— Держи, перед самым выходом Кошка вновь сунула мне в руку упаковку таблеток. — Я немного энергии у тебя выпила, но на всякий случай...
— Перебарщивать с кателохламинами тоже не стоит, — Бастьян выхватил "предмет спора" и неуловимым движением спрятал его у себя в пиджаке. — Четырех таблеток вполне хватит на вечер, — Мужчина скривился так, будто бы только что перекусил очень кислым лимоном и выдавил из себя: — Даже после "того" эпизода.
— Вот и славно, — Подружка Бастьяна обезоруживающе улыбнулась, и потянулась к дверце лимузина. Которую уже придерживал открытой наш водитель.
Снаружи громко прозвучал голос местного церемониймейстера:
— Сеньор Себастьян Витторио со спутницей и сеньоритой Лилианой Витторио.
— Кем?! — Шикнула я, вылезая из лимузина вслед за Кошкой, и вставая рядом с ней в ожидании нашего спутника.
— Не бери в голову, — заняв место между нами, Бастьян под локоток ухватил сначала меня, после чего свою девушку, и с улыбкой на миллион долларов замер перед разразившимися вспышками камер.
Я, вспомнив все лучшие моменты своего жизненного триумфа, тоже превратилась в леди с обложки. Или точнее из зеркала в салоне красоты. Удивительно, но это оказалось, совсем не сложно.
Кошка вернула себе образ обольстительной красотки с обманчиво мягкой улыбкой и хитрым взглядом. Но об этом я узнала уже на следующее утро. Точнее вечер, когда пересматривала церемонию по телевизору и пыталась узнать в ослепительной троице себя и брата со спутницей.
Мы дали репортерам всего пару минут, чтобы сделать статические снимки, после чего походкой от бедра — правда, это касалось только нас с Кошкой — стали подниматься по лестнице.
— Организаторы, лет пятьдесят назад, во время моего дебюта, — зашептал мне на ухо Бастьян. — Назвали меня Севастьяном. Так после этого, я целый вечер пытался отвязаться от назойливых "Севочка" со стороны гостей.
— Значит, мне стоит готовиться? — Я ответила тем же шепотом.
— Вряд ли. Просто держись уверенно, когда будешь поправлять свое имя. Командным голосом. Не лепечи. Мары уважают силу и власть. Заставь их поверить, что у тебя хотя бы есть второе.
Мы остановились на середине лестницы — на большой квадратной площадке, где в дизайнерском красном костюме и с микрофоном в руках нас ждал ведущий. Он же, как я поняла, тот самый перепутавший имена церемониймейстер вечера
— Добрый вечер, — молодой мужчина с темно-русыми волосами подлетел к нам и вежливо склонил голову перед Бастьяном. — Как настроение?
— Прекрасно, — мой старший сводный брат снисходительно улыбнулся.
В ответ ему снова защелкали вспышки стоявших по бокам лестницы за заграждением журналистов.
— Представите нам свою очаровательную спутницу? — Ведущий жадным оценивающим взглядом прошелся по лицу, а затем фигуре Кошки, и с уже понимающей улыбкой вновь вернулся к единственному мужчине среди нас. Ну не считая его самого, конечно.
Хотя, судя по лощеной блестящей загаром коже, худому телу и чересчур розовым губам, мужчиной этого шовиниста можно было назвать с очень большой натяжкой.
— Катя, — скупо прокомментировал Бастьян, и легонько притянув к себе женщину, поцеловал в висок. Рост ему это с легкостью позволял. Кошка даже на каблуках доставала Бастьяну лишь до подбородка.
— Сегодня для вас обоих знаменательный вечер, — ведущий начал лебезить перед парочкой. — Сеньор Александр Витторио уже сделал официальное заявление по поводу наследования титула. Скажите, Себастьян, Вы рады тому, что в скором времени возложите на себя такую ответственность...
