— Нет. Но есть форма с трех чешских полицейских. И гражданская одежда на всех, включая вас троих. Повязки сейчас нарисуем, как у тех тварей в городе. Приказ понятен, сработаем.
Русские переглянулись, утверждающе кивнули. Видно было, что они обрадовались открывшимся перспективам.
Отозвал в сторону своих сослуживцев, распорядился:
— Выставить наблюдение, часовых и выспаться всем. Через четыре часа — обед. Если будет что-то важное — будите. Я пока отдохну — заявил Гаманн. Убедился, что приказ понят правильно, и лег спать, потому как: "Кто не отдыхает — долго не протянет!".
Отлично отдохнул, потом сквозь сон услышал негромкий разговор неподалеку, узнал голоса Шаттерхенда и Скромника.
— Лучше не спеши, спросонья Старик сердит. Сказано — через четыре часа, а еще восемь минут осталось — уверенно сказал одноногий роттенфюрер.
— Жрать уже хочется демонически. Но раз так считаешь... Ты его знаешь лучше, в одной консервной банке сидели... Не кажется тебе, что он намудрил излишне? Пока все отлично, но как-то странно. Сидим прямо под носом у русских... — глуховато ворчал Скромник.
— Простой подсчет показывает, что на юге — в Австрии — уже обеспечен порядок в их тылу — две недели как бои закончены. На восток от Праги в громадном котле оказались остатки группы армий Центр — без командования, топлива и задачи понятной. Русские вышли в тыл...
— Перерезали коммуникации, прервали снабжение — бормотнул про себя Скромник.
— Точно! На запад — прущие толпы сдаваться в плен американцам. По Чехии им идти больше 120 км. Под авиацией. И с танками русских на плечах. Зато на северо — северо — запад — вдвое меньше расстояние, а как раз Судеты там еще ближе и потому совсем чуточку проскочить. Так что я с решением Старика полностью согласен. Если и есть шансы — то они тут. Подвиги закончились, Скромник. Никто больше не будет о нас складывать песни и снимать фильмы — загрустил одноногий наводчик.
— Страна при расцвете имеет певцов — а в упадке остается только пыль, да начальство, в нашей ситуации еще и иноземное — согласился в ответ проныра.
— Черт с ними, с песнями и хвалебными заметками в газете вперемешку с некрологами. Нам остался один рывок на свободу. Трусы к победам не идут! Пока у нас здесь порядок и перспективы. И встреча с командиром была удачей. он — хорош — отметил Шаттерхенд, после чего дремлющий гауптштурмфюрер задумался ненадолго — это искренняя похвала или он как-то выдал свое пробуждение?
— Порядок бережет время. Все мы хороши, пока спим — трезво оценил ситуацию Скромник. И Гаманн решил, что пора проснуться. Вроде как он сам себе будильник.
— Доложите обстановку — приказал негромко.
Оказалось, что все неожиданно спокойно. Русские еще проезжали несколько раз, по внешнему виду — снабженцы снова. Танков, артиллерии — не отмечено. Внимания на немецкую рухлядь у дороги не обращали никакого.
— Это понятно, боевые части у них и раньше шли по основным дорогам, а тыловики пробирались по проселкам, это разумно и позволяет ускорить темп наступления — кивнул Гаманн. Потом понизил голос и спросил про личный состав у Скромника. Особенно интересовали эти русские. Теперь они сидели по трем кучкам и не смешивались друг с другом. И даже на вид были разными — одни белобрысые, другие брюнеты, третьи почему-то смешанной масти, хотя привычных по пропаганде азиатов видно не было. Нашивки на мундирах были незнакомыми, но гауптштурмфюрер не разбирался в этих варварских формированиях.
Непонятное все, хотя — явно СС. Поздние формирования, недавние, когда гребли под ружье кого попало. Отношение к русским у Гаманна было такое, как положено, как к ненужным дикарям, ошибке природы, от которой надо освободить предназначенные германскому народу жизненные пространства. При том сейчас на них приходилось делать ставку в очень ответственной задаче. Жизнь давно отучила эсэсовца соваться куда — либо не поняв предварительно — что там ждет. А поручить тонкое дело разведки ненадежным дегенератам очень не хотелось.
