— Явити князья, зрях в мою сторону. А прочие чаят, кои зельне стане. Ноли они к тоя прилепятся (ст.русс.: Имеются князья, поддерживающие меня. А прочие ждут, кто станет сильнее).
Князь вдруг резко сменил тему разговора и снова принялся выражать радость от того, что я интерес стал проявлять к державным делам, отвалившись от радений пустых, книжных.
Так вот почему Димона ненормальным здесь считали? Он, оказывается, книжки почитывал. Каким нехорошим мальчиком я был, однако!
— Человек умом через науку возвышается, что в книгах хранится, — позволил себе не согласиться.
— Не прещуся, сам люблю библы многомудры чтить. Но ты и от ратной мастроты отворотился, и пособь в детелях моих без тщания деял. Я ужо мнил, иже требно тя, яко Ивана, в иноках таити. Матушка любила тя паче. По ея завету зело тя не бивал. Ныне Бог порадовал мя теим вразумлением. От матушки лепостью одарен, а от мя разумом державным примыслился (ст.русс.: Не спорю, сам люблю книги умные читать. Но ты и от воинского искусства отвернулся и помощь в делах моих без старания делал. Я уже думал, что нужно тебя как Ивана в иноках хоронить. Матушка тебя очень любила. По её просьбе тебя сильно не бил. Теперь Бог порадовал меня твоим вразумлением. От матушки красотой одарён, а от меня разумом государевым прибавился), — расхваливал меня вовсю отец.
Что-то уж подозрительно много елея проступило в его голосе.
— Со старой княгиней Еленой Ольгердовной и боярами боровски слажено бысть дасти за тя сестру князя ихна млада Василея Ярославича Марьюшку. Злы боровцы на Москву за изояты земли. Полюбие готовы с нами водрузити. Ныне ты разум ял и требен покоритися воле родичевой (ст.русс.: Со старой княгиней Еленой Ольгердовной и боярами боровскими договорено было отдать за тебя сестру их князя молодого Василия Ярославовича Марьюшку. Злы боровцы на Москву за изъятые земли. Союз готовы с нами утвердить. Теперь ты разум имеешь и готов покориться воле родительской).
Что-то темнит батя. Когда это он успел договориться насчёт моей женитьбы, если я только пару дней в статусе случайно выздоровевшего тут нахожусь? Свою кандидатуру он обговаривал с боровцами стопудово.
Великий мор выкосил почти всех мужских потомков князя Серпуховского Владимира Храброго. Когда умер в 1427 году его последний сын Василий, князь Перемышльский и Углицкий, бремя власти в обширных землях пришлось принять на себя семидесятилетней матери Елене. Племянник последнего князя Василий Ярославич был очень юн и не мог взять в свои руки бразды правления. Умевшая подавать дельные советы мужу и сыновьям, оставшись самой на державном месте, старая княгиня растерялась и допустила кое-какие хозяйственные просчёты, приведшие к появлению большого долга по дани в Орду. Вдобавок, некоторые из её умерших бездетных сыновей не оставили завещаний. Из-за этого московские казуисты смогли фактически отторгнуть от наследия Владимира Храброго Городецкие земли и богатый Углицкий удел.
В старину родственные узы были залогом устойчивого союза между государствами. В дальнейшей известной мне истории сестра Боровского князя Василия обручилась с Василием Тёмным примерно три года спустя, и её брат добросовестно сражался на стороне московского свояка и сюзерена против моего отца и братьев. Когда Московский Василий избавился от всех конкурентов на великокняжеский престол, то отплатил своему верному вассалу и союзнику чёрной неблагодарностью. Обвинил его в несуществующем заговоре и под этим предлогом отобрал все уделы, включая отчину. Бывший князь Боровский умер в кандалах, находясь в заключении в Вологде с сыновьями. Только его старшему сыну Ивану и жене удалось избежать страшной участи, отправившись в изгнание в Литву.
Может быть, стоило бы немного подкорректировать историю и сделать внука Владимира Храброго сторонником Галича, воспользовавшись благоприятной ситуацией? Скоро эта возможность исчезнет.
