Пропаданцы

— Мне нравится вторая половина твоей фразы, — спокойно сказала Рита, опуская на пол собачонку. — Если только ты искренен. Но попробуй только дотронуться до меня сейчас... Я устрою такую драку, что ты... — Она присела перед собачонкой и подняла на парня глаза. — Устанешь ещё больше.

Артём присел рядом, погладил собачонку, которая недоверчиво проследила за его ладонью, но не отпрянула.

— У меня в мешке печенье. Как думаешь — будет есть?

— Нам обещали ужин, которым можно будет поделиться с нею. — Она ещё немного посидела на корточках и предложила: — Может, нам этого страшного зверя, который волк, назвать как-нибудь? Есть мысли на этот счёт?

— Булка, — немедленно откликнулся парень и засмеялся. — Пошутил. Тузик? Шарик? Джек? Во дворе, когда я маленький был, Джек бегал. Маленький, рыжий. Мы кормили...

— Надо что-то такое... — Рита пожала плечами. Собачонка преданно глядела ей в глаза и даже не моргала, будто подозревала, что её хотят назвать, и очень боялась, что назовут не так, как надо. Девушка улыбнулась зверю. — Степной волк... Хм... Так и вижу, как он бежит в сухой траве...

— Шорох, — сказал Артём — и собачонка внезапно глянула на него и завиляла коротким хвостом. — Ишь, понравилось.

— Мне тоже. Тихо... Мне кажется или?..

Нет, не показалось. Шаги за дверью были плохо слышны, но не для них. Оба встали и чуть отошли от двери. Рита немедленно накинула палантин на голову... Защёлкал ключ в замке, дверь открылась.

Они ожидали увидеть ещё одного стражника, но вместо него обнаружили троих. Впереди с каким-то котелком стоял коренастый тип, больше похожий на жизнерадостного бандита с большой дороги. Хотя это впечатление сложилось всего лишь из его головного убора: нечто меховое было нахлобучено так, что из-под шерсти виднелся сверкающий глаз и вызывающе торчал длинный, слегка горбатый нос, чей хищный кончик подчёркивали щетина плохо пророщенных усов под ним и небольшой намёк на бородку, облепившую его подбородок. За его спиной виднелись стражники.

— Пополнение? — радостно сказал бандит, и его смуглое лицо осветилось не менее бандитской ухмылкой. — Нам сказали, вы тоже охотники?

— Да, это так, — откликнулся Артём, снова поневоле заслоняя собой Риту, на которую бандюга уставился с откровенным восторгом, хоть та и пряталась под накидкой.

Радостный бандит вошёл в помещение и поставил на первый попавшийся топчан котелок и небольшой свёрток в тряпице.

— Примите отужинать, — сказал он, счастливо скалясь на девушку.

Рита снова сдержанно (почему-то здесь хотелось вести себя именно так) склонила голову и ответила:

— Благодарствуем за угощение.

— Ладно, завтрева увидимся! — сказал бандит и пошёл к двери. Обернулся, уже схватившись за ручку. — Меня Текером зовут. Про вас завтрева узнаем. Ночи тихой вам!

Когда дверь за ним закрылась, Рита бесшумно рассмеялась.

— Ты чего?

— Улыбка у него — чудесная! — Она с трудом удерживалась, чтобы не рассмеяться в полный голос. — Такому, как он, только и орать по ночам в весёлой компании: "Ой-ля-ля, ой-ля-ля! Завтра грабим короля!"

Насупившийся было, Артём смягчился и подошёл к топчану. Обеими ладонями взялся было за котелок — проверить на температуру? И охнул от боли.

— Горячий!

— Замечательно же! А ну, дай посмотреть. Сильно обжёг? — И, скрывая улыбку, ласково спросила: — Хочешь, я тебе кремом ладошки смажу?

— Рит, хорош издеваться. Давай поедим, а то, видишь — псина умрёт с голодухи.

— Кстати, заметил? Даже в переводе слово "завтра" выглядит как "завтрева". Нам это повторять или необязательно? Само так переведётся? Скорее всего, так. Они же знают, что мы пришлые. Ммм, вкусно. Похоже на картошку с чем-то.

