Я завопила так, как никогда раньше. За что заработала еще одну болезненную пощечину. Потом еще одну.
Когда я заткнулась, до крови прокусив нижнюю губу, Костя блаженно улыбнулся.
Подул ветер. На этот раз холод, коснувшийся кожи стал облегчением.
Мне удалось отодвинуться боль на задний план и сосредоточиться на лице своего обезумевшего мучителя.
О переломе, вывихе или другом повреждении руки я подумаю, когда выживу.
— Теперь сказка?! — Костик передернул затвор пистолета с громким щелчком, подражая киношным гангстерам, перехватил двумя руками и направил в мою сторону. Ноги его при этом как-то сами собой встали на ширину плеч, а на лице появилось незабываемое выражение решительной сосредоточенности (с таким только в туалете на унитазе и сидят).
Вообще, внимательно следя за всеми телодвижениями Сапожкова, я подумала, что обращение с оружием, несмотря на всю браваду крутого следователя Ордена, было Костику в новинку. Как и убийство из него. Уж слишком картинно по-злодейски парень вел себя. Что-то пытался рассказать, что-то доказать, что-то продемонстрировать.
Если ты собрался кого-то убить, так к чему театральщина?! Нажал на курок (или куда там?) и все. Одно дело сумасшедшая Евгения, взявшая пистолет от отчаяния, боли и помутнения рассудка, но этот-то чего выпендривается?
В горле запершило. Однако прокашляться я не решилась.
— Жил-был на свете Король, — Костик решил не дожидаться ответа на свой предыдущий и, по сути, риторический вопрос. — Долго жил, так как принадлежал к "священному" королевскому роду. Но мудростью Король не отличался. Ошибался очень много в своих решениях, однако был прощен поданными в силу молодости. Но великодушие народа оказалось не безграничным, а король упрямством обладал не дюжим. И когда произошла очередная его провальная реформа, поданные не выдержали и взбунтовались. Они решили убить глупого Короля и наняли для этого "чудовище". Король благодаря помощи своего давнего друга узнал об этом и решил обратиться к своему предшественнику — Старому Королю из другого "священного" рода. А у того совсем недавно горе случилось — "дети" его были убиты тем самым "чудовищем", в живых лишь по чистой случайности осталось маленькая девочка — внучка Старого Короля. И вот пришел Король к своему предшественнику и попросил совета. Выслушав преемника, Старый Король повелел ему — найти себе в жены женщину из простого люда — добрую, сердечную, сострадающую. Чтобы искупила она грехи своего мужа перед народом и уважила их злость. А "чудовище", посланное убить Короля повелел наставник запереть в темницу на веки вечные. Выслушал мудреца молодой Король и решил сделать по-своему. В жены взял себе красавицу-"дворянку", а с "чудовищем" заключил договор и стал "дружить". Тогда Старый Король разгневался и сказал, что более он помогать молодому Королю не намерен, а в наказание за непослушание проклял род своего преемника. Говорят, что с тех пор Старого Короля никто не видел. Но "слово" его возымело эффект — столетия молодая Королева не могла подарить своему супругу наследника, сколь не пыталась. И Король, с каждым годом все больше отчаиваясь, нашел утешения в объятиях другой. Так появился на свет Принц. А матерью его, говорят, стало "чудовище"...
Громкие аплодисменты заставили Костика замолчать и, не отводя от меня дула пистолета, обернуться.
Я приподняла голову и посмотрела на стоящего неподалеку от нас Демона, вальяжно прислонившегося плечом к стволу стриженого дерева.
— Смотрите-ка, кто пожаловал к нам на огонек! — Несмотря на показную уверенность, голос Костика, тем не менее, дрогнул. — Тоже хочешь послушать сказку?! Про себя?
— Да я тут уже наслушался, — скучающим тоном парировал Глава Безопасности мар и показательно сплюнул в сторону. После чего сложил руки на груди и в упор посмотрел на моего личного психопата. — А ты молодец, соловьем заливаешься. Правда история длинной слишком получилась. До морали далеко, и честно говоря, я не уверен, что кто-то из нас троих доживет, чтобы ее слышать.