— Давно бы сам женился на ней. Ты же вдовый, мужчина видный. О таких женихах любая девушка мечтает, если не дура полная, — предпринял я ответную контратаку.
— Довлеет те буести рек, сыне. Марьюшка дельма моих лет унота лишче, унучка ноли. Несмь ми, пню трухляву на младу плоть взлезати. Ато сыны мои сию хоругвь лещат (ст.русс.: Довольно тебе говорить глупости, сын. Марьюшка для моих лет юна слишком, внучка почти. Не мне, пню трухлявому, на молодое тело забираться. Пусть сыновья мои эту хоругвь несут), — проговорил князь и водрузил свой перст на меня.
— Братья мои старшие ещё не женаты, хотя давно в годах зрелых, — возразил ему.
— Браты теи суть ослушники вопреки гласа отча. В блудилищах московских в игрищах злострастны, греховных семием скудеша. Ты ныне токмо надёжа моя, — внушительно возразил отец.
— Как же так, батюшка? Молод я ещё для женитьбы, не нагулялся, — взвыл я беременной ежихой.
Это вообще-то попахивает развращением малолетних, между прочим. Моя интимная сфера — заповедная зона. Никому не положено в неё вторгаться без приглашения, даже князьям.
— Ох и зардел, Митрушка, яко маков цвет, — глумливо захихикал отец, — Буде дролю сею миловати-голубити и мнозе сладостений поятишь.
Не поэтому я зардел, а от возмущения. В принципе, я не против женитьбы, особенно, если в партнёрше всё окажется по высшему разряду. Но ведь положено молодым фрегатам как следует накувыркаться в бурных водах любовных страстей, а уж потом только топиться в тихих семейных альковах.
А если эта Марья страшна, как сама смерть в аду? История не сохранила никаких описаний этой княжны. Васю Московского она вполне устроила, вернее, его маму Софочку. Хотя..., как знать.
По внешним признакам и, прежде всего, по цвету волос, можно сильно усомниться в том, что их с Васей Тёмным сыновья, прежде всего Иван, по историческому счёту третий который, были рюриковичами. Фирменный рюриковский рыжий цвет волос у них напрочь отсутствовал. Изобиловал тёмно-русый. К тому же, васенькины потомки отличались высоким ростом, красивой внешностью и тонкими чертами лица. Коих характеристик был лишён он сам. С другой стороны, в защиту Марьи Ярославны также можно набросать гирек на весы. Имеются кое-какие факты про то, что Вася Московский не особо интересовался женщинами.
Как говорится, коль пошла шальная сплетня, режь матку до конца. Правду, то есть. Кое-где намекалось, что и сама Софья Витовтовна, лихо гастролировала по чужим боярским постелям. Доходило даже до того, что Василий II Дмитриевич в конце жизни вознамерился не признавать последнего оставшегося в живых сына своим наследником, небезосновательно подозревая жену в неверности. О чём отец мне намекал только что в разговоре. Главный престол на Руси в таком случае автоматически попадал бы в его руки. Не исключено, что такой расклад и спровоцировал скорую смерть великого князя. Литовская партия не собиралась упускать из рук контроль над самым мощным княжеством в Северо-Восточной Руси.
— А вдруг Марья уродиной какой кособокой окажется, да с чирьями на заду? — ухватился я за новую соломинку, — Так то ты возлюбленного сына ценишь? На всю жизнь хочешь обречь горькими слезами меня заливаться, — продолжал завывать я.
— Будешь отичу пререкати, тако тя изсечи, иже теим чирьям не иде стане скакати. По перву разу женатеся родичевым глаголом. Таже кою хошь яти, се то буде несть во благостие, а дельма похотей сладостенных, — всерьёз разозлился князь, — Аще дурна ликом невеста буде, приданным обильным тя стара княгиня задобрит. Удел те в собину издарит (ст.русс.: Будешь отцу перечить, так тебя выпорю, что твоим чирьям негде будет скакать. По первому разу женятся по родительскому слову. Потом какую хочешь бери, то будет не во благо, а для сладостных похотей. Если дурная лицом окажется невеста, приданным богатым тебя задобрит княгиня. Удел в собственность подарит).
