Дошел до угловой башни. На забрале заметил группку местной золотой молодёжи, которая тоже веселилась на пиру. Среди богато одетых юнцов ожидаемо увидел скуластого главаря той шайки, с которой мне пришлось вступить в драку из-за Трени. В этой компании он тоже верховодил. Там же стоял сын боярина Чешка Глеб и пострадавший от моего травмирующего приёма рослый блондин с подвязанной рукой. Меня они сейчас не должны были заметить, но на пиру могли рассмотреть.
— Егда поидем на Чухлому с тей? — спросил кто-то главаря.
— Заутра на смотру государь готовость востязае и изрече изволение. Сказывают, Баламошка слезьми источался, иже воев мале доспеху. Княже наш несмысла сея запнул и велел войску выступати. Отич воев даст ми. Брате Сёмка мя десятником в рать учинит (ст.русс.: Завтра на смотру государь проверит готовность и отдаст приказ. Сказывают, Баламошка слезами изошёл, что воинов ему мало собрали. Князь наш несмысла своего остановил и велел выступатию отец воинов мне даст. Брат Сёмка меня десятником в рати назначит), — заявил главарь.
Догадался, что отвечавший на вопросы скорее всего являлся Ванькой по прозвищу Ивок, самый младший из сыновей князя Бориса.
— Мы все в тей десяток взыдем, — подобострастно вякнул какой-то малец.
— И я пошед с вами, аще бо холоп тей рудый ми шуйцу не преломил. Борзый каркодил ялся. Добре, иже мы его боярину Кириаку издаша. Ато из скотия всяк дух выбье, — проговорил блондин с перевязанной рукой.
— Поидем с нами, Фонька. Послужильцев име. Братися сам не буде. Узриши, яко мы люте на супостата пряне, дух родший явим, — продолжил выступать Иван, — Тятько преду мя на татар не пустил, тако ныне ся явлю.
— Молва витае, иже Баламошка рать поведе, — спросил кто-то.
— Несть сие, — замотал головой Ивок, — Батюшка рече, государь де притворно Баламошку главою наял. Токмо тешити и казати его тамо будут. Брату мавому верховодити сим походом наказано буде, зане ведае мастроту ратну.
— Просил маво отича поне бы едина послужильца дати. Тако он не дае да ми препинае. Высечи прещатеся, — прозвучал чей-то юный голос, — Ино поиду с вами ратися.
Возникли шутливые возгласы. Подростки принялись подтрунивать над несчастным храбрецом. Я присмотрелся повнимательней и нашел ещё двух участников драки со мной. Сейчас они планировали более интересное развлечение — как станут громить целый город, убивать людей. Теперь я был рад, что не успел пока сдружиться ни с одним вятшим отпрыском-подонком.
— Холоп течны тей же руды, яко Баламошка и подобозрачен вельми. Зрел его купно с отичем надысь. Дьяк доводный сказывал ми, иже имена такожде единако. Димитрия обое. Холоп оны из поруба стече, а с ним израдник вящ. Государь осерчал и самого боярина Единца с места сверзил, — заметил низкорослый чернявый паренёк, один из моих противников в драке, — Аще Баламошку князем владельным содеяли, то в разум он взошед. Несть требно его Баламошкой нарекати.
— Рече, иже курей поече! — взорвался Иван, — Кой из него князь, аще библы чтит. Сие монасей радения. [Людишек требно имети претно, в стразе. А он сам пристрашен лишче. Татаровей тако перепал, иже два лета из обители носа не ял. С теим князем вся от него истечат. Инда мышами буде володети. Под отичевы крылом он кречетом красны хожде, аще его не стане, в обителю стече паки. А ты, Дорошка, поиде отзде к Баламошке и смоктай его (ст.русс.: Людишек нужно держать строго, в страхе. А он сам боязлив излишне. Татар так испугался, что два года из монастыря носа не казал. С твоим князем все от него убегут. Так что мышами будет владеть. Под батюшкиным крылом он соколом красивым ходит, если его не станет, в монастырь убежит снова. А ты, Дорошка, пойди отсюда к Баламошке и облизывай его)].