— Угрожаешь?! — Костя свой вопрос едва не прорычал.
— Предупреждаю. Ты — человек. Я — мара. Даже пистолет не спасет.
— Самонадеян, как и твой кузен!
— Не без оснований, заметь, — Демон приподнял уголки губ, в глазах его сверкала насмешка. Не знаю почему, но глядя сейчас на этого мужчину, я позволила себе облизнуться. — Должность. Фамилия. Даже статус моей будущей супруги. Все это обеспечивает меня приятным ощущением власти в руках. А по поводу кузена — раз уж тебе позволили столько всего узнать — Себастьян Витторио титула не получит.
"Кузен?!" — Куча голосов в моей голове завопило это слово разом, пока я сама пыталась судорожно вспомнить определение "родственных" уз. — "Кажется, кузеном считался двоюродный брат, так, а значит мы с Демоном... и Майей?!"
Я сглотнула. Почувствовав, как собственная слюна прокатилась по пересохшему горлу и от того оно запершило сильнее, вздрогнула. Потом снова посмотрела на Костика. Облизнулась, отмечая его вдруг показавшуюся мне небывало симпатичной фигуру.
— Борись! — Голос Максима ворвался в мой разум четким холодным приказом, вспыхнувшим перед глазами кристальными буковками.
Я повернула голову и поймала взглядом его глаза — широко раскрытые, не моргающие, смотрящие в упор на меня. В их глубине играло сине-голубоватое "пламя".
На оклик Демона отреагировал и Костик. Посмотрев сначала на него, потом на меня, служитель Ордена резко всем корпусом повернулся к Максиму и, вздрагивая с каждым словом, наставил пистолет:
— Прикажи ей не нападать! — Его голос превратился в высокий режущий слух писк. — Прикажи ей не трогать меня!
— Не тронет. Да и сил у нее при всем желании... — Демон посмотрел оценивающе на Костика, разорвав зрительный контакт со мной. — Не хватит на тебя.
Я снова ощутила дыхание ветра. В голове, несмотря на все еще болящее горло, появилась ясность.
Однако спустя минуту кожей я почувствовала накатывающий зуд. В районе поясницы и голеней.
— О, — Демон снова обратил мое внимание на себя. Мужчина поднял правую руку и засучив рукава, посмотрел на часы. — Как вовремя, — Максим поднял голову. Взгляд его снова был нормальным, не "горящим" и гипнотизирующим. — Но минуты две у нас будет. Я предлагаю закончить наши с тобой дела с пользой. Мне нужны ответы, Константин. Выбора у тебя нет, умрешь все равно. Вопрос в том, как?
Что-то такое страшное было в голосе Демона, что заставило белобрысого судорожно кивнуть в знак согласия. И, кажется, это "что-то" не имело ничего общего со сверхъестественным гипнозом.
Почувствовав, как зуд на моей коже начал медленно распространяться, я потянулась левой рукой к коленям и, не стесняясь присутствия мужчин, задрала платье и почесала, раздирая ногтями кожу до крови.
Максим бросил на меня мимолетный насмешливый и вместе с тем понимающий взгляд. Я, вспомнив о том, что все еще хочу пить, облизнулась в ответ. Мужчина повел плечом.
— Кто передал твоему коллеге Олегу Исаеву документы о сыворотке Асадовой?
— Я не...
— Кто?
— Амалия. Амалия Редо. Она сделала несколько копий, так как оригиналы исчезли на следующий день после смерти Ольги Николаевны. Одну отправила нам, другую в Архив. Третья и последняя копия осталась в Альбрусе у нее.
— Она работала на Орден? — Голос Демона был жестким и категоричным. На лице застыло выражение абсолютного равнодушия к происходящему.
— Не всегда. Она пришла к нам недавно, встретилась с Олегом и сообщила ему, что пришло время действовать. Я не знаю, что это значит. Клянусь!
— Кто тебе рассказал о Лилит?