Они поели лепёшек с сытным и горячим варевом из котелка, орудуя своими ложками, которые достали из мешков. Артём облизал ложку и вздохнул.

— Неплохо.

Рита, уже закончившая и с ужином, и с кормлением ненасытного Шороха, живот которого округлился трогательным бочоночком, обследовала камеру и набрела в тёмном углу на небольшую дверцу. Заглянув за неё и смешливо сморщившись, она сообщила:

— А здесь туалет есть и что-то вроде рукомойника. Мне нравится. Чур, я первая.

... Когда Артём вернулся, Рита лежала на занятом топчане, у стены. С краю её прикрывал Шорох, которого она обнимала одной рукой. Судя по дыханию, девушка спала. Вторую меховую накидку она положила на второй топчан, кажется, предлагая Артёму укрыться ею вместо одеяла. Парень постоял с минуту, глядя на девушку. Снова вспомнил: "Моя женщина". Снова ухмыльнулся. Взялся за накидку, которая сползла за её спину, и осторожно укрыл Риту. Постоял ещё немного над нею, наблюдая, как сонный Шорох под рукой девушки переворачивается ближе к меховой отделке, чтобы положить на неё голову. И пошёл к своему топчану.

3

По ночному городу легко бежать, если у тебя жилистые суховатые лапки и жёстко стёртые о камни мостовой подушечки. Рита, зажав в зубах тряпицу с плохо завёрнутым в неё кусочком лепёшки, бежала быстро, время от времени останавливаясь, чтобы оглядеться в поисках возможной опасности. Дорога была знакомой, но в то же время девушка словно узнавала её заново.

До базарной площади бежать недалеко. Но направляться туда напрямую Рита не хотела. Слишком хорошо просматриваемая дорога. Поэтому свернула рядом с храмом четырёх стихий, который знала от и до: часто ходила сюда с хозяином — и в отличие от остальных, зарабатывающих своей профессией, он бывал по своим делам во всех четырёх нефах, куда приходили люди, чтобы выпросить у повелителей стихий желаемое... Сейчас все четыре двери в храм были открыты. Рита слышала, как из двух, мимо которых она осторожно пробежала по жёлтым дорожкам света, доносятся голоса. Одновременно чувствительно пахнуло привычным ароматом благовоний и крепким, щекочущим запахом догоревших свечей.

Когда лапки быстро промчали её мимо рядов с вкусными сытными запахами, Рита сообразила, что это те ряды, которые понравились Артёму. Как он сказал? "Фастфуд есть — живём!" Ну, как-то так. Сглотнув, она напомнила себе, что только что была сытно накормлена за долгие голодные дни и ночи. И, кажется, её будут кормить и дальше — неопределённо долгое время, но в её положении и это — счастье.

Рита прошмыгнула переулком от базарных рядов до следующей улочки и опустила свою ношу. Прижимаясь к стене последнего здания перед широкой дорогой напротив, пригляделась. Здесь люди появляются реже, и надо быть внимательной, чтобы не наткнуться на патруль городской стражи. Если они просто пешие или на лошадях — можно не страшиться. Но, если с ними гофварты, злющие сторожевые псы, лучше на глаза не попадаться. Сами-то стражники, может, ещё и ничего — глянут мельком да забудут. Но вечно голодные гофварты такой мелочью, как она, могут и подзакусить.

Так, проскочить ещё пару улиц и переулков — и она будет на месте.

Оглядевшись в очередной раз и лапой прокатив свёрток по мостовой, чтобы кусок лепёшки не выпадал, девушка снова взяла его в зубы и не спеша затрусила вперёд, всё так же прижимаясь к стенам домов и стараясь не выходить из тени. Зловредная луна уже висела высоко, и тени от домов становились всё уже, меньше... Слава стихиям, сезон дождей давно закончился. Грязь по обочинам дорог не только подсохла, но и вымерзла. По заиндевевшим камням бежать гораздо легче, чем в зябкий дождь по склизкому, опасаясь попасть лапой в лужу, а то и съехать ею же в сточную канаву. Пару раз по дороге Рита вздрогнула, когда подушечкой лапы наступила на замёрзшую пыль. Комочки были не просто жёсткими, но и колючими... Лапу отдёргивала, подпрыгивая от неожиданности, а разок даже пришлось облизать рассечение, острой болью резанувшей по всему телу. На что наступила — не нашла. Да и нужно ли искать? Поскулила, похныкала и со вздохом снова отправилась вперёд.