Малец принялся путанно оправдываться. Оказывается, не все среди этой компании подонки. Попадаются и вполне нормальные пацаны.
— Последи князя Юрия его старшим сынам Галич отыде, — заметил другой юнец.
— Не отыде. В обиде велия отец на тех сынов. Батюшко рече, иже нам Галич вращатеся, к истым володетелям сей земли. Юрие Димитриевич сгонит отрока Василия со стола велия и сяде тамо. Брате мой Димитрие на Вятке ныне княже. Отичу нашему Борису Васильевичу в Галиче сидети по праву. Последи них два стола княжески нашему роду имутеся.
— Ну, даждь Бог, яко Калитины сошед с Галича. Ноли теим боярином стану, — мечтательно проговорил другой юношеский голосок.
Лихо закручен сюжет. У князя Бориса обнаружились далеко идущие амбиции, если не врёт его сынулька. Хочет вернуть себе княжество Галицкое. Почему батя меня об этом не предупредил? А куда тогда его друг детства Морозов со своим внучком пристроятся? С одной стороны хорошо, что Жеховской заинтересован в успехах моего отца. С другой стороны, в будущем он неизбежно станет моим лютейшим врагом. Ведь я оттяпал немалый кусок галицких земель.
По крайней мере, цели семейства Жеховских прояснились. Забавно, собрались на банкет в честь меня, пьют, гуляют и меня же поносят. Неприятно, конечно, узнавать, что молодёжная вятшая тусовка относится ко мне с таким негативом. Группка немалая такая получается.
На пиру в полупустом зале мои гудцы продолжали свой немудрящий концерт, хотя гости натанцевались, перепились и некоторой частью разбрелись неизвестно куда. Парни смотрели на остатки пиршественного изобилия голодными глазами, а Треня простецки шумно сглатывал слюну. Ребята, по-видимому, не успели перекусить перед выступлением. До пира никого ведь не кормили. Агафон сидел среди свитских вятших особ, окосевших от вина. Мордой в тарели пока не падали, но ситуация была близка к этому. Подсел к погруженным в глубокий анабиоз бородачам и помахал рукой гудцам, подзывая к себе. На столе оставалось ещё много всякой снеди, в основном, кусковое мясо. Разносчикам велел принести для ребят каши, а для себя вина. Было приятно наблюдать, как гудцы споро работали челюстями, жмурясь от удовольствия.
Голова шумела и зов природы понудил покинуть пиршество. Побрызгал на кустики у ограды, наслаждаясь сопутствующими ощущениями. Когда шёл, пошатываясь, в обратном направлении к своему месту, увидел в конце стола, где пировали дети боярские, двух подростков из группировки Ивка. Оба кидали на меня осторожные взгляды и о чём-то тихо спорили. С одним из них я уже был знаком более-менее, с Глебом Чешковым. Другого, невысокого и щупловатого черныша, узнал только что заочно. Он заступался за меня перед своими дружками. Кажется, его называли Дорошкой. Пора бы с ними сблизиться. Увидев, что я направляюсь к ним, парни неуклюже вскочили с лавки, низко поклонились и почти хором проговорили:
— Добра здравия те, благий княжич Дмитрие!
Был бы потрезвее, не стал так словесно испражняться.
— На пирах и в нужниках не кланяются, тем более Баламошке. Хотя, какой я теперь Баламошка. Нет его больше, как и княжича. Растворились оба в тумане. Князем меня теперь нарекли, Волежским. Во, как! — поднял со значением указательный палец, — Тебя то я знаю, Данилыч. А с тобой давно хотел познакомиться и перетереть кое об чём.
Ребята переглянулись непонимающе.
— Дорошка я, Черняй, сыне Глазунов, — назвался чернявый подросток.
— Мя Данилычем не рекли паки, — улыбнулся сын дипломата, — Глешкой се рекомах, ово Балясом. Тя мы не зазрили Баламошкою николиже (ст.русс.: никогда), княже Димитрей.