— Мужчина. Я не знаю, как его зовут. Он просто встретил меня у подъезда и... он сказал, что "начальство" приказало ему рассказать о пропавшей дочке Витторио. О том, что она жива и здорова. Также он сказал, что если я хочу узнать больше, то должен пригласить завтра ее на свидание в ресторан. Тот самый, на набережной.
— ЧТО? — Я завопила что есть мочи, пытаясь переварить услышанное.
— Заткнись, — грубо осадил меня Демон и продолжил свой импровизированный допрос:
— Кто устроил аварию?
— Клянусь, не знаю!
— Но кто-то же приказал Олегу последовать за машиной Игоря и Эвелины?
— Кажется, это был тот же мужчина... — слова Костика превратились в нытье. Если бы я в данную минуту могла видеть его лицо, наверняка бы натолкнулась на погрустневшие глаза побитой собаки и скупые мужские слезы в уголках.
А Демона наоборот передернуло от презрения. Мужчина снова излюбленным жестом повел свободным плечом, после чего поднес руку с часами к лицу и вглядевшись в циферблат, скучающе подчеркнул:
— Минута. Как выглядел этот благодетель?
— Невысокий, с сединой. Лет пятидесяти на вид. Мужчина. Человек.
— Это он натолкнул тебя на мысль похитить Лилит и превратить ее в фантома?
— Нет, это была женщина, — Костя устало опустил голову. Его дрожащие руки выронили пистолет на землю. Кажется, сейчас в его голове благодаря Максиму Диметьеву сформировалось четкое представление того, каким образом окружающие люди вытерли об их организацию ноги. Впрочем, людьми эти личности не были. Разве только один
Несмотря на все гадости, которые Костик сделал, мне его стало жаль.
— Кто? — А вот Демон не позволил себе дать слабину. Его голос продолжал звучать уверенно и требовательно.
— Самая младшая из Лаплас... — Костя прошептал эту фамилию, и будто подкошенный ударом поддых упал на колени. Руки его, судя по перекату спинных мышц, закрыли лицо, плечи мелко задрожали. Сумасшедший Сапожков заплакал.
— Ты — идиот, — резюмировал поведение неудачника Демон. Оттолкнувшись плечом от дерева, мужчина прошел мимо и остановился рядом с моей скамьей. — Посидел в камере, наслушался баек про "священного ребенка" и пришел насиловать дочь Витторио в качестве последней попытки выкарабкаться?! Тебе что, действительно не хватило ума понять, что я отомщу?
Демон наклонился, подхватил меня на руки и, полуобернувшись, к Костику, добил:
— Хорошо, что в вашей организации страхуют жизни. Твоя мать получит солидную денежную компенсацию.
Максим перехватил мою левую руку, которой я все еще пыталась избавиться от ставшего уже нестерпимым зуда, и прижал к себе так, что она оказалась буквально намертво зафиксированной. После чего, мужчина наклонил ко мне голову, шепнул на ухо: "Закрой глаза!", отстранился и, зашагав в глубину сада, оставляя позади себя Костика, на чистом немецком крикнул в ночную пустоту воздуха:
— Fressen!*
Я как "послушная" девочка из вредного упрямства и вообще, глаза закрывать не стала. А потому все происходящее увидела в лицах, красках и... криках.
После ледяного приказа Демона, ночной воздух парка содрогнулся в неистовом порыве. Зуд охватил всю поверхность моего тела, горло запылало огнем, глаза заслезились.
Невольно подняв голову вверх, я заметила, как почти над самой головой Максима пролетело черное нечто — в лохмотьях, тряпках, с седыми волосами и черными сгнившими ошметками кожи. Оно шипело, гудело и как-то слишком уж противно причмокивало, будто в ожидании скорого обеда и...
Тут я вспомнила про зуд. И Аварию. И про фантомов, которые после явились на какую-то там поляну и окунули в "Снежное царство".
Меня заколотило крупной дрожью. Хватка Максима, который, несомненно, почувствовал это, усилилась, шаг ускорился.
