— Лиль, — мои размышления прервал неуверенный стук в дверь и обманчиво кроткий голос отца. — Все в порядке?
В проеме показалось его задумчивое лицо.
— Все просто великолепно, — я натянуто улыбнулась, чувствуя подступающую усталость и искреннее желание лечь на кровать и уснуть, игнорируя вопросы о Косте и сегодняшнем вечере. Однако по любопытному взгляду отца, я поняла, что расспросов все же не избежать. В отличие от матери, которая предоставляла своим детям права на собственные тайны, папу интересовало буквально все — от неудачных свиданий до сделанного тобой несколько часов назад маникюра.
— Ну как тебе Костя? — Уже более уверенным тоном произнес он, проходя в комнату и присаживаясь на небольшой диванчик, расположенный рядом с письменным столом. — По-моему милый мальчик, с прекрасной профессией и...
— Он — физик! — Возразила я, присаживаясь рядом с отцом. — Или точнее, студент — физик. И как ты представляешь нашу дальнейшую жизнь? Костик переедет ко мне, или я поеду к нему, чтобы делить квартиру с чокнутой мамашей, сующей свой нос во все аспекты жизни сына?!
— Лилит, — с укором ответил отец. — Конечно, этот мальчик — не идеален, но он лучше, чем твой бывший жених-байкер!
— Чем же? — С изрядной долей скептицизма переспросила я. — Тем, что не имеет водительских прав и собственного харлея в гараже?
— У Кости — превосходное воспитание! — Обиделся отец. — В отличие от какого-то там Кнопки!
— Ага, зато у него нет работы, вкуса и чувства юмора!
— Зато у тебя последнего слишком много, — нашелся отец. — Лилит, дочка, тебе уже почти тридцать, а ты все в девках ходишь, да на судьбу жалуешься! И в людях ты видишь сплошные недостатки...
— Неправда! — Насупилась я, будто маленький ребенок.— Я, может, лучше других осознаю, что на свете нет идеалов. И потом, двадцать три — еще не тридцать!
— Но уже и не двадцать, — по-доброму улыбнулся папа. — А насчет идеалов, так ты права, их нет. Но при всем при этом, ты требуешь от своего будущего мужа именно этого.
— Папа... — улыбнулась ему в ответ. — Мы с моим будущим мужем, может, еще и не знакомы, а ты уже про то, что я требую от него слишком многого. Это все равно, что просить портниху ушить платье, которого еще нет и на эскизе.
— И опять ты про свои шмотки... — устало произнес отец, поднимаясь с места и направляясь к выходу. Мода его не интересовала, как таковая. Деньги, потраченные на одежду, воспринимались отцом, как выброшенные на ветер. А уж когда я переводила тему на новинки этой индустрии, он предпочитал удаляться, понимая, что дальше витрин магазинов наш разговор на сегодня не зайдет. — В жизни ведь существует и нечто более ценное, чем клочки ткани, сшитые нитками!
— Ага, и это ценное — семья!
— Своя семья, Лилит, — снисходительно улыбнулся он уже у двери. — Своя собственная, а не наша! — На этих словах отец вышел из комнаты, осторожно прикрыв за собой дверь.
— Видимо, через год-другой, меня выкинут из родного гнезда, дабы научить летать самостоятельно, — грустно пробормотала я, оставшись уже одна и с тоской глядя на собственную малообжитую спальню.
После недавнего капитального ремонта все здесь казалось мне чужим и каким-то магазинным. Будь то огромная двуспальная кровать, или же шкаф-купе, вмещающий огромное количество одежды. Родным в этой обновленный комнате остался лишь небольшой купленный мною летом кожаный диванчик лазурно-голубого цвета с подушками в виде рыбок и мягким покрывалом с белыми лилиями. Мой личный "кусочек океана", на котором я проводила огромное количество времени — будь то написание статей или же просмотр любимых диснеевских мультиков, под убаюкивающее пение героев которых я зачастую засыпала.