— Баляс и Черняй, готично! Меня можете Змеем прозывать. Имел в детстве такую погремуху из-за имечка. От Игоряна трансмутировало в Горыныча. Ну, а далее — понятно. Упс, я же Димоном тут должен числиться. Не берите в голову мои выражи..., выражу..., выражовывания. Блин, как же меня тут у вас растащило. Пойду-ка я, пока ноги носят, к своей кормухе.
Чего-то я действительно зарапортовался. Ребятишки на меня посматривали глазами приготовленного к кастрации кота. Глешик вдруг о чём-то вспомнил и колыхнулся задержать мой отход:
— Княже Дмитрие, отич рече ми, иже с тей в Вяцки пределы ехати нать. Егда починати наряжатися?
— Княже, возьми мя с сей в поход такожде. Войским детелям казан, — взялся упрашивать меня Дорофей.
— Завтра, пацаны, обо всём поговорим. Сейчас у меня в голове тараканы бастуют. Завтра приходите.
Попрощался с до нельзя удивлёнными бояричами рукопожатием. Догадались, что надо делать в ответ. А что? Пора хорошие традиции понемногу вводить в оборот.
Шумный пир близился к завершению. Знать понемногу стала разбредаться, если кто ещё мог шевелить конечностями. Душа уже ничего не воспринимала: ни вина, ни пищи, ни музыки, ни разговоров. Дико хотелось спать. Забрал сытых и довольных гудцов и побрёл в свою обитель.
Сны мне редко запоминались. Если же чего-то такое зацеплялось за остовы сознания, то только что-то порнушное. Возможно, если бы меня не разбудил Тренька со своей плутовской рожицей, то и этот сон тоже забылся. А приснились мне друзья — боевые собратья — оставленные в прежнем времени. В отряде каким-то боком затесались гудцы Мирон с Треней, необычно смотрящиеся в боевых камуфлягах. По сюжету сна мы все были оснащены почему-то луками со стрелами, мечами и дротиками, исторически правильно называющиеся "сулицами". Ожидали в засаде чехов, в смысле — чеченов. Внезапно пришло осознание, что я совершенно не умею пользоваться раритетным вооружением. Даже пОтом прошибло. Ещё больший шок сразил, когда у напавших врагов обнаружились обычные автоматы, гранатомёты и прочее вооружение моего времени. Сознание деловито спрогнозировало неизбежное пришествие полярного пушистого зверька. Оставалось только надеяться на чудо. Вовремя улыбчивая моська слуги вмешалась.
Тем не менее, много бы отдал только за то, чтобы этот сон стал реальностью, пусть даже с миллиардными долями шанса на выживание. Замучило фигляться в тощем теле принца-подростка с естественными для данного возраста комплексами и прыщами, с тупорылыми развлечениями и идиотскими ритуалами, с набором дремучего антуража. Сейчас вот надо, не выспавшись, вставать и тащить в отцову молельню свою многогрешную задницу. Просто потому что надо. В конце-концев, я вам кто тут: ангел пресветлый, или где? Агафону надо будет наказать, чтобы из кожи вылез, но устроил бы скорейший переезд моей резиденции со всем штатом в усадьбу Кикина. Хотя там, как выяснил мой управитель, обитала боярская экономка, руководя немалым хозяйством. Постараемся с ней сжиться.
Зевая и почёсываясь, отвлёкся малость и забрёл невзначай в княжьи покои. Там столкнулся с пышнотелой тёткой, сидящей перед зеркалом в простом полотняном платье и расчёсывающей волосы. Присмотревшись, узнал в ней одну из банных купальщиц, сопровождавших князя. Какая-то очередная Акулька из немалого отцова гарема. Евпраксию, значит, из сердца вон? Как говорится: "Прошла любовь, завяли помидоры. Ботинки жмут, и нам не по пути..." Женщина с ужасом взглянула на меня и с визгом кинулась наутёк.
А папанька то хитёр. Шифруется на шестом десятке, котяра. Не удивлюсь, если ему уже удалось настругать кучу мелких джигурдёнков. Было забавно с высоты случайных знаний наблюдать одухотворённое лицо князя, повторяющего слова молитв вслед за попиком. Нарушают христолюбы сами свои нормы и каноны, а потом о святости чего-то бормочут. В общем, мне дела нет до того, как здесь фигнёй маются. Пусть только моих тараканов не распугивают.
