы. Думаю, выжить при таком вооружении будет намного проще.
— Всё отлично, господин майор, — Колин отложил рассматриваемый нож и взглянул на офицера. — Но всё же кое-что не даёт мне покоя. Я, конечно, верю в ваше желание восстановить справедливость но, как реалист привык видеть и скрытую выгоду. Ведь было ещё и «в-четвёртых», я прав?
— Ты очень проницателен, сынок. Рад, что в тебе не ошибся. Да, есть ещё одно обстоятельство, но в первую очередь мною движет желание помочь. Хотя и выгода здесь тоже имеется — я очень хочу насолить тому полковнику, той тыловой крысе, — протез в чёрной перчатке сжался в кулак. — Скольких солдат пересажал ни за что...
— Понимаю, — кивнул сержант — И всё же?
— И, конечно же, деньги, — спокойно продолжил майор. — Если эксперимент пройдёт успешно, мы с Максом станем первыми, кому посчастливилось присутствовать при проникновении в другую реальность. А это, сам понимаешь, сулит огромные барыши. Я ведь уже не молод, а служба в легионе не принесла тех великих доходов, о коих мечтал юнцом, когда подписывал контракт. Такой вот расклад, сынок.
— Простите, господин майор, но о каком эксперименте идёт речь? Я ведь просто отправлюсь туда. Или вы мне не всё сказали?
— Нет-нет, сержант, всё не так сложно как кажется. Максимилиан, просветите, пожалуйста, нашего друга, — майор окликнул учёного, разговаривавшего неподалёку с другими сотрудниками.
— Не волнуйтесь, мистер Мак-Стайн. От вас не потребуется ничего сверхъестественного. Мы оснастили микрокамерами всё обмундирование, вплоть до оружия. Запись будет вестись до тех пор, пока не сядут аккумуляторы, а это, поверьте, случиться очень не скоро. Всё, что от вас требуется — доставить записанный материал нам.
— Вы ведь говорили портал односторонний, — хмыкнул Колин.
— Ну да... — смутился Макс. — Но неизвестно как он себя поведёт с той стороны. Поэтому мы постарались предусмотреть все возможности. Вы же понимаете, мистер Мак-Стайн, если получится переправить записи, этот материал станет бесценным!
— Хорошо, Макс, я постараюсь сделать всё, что в моих силах.
— Отлично! — перебил майор. — Не будем терять времени. Собирайтесь, сержант. Всё это, — он сделал широкий жест рукой, — ваше. Мы с Максом рядом. Зовите, если что-нибудь понадобится.
Оставшись один, Колин принялся подгонять снаряжение. Стол ломился от оружия, одежды и других приспособлений, предназначенных для выживания на неизвестной местности, но взять с собой всё не получится. Пришлось выбирать...
У самой кромки врат в неизвестность сержант нерешительно остановился. Сзади раздался тихий голос майора:
— С богом, сынок. И... удачи тебе, — тяжёлая ладонь на мгновение сдавила плечо и тут же исчезла.
Успокаивая участившийся пульс, Колин сделал несколько глубоких вдохов и решительно шагнул в сияющий провал. Глаза наполнились цветной рябью, виски сдавило болью, а голова закружилась так, словно её впихнули в центрифугу. Сержант обернулся и сквозь поплывшее сознание заметил широко распахнутые глаза собравшихся.
А затем мир для него окончательно померк...
Глава вторая
Колину снилось, будто он маленькая щепка, попавшая в гигантский водоворот, увлекающий податливое тело всё глубже и глубже. Не осталось сил сопротивляться, ни воздуха в лёгких, ни желания бороться. Хотелось лишь одного — скорей захлебнуться и забыться во тьме.
В поисках кислорода лёгкие горели огнём, но проклятый инстинкт самосохранения не давал сделать рокового вдоха. Вдруг промелькнула бирюзовая вспышка, затем мощным разрядом тока пришла боль, выбив, наконец, из груди остатки воздуха. И тишина... тьма и покой...
Пробуждение стало ужасной мукой — болела каждая клеточка тела. Боль рождалась яркими всплесками где-то в районе грудной клетки и, как эхо, блуждающее в пустой подворотне терялась в дальних закоулках мозга. Колин попытался разлепить веки, но тут же зажмурился от резкой боли. Попытка пошевелиться так же не принесла плодов — тело затекло и не слушалось.
Через некоторое время кровь медленно, нехотя начала приливать к членам. Колин несколько раз сжал кулаки, помогая сердцу качать застоявшуюся жидкость, и она побежала быстрее. Конечности свело сильнейшей судорогой, и пронзительный крик спугнул птиц, дремавших в густой листве.
Спустя вечность сержант решил подняться, но едва оторвал тело от земли, как в груди взорвался огненный шар, будто на кожу высыпали раскалённые угли. Закусив губу, он опёрся на дрожащие руки и оглядел себя с ног до головы. Из лёгких непроизвольно вырвался хриплый стон. Тело оказалось абсолютно нагим — ни одежды, ни снаряжения, а грудная клетка превратилась в сплошной ожёг.