Вот и сейчас, решая отвлечься от проблем и закончить этот день на приятной волне, я переоделась в домашние шорты со Смешариками и белую майку-борцовку, достала любимый ноутбук с "яблочком" и включила "Русалочку", под которую собственно и заснула, укутавшись мягким покрывалом с лилиями.
Новый рабочий день встретил меня ослепительным солнцем и затекшей от неудобной позы спиной, которая впрочем, не смогла испортить мое радостное настроение. Так что на работу я пришла вовремя, вооружившись сногсшибательным брючным костюмом кремового цвета, свежим сентябрьским номером "Fashion", купленным по дороге, и дружелюбной улыбкой.
Благо редакция находилась в нескольких минутах ходьбы от дома, на набережной в трехэтажной новостройке с выходящими на полноводную речушку окнами.
Вообще, весь наш небольшой, по численности населения, городок располагался на берегах данной водной стези, пересекающей его зигзагом и заканчивающейся проточным озером на востоке, в котором летом особенно любили купаться местные жители. Вдоль правого берега располагалась основная часть всех жилых и коммерческих построек, в то время как всю левую сторону буквально оккупировали многочисленные фешенебельные дворцы местных сливок общества, за которыми начинался густой сосновый бор, протянувшийся на несколько километров дальше на запад. Раньше, лет эдак двадцать-тридцать назад, почти на окраине этого бора располагался еще один квартал, построенный по подобию Московской Рублевки, для состоятельных граждан и местной элиты. Места были выбраны живописные — опушка леса, расположенное в глубине пресноводное озеро с какими-то особенными минеральными водами, чистый экологический воздух. В общем, дома там отстроили шикарные, не идущие ни в какое сравнение с нашими многоэтажными коробками, а по стоимости так и вовсе перевешивающие все вместе взятые квартиры в этих самых "коробках". Даже шоссе свое проложили и мост через реку. Да только, из-за какого-то, то ли тектонического сдвига, то ли экологической эпидемии дома эти были перекуплены и снесены. Ходили слухи, что там собирались поставить какой-то современный металлообрабатывающий завод, только вот по прошествии более десяти лет в том месте так ничего и не было возведено — один глухой лес.
Мост же, расположенный на севере, обветшал и за ненадобностью так и не был отремонтирован. Вместо него выше по реке, на юге, близ аэропорта и вокзала был выстроен новый, соединяющий оба берега.
А Сосновый бор и Чернильная улица постепенно обросли легендами и фольклорными сказками, пугающими местных жителей и вызывающими любопытство у редких туристов. Ну, у тех, которые верят в призраков, русалок, кикимор и разную нечисть, охраняющую обычно огромные клады, тайные рукописи и секретные знания.
Ни в то, ни в другое, да и ни в третье, я особо не верила, предпочитая фэнтэзийным сказкам хорошие детективы или компьютерные мультики. В последних хотя бы добрые волшебницы, заколдованные принцессы и злые колдуньи были классикой жанра, а здесь — нелепым подобие прикрыть очередную отмывку денег какого-нибудь чиновника, перекупившего землю и продавшего ее втридорога.
Зайдя в редакцию, я приветливо улыбнулась охраннику Сереге, который снова попытался как-то скомкано пригласить меня на свидание, отвесила комплимент его новой прическе — стильному солдатскому "ежику" — и, забрав почту, поспешила на свое рабочее место.
Мой скромный стол одного из штатных журналистов располагался на втором этаже в одной из огороженных на американский манер кабин, возле окна. На нем примостились казенный компьютер, которым я практически не пользовалась, отдавая предпочтение своему ноутбуку, погибающий от недостатка влаги и халатности хозяйки кактус и навесной календарь, в котором красным маркером были отмечены дни зарплаты и получки, а черным — встречи с начальством и штатная текучка. Ниже — адреса сайтов модных магазинов, телефонные номера некоторых схожих изданий и парочка электронных почт самых моих отчаянных фанаток.