— Те, что слева — из новоделанной дивизии "Фрундберг". В бою можно рассчитывать, но слабы на выпивку. Двое чернявых — из какого-то легиона, горцы с Кауказа. И пара белявых — прибалтийская дивизия СС — внятно обрисовал свои знания Скромник.
— Мне надо выслать разведку. Кого посоветуешь?
— Так бы лучше прибалтов. Хорошие слуги. Но они плохо говорят по-русски, потому посылать их можно только под видом чехов. И еще они скучные, а для правильного поведения разведчики, представляющиеся чехами, должны радоваться встрече с советами-освободителями, это усыпляет бдительность. Я так понимаю — нужна русская униформа?
— Ты догадлив. От этой красоты мы должны будем избавиться навсегда — Гаманн подергал рукав маскировочной куртки с пятнистым рисунком.
— Тогда лучше этих разгильдяев из "Фрундберга" — кивнул головой Скромник.
— Давай сюда всех шестерых — гауптштурмфюрер решительно встал на ноги.
Когда две группы были отправлены в разные стороны — трое на мотоцикле налево, трое в кюбеле и водитель с пикапа за рулем — направо, Гаманн уточнил, почему его подчиненный перетасовал по какому-то своему расчету ранее определившиеся тройки?
— Там двое русских, белорус и трое украинцев. Им будет сложнее решиться удрать, если в группе не все свои — уверенно заявил проныра.
— И как ты с ними разбираешься? Я всегда считал, что они все — русские — удивился бывший ротный, нюхая вечерний воздух. Вместо свежести припахивало слащавой трупниной. Хорошо, меньше охотников сюда лезть.
— Племен там много, они отличаются все же друг от друга. Прибалты — из Эстляндии, а пара горцев — грузины из противотанковой бригады, она вся в Берлине осталась, а эти прохвосты вылезли как-то.
— Чем они отличаются?
— Как гуроны от семинолов, а ирокезы от могикан, чифтен. Один черт краснокожие грязные дикари и разбираться в их мелких отличиях смысла белому человеку нет — тихо прояснил ситуацию роттенфюрер Шаттерхенд. Он определенно повеселел и сейчас был весь на нервах, адреналин пошел в кровь.
— Эти белые все же — допустил крамольную фразу Гаманн.
— А один черт — дикари. Но мы за ними присмотрим, чифтен, если ты имел это в виду. Если я правильно помню школьную историю — этот Фрундберг был командиром наемников и был ими убит за задержку жалования. Здесь такого не повторится, чифтен — многообещающе осклабился хищный Шаттерхенд.
— Пока они нам нужны.
— Все понял, чифтен. Прошу к столу, пора обедать и я уже приготовил кофе. Хотя вынужден отметить, что этот еще хуже, чем тот, который я варил в роте.
— Эрзац? — грустно спросил бывший ротный.
— Нет, чифтен, нормальный, но очень долго лежал. Ему нельзя храниться больше полугода, а этот куда старше. Давно не было поставок, старые запасы. Но обед хорош, хотя и консервы.
— Кто хорошо кормит, тому хорошо служат! — вспомнил Гаманн любимую поговорку своего ротного старшины. Остальные двое из Лейбштандарта грустно усмехнулись, вспомнив славное время, когда все были здоровы и впереди маячила близкая победа.
— Утонул Хомячьи щеки в конце июля. Искупался в речке пьяным, картина написана акварелью. Одна форма и сапоги на берегу остались. Искали, да куда там — вздохнул Скромник.
— А Трюндель?
— Трюндель. Бежал от дождя — упал в пруд. Нас обстреливали артиллерией, впрочем, довольно вяло. Он, после того, как ваш танк сгорел вместе с Пердуном и парой новичков под Житомиром за пару дней до моего полета, все рвался в тыл, определенно на него страховид напал. Отправили, он весь вечер счастливый ходил с глупой улыбкой от уха до уха. И там, как только приехал, на вокзале сразу он угодил под бомбы. Рядом как раз состав прибыл с бензином. Долго все горело, а вашего водителя все же смогли опознать, видно, ничком упал, жетон не расплавился. Ладно, что-то у нас начались упаднические разговоры и с пораженческими настроениями. Прошу к столу!