Воцарилось молчание. Я от негодования не мог подыскать ни одного подходящего слова. Отец тоже мрачно сопел рядом. Ужин давно уже закончился и заметно стемнело.
— Отец, отпусти меня в монастырь. Очень нужно, — попросил князя.
Отец помрачнел ещё больше и высказался:
— Аще похочешь монастырска благолепия, то добре, шед. Буде тамо, елико требе (ст.русс.: Будь там, сколько нужно).
Он встал и, не прощаясь, вышел из трапезной.
Слуги мои дрыхли, как сурки, но меня почуяли и повскакивали, как дрессированные собачки. Услужливо раздели и уложили почивать. Что за порядки! Штаны и сам могу с себя снять. Голова просто пухла от всего случившегося. Сил на разбор полётов не оставалось.
5.
Утром меня разбудила мамка с вечно приклеенной приторной улыбкой и пригласила на заутрене. Хотя, какое еще утро. Даже не рассвело. Холопы неслышно появились из людской и сноровисто напялили на моё сонное тельце что-то типа рясы из серой мешковины. Слабость почти прошла. Даже какой-то прилив сил в суставах ощущался. Меня проводили в молельную комнату. Отец уже стоял на коленях перед киотой с многочисленными образами святых и распятием. Я приземлился возле него и изобразил молитвенное раскаяние, прерываемое зевотным выворачиванием челюстей. Появившийся неслышно седоватый поп начал речитативом распевать молитвы, мы с отцом повторяли слова следом. Обнаружил за собой интересную способность. Поп изрекал слова на греческом, но я всё прекрасно понимал. Интересно, а ещё какие языки я могу тут знать?
Закончив свои дела, священник незаметно покинул молельню. Отец не спешил подниматься с колен, шепча под нос малопонятные слова. Я терпеливо дожидался окончания молитвенного рвения отца, слабо соображая в этих ритуалах. Замучился стоять на коленях. Больно всё-таки. Наконец отец встал и молча, даже не глядя в мою сторону, вышел.
Завтраки в этом времени не подают, но можно потребовать чего-нибудь вчерашнего, или кисломолочного. Я и потребовал. Привык, панимаш, к трёхразовому питанию. И растущий организм надобно растить, килоджоули накапливать. Время то здесь лихое, рыцарское. Право силы много чего значит. А ещё требуется исполнять множество всяких обыденных действий и умений, к которым привыкают с детства. Среди них очень значимо умение управляться с конём. Мне ещё никогда не доводилось ездить верхом. Эх, тяжело же придётся вписываться в средневековые реалии. Пришлось просить у дьяков для себя какой-нибудь возок, оправдываясь плохим пока ещё самочувствием.
В дверь просунулась чернявая морда Ждана, сообщившая, что возок для меня приготовлен. Очень кстати он меня предупредил, что к отцу Паисию вятшие люди в скромных одеждах ходят. Старец не любит напускную роскошь. Пришлось соображать, во что одеться. Холопы притащили неизвестно чью простую рубаху и порты. Вместо сапог на ногах оказались кожаные чоботы, очень напоминавшие мокасины. Рыжую голову украсил неопределенного цвета и формы суконный колпак.
Холопов решил не брать с собой. Захотелось прогуляться после посещения монастыря по окрестностям Галича в образе простолюдина, присмотреться к обычной жизни средневековых русичей. Сопровождать мой возок с впряжённой парой понурых лошадёнок были отряжены двое оружных всадников из числа княжьих гридей.