Дрожью по мостовой отдался аритмичный перестук лошадиных копыт, и Рита снова вжалась в стену, в тень, пережидая медленно проезжающую городскую стражу.

Наконец, вот она — площадь со стеной на противоположной стороне. Под белым светом луны через открытое пространство легко не проскользнёшь. Снимут стрелой или арбалетным болтом. Ночная стража ближе к глубокой ночи патрулирует здесь чаще... Рита задрала морду кверху. Небо чистое, и луна ещё долго будет неспешно плыть в чёрно-синей пропасти. Другое дело, что тени от ночного светила наконец начинают скапливаться именно с другой стороны площади. Придётся её обежать и закоулками добираться до стены... Впрочем, что — придётся? Ей-то, Рите, к середине стены всё равно не нужно. В центре она слишком крепкая. Пробежаться для проверки, нет ли рядом ночной стражи, — ещё куда ни шло...

Вернувшись в последний переулок, Рита прошмыгнула дальше по улице и наконец сумела, пригнувшись, добежать до стены. Оказавшись рядом с нею, она привычно оглядела её. Для обычных человеческих глаз — привычная каменная стена. Громадные, плохо обтёсанные плиты, укреплённые вылезающим раствором... Для глаз дикой собаки, прирученной и обученной магом, — стена переливалась хитроумно переплетённой паутиной в несколько сложений. Эта паутина словно провисла в пространстве — серебряно-серая, холодная — и жгучая до заполошного крика, прикоснись только к ней.

Но Рита знала кое-что, что помогало с трудом, но пробираться за мощное оцепление, возведённое боевыми магами почти в центре города. Снова оглядевшись, она быстро прошлась вдоль стены, принюхиваясь в поисках собственного запаха. Нашла!.. Теперь — только работа, так как за прошедшие сутки стена под тяжестью вплетённых в неё заклятий слегка осела. Это происходило не впервые, но Рита уже знала, что и эта преграда не страшна. Сильные суховатые лапки принялись за работу, нашаривая самые слабые и плохо закреплённые камни и быстро отшвыривая их от края нависающей магической стены. Мостовая именно в этом месте слабая — после страшной битвы, закончившейся ужасом и для города, и для самой Риты.

Неуклюже везя свёрток по земле, перемешанной с камнями, Рита, распластавшись и напряжённо ожидая страшного удара по спине (однажды уже пришлось испытать), медленно проползла в прореху между стеной и развороченной мостовой. Она понимала, что лезет там, где возможно пройти только ей — полудикому зверю. Человек здесь не пройдёт... Когда ползти осталось совсем чуть-чуть — только хвосту проехаться, Рита пулей вылетела из-за магической охранной завесы. За хвост она побаивалась. Было тоже раз, когда она обрадовалась, что успешно проходит жуткое место. Хвост машинально поднялся — и Рите пришлось с паническим визгом выскочить на опасную территорию и долго прятаться от кровожадных глаз, выжидая, когда боль постепенно утихнет, а бесчувственно заледеневшее тело будет вновь способно двигаться.

Обернувшись на пару секунд к стене — с этой стороны она выглядела уже видимой и нормальному глазу паутиной, — Рита судорожно выдохнула: "Пронесло!" и побежала дальше. Темно и страшно. К домам уже не приближалась, ужасаясь, как бы не попасть в их тени. Сердечко колотилось больно-больно, а стоило лишь шевельнуться впереди хоть малейшей пылинке, Рита вставала на месте, напряжённая, чтобы немедленно дать стрекача назад, к дыре. Мелкой рысцой продолжала бег, испытывая громадный страх, но вскоре учуяла знакомый запах и прибавила ходу. Хозяин близко! Рядом с ним не так страшно! Хотя бы первые минуты...

Запах усилился, а потом из-за угла очередного дома, который Рита огибала, сквозным ветром пахнуло на неё: "Он здесь!"