Плюхнувшись на неудобный, по сравнению все с тем же домашним лазурным диваном, офисный стул и мысленно отметив, что пора бы начать клянчить у директора новый, я небрежно кинула на стол несколько белых конвертов и достала из сумки собственный ноутбук. Поставив его на зарядку и попутно включив, я решила не тянуть и разобрать почту, в ожидании запуска операционной системы.
Писем оказалось около десяти — как и ожидалось от восторженных фанатов и читателей, которым был необходим мой психологический совет. Все-таки Костя оказался в чем-то прав, моя колонка пользовалась популярностью в основном у школьниц и подрастающего поколения, которых волновал первый секс, первый поцелуй и возможность выбора между двумя нравившимися мальчиками.
Бегло пробежавшись по тексту всех десяти писем и не найдя там ничего нового, я отбросила их в сторону и взяла последний — одиннадцатый конверт.
Он показался мне на редкость странным. Тяжелым, будто там находилось что-то еще помимо текстового послания и не имеющим обратного адреса. На белоснежной бумаге с одной стороны печатными буквами было написано лишь скромное "Лилии Виноградовой, лично в руки!". Несколько раз повертев сие послание, словно ища на бумаге какие-то невидимые знаки и символы, я, наконец, смирилась с нежеланием автора раскрывать свою личность и аккуратно оторвала корешок. Тут же на стол из конверта выпал ключ от замка, на который я поначалу не обратила никакого внимания, полностью переключившись на странный текст письма.
"ПРАВИЛА ВЫЖИВАНИЯ!" — Гласила расположенная по центру надпись, заставившая меня недоумевающее усмехнуться, и мысленной отвесить фэшеновскому курьеру пинка под зад за то, что вместо личной почты подсунул очередную рекламу с просьбой купить что-нибудь из прилагающегося каталога, иначе завтра случится конец света и апокалипсис в одном флаконе.
Однако прилагающегося к подобной надписи каталога с бесполезными предметами не было, также как и поздравлений с фальшивым выигрышем и обещаний скорого конца света. Ниже располагался текст, разбитый на странные пункты, и отчего-то заставляющий нервно хихикать, всячески игнорируя появляющуюся на кончиках пальцев дрожь.
"ПРАВИЛА ВЫЖИВАНИЯ!
Мир — одно большое игровое поле, и единственная цель состоит в том, чтобы остаться в игре.
Дин Кунц. Ложная память.
1. Все, что ТЫ считаешь правдой — ложь, чтобы скрыть ее. Каждый из ТВОЕГО окружения имеет тайну, с которой ему или ей выгодно держать ТЕБЯ в неведении. ТЫ думаешь, враги находятся где-то далеко, плетя свои интриги, как паутину? Что ж, хочу огорчить — ОНИ возле ТЕБЯ! Хочешь выжить?! Никому не верь!
2. Все что ТЫ узнаешь, должно стать ТВОЕЙ тайной и могилой, ибо эти знания пошатнут ТВОЮ веру в тех, от которых удара ждешь меньше всего. Но при этом не забывай и слова знаменитой пословицы: Держи друзей близко, а врагов — еще ближе!
3. Я — Хранитель — твой друг и помощник в поиске ответов. Но я НЕ БУДУ делать за тебя ТВОЮ работу. Я не выполняю просьбы, не совершаю одолжений и не помогаю. Я лишь направляю ТЕБЯ по верному пути! При этом я предоставляю в помощь 4 подсказки. В любое время дня и ночи Я дам развернутый ответ на любые 4 вопроса. Используй подсказки с умом и не спеши, если способна разобраться во всем сама.
4. Игра ведется не на жизнь, а на смерть. Именно поэтому тебе в поисках спасительных ответов понадобятся указатели — предметы, так или иначе, способные привести ТЕБЯ к кусочкам мозаики, из которых ТЫ сможешь собрать всю картинку целиком. Каждый новый указатель будет присылаться ТЕБЕ независимо от того, был найден ответ на предыдущий или нет. Всего указателей — 5. После получения последнего, Я — Хранитель — задам тебе вопрос, от ответа на который будет зависеть ТВОЕ будущее.