Напитавшись святыми вибрациями, мы молча разошлись по своим делам. Я лично до обеда собирался потренироваться до седьмого пота со своими гвардейцами на княжьем дворе. Не давал покоя сон. Выглядеть в чём-то неумелым было против моего характера.
Утренняя хладь под лучами не по-осеннему горячего солнца постепенно развеивалась. Приятно пахло сеном и деревянными стружками. В ленивый лай собак и другие уличные шумы вклинились звуки ударов деревянными клинками. Моё воинство пополнилось ещё дюжиной новиков, большей частью безусых унотов, оказавшихся в военном деле полными нулями. Зато старались они изо всех сил. Я вдобавок пригнал своих холопов мужицкого пола на пробу. Вдруг кто из них проявит бойцовские таланты. С луком я умел обращаться. Ночные страхи оказались напрасными. Мало того, к концу тренировки стало получаться попадать точно в цель с перестрела — расстояния в шестьдесят шагов. Невероятно удивил Мирон своим умением управляться с оружием. Подозреваю, что он был не только бродячим музыкантом.
Агафон с холопами пригнали подводы из оружейного конца с доспехами и мастерами. Кузнецам заплатили за подгонку кольчуг по размерам моих бойцов и меня самого. В бою амуниция не должна быть тесна, или велика. После примерки эстафету насилия надо мной, на этот раз над мозговым веществом, принял Агафон. Невероятное количество информации свалилось на голову этого бедолаги. Предстояла куча дел, связанных с моим переездом в собственную усадьбу, опись дарёных земель, разборки с дьяками из поместной палаты, срочные поиски источников доходов. Кроме того, я озадачил его посылкой тайной делегации в Чухлому. Решил это сделать после услышанного разговора молодняка на стене. Вятшие дурики себя потешить собираются, в войнушку поиграть, а простые русские мужички своими жизнями за это должны расплачиваться. Агафон пообещал расстараться и подобрать пару самых понятливых рядцев для такой миссии, а я трёх-четырёх воев выделю им в охрану. Требовалось за короткий срок выявить причину возмущения чухломичей, нынешнее положение там разведать и обо всём доложить мне. Может быть, удастся убедить батю обойтись без крайних мер. К тому же, Агафон узнал, что инспекционный смотр подготовленного к походу на Чухлому воинства государь приказал отложить на завтрашнее утро по просьбе участвующих в походе вятших особ. Многие ужрались вчера до полусмерти. Лекарь Саид замучился носиться по вельможным усадьбам.
Заявились ко мне, как и обещали, Баляс и Черняй. Обговаривали с ними в присутствии Агафона детали нашей предстоящей экспедиции. С обоими бояричами должны будут поехать боевые и тяжные холопы. Боярин Данила обещал выделить в помощь сыну ещё пару подьячих из своего штата. Мы с Агафоном схитрили самую малость и свалили на ребят, вернее на их папаш, часть забот по обеспечению общего контингента снедью и сопутствующими вещами. У Дорошки по причине разорения позапрошлогодним набегом его семьи, будет всего три послужильца. Решили сделать его десятником и добавить в его боевую единицу моих воев. Чтобы не обижать Акима Сыто, распорядился присвоить ему чин сотника с прицелом на будущее.
23.
Притопал дьяк путный и передал мне повеление от бати явиться к нему. В государевом кабинете находился молодой человек в невероятно красивых одеяниях. Князь Юрий на фоне этого блестящего великолепия казался скромным рядцем, случайно забредшим сюда с докладом. Не оставалось никакого сомнения, что я встретился с легендарным Шемякой. Интересно бы узнать, его уже называют в народе этим прозвищем? Думаю, что пока он довольствуется лейблом "Старший". Братец тоже посматривал на меня с нескрываемым интересом. Он поднялся навстречу и обнял меня с поцелуями.
— Брате мой ужичий (ист.: ближайший кровный родственник)! Яко ты взрос, не узнати! Елико (ст.русс.: сколько) лет тя не зрел? Зримо, пяток есмь, — заговорил он приятным баритоном.