Отгородившись от светского интервью, в котором мне уже заранее были известны ответы и даже возможно вопросы, я с интересом осмотрелась: сначала мой взгляд скользнул по вспышкам камер и лицам многочисленных папарацци, потом скользнул к верхушке лестницы, на которой уже входила в "клуб-дворец" пожилая парочка сверху донизу обвешанная мехами и камнями, потом опустился к основанию лестницы, где рядом с бюстом "моего отца" остановился очередной, но теперь уже черный, лимузин.
"Интересно, сейчас из него, наверное, выйдет какая-нибудь фифа. Актриса или певица. Может быть даже из Голливуда..."
"Ага, или из Болливуда", — хохотнул внутренний голос, в то время как дверца лимузина открылась и...
Знаете, ощущение дежавю? Ну, то, когда тебе кажется, что чувства и мысли, проснувшиеся у тебя при определенной ситуации, уже когда-то в прошлом случались, и сейчас происходит лишь их повторение?!
Так вот, у меня случилось дежавю, сопровождаемое учащенным дыханием, широко раскрытыми глазами и упавшей на пол челюстью. Потому что из лимузина без посторонней помощи водителя вышел Максим Демон. Тьфу, то есть Максим Диметьев. И знаете, этот выход по моему эмоциональному отклику очень напоминал то шоу в полотенце, свидетельницей которого я стала в момент своей экскурсии по особняку.
Нет, на этот раз этот упырь был одет.
Но КАК?!
Тут даже мое материально-эгоистично-циничное подсознание не смогло не присвистнуть.
На Демоне был костюм. Глубокого черного цвета. Пиджак и брюки. Под ним — графитовая рубашка, всего лишь на пару тонов светлее самого костюма и яркая белоснежная бабочка. На ногах — удивительно, но когда я хотела, то могла быть очень зоркой — кожаные черные туфли. А на руках, кажется, даже блестели серебристые ролекс.
Сегодня Максим был без очков. С мальчишеской прической — отросшими темными и небрежно уложенными волосами — и почти полностью прикрывающий весь лоб челкой. Он выглядел божественно. Нет даже не так. БОЖЕСТВЕННО! С самой большой буквы, которая только имелась в русском алфавите.
И он улыбался.
Хотя слегка приподнятые уголки губ больше свидетельствовали о насмешке, чем об улыбке. Но мне, ни разу не видевшей у Диметьева даже такого проявления эмоций, уже это казалось, чуть ли не вторым пришествием.
Я ощутила, как мои коленки подкосились, и только благодаря твердой руке Бастьяна, не растеклась лужицей по красному ковролину.
Этот Максим, помогающий сейчас выйти из лимузина кудрявой блондинке с простоватым лицом и скромным вечерним платьем, нравился женщинам. Я даже могла поспорить, что они влюблялись в него с первого взгляда. Как рассказывала когда-то Вера.
Он был уверенным в себе, красивым, нагловатым и благодаря репутации злого Начальника Безопасности, плохим парнем. Идеальным типажом для женщин от восемнадцати и старше.
Кудряшка Сью, а именно так я обозвала, по-видимому, спутницу Максима на этот вечер, встала позади его правого плеча. В то время как рядом с ним показалась девчонка в знакомом мне неформальном "прикиде" — пышной, как у балерины, светло-кремовой юбке, ярко-черной с белой надписью "fuck off" на груди майке и в высоких ужаснейших, на мой вкус, таких же черных с огромными шипами гриндерсах. Волосы девчонки были завиты в какой-то традиционный вечерний "рогалик", зато на лице царило буйство красок — абсолютно белые губы, проколотые серебристым колечком, абсолютно белая кожа и ярко-розово-оранжево-красно-желтые тени. На пол лица. До скул. (Как позже я смогла разглядеть, это было живописное изображение заката.)
Если бы я самолично не шаталась с этой представительницей бунтующего поколения по магазинам и не видела, как она под общие смешки со стороны Игоря, меня и Ильи не затарилась этим хламьем, никогда бы не узнала в ней Майю Диметьеву. Сестру Максима.