Надо заметить, что стол был хорош. Чертовы тыловые прохвосты определенно имеют другие места, где добывают харчи. И кофе был очень неплох, с легкой, конечно, затхлостью, но последнее время гауптштурмфюрер пил куда более помойный напиток.
Вечерняя трапеза не переросла в пиршество, ели жадно и много, нервничая и одидая возвращения разведки. Продуктов припасено было немало — смело на месяц для всей команды. Спросил про выпивку — имелась и она, причем очень разная, вплоть до мозельского вина, но Скромник оказался парнем сообразительным и все пойло было под охраной единственного не пьющего язвенника. А так как тот сам раньше дул в три глотки, то сейчас, без приказа командира, просто даже из простой человеческой зависти не дал бы надраться никому.
— Благодарностью ноги не сломаешь, дружище, так что — от души благодарен. Как в старые добрые времена — сказал растроганный Гаманн. Оба подчиненных усмехнулись в ответ. Опять ждали. Темнело. Напряжение достигло предела. Наконец прикатил кюбель, следом неровными зигзагами вилял маленький русский грузовичок. Остановились у перевернутого тягача, хлопнули дверцы потом какая-то короткая возня, короткий всхлип — взвизг, вопль: "Товарищ капитааа..."
Шевельнулась башня в которой сидел Шаттерхенд. Скромник вьюном скользнул туда, где была кутерьма. За ним следом рванули трое сопляков из экипажа головного танка. Остальные напряглись, похватав оружие. Но больше ничего и не было. Вскоре и кюбель и грузовичок прикатили, встали за танками. Из кузова, где под тентом подошедший гауптштурмфюрер с радостью увидел несколько бочек, вытянули и бросили на землю два тела во вражеской унниформе. Один определенно офицер, второй — солдат. Крови не видно, очень хорошо. Можно допросить.
Русские между тем хищно, как вспомнилось Гаманну, так же гиены драли дохлую антилопу в виденном им когда-то кино, вытряхнули обеих пленных из одежды, сдернули сапоги.
— Два комплекта, господин роттенфюрер — доложили они вроде бы Шаттерхенду, уже выбравшемуся из танка. Но глядели на стоящего поодаль Гаманна.
— Отлично! Переодевайтесь — но чешского полицейского видимость пока оставьте. Давайте быстро! Что видели?
— Там — взмах рукой — ремонтный батальон. Туда заезжали грузовики. Там — взмах в другую сторону — немного подальше госпиталь. Там фургоны крытые. Есть еще всякие тыловые подразделения, но они на лошадях или гусеничных тягачах. Регулировщиков мало, девки, им поскалишь зубы — пропускают, дуры.
— Краса, поздравья от братьтя чеховеских! Гитлер капут! — показал на деле второй из разведки. Красив, подлец, самая арийская морда, хоть на обложку журнала, скотину. Очень хотелось дать ему в харю, удержался. Пока нужны. Пока. Наглый, сволочь!
— Благодарю за образцовое выполнение задания! Теперь приведите этих недобитков в чувство, я хочу их допросить. Шаттерхенд, Скромник — за мной!
Отошли к своему танку. Убедились, что не подслушают.
— Итак, по старому немецкому обычаю, держим совет. Начинаем с младшего. Что скажешь, роттенфюрер Шаттерхенд?
— Чифтен, транспорта у нас достаточно. Оставляем танки тут вместе с гробом чешской фирмы "Ганомаг" и на колесах ночью проскочим до Судет. Даже русских не надо ликвидировать — все поместимся. Бочки придется выкинуть, они пустые. Разместимся все и тихо смоемся, не привлекая внимания.