Колин попытался вспомнить что произошло, но с памятью творилось неладное. Последнее что в ней отпечаталось — широко распахнутые глаза майора, а дальше провал и тьма. Зато образ низкорослого существа из видеоролика стоял перед глазами как живой. Даже представилось, как массивная дубина опускается на нагое тело.
Колин прислушался к ощущениям. Боль притаилась в груди пульсирующим комком готовая в любой момент вернуться острой вспышкой, но в целом всё было неплохо. Попытался встать. С трудом это удалось, но от резкого движения корка на груди лопнула и из трещины засочилась сукровица. Сержант зашипел, но буквально через минуту всё прошло.
«Странно, — подумал он, — впечатление, будто ожогу минимум неделя, но этого не может быть. За это время меня б давно задрали звери».
При мысли о зверях захотелось очутиться как можно дальше. Колин оглядел знакомый по фотографиям пейзаж и после недолгих размышлений решил идти к руинам. Он хотя и умел выживать в лесу, но не в голом же виде! А так есть надежда найти что-нибудь полезное.
Под ступню попало что-то твёрдое, сержант взвыл от боли и принялся скакать на одной ноге. Нагнулся взглянуть и обнаружил в траве узорчатый камень размером с детский кулачок. Он взвесил находку на ладони и почувствовал исходящее от камня тепло. Решил взять с собой.
Приблизившись к развалинам, Колин поразился, как изменился климат. За границами города росли деревья, зеленела трава, а внутри царили песок и камни, будто в пустыне. Он подошёл к одному из строений заглянул внутрь. Там беспорядочно громоздились осколки развалившихся стен, балки перекрытий, битая черепица и прочий мелкий мусор.
— Полнейшая разруха, — вздохнул сержант и двинулся вдоль домов, ища более или менее сохранившийся. Несмотря на жаркую погоду спать голышом на открытом воздухе не хотелось.
За очередным поворотом открылся сводчатый проход, зияющий прохладной темнотой, и Колин решил его исследовать. Короткий коридор вывел в небольшое помещение без окон, но с дырой в потолке, откуда лилось достаточно света. Босые ступни ощутили тепло дерева, и сержант твёрдо решил заночевать именно здесь. Но по закону вселенского свинства стоило выйти в центр комнаты, как истлевшие доски предательски хрустнули и часть пола ухнула вниз увлекая человека за собой.
Колину повезло, упал на что-то мягкое, ничего не повредив (шишка на лбу от упавшей следом доски не в счёт). Растирая ушиб, сержант огляделся и нервно засмеялся. Не было бы счастья, как говорится... Гора разноцветных тряпок, на которую ему посчастливилось сверзиться оказалась кучей разнообразной одежды — от расшитых золотом халатов до рубашек из грубой мешковины. Порывшись как следует, он стал обладателем пары прочных кожаных штанов, льняной рубахи грязно-серого цвета и куртки из кожи неизвестного животного, мелким мехом внутрь.
Первым делом Колин разорвал какой-то халат на широкие полосы и плотно замотал обожжённую грудь. Нижнего белья отыскать не удалось, но и здесь пришёл на помощь всё тот же халат. Из пары полос удалось организовать некое подобие трусов, поверх которых впору пришлись кожаные штаны. Рубаха села как родная, а куртка оказалась слегка мала, но сержант решил лучше остаться не застёгнутым чем оставлять добротную вещь.
Одевшись, он оглядел комнату. Скорее всего, это подвальное помещение выполняло роль склада или оружейной. У противоположной стены до самого потолка возвышалась стойка с копьями, по стене слева висели огромные арбалеты и всюду громоздились разновеликие ящики.
Осмотр решил начать с тех, что окружили кучу тряпья. В первом обнаружились кожаные цилиндры со шнуровкой. Память услужливо извлекла из глубин слово «наручи». Второй ящик содержал кожаные безрукавки с нашитыми медными пластинами, а третий оказался доверху набит добротными кожаными сапогами. Колин сразу же выбрал пару по ноге и пустил остатки халата на портянки.
Остальные ящики так же содержали части амуниции. Плотные пластины, призванные защищать ноги, кожаные поясные ремни, островерхие шлемы, мечи, наконечники копий и в последнем — пустые фляги. За ящиками высилась бухта каната. Колин обошёл её и от неожиданности застыл. За деревянным столом у двери, положа голову на руки, спал человек.
Стараясь ступать бесшумно — а ну как проснётся, да пырнёт чем-нибудь — сержант подошёл к столу и тут же с ужасом отшатнулся. На мгновение показалось, будто заглянул в глаза самой смерти. Вместо лица чёрными провалами глазниц зиял голый череп.
Колин взял себя в руки и ещё раз осмотрел комнату. Света из далёкой дыры в потолке становилось всё меньше, и он стал оглядываться в поисках фонаря. Такового нигде не обнаружилось, зато нашёлся факел, вдетый в кольцо справа от двери.