А последним в этой компании оказался мальчишка. Чуть старше Майи, но моложе двадцати пяти точно. Высокий, но не выше Максима, Руслана, Бастьяна и даже Игоря. Думаю, он был ростом с меня. Поджарый, спортивный. Это было видно даже сквозь его странную одежду. С яркой ослепительной улыбкой и идеально ровными белыми зубами. Паренек был типичным американским парнишкой-футболистом с ангельским личиком, курносым носиком и пшеничными густыми (даже с такого расстояния это было видно) волосами. Правда, наряд его показался мне несколько нетипичным для столь пафосного мероприятия. Впрочем, рядом с Майей парень смотрелся органично — в тяжелых солдатских ботинках, брюках со стрелками, светло-серой рубашке и длинном черном кожаном плаще нараспашку.
"Что за матрица?"
Паренек встал рядом с Майей и Максимом, вскользь огляделся и под конец, встретившись со мной взглядом, будто почувствовав, что я сейчас оценивала именного его, обезоруживающе улыбнулся и подмигнул.
Я поспешила отвернуться.
А ведущий тем временем уже закончил экзекуцию Бастьяна и обратил свое внимание на более феерических гостей:
— Максим Диметьев со спутницей и Майя Диметьева... — Оглушающий голос церемониймейстера прошелся набатом по моим барабанным перепонкам. — О, неужели мои глаза меня не обманывают?! И спутником такой обворожительной девушки является один из самых загадочных джентльменов среди мар?! Господа, прошу почтить своим вниманием самого Кайла О"Брайна!
Услышав знакомое имя, Кошка уже вознамерившаяся продолжить дальнейший путь по лестнице, замерла на месте. А спустя секунду, резко обернулась, посмотрела вниз — на позировавшую перед камерами и казалось бы совершенно не собирающуюся подниматься наверх эпичную четверку — и едва не зашипела.
— Какого черта?! — Проследив за тем как ведущий, видимо решивший лично у подножия поприветствовать Диметьевых и Ко, поспешил вниз по лестнице, едва слышно возмутилась подружка Бастьяна. Ей Богу мне показалось, что и волосы у нее как-то подозрительно начали топорщиться вверх (как у настоящей четвероногой тески). — Что этот пидорас делает на красной дорожке?!
— Успокойся! И не устраивай спектаклей. Мы перед камерами.
— Это я должна успокоиться?! — Кошку охватила та же раздражительность, с которой она доказывала Бастьяну не далее как полчаса назад, что я подверглась нападению фантомов и выжила лишь благодаря чьей-то помощи. Хотя моя смерть — и мне с моим внутренним голосом с каждой секундой это казалось все сильнее — стала бы для нее настоящим облегчением.
— Не истери! — Снова попытался осадить и успокоить женщину Бастьян. — Его появление здесь закономерно.
— Но ковровая дорожка?.. Что за популяризация культа "Борьбы с преступностью"?! Я понимаю еще Диметьев... Но этот-то куда лезет... — женщина пренебрежительно кивнула головой в сторону блондина-Кайла, и поймав случайную фотовспышку сбоку тут же "сменила гнев на милость". И следующую фразу произнесла сквозь зубы с широкой от уха до уха улыбкой. — Супергерой обдолбанный!
— Вы про Кайла О"Брайна? — Я вспомнила, как эту фамилию называл Бастьян во время приватного разговора с Кошкой, и навострила уши.
— Да, — Мой старший сводный брат сухо кивнул, после чего снова подхватил нас обеих под руки и в принудительном жесте развернул в сторону лестницы наверх, заставляя продолжить подъем. Полагаю, что ему в отличие от вспыльчивой подружки, рвавшейся в бой и уже мысленно натачивающей свои острые коготки (иначе как можно было объяснить это ее непроизвольное движение сжимающихся и разжимающихся пальцев), хотелось убраться с дороги "четверки". И поскорее.
Я не стала заострять на этом факте внимание, хотя мой более прагматичный внутренний голос, решивший не с того не с сего вдруг проснуться и потеснить соседа-монополиста, зарубку в своей воображаемой книжечке сделал. И даже дал мне клятвенное обещание разобраться с ней (зарубкой) позже.