— Нытик, контуженный ударом двери в лоб! Самое время хлопнуть дверью! К тому же для багажа места не хватает, мне не хочется бросать жратву, выпивку и сигареты с сигарами. Это наш золотой запас! Командир, я считаю, что мы успеем выпотрошить этот госпиталь одним ударом, против танков им выставить нечего, а мы нарубим им гуляша с подливой. Танки там оставим и подожжем, нас не сразу кинутся искать, а пара грузовиков нам очень нужна. БТР бросим, когда перегрузим из него добро. И пусть они нас ищут до Рождества. Дорог тут много. Военная карьера у нас кончилась. Какая польза от звания без средств? Я не хочу оставаться ни с чем.
— Подтянутся русские на пальбу моментально. И никуда ты не денешься.
— Оближи мою жопу, трус! — вскипел шарфюрер Скромник.
— Прыщавый член с перетряхнутыми мозгами! Без шумихи мы комариком просвистим! — не остался в долгу наводчик.
— Слоны пихаются, между собой комаров давят — возразил зло Скромник.
— Постная из пса солонина. Что ты хочешь раздобыть в госпитале? Всего пару грузовиков? Их можно взять не шумя зря. За акцию с медиками — нас будут искать пристрастно и старательно — глянув на внимательно слушающего командира сказал Шаттерхенд, не преминув ввернуть столь любимый гауптштурмфюрером элемент речи — старую немецкую поговорку. Гаманн понимающе усмехнулся. Скромник не остался в долгу, поднапрягся — и ответил достойно:
— Старой бабе и в кровати ухабы! Русские сейчас беспечны, они не ждут серьезного ответа. Я сужу по тому, как прокатились эти русские — их никто не остановил ни разу, а они пригнали грузовик с двумя пьяными Иванами...
Тут он прямо глянул в лицо Гаманну и сказал победно:
— В открытые двери лезут звери!
— Мотоцикл с русскими, тем не менее, пропал бесследно, с ним явная жопа — охладил его пыл гауптштурмфюрер. Слушал, впрочем, внимательно.
— Эти ублюдки определенно нашли бочку выпивки и надрались до зеленых марширующих чертей. Знаю точно — без присмотра русские обязательно напьются! — твердо сказал Скромник.
— Всякое паршивое найдет себе поганое — согласно кивнул Гаманн, не став говорить подчиненным, что они тоже надирались при первой же возможности, это скорее профессиональный солдатский признак, чем чисто русский. Но об этом говорить сейчас не стоило. Стоило говорить о важных вещах:
— Тем не менее, Шаттерхенд прав. Разгромив госпиталь — что мы получим, кроме преследования со старанием и пары грузовиков?
Скромник сладко улыбнулся:
— Медикаменты. То, что всегда нужно людям и что легко продать. За очень хорошую плату. А у русских должен быть даже лепиницинн.
— Что? — не понял Гаманн. Шаттерхенд тоже навострил уши.
— Это чудо препарат. Я говорю совершенно серьезно! Точно знаю, наводил справки у знающих людей. Им лечат даже сифилис! Он стоит диких денег на черном рынке! А еще и морфий, а еще и просто медикаменты. Харчи и лекарства — вот что всегда в цене. Медиков можно даже не убивать всех, достаточно разогнать, там только санитары с винтовками нам опасны, их надо будет в перую очередь перещелкать, есть опыт, русские с этим справятся легко. Тем более, что все винтовки, как правило, стоят в одном месте, а санитары бегают невооруженными. Это же тыл. Госпиталь. Безопасность.
Гауптштурмфюрер поднял бровь. Предложенное имело смысл. И не будут американцы ловить тех, кто нагадил красным. Их самих трогать нельзя, они отомстят самым свирепым образом, злопамятные очень. А с красными... С красными можно и повеселиться.
Карта поселка, где разместился этот госпиталь нашлась быстро. Северное направление никого не интересовало, это карты южного и западного разобрали еще неделю назад. Так, что здесь?
Поселение вытянуто вдоль улицы. Стоит у речки. Мост капитальный, каменный, сохранившийся со Средних веков. Значит пройти колонной по мосту, выскочить на центральную площадь у ратуши (сраное село, а ратуша есть, как и церковь!) и все — поселок под контролем. Остается узнать, где аптека и машины. В принципе — ерунда. Задачка для школьника из первого класса гимназии. Но Гаманн сомневался. Червячок сосал сердце.