— У этого покойника точно должна быть зажигалка, — прошептал Колин, протягивая руку к ближнему карману. — Ему ведь уже ничего не нужно, верно?
Дрожащие пальцы вытянули на свет небольшой чёрный мешочек величиной с ладонь. Сержант развязал тесёмки и обнаружил внутри полоску закалённой стали с мелкой насечкой, камешек пяти сантиметров в длину и какой-то пучок серого цвета, похожий на вату.
— А ведь я о чём-то таком читал, — Колин почесал затылок. — Что-то на «о»... Вспомнил, огниво! Ну-ка, попробуем.
Он чиркнул кресалом и поднёс задымившийся пучок к факелу. Огонь вспыхнул моментально, что не удивительно, учитывая могильную сухость в подвале. Света факел давал немного, но достаточно, чтобы дальше обследовать покойника.
На поясе нашёлся кинжал в простых деревянных ножнах и связка ключей на стальном кольце. Колин аккуратно отстегнул нож от пояса, повертел, проверяя балансировку и не задумываясь, привесил к своему ремню. Хотя рядом и стоял ящик, доверху наполненный новёхонькими мечами, он все же решил остановить выбор именно на кинжале. Из холодного оружия сержант владел лишь метательным, а фехтовать научиться, как-то не довелось.
Перебирая массивные ключи, Колин подошёл к двери и принялся один за другим втыкать их в замочную скважину. Долго возиться не пришлось, третий легко провернулся, пару раз щёлкнула пружина, и массивная дверь подалась, открыв теряющийся во тьме ход.
Сержант поднял факел повыше, но света едва хватило, чтобы рассмотреть кусок коридора, стены которого были выложены жёлтым песчаником. Ночевать в комнате с покойником как-то не хотелось, и он решил прогуляться. Но сперва...
Колин вернулся к куче тряпья и достал из неё кожаные штаны большого размера. Перетянул штанины полоской ткани, обрезал лишнее и, разодрав обрезки штанин на длинные лоскуты, добавил пару лямок. Получилась небольшая, но вместительная сумка, в которую сержант сложил найденные вещи: камень, огниво и про запас ещё одни штаны с грубой рубахой. Здраво рассудив, достал из ящика флягу и тоже забросил в сумку — если по пути обнаружится вода, ёмкость не помешает.
На стенах нашлось ещё три факела и Колин привязал их к поясу, кто знает сколько предстоит бродить в темноте.
Люди больших городов настолько привыкли к шуму машин, рёву сирен, гомону толпы и другим плодам цивилизации, что, находясь за глухими окнами у себя дома, считают отсутствие звуков истинной тишиной. Но на самом деле мы не замечаем тиканья часов, рычания холодильника, бегущей по трубам воды и ещё кучи привычных звуков, из которых и соткана наша «тишина».
Шагая по тёмному коридору, Колин, как истинный сын техногенного мира впервые познал, что такое настоящая первозданная тишина, нарушаемая шипением сгорающего факела и поскрипыванием песка под подошвами сапог. Она давила тяжёлым ожиданием, пугала неизвестностью, путала мысли. Чтобы не ощущать себя микроскопической песчинкой готовой раствориться в океане вселенной сержант засвистел незатейливый мотивчик. Стало легче.
Через пятнадцать шагов впереди показалась стена, а коридор, образовывая букву «Т» разбегался в стороны. Воздух здесь был несколько свежее и, поводив факелом, Колин понял почему — ответвление справа заканчивалось лестницей наверх.
— А вот и выход, — обрадовался сержант и поспешил к стёршимся от бесчисленных ног ступеням. Но радость оказалась преждевременной. Через три пролёта лестница упёрлась в заваленную каменными глыбами дверь.
Второе ответвление коридора убегало вниз но, сколько Колин ни светил конца так и не увидел. Решил спуститься. Лестница оказалась настолько длинной, что после сотни ступеней сержант перестал их считать. В какой-то момент даже появилась мысль вернуться и составить ящики пирамидой но, вспомнив, сколько те весят, стиснул зубы и продолжил спуск. Наконец ступени упёрлись в пол, а коридор, так и не расширившись, потянулся куда-то вглубь плотной как вата темноты.
Через три сотни шагов сержант твёрдо решил вернуться в оружейную, но вдруг факел зашипел и стал затухать. Пришлось наощупь искать в сумке огниво и поджигать ещё один, который предусмотрительно висел на поясе. От ярких вспышек зарябило в глазах, но когда огонёк затрепыхался на кончике факела, Колин увидел впереди отблеск. Через десять шагов путь преградила деревянная дверь, обитая железными пластинами. Он дёрнул за тяжёлое кольцо и разочарованно выдохнул — связка с ключами осталась в оружейной.
— Чтоб тебя! — сержант в сердцах пнул дверь сапогом, и госпожа Фортуна улыбнулась скрипом петель. — Надо же...