Красная ковровая лестница закончилась прямоугольной мраморной площадкой — террасой — с навесом и колоннадой. В центре нее располагались высокие (метра под три-четыре, не меньше) двойные двери с рисунком очень похожим на тот, что украшал дверь в горницу — грифоны, на фоне солнца и луны, обрамленные вязью орнамента. По бокам от дверей стояли огромные кадки со стриженными зелеными фигурами мужчины в камзоле с лицом постаревшего Бастьяна и женщины в старинном бальном платье, отдаленно напоминающей меня.
— У кого-то проблемы с манией величия, — я кивком головы указала на произведения топиарного искусства, заслужив два коротких и напряженных смешка со стороны Витторио-младшего и Кошки. — Боюсь представить, что ждет меня внутри.
— Вензеля, позолота, дубовый паркет и огромное количество хрусталя на люстрах, — сострил Бастьян.
Я фыркнула.
Двойные двери, придерживаемые изнутри двумя молодыми людьми — швейцарами — в темных смокингах, открылись.
Мы дружно, чуть ли не с одной ноги, шагнули внутрь.
Интерьер вестибюля встретил нас характерной вычурной, как и обещал мой сводный родственничек, позолотой, лепниной и двумя огроменными люстрами, свисающими с пятиметровых потолков (клянусь, не меньше!) на цепях и тросах. На каждой было не менее сотни лампочек (Да я плюнула на правила приличия, задрала голову наверх и посчитала. И не надо так смотреть!). Оставалось радоваться тому, что предусмотрительные организаторы-светотехники не рискнули их включать. Кажется ребята догадывались о последствиях массового светового удара гостей.
И, наверное, поэтому, а может и в целях искусства, решили пойти другим путем.
Помпезный вестибюль освещался сценическими прожекторами и светодиодами — я так полагала, потому что все эти штуковины были очень хорошо замаскированы и спрятаны — как в ночных клубах. Льдисто-голубые, неоновые и ярко-ультрамариновые лучи наполняли комнату атмосферой загадочности и какой-то сюрреалистичной таинственности. Как во дворце Снежной королевы. Или на худой конец Белой Колдуньи из Нарнии.
При этом — и мне снова стоило отметить заслугу светотехников — здесь не было слишком темно. Я смогла разглядеть импровизированный гардероб справа от нас, молодого юношу-гардеробщика в костюме чем-то неуловимо напоминающем одежду швейцаров у дверей, самих швейцаров, еще одни двойные двери напротив входа с четырьмя бугаями в форме ОБС (наряды "командос" мне удалось запомнить еще из выпуска новостей) и импровизированным заграждением — столбиками с натянутым красным канатом. Слева от нас (или точнее от вестибюля) ответвлением располагался темный коридор, несколько выполненных под старину и общий вычурный стиль диванов, стеклянный кофейный столик на выгнутых ножках и еще несколько парней в форме и с автоматами. Охранники.
— Лилит, — Бастьян дернул меня в сторону вторых двойных дверей с ограждениями и четырьмя "командос" по бокам. — Не стой изваянием. Ты здесь не с экскурсией. Демонстрируй свою власть.
— Власть?! — Я скривилась, услышав странное напутствие. — И каким образом ты предлагаешь мне это сделать в полностью патриархальном обществе?!
Бастьян промолчал, а Кошка по его другую руку наоборот сладко улыбнулась и чуть слышно шепнула:
— Гордая осанка, прямая спина, походка от бедра и высоко вздернутый подбородок.
Вспомнив о "леди из зеркала", я расправила плечи и повторила "подвиг" красной ковровой дорожке, но теперь уже на "пересеченной местности".
— Добрый вечер, — как только мы втроем подошли в зону слышимости, охранники в знак уважения склонили головы. Но не задержавшись с любезностями тут же их подняли и со взглядом рентгена-сканера прошлись по нашими фигурам.
— Ваши имена, пожалуйста, — у одного из "коммандос" в руках как по волшебству оказалась черная папка с приколотыми печатными листами — списком приглашенных.