— Не смотри! — Почти сквозь зубы прошептал Демон.
Его сосредоточенное смотрящее исключительно вперед лицо пугало. Глаза я видеть не могла, но по ресницам предположила, что мужчина не моргал. Уже минуты две как. На его шее и лбу проступили пульсирующие вены, сердце билось как крылья птички колибри — ненормально быстро.
Я попыталась последовать его "совету", но от холода, появившейся из неоткуда изморози на поверхности кожи, не смогла. Зуд все больше разгорался, становясь болезненным и нестерпимым. Дыхание сперло, горло сжало. Я открыла рот в попытках отхватить хоть один глоток воздуха, но все что смогла ощутить, вмиг превратилось в боль на стенках трахеи.
А дальше позади нас раздался крик. Душераздирающий настолько, что мои барабанные перепонки не выдержали. Кажется от страха, ужаса и уже сформировавшегося четкого понимания того, что произошло, я сама закричала. А потом почувствовала, как начали лопаться капилляры и артерии в моем теле — как тоненькие ниточки, до этого натянувшиеся до предела, и не выдержавшие давления.
Кажется, из моего носа и ушей потекла кровь. Из глаз — скорее всего слезы, но в свете последних событий я не была уверена.
Не в силах выдержать зуда на коже, я заелозила у Максима на руках, пытаясь дотянуться до болезненных мест и почесать.
Демон хватку снова усилил. Я услышала, как захрустели внутри мои ребра, но руку левую все же освободить смогла. После чего с ненавистью разорвала(?!) на себе фиксатор и впиваясь ногтями в собственную плоть начала "расчесывать" ее.
Крики сзади не умолкали.
— Hinmachen!** — Голос Максим снова разрезал ночную тишину, привлекая к себе внимание существа позади. Оно прислушалась — я это знала точно, хотя позже не могла понять, откуда — потом подумало, вопреки тому, что не умело этого делать, а потом... подчинилось.
Все еще раздирая на себе кожу в каком-то полубезумном состоянии, я смогла осознать то, что произошло. И ужаснуться так, как до этого мне еще не приходилось.
"Фантом подчинился приказу Максима Диметьева!" — Мысль потонула во вновь раздавшемся крике Костика и так в нем и умерла.
Я, наконец, смогла зажмуриться.
Зуд на моей коже сменился изморозью. Там, где до этого я расчесала до крови плоть, появилось ощущение холодного онемения. Знакомое по сентябрю "Снежное царство" с каждой прошедшей секундой охватывало организм, заполняя сначала нижние конечности, потом верхние. Нижнюю часть тела "оно" охватило, когда крики Костика умолкли, и в ночном парке повисла оглушающая тишина; верхнюю — когда Максим характерным жестом и с характерным писком, открыл какую-то дверь и внес меня внутрь теплого помещения.
"Снежное царство" добралось до моей шее, когда мужчина снова неаккуратно(!) сбросил на что-то твердое и ушел. Когда я услышала, как громко он хлопнул дверью, щелкнул входным замком, достал телефон и кому-то позвонил, изморозь добралась до моей головы и "выключила" мое сознание.
Я поняла, что "умерла".
Стало тепло. Но как-то неправильно и механически. А потом сквозь закрытые веки я поняла, что стало светло. Не ярко. Приглушенно.
Кто-то с исходящим от него сладким запахом наклонился надо мной и... поцеловал в губы. Робко, одним прикосновением, но длилось это довольно долго. До тех пор, пока я не осмелилась открыть рот и вздохнуть. Теплый пряный запах попал мне на язык, взывая во всем теле пьянительное ощущение наслаждения. Не усердствуя долго со смакованием вкуса, я проглотила чужое дыхание и снова вдохнула, только теперь уже глубже. Приятными волнами накатили тепло, сладость — огромное количество пряных вкусовых оттенков. Послевкусием очередного глотка стала эйфория, затронувшая сначала мои пальчики на ногах, стопы, потом голени, колени, бедра, нижнюю часть живота...