5. В этой игре ТЫ — ГЛАВНАЯ ФИГУРА, поэтому ради безопасности на первое время откажись от: близких отношений с кем-либо, от привязанностей и общения с закадычными друзьями, от совместного проживания с родителями, работы журналистки. Если не откажешься — приготовься расплачиваться с последствиями! Потому как карты уже разыграны, осталось лишь выяснить у кого козырь!
А теперь касательно первого указателя. Все очень просто — найди то, что он способен открыть и того, кто будет способен прочесть.
Сводка:
Адрес Хранителя. ЛИШЬ ДЛЯ ПОДСКАЗОК! (прежде чем писать письмо, несколько раз подумай, может, ТЫ сама способна найти решение): Hranitel@gmail.com
Количество оставшихся подсказок — 4
Количество оставшихся указателей — 4"
"Что за бред? — Такова была моя первая мысль после того, как я еще раз внимательно перечитала текст. — Или развод? Да не, это кажется очередной Серегин прикол!"
Отложив странное письмо в сторону, я перевела взгляд на не примеченный мною до этого ключ.
Он был вполне обыкновенным. Никаких старинных резных узоров, застарелых ржавчин и любых других отличий. Ключ был небольшим, сантиметров семь в длину, с интересным, но тоже вполне ординарным, набором зубьев, блестящий, похожим на новый. И лишь непонятная гравировка "МВ927М2Д" выдавала в нем какую-то странность.
— Ну, Серега... — чуть слышно пробормотала я, вертя в руках этот небольшой кусочек железки. — И денег не пожалел... и фантазии для прикола такого.
Решив не обижать охранника-выдумщика, который вот уже несколько месяцев пытался произвести на меня хоть какое-то впечатление, и теперь видимо скатился до таких вот странных знаков внимания, я засунула странное письмо в конверт, туда же кинула и необычный ключ, после чего убрала все в единственный ящик стола, наполовину забитый ненужным хламом, который жалко было выкинуть.
— Да, определенно, — пытаясь унять откуда-то взявшуюся внутреннюю дрожь, вслух уверила саму себя. — Это в стиле Сереги. Особенно с пунктом, про отказ жизни с родителями. Небось мечтает, что я к нему перееду. А про близкие отношения он вообще загнул. Написал бы проще — не занимайся ни с кем сексом, а то...
— Виноградова! — Оглушительный голос главного редактора отвлек меня от недовольного бурчания в стиле старых бабок, увлекающихся соседскими сплетнями и щелканьем семечек. — В мой кабинет. Немедленно!
Робко кивнув, я с превосходством железной леди отдернула бежевый приталенный пиджак и с высока посмотрела на весь коллектив уже приготовившихся профессионально подслушивать куриц.
Вообще, свою работу я любила как второй дом. Никак по-другому я редакцию журнала назвать не могла, с учетом того, что проводила здесь большую часть своего свободного времени. Но, как и положено, в любом доме, здесь тоже присутствовали "добрые" кумушки-сплетницы, готовые поведать всему миру о том, за какие такие заслуги неопытную девчонку взяли в штат и даже доверили собственную рубрику. Заслуги мои были видны на лицо лишь мне, да некоторым настоящем друзьям — почти что гениальному фотографу Аркаше, со звучным псевдонимом Рикки, милой журналистке Насте и парочке парней из бухгалтерии. Все остальные верили "добрым" кумушкам в том, что я если уж не переспала с директором журнала, то точно пару раз оказывала главному редактору весьма интимные одолжения, сидя перед ним на коленях и заставляя тяжело и прерывисто охать.
Ну и как полагается, с кумушками этими я почти каждый день вела холодную войну, бросая в их стороны тяжелые взгляды, задевая своими карьерными победами, при этом не забывая накалять обстановку обновками, в которых моя фигура смотрелась еще более аппетитной и сногсшибательной. Вот наградил же меня Бог при рождении и кожей персиковой (это без загара), почти что без изъянов, и ростом, ну, может, не модельным, но близким к этому, и грудью третьего размера. А им — по две фиги, вот и копят теперь на операции, да косметологов.