Уже не скрываясь, Рита рванула вперёд. Теперь её движение замедлял лишь свёрток в зубах. Она боялась, как бы он не раскрылся, как бы лепёшка не упала...

Хозяин сидел прямо на мостовой, привалившись к стене. Устал, наверное. Ноги вытянуты, руки безвольно опущены... Рита подбежала к нему, выронила тряпицу с лепёшкой на его колени и просительно заскулила. В отличие от горожан, он носил плащ с капюшоном, который сейчас полностью закрывал ему и голову, и лицо... На тихий плачущий звук хозяин медленно поднял голову. Из тьмы капюшона блеснули холодной, нездешней зеленью глаза. Рита даже всхлипнула разок от испуга, продолжая негромко повизгивать, глядя в эти страшные глаза. Пахнет-то от него всё равно хозяином!

Глаза прикрылись — хозяин взглянул вниз, на свои колени. Попытался поднять руку. Не сумел. Рука обессиленно упала. Рита было подбежала к его ладони, чтобы лизнуть её, подбадривая. Пусть и в темноте, но разглядела — и отскочила, удивлённо визжа. Луна ещё не опустила сюда свой голубовато-белый свет. Но даже так Рита, оторопев, следила, как между пальцами хозяина поднимается чёрная, как копоть от масла, дымка. Здесь, как и по всему городу, было ветрено, но дымка поднималась не спеша, словно её не касались обычные законы обычной жизни.

Рита попробовала подойти ближе к хозяину с другой стороны. Виновато поскуливая, попыталась искательно заглянуть ему в лицо, под капюшон. "Хозяин, зачем ты меня так пугаешь? Это же я — твоя давняя спутница во всех твоих походах и путешествиях!"

Хозяин сильно похудел. Щёки ввалились и обрели странный даже в ночной темноте мертвенный белёсый оттенок. Широко расставленные, ранее серые, глаза будто потухли, и теперь только странное зелёное сияние, перекатывавшееся в них призрачной мягкой волной, подсказывало, что он ещё... жив.

Рита выждала немного, но хозяин снова обмяк. И тогда она сделала вещь, которой он, когда-то болевший лихорадкой, научил её. Осторожно снова взяла в зубы тряпицу с лепёшкой с его коленей и, опасаясь попасть носом в чёрный дым, положила кусочек рядом с его рукой. После чего носом задвинула лепёшку под ладонь. Выпрямилась, с надеждой глядя на край капюшона. Ну?.. Сожми пальцы, возьми вкусный кусочек и поднеси ко рту! Ну пожалуйста... Тебе сразу станет легче!

Но лицо под капюшоном не дрогнуло. И страшные глаза не моргнули. Только шевельнулись губы, выталкивая обидные слова: "Уходи..." Правда, Рита и без этих слов забеспокоилась, заслышав неподалёку быстрое и сильное шлёпанье лап. С тем зверем она уже встречалась, и ей, мягко говоря, не понравилось даже кратковременное общение.

Снова виновато взвизгнув, она склонилась перед капюшоном хозяина, взволнованно подышала для него, напоминая о себе, и даже тихонько "похехекала", помня, как он всегда смеялся над этим, как он говорил, глупым звуком... И побежала, подстёгиваемая приближающимся шлёпаньем. В дыру, прорытую недавно, она прыгнула, словно в воду. Проползла — и на той стороне, где безопасно, встряхнулась от пыли и грязи. Постояла, бездумно глядя на дыру, скатила в неё лапой пару камешков... Хотелось выть от одиночества, но знала, что нельзя: слишком близко к стене. Подойдёт ночная стража — разбираться не будет, что за зверь свою тоску здесь изливает... Рита отвернулась от стены и побежала куда глаза глядят... И внезапно встала.

Грозный рык чудовища, с которым когда-то сражался хозяин, раздался совсем неподалёку. Удивлённая, Рита прислушалась, а потом помчалась на звук со всех лап! На ходу поняла, что чудовищ два — и они наткнулись на стражников. На пеших. И уйти те не успели. Только вот... Отчего вопит чудовище так отчаянно? Как будто его стукнули? Долетев до угла, Рита уставилась на парня и девушку, которые возились с телом человека, спрятанного за неподвижным телом чудовища...