Успенский монастырь находился от городских стен примерно в трёх километрах. Я с любопытством оглядывал открывающиеся передо мной виды. Княжий терем занимал место в южной, самой высокой части города. От площади перед дворцом дорога, брусчатая стволами деревьев, круто спускалась в нижнюю часть города. Мы проехали в сторону северо-западных ворот практически через весь город. Богатые терема бояр и служилых людей внутри крепости сменялись свежесрубленными избами мастеровых людей на посаде. Кое-где попадались обгорелые остовы зданий. Пожары были часты в то время. В воздухе ощущался этот тревожный запах. Наверно, где-то всё ещё горело. Город располагался на высоченном холме, называемом в народе Балчуг. От него спускался постепенно к самому озера, захватывая часть берега в качестве защищённой пристани. Встречавшиеся по пути люди не выглядели бедно. По всей видимости, экономика княжества находилось в умелых руках.
За деревянные ворота монастыря въезжать было не принято, даже князьям. Я отправил провожатых с возком обратно, а сам потопал пешком в обитель. Некоторые деревянные строения здесь были повреждены огнём и даже порушены. Скорее всего, я наблюдал последствия набега орд султана Махмуд-Ходжи совместно с эмиром Булгарским Алибеем, случившееся два года назад. У входа в свежеструганное здание барачного типа встретил монахов и попросил проводить к отцу Паисию. Шли по тёмным, запутанным коридорам, пока не достигли игуменских палат.
Ожидал встретить уютного сухощавого старичка в скуфеечке с приветливым взглядом. За столом у раскрытого окна и вправду сидел и читал книгу худенький старец, только взгляд у него был отнюдь не ласков. Может быть, так казалось из-за маленьких, как бусинки, глаз. Увидев меня, он оценивающе вперился в меня своими бусинками и произнёс:
— Вельми рад, драгий мой отроче Димитрие, яко избех хворости суровыя и, восстах, поспешил к старику трухляву (ст.русс.: Очень рад, дорогой мой мальчик Дмитрий, что избежал ты суровой болезни и оправившись, поспешил к старику трухлявому).
Я провел ритуал подхода с целованием рук и ответил:
— Здрав будь, отче! Хочу с тобой о многом поговорить.
— Глаголи, аще речь возвернулася, — пошутил и сам себе хохотнул старец.
— Какой сегодня месяц и день по счёту, запамятовал.
— Есень почалася, ревун (ст.русс.: Осень началась, сентябрь). Сей дён мученику Мамонтию, его родичам мученикам Феодоту и Руфине посвящён, благий мой отрок, — проговорил Паисий и вознёс руку для крестного знамения.
Только хотел разозлиться... Откуда мне знать дни почитания всяких там Федотов с Мамонтиями? Чтобы их вертело носорогом. Как вдруг, откуда-то из неведомых глубин памяти всплыла дата — второе сентября по Юлианскому календарю.
Старикан на меня воззрился и изрёк:
— В поминании святых ты не усерд и прочим аки стал. Люди рекоша, иже ты речьми претворился и на отича сея родша глаголы греховны кропишь (ст.русс.: В поминании святых ты не усерден и другим будто бы стал. Люди говорят, что ты речами переменился и на отца родного слова греховны посылаешь).
— Не помню такого за собой. В беспамятстве был, наверно, — попытался миролюбиво оправдаться.
— И рекл, аки с далечен пределов пришед (ст.русс.: И говоришь, будто с далёких мест пришёл), — продолжал нагнетать старец.
Меня это понемногу начинало раздражать. Чего этот преподобный вздумал цепляться к словам болезного мальца? Нечем больше себя развлечь?
— За советом я к тебе приехал, отче, а ты глумишься над хворым, — строго высказал старику.
Тот даже задохнулся от возмущения. Видать, ещё никогда ему я так не перечил.
— Рех те надысь о бесах, плоть хворну насыщах. Гордость в те выспрешася не по летам. Чаю, лихое множицею в тя взлезло. Посечи тя требно паки. Поди к отцу спекулатору и прескажи ему от мя цельбоносно тя наказати. Рудь дурна изыде, разум ко благодеяниям обрещах (ст.русс.: Говорил тебе недавно о бесах, тело болезненное населявших. Гордость в тебе возвысилась не по годам. Предполагаю, много злого в тебя взошло. Высечь тебя снова нужно. Иди к отцу экзекутору и передай ему от меня целебно тебя наказать. Кровь плохая выйдет и мысли к благодеяниям обратятся).